предыдущая глава
И вот сейчас сонные, потирающие оглушенные уши члены Акацуки стояли в очереди в ванную, которая совмещала в себе и туалет.
По закону мирового свинства, сию философскую комнату заняла девушка. И по этому поводу, настроение парней зарылось глубоко под плинтус. Но оно решительно поднялось, когда их позвал Джин Хо Мен на завтрак.
Поэтому, когда из ванной вышла довольная девушка, улыбка ее сразу угасла. Она-то ожидала увидеть недовольную очередь, а вместо этого, перед ее глазами предстала картина «Пустошь коридора».
Проклиная всех и вся, особенно одного симпатичного парня по имени Джин Хо, девушка яростно цокала каблучками по полу. И, зайдя на кухню, она поняла, что настроение может упасть гораздо ниже.
Одна из причин в том, что «новенький», судя по довольным мискам напарников, готовит куда лучше ее. А вторая причина проста, как дряхлый пень, – ее место за столом было занято.
Хотя кое-что ее обрадовало – это новый спор Суйгецу с этим блондином. Казалось, этот парень заменял Карин. И теперь вместо долгожданного покоя и отдыха всем приходилось терпеть их никчемные угрозы.
И, плюхнувшись на стул Кисаме, девушка поняла, что попала на очень интересную тему.
– Знаешь, придурок, у меня есть подозрения на счет твоей ориентации, – язвительно пропел мечник.
– Да ну? Только подозрения? А я вот с самого начала был уверен, что ты голубой!
– В каком месте? И вообще, у тебя признаков «голубого мальчика» куда больше, чем у меня! Во-первых, ты, хоть мне и ужасно не хочется это признавать, прекрасно готовишь. Во-вторых, ты одеваешься слишком аккуратно! – слово «слишком» он выделил особым нажимом. – В-третьих, ты голубой!
– Шикарные признаки, ничего не скажешь, – обиделся блондин. – Вот только на них все есть оправдания, и, кстати, не жди, что я скажу, в каком районе Венеции находится Карин.
– Ну, если ты нормальной ориентации, тогда докажи это! – заявил Суйгецу.
– Да, пожалуйста! Во-первых, готовить меня Карин научила. Потому что у меня мать умерла, когда мне было двенадцать лет, и я был старшим в семье среди пяти братьев и сестер! Отец все время работал, хотя нет, по большей части он шастал по всяким бабам! Во-вторых, насчет моей одежды, я, в отличие от тебя, хочу выглядеть нормально, а не как ты, словно бомж. В-третьих, если бы я был голубым, я бы не был влюблен в Карин!
– Суйгецу, он в этом споре выигрывает, так что отстань от него! – хмуро посмотрел Саске на своего напарника и начал уплетать за обе щеки оладьи, пропитанные вишневым джемом.
– Саске, а ты уверен, что это можно есть? – брезгливо поинтересовался Суйгецу, который даже не притронулся к еде.
– О, не беспокойся, если бы я хотел вас всех убить, я бы начал с тебя. И приготовил бы тебе торт, вроде как в знак примирения. Такой роскошный торт, белый, с кремовыми розочками. И подсыпал бы туда стрихнин, ну, в тесто, а потом и вовсе на поверхность. В стиле «вот как я тебя люблю, сахара не пожалел»!
– Джин Хо, ты выдал свой потрясающий план, – усмехнулся Пейн.
– Я ж сам по себе человек открытый, – самодовольно улыбнулся блондин.
– Открытый, как разбитое тухлое яйцо, – буркнул отступник Тумана, – и после этого ты утверждаешь, что ты не гей?
– А разве был на это намек?
– Как же, был, причем огромный! Кремовые розочки!
– Ты считаешь, что их лучше вообще никогда не делать на торт? Сам их любишь, в клубе ты их только и уплетал!
– Какие подробности! С чего бы это я тебя в клубе так заинтересовал?
– Да ты!.. – в конец разошелся Джин Хо, его даже Джуго держал, чтобы тот не набросился на Суя.
Хотя, Суйгецу открыто было по фигу.
– Ладно, все чемоданы собрали? – миролюбиво посмотрел на всю заварушку Пейн.
– А что, разве уже пора? – Конан с удивлением подняла взгляд на часы и тут же сорвалась с места. Сразу же послышалось шуршание в коридоре.
