Ломка. Он не мог подобрать другого слова.
Акаши корёжило вдоль и поперёк, но он не мог ничего с этим поделать. Ему не хватало воздуха. Вакуум, ворвавшись в его вечернюю жизнь, пожирал изнутри. Общение, к которому он так привык, которого ждал… Он ненавидел пустые вечера, когда Наруто был на работе, дел не оставалось, а кисточка валилась из рук. И за окном – чёртова темнота.
Чёрт, если бы только это. Тепло её кожи. Шёпот над ухом. Руки на плечах. Он хотел всего этого, но сейчас дорого бы отдал даже за несколько букв, появившихся на экране под аватаркой цветущей вишни. Неужели… всё?
Он закурил, не открывая окна. Плевать, что дым. Так лучше думается.
Несколько дней – только кофе, сигареты и тяжёлый металл в наушниках. Море работы. Почти полное молчание и судорожное кликанье по мышке.
Вначале он злился. Какого чёрта он должен оправдываться за то, что не повёл себя хамски с ни в чём не повинной случайной знакомой? Сакура, дурочка, так и не смогла отпустить от себя опыт предательства. Сколько стараний насмарку…
Хотя, может, всё же стоило остановить её тогда, попросить прощения…
Ксо, но за что? Она ведь сама сказала, что просто передохнёт, что у неё все в порядке. За то, что улыбнулся другой девушке? Ксо, но ведь улыбка – это просто инструмент для налаживания отношений. Так проще. В конце концов, не ревновать же к каждому столбу. Тем более что она знает о том, как мало для него значат подобные знаки. И всё же…
Надо было, наверное, остаться с ней на лавке. Колено, скорее всего, болело. Ей было, наверное, обидно сидеть одной. Ведь это было свидание, а не просто совместное дружеское катание. Время, которое двое посвящают не третьим лицам, и даже не себе – друг другу.
…Чёрт, ну и пусть!
Зато теперь свободного времени стало много. Он старался не думать об этом. Работал, но в основном механически, подчищая недоделки – на новые идеи сил не было. Пробовал рисовать, но не получилось. Никак. Ступор, полный.
…Блин, захотела уйти – на здоровье. Он отпустит без единого слова. Он умеет не привязываться. Или не умеет?
Сто раз он брал в руки мобильный, и сто раз клал на место. Что ей сказать? Привет, как дела? Я Сай, помнишь такого? Твой парень, вроде как… Отправить СМС? Выйди в скайп, хватит дуться?
Перед глазами то и дело вставал образ – растрёпанная девушка прижимается губами к нежным жёлтым лепесткам, и они отражаются в её больших зелёных глазах. В них отражается он, цветы, её удивление, радость от встречи и улыбка. Но, стоило выбрать её номер из списка, во рту пересыхало.
- Выйди в скайп, чёрт тебя, подери, Сакура, выйди! – не выдержав, выпалил он вечером в четверг, швыряя мышкой об стену.
Наруто, проследив за траекторией полёта ни в чём не повинного девайса, вздохнул и накрыл голову подушкой.
- Езжай к ней, идиот. Иначе всё просто спустится на тормозах. Будет самое тупое из твоих расставаний.
Акаши тяжело дышал, уставившись в пространство перед собой.
- Что я ей скажу, Наруто? Я не был неправ! Прости меня за то, что сама – глупая, ревнивая, маленькая девчонка?
Удзумаки уставился на приятеля во все глаза: уже давно сосед не был так взволнован и издёрган одновременно. Бесстрастность явно давала трещину, пасуя перед перспективой потерять кого-то, для тебя важного.
- Командир, ну… Ну, скажи ей, чтобы не смела больше выключать компьютер! Что ты хочешь слышать её голос. Что ты хочешь видеть её. Целовать её. Прикасаться к ней. Что не имеет значения, как она реагирует на девушек рядом с тобой, – для тебя она самая особенная. Ты хоть раз назвал её так, придурок?
Акаши задумался и отрицательно покачал головой.
- Скажи, что одно неудачное свидание не повод для разрыва. Что глупая ссора не причина расставания. Что ты не отпустишь её от себя только потому, что она боится снова кому-то довериться.
Сай поджал губы и посмотрел на свои руки. Потом на осколки мышки и вмятину на стене. Пробормотал:
- Я полагал, что статус моей девушки сам собой подразумевает: ты для меня лучше всех…
- У неё был противоположный опыт. И, даже зная тебя, она какое-то время будет опасаться. Ты ведь тоже боишься… Тем более, Сакура не в курсе, как ты ведёшь себя с девушками обычно. Что означают все эти твои улыбки и вежливость.
- Ничего они не означают… - буркнул Сай, уже почти успокоившись.
- Скажи это ей. Вот прямо сейчас езжай и скажи.