– Что это с ней? – спросил Кисаме.
– С ней что? Да это с вами что? Быстро в такси, регистрация через полчаса! – торопил всех Пейн.
– Я чемодан свой не собрал! – кинулся к лестнице Кисаме и тут же получил зонтиком по голове, от Конан.
– Поедешь без вещей! – девушка мигом решила все вопросы.
Карин задумчиво сидела на подоконнике, рассматривая открывающийся ей пейзаж за окном. Свежий ветер играл с ее волосами и заставлял ее мило улыбаться. Спокойная гладь воды присылала умиротворение. А сама картина носила название «Безмятежность».
Точнее, носила бы, если бы не сестра Рендела.
Каруи унаследовала, как и брат, лучшие черты своего рода. Правда, наследство ей все равно никогда не получить. И сейчас это «чудо в легинсах» пыталось найти для Карин нужное свадебное платье, и заодно дать никому не нужные советы.
– Карин, с твоим оттенком кожи нужно только ослепительно белое платье, – продолжала девушка, накручивая прядь своих светлых волос на палец и вальяжно лежа на кровати.
– Каруи, может, ты выйдешь, наконец, а? – в раздражении бросила рыжеволосая.
– Не хочу хотя бы потому, что ты скоро будешь моей родственницей. Ну, и потому, что Рендел велел не спускать с тебя глаз.
– Какой Рендел умный! Я в восхищении! Ему осталось только решетки на окнах поставить, и все будет шикарно!
– Как скажешь, дорогая, мне не сложно. И все будет действительно «щика-а-арно»! – поддразнил ее появившийся в дверях ее комнаты уже брюнет; все-таки, краска для волос страшная сила!
– Там, по-моему, надпись была. «Всяким Ренделам вход запрещен! НАВСЕГДА!», или ты все буквы алфавита вместе с очками забыл? – Карин даже не обернулась.
– Нет, просто этой таблички и… э-э… моего компромата нет.
– Мог бы сделать своей невесте подарок! – съязвила девушка.
– Хорошо, дорогая!
– Я тебе не «дорогая»!
– Хорошо, любимая, детка, крошка, малышка, или как ты еще предпочитаешь? – ухмыльнулся парень, а Каруи, увидев напрягающую обстановку, выбежала из комнаты, столкнувшись в дверях с горничной Аюми.
– Эмм… простите, сэр Рендел, Вы не могли бы выйти? – она смущенно посмотрела на него, держа в руках какой-то пакет.
– О, неужели мой заказ прибыл? – ухмыльнулся Рендел.
Подмигнув рыжеволосой, он ушел. Карин в недоумении посмотрела на пакет и с сомнением открыла его.
Через две секунды, виллу оглушил крик:
– Рендел! Найду – убью!
Саске Учихе категорически запрещается выходить куда-либо. Так как куда бы он не вышел, его всегда окружат поклонницы и прочие фанатки, а может, даже и фанаты.
А что остается делать другим? Только втихаря завидовать. Хотя, по-громкому тоже завидовать можно, самый яркий пример Ходзуки.
Вот и сейчас, пройдя регистрацию и прочую суматоху, они наконец сели в лайнер, стараясь как можно быстрее оказаться в Венеции.
Но, едва успокоившись, у них сразу начались проблемы.
Во-первых, у Пейна сзади был замечательный массаж в форме детских ног, но его это отнюдь не радовало. Во-вторых, на Кисаме пролили горячий чай, на что Кисаме было глубоко наплевать, а вот у его соседа, какого-то парня с красными треугольниками на лице, было абсолютно другое мнение. В-третьих, Саске Учиха.
Мало того, что весь персонал стюардесс столпился возле него, так еще и обслуживать они никого не хотели (в тот момент, когда в самом начале полета разносили чай, брюнет мудро укрылся газеткой, точнее, его очень интересовала культура).
Так вот, когда брюнет отложил газетенку, сразу послышались ахи и вздохи. А когда узнали имя брюнета, что было совсем не сложно… Надо было всего лишь послушать Мадару, который вспоминал имя Саске каждые пять минут (нет-нет, никакого яоя).
– Саске-кун, можно Вам принести кофе? – к брюнету прилипла миловидная розоволосая девушка.
– Саске-кун, Вы не голодны? – к «подруге» присоединилась блондинка с биркой «Ино Яманака».
– Ой, а куда вы направились?
– В Венецию, Сакура-чан! – встрял сосед Учихи, блондин в оранжевом свитере.
– Заткнись! – Харуно тотчас поменяла вежливо-деловой тон на свой настоящий.
– За что вы так со мной, Сакура-чан?.. – у Наруто началась депрессия.
– Вы уже пятый раз за неделю летите в Венецию этим самолетом! А вы, Саске-кун, куда вы направляетесь?
– Ты меня бесишь! – холодно посмотрел на Харуно Учиха-младший и отвернулся к окну, стараясь заснуть как можно быстрее.
– Рендел! Найду – убью! – завизжала девушка, стараясь орать как можно громче. И все для того, чтобы Рендел услышал о своей скоропостижной смерти.
(А Рендел в это время сидел в своей комнате, предварительно закрыв дверь, и на полной громкости слушал песню группы Тол – «Утопия!»).
В руках рыжеволосая держала фиолетовое платье из шелка.
По одному его виду было понятно, что оно ужасно облегает все достоинства тела, что очень не любила рыжеволосая, лицо которой сейчас искажала гневная гримаса.
Также оно было до неприличия коротким, так что платье едва-едва прикрывало бедро девушки.
– Черт… – сквозь зубы процедила Карин.
– Простите? – Аюми внимательно посмотрела на девушку, которая уже минут пять смотрела на этот кусок материи и производила впечатление каменной статуи или, может, даже и атланта. – Впрочем, это ваше мнение.
– Как обычно… Он совсем не изменился…
Карин даже и не думала отвечать девушке, она просто старалась думать про себя. И, как видите, у нее это выходило, мягко говоря, неважно.
– В чем он не изменился?
– В чем?! Да в том, что он всегда ухитрялся покупать ту вещь, которая могла бы понравиться мне. Но с одним ма-а-аленьким отличием! В этой вещи всегда есть нотка пошлости!
– Ну, я думаю, вполне миленькое платье… для…
– Для какой-нибудь шалавы подзаборной, точнее, придорожной!
Рыжеволосая разорялась так, что, наверное, весь квартал уже минут пять протирал уши, пытаясь понять, а куда делся звук? Об остальных лучше помалкивать.
Хотя, нашему Ренделу хорошо – заперся у себя и в ус не дует. Слушает «Tidy» и сидит в интернете.
А Аюми… а что Аюми? Она смотрела на девушку, которая бомбила комнату не хуже Гитлера с нескрываемым восхищением.
– Вы… ты… ты тоже слушала группу «Фактор-2»?
– Че? – на несколько минут в комнате повисла, точнее, повесилась, тишина.
– Как же? Вы сами только, что упомянули шалаву!
– А, ну да… Слушала, только Суйгецу не говори, ладно? А то тогда он точно без всяких промахов узнает того, кто…
– Кто что?
– Того человека, который стырил у него плеер и пару дисков с их песнями. А уж объяснять про то, куда делись, пардон, куда продали его вещи, ему уже будет не нужно.
На борту самолета раздался оглушительный чих. Да такой, что даже стюардессы отвлеклись от своего идола в виде Саске и повернулись к Суйгецу.
«Черт, у меня такое ощущение, что меня недавно кто-то вспоминал… Ладно, неважно, для меня главное сейчас Карин найти и… И, наконец, найти ту с*ку, которая стырила у меня плеер, диски и моего любимого плюшевого мишку. С мечом в руках».
– О чем ты думаешь? – спросил Саске, поворачиваясь.
– Об одном пидоре, который стырил у меня мою зубную щетку!
– Да, это действительно загадка человечества, – покачал головой Учиха.
– Так нет, она была такой красивой, такой миленькой. На ней еще портрет Кисаме был!
– Чего? – очухался Киса. – Зачем?
– И ты еще утверждаешь, что я гей? – от Ходзуки немедленно отпрянул Джин Хо.
– Нет! Никакого яоя! Я просто представлял, как убью Кисаме! И там, между прочим, еще портрет Саске красовался! (Понятно, зачем Карин эту щетку стырила.)
– Чей-чей? – невозмутимо осведомился Саске.
– А-а-а! Все в порядке, все забыли!