Акаши взглянул на часы.
- Полдвенадцатого. Она уже спит, наверное.
- А спорим, сидит возле компьютера с мрачной миной и держит себя за руки, чтобы не выйти в онлайн?
На секунду художник замер, а потом сорвался с места. Такси он вызывал, уже выбегая из дому.
Наруто был прав в главном – нельзя было допустить, чтобы всё спустилось на тормозах. Сакура была нужна ему. Он чувствовал, что в ней есть сила, способность принять его таким, какой он есть. Со временем, с привычкой, с осознанием всех его недостатков – но принять. С ней он чувствовал… Чувствовал! И это было прекрасно. Хотя и больно тоже.
***
Она снова сидела у монитора и читала всякий бред. Спать не хотелось. Есть не хотелось. Если бы она могла не дышать, то перестала бы и дышать.
Учёба и работа спасали, но только до тех пор, пока она не оказывалась дома. Ино, как назло, снова куда-то укатила. Дома было тихо, пусто, и даже по углам прятались мысли о том, что ей хочется вернуть своего интернет-собеседника. Без его чуть хриплого голоса вечера переставали быть радостными, осмысленными. Его мысли, шутки, провокации – он заставлял её думать, чувствовать, смотреть на всё по-новому. Без всего этого в голове неожиданно стало гулко и пусто, а в глазах щипало. Но она знала, что всё пройдёт. Как там он говорил ей вначале: что ты вообще знаешь о нём? Что ты себе напридумывала о чувствах к незнакомцу?
Хотелось посмотреть их начальную переписку, но Скайп был отключён, а старый любимый ящик она по совету Сая давно уже удалила. Новый так и не создала.
Незнакомец, какой же ты болван! И какая же дура она, что так мучается о том, с кем встречалась всего два дня.
И всё же сердце противно ныло. Так хреново ей не было даже тогда, когда она послала своего Экса. Тогда иллюзия доверия и понимания уже почти успела рассеяться, а сейчас… При всей своей бесчувственности Сай понимал её лучше, чем кто бы то ни было. Интересовал её больше всех. Цеплял за душу, как никто. Почему? Ответа она не знала.
Звонок в дверь раздался неожиданно. Сигнал шёл не с домофона, а прямо от входной. Соседи? Так поздно? Что-то случилось? Сакура, подброшенная с постели, будто пружиной, побежала открывать.
- Кто там? – спросила она, не открывая перегородки.
- Это я. Впусти меня.
Сердце рухнуло в пятки. Этот голос она узнала бы из тысячи.
Щёлкнул замок. На пороге стоял Сай. Её невыносимый, отвратительный, долгожданный Dirty Painter. С тёмными, большущими кругами под глазами и сильным запахом табака от всего – рук, одежды, волос.
- Можно?
Она, сглотнув тугой ком в горле, отошла в сторону, пропуская его в квартиру. Он, не отрывая взгляда от её глаз, расстегнул куртку и присел на одно колено, расстёгивая обувь. А дальше…
Сакура не знала, почему так поступила. Просто положила руку ему на макушку, чуть поворошив густые чёрные волосы. А он, вместо того чтобы сбросить её или сказать что-нибудь (какой там сказать – пусть бы даже ляпнул первую попавшуюся психологическую глупость!) закрыл глаза и уткнулся ей лбом в живот.
Она не помнила, сколько они так стояли: её руки, гладящие его по голове, его руки, обнимающие её талию. Он не мог расцепить ладони, не хотел никуда двигаться. Ему хотелось сказать ей столько всего, и когда он ехал в такси, и когда, воспользовавшись случаем, удачно просочился в подъезд, слова ещё висели на языке – оправдательные, объяснительные, примирительные… Но стоило увидеть её затравленные, слегка красноватые (слёзы? бессонница?) глаза, как всё куда-то пропало. А потом её рука на его голове сделала и сказала больше, чем он смог бы даже при самом удачном раскладе. Он вдыхал её запах, впитывал излучаемое ей тепло и не хотел открывать глаза. Всё то, что вошло в его жизнь так недавно, что заполнило её новыми красками, снова туда возвращалось, оставляя в душе след чего-то щемящего, тонкого, словно та грань, за которую они так и не решились шагнуть. Сай, так легко отпускающий от себя всех, кто сам не хотел держаться, не мог расцепить рук вокруг маленькой женщины, гладящей его по растрёпанным вихрам.
Они молчали, и в этом молчании было всё: что соскучились оба, что оба сожалеют о своём глупом поведении, что они нужны друг другу – и в Интернете, и в реальности. Поняли – любые отношения, даже самые доверительные, могут погибнуть из-за случайности, глупой ссоры, нежелания смирить гордыню и сделать шаг навстречу друг другу. Надо беречь их, если они что-то для тебя значат. Они оба усвоили урок, и впредь будут осторожнее со словами и действиями.