– Да, я тебя так понимаю, сама у Рендела… точнее, у мистера Рендела занимаюсь тем же. И группу Тол иногда беру, и Фактор 2, и… извини, но и журнальчиками тоже не брезгую, – Аюми многозначительно покраснела.
– Тебе хотя бы повезло, а у нас только Джуго журналы выписывает, да и то про животных! Зоолог он, видите ли!
– Ладно, кстати, ваши… то есть… твои родители через пятнадцать минут должны будут подъехать. Постарайся найти в шкафу что-нибудь нормальное, – улыбнулась Аюми.
– Проще спасти все Великие города одной пулей, чем найти в этом шкафу что-то нормальное.
– Ну, тогда тебе придется надеть это! Так, по-моему, написано в записке?
– Черт…
– Карин, выходи давай! – Каруи уже битых пятнадцать минут стучала в дверь комнаты «невесты».
– А если я не захочу, что-нибудь изменится? – заорала девушка, которая пыталась найти в шкафу вещь, которую можно носить дома, а не на дискотеку.
В итоге она нашла атласную кофточку цвета ночного неба и черные шорты. И неважно, что у кофточки был глубокий вырез декольте, и так же неважно, как короткие шорты в обтяжку. Выйдя из комнаты, она сразу же наткнулась на суровый взгляд Каруи.
– Карин, а если бы ты там еще дольше сидела?
– Было бы всем хорошо, – буркнула рыжеволосая, а Каруи потащила девушку в Оранжевый зал.
Зал был безупречным, как и голоса в этой комнате. Едва она вошла в комнату, как сразу воцарилось молчание, которое сопровождалось звуком поставленной чашки.
– Карин, мы так за тебя рады! – с восторгом бросилась женщина на шею дочери. – Я так и знала, что наступит день и эта свадьба будет явью.
– Спасибо! А я-то думала, что вы меня поймете… И как этот придурок мог что-нибудь провернуть?
– Аплодисментов не надо, – ухмыльнулся «придурок, который ничего не мог провернуть».
– Ах, ты! – но договорить ей не удалось, так как поднялся высокий темноволосый мужчина в очках.
– Карин, я тебя уже не видел пять лет, могла бы и «привет» сказать.
– Привет, а теперь к делу, – деловито посмотрела она на отца, облокачиваясь о стол, – зачем ты вообще согласился на эту свадьбу?!
– Дочка, все было бы плохо, но… У твоего жениха потрясающая коллекция… кофе!
– Кофе? – у Карин, казалось, глаза выпадут из орбит и челюсть упадет куда-то далеко под чистый стол. – Только из-за него?
– Карин, столько лет мы с тобой жили под одной крышей.
– Ну да, всего пять лет, – проворчала она.
– Карин, я не виноват, что тебя отправили в закрытую школу, из которой ты сбежала. Между прочим, ты первая ученица, которой удалось оттуда смыться.
– Какая я знаменитая, – фыркнула она.
– Так вот, столько лет мы с тобой живем под одной крышей.
– Это уже было.
– Карин, дай сосредоточиться! Мы с тобой живем под одной крышей уже пять лет!
– Точнее, жили, – шепотом прокомментировала девушка.
– И ты только сейчас узнала мою страсть, это кофе! – с восторгом в глазах сказал он.
– А я думала, твоя страсть это фарфоровые чашки.
– Это было раньше, а теперь, – отца перебили.
– Или антиквариат, или фигурки собачек.
– Нет, этот ветхий антиквариат и паршивые металлические чашки меня не интересуют, постой! – у него вдруг стал измученный вид. – Собачки! Я совсем забыл про комнатных собачек! Я свинья, жалкая свинья. Мусор на пороге чистой жизни!
– Обязательно было ему обо всем напоминать? – с укором посмотрела Эспасия на девушку.
Карин смутилась под взглядом матери, как та неожиданно подмигнула ей.
– Умничка, вся в меня пошла!
А Карин в неверии слушала про себя неожиданную информацию, полученную от родительницы. Все-таки тайна характера девушки раскрыта.
Саске никогда не любил дождь, а почему? А все из-за своего брата. В ту злополучную ночь, когда он вместе со своим гей-напарником вооруженные проникли в дом, за окном в это время шел скучный, только начинающий лить дождь.
Когда Итачи прицелился в своих родителей, на улице был едва слышен гул грома.
В тот момент, когда Итачи, пощадив его, ушел, за окном рокотал гром, вовсю показывая свою мощь. Молнии нещадно сверкали в небе полного мрака. И только глухой мог не услышать, как нещадный ливень бьет по крыше, словно просясь в гости.
И вот сейчас Венеция встретила их радужным дождем полным соли.
Конан в неверии осматривала окружающий ее город, даже слово «прекрасный» не подходил к Венеции. Такая она была величественная.
Красивые статуи в основном в форме льва, искусные гондолы, на которых они уже успели поплавать.
А в небольшом уютном кафе глаза радовали оттенки изумрудного и каштанового. Там же компании недоделанных «Чипов и Дейлов» подали лазанью.
Больше всего Акацуки запомнились торговые центры на каждом углу, все-таки синеволосую девушку чуть ли не с силой выталкивали оттуда ее напарники.
«Парни никогда не поймут женские привычки, а жаль», – думала она, возвращаясь из очередного магазина.
Но победа у нее была, она успела купить несколько новых вещей для своего гардероба. Правда, слово «немного» означало, что у них появилось три лишних чемодана.
– Пейн, а давай переедем в Венецию? – с наивными глазами попросила его девушка, поправляя волосы.
– Если мы переедем в Венецию, то я очень быстро разорюсь, – отмахнулся он от девушки, беря за шкирку Ходзуки, который засмотрелся на мечи.
– Но почему?
– Пейн боится того, что когда мы найдем оторву, то через три дня будут пусты все торговые центры и он окажется в больших долгах, – ухмыльнулся Джин Хо Мен.
Вся компания из Акацук и Така остановилась и в недоумении спросила:
– Кого-кого мы найдем?
– А, вы не знаете? Просто я так Карин в детстве называл… ну как вы бы назвали девушку, которая слово «кулаки» знала постоянно, я еще не говорю о кунаях, – со всех сторон послышался смех, – тем более что все кулаки и кунаи относились ко мне, Ренделу и еще половине класса.
– А теперь еще и Ходзуки, – ухмыльнулся Саске.
– Хм, она хотя бы кастрюлю с горячим супом не напяливала ему на голову из-за того, что ей, видите ли, помешали сосредоточиться на готовке, – Джин Хо Мен сжался от таких воспоминаний.
– Считай, что это испытание он прошел, правда, причина была другой. Он случайно наступил ей на ногу.
– Ну, я же извинился, – проворчал Ходзуки, ему очень не хотелось вспоминать тот момент.
– Странно, а меня она, когда я ей наступал на ноги, просто не разобравшись, отправляла в ближайшую стену.
– У меня такое было, – улыбнулся Ходзуки, – но, знаешь, Карин тебе все равно не светит.
– Зато она после таких случаев сидела рядом со мной на кровати в медпункте и извинялась, – у Суйгецу вытянулось лицо, – и так было до тех пор, пока я не выздоравливал.
– Подумаешь! – фыркнул мечник.
– Так, девочки и остальные старики, – скомандовала Конан, – разбираться будем потом, сначала надо найти, где мы остановимся, а потом найти способ попасть на свадьбу, чтобы ее оттуда забрать.
– Хорошая идея! – поддержал ее Пейн, а вместе с Пейном согласились и другие, конечно, лидер, как-никак.
– Эмм… А можно вопрос? – спросил Кисаме.
– Ну?
– А если выбирать между стариком и девочкой можно я выберу второе? – в ответ снова послышался смех и измученный возглас со стороны парней.
Утро, пожалуй, оно было ровно такое же, как и тогда в первый день в Венеции. Только на сердце была немая тоска по свободе.
Вздохнув, Карин снова забралась под одеяло, пытаясь заснуть, как-никак шесть часов утра. Провалилась в сон она быстро, но из-за звука скрипнувшей двери она резко поднялась с кровати. А все ее слух. Сколько раз, когда ей мешали спать, она просто метала кунай, лампу, стул – все что под руку попадется, в это место. Бедные напарники: им довольно часто доставалось, даже Саске.
– Карин, если ты хочешь избежать помолвки с Ренделом, то я любыми способами помогу тебе! – невозмутимо отпрыгнула от брошенной лампы Аюми.
– И как это сделать? – Карин недовольно сжала брови.
– А так, пусть «невестой» будешь не ты…