А потом, спустя миллионы мгновений, Харуно тоже опустилась на колени, прикоснулась своим ртом к его и заплакала, уже от счастья: он пришёл, он не бросил её, он рядом. Тот, кто ей нужен и кому нужна она. Сай, опешив на мгновение, стал собирать её слезы губами, вытирать кончиками пальцев, бормоча, что не надо, Сакура, не плачь, глупенькая, теперь всё будет хорошо... Я буду очень стараться, и ты тоже, и у нас всё получится, обязательно, вот увидишь... Пожалуйста, верь мне, пожалуйста...
Когда последняя слезинка была стёрта с её щек, они поднялись и пошли на кухню. Пили чай. От кофе за эту неделю обоих уже начало тошнить. А ещё доедали суп – тот самый, рисовый. Он был уже невкусным, почти несъедобным, но впервые за прошедшие пять дней им захотелось есть, и размокшие рисовые катышки казались самым вкусным деликатесом на свете. Потом Акаши мыл посуду, а она убирала со стола – всё молча, но это молчание не напрягало, не висело между ними невысказанными словами, а было мягким, уютным, естественным. И так же молча он прошёл в её спальню, открыл её ноутбук и установил новую версию скайпа. Точнее, попытался установить.
Ему в спину Сакура пролепетала о том, что после некорректного удаления программа стала ругаться на нехватку каких-то файлов, и, скорее всего, нужно переустанавливать операционку. Сай, покопавшись ещё немного, с прискорбием констатировал, что так оно и есть, и велел ей ложиться спать. А сам ещё несколько часов занимался настоящим мужским делом: сносил винду, ставил линукс, восстанавливал данные в скайпе. А ещё, скосив глаза и убедившись, что Харуно спит, настроил «удалённый помощник» - чтобы, если кому-то в следующий раз взбредёт в голову удалять аккаунты, иметь возможность повлиять на это.
Убедившись, что всё работает, как надо, Акаши устало вздохнул и поднялся со стула. Поглядел, как мирно посапывает Сакура, положив голову себе на руку. Оценил развязавшийся халатик и тонкую пижаму с короткими шортиками под ним. Долго рассматривал ноги, открывшиеся, наконец, во всей своей красе. Потом расстегнул вторую пуговицу своей рубашки, манжеты и вытащил рубашку из джинсов. Потом стащил носки, снял ремень и, одетый, улёгся поверх одеяла. Но Харуно, ворочаясь, неосознанно прижалась к его спине, уткнувшись носом куда-то в район лопаток, и трогательно засопела. Руки обхватили его пояс, не давая отстраниться. И он неожиданно почувствовал, что физическое желание, которое терзало его всё это время, стало не таким сильным, уступив желанию быть ближе, дарить тепло, приносить радость, заботиться. Отключаясь, Сай думал о том, что ещё никогда не оставался на ночь в одной кровати с девушкой, и при этом ничего не происходило. Но сейчас его это не беспокоило. Он спал, и на губах его застыла улыбка, мягкая, спокойная и искренняя.
***
Он проснулся рывком, будто вынырнул из глубокого, тёмного озера, в котором тонул без шансов выбраться на поверхность. Судорожный вздох, шок в глазах, прерывистое дыхание – Сай всё ещё боролся со стихией, доказывал, что выживет, что не сдастся, но уже через минуту понял, где находится. Успокоился. Долго смотрел на стену, ощущая – всё закончилось, борьба осталась там, за гранью яви, ничто больше не угрожает. Можно дышать. Жить.
Сакура теперь лежала спиной к нему, умудрившись перекрутить во сне их обоих. Руки Акаши лежали на её талии, и тепло кожи девушки приятно грело ладони. Халат за ночь сполз окончательно, и теперь Харуно была одета только в коротенькую свободную майку на бретельках и крошечные шорты, скорее открывающие ягодицы, чем прикрывающие. И всё это восхитительное безобразие прижималось к нему, полностью расслабившись и, хоть и неосознанно, но доверяя.
Он глубоко вдохнул, ощущая аромат её волос и тела. Какие-то ноты в нём были узнаваемы: духи, шампунь, гель для душа. Что-то оставалось за гранью восприятия, но неуловимо ощущалось тепло, исходящее от девушки, нега, которая окутывала её, сонную, нежность, которая парила над её приоткрытыми губами и длинными ресницами, отбрасывающими тень на щёки.
Рука, лежащая на её талии, дрогнула. Пальцы погладили кожу так, словно рука музыканта коснулась струн, начиная наигрывать неведомую мелодию. Короткий, рефлекторный выдох девушки и мурашки, которыми она покрылась, стали вторым аккордом. Реакция тела, которую так старательно стремилась не замечать «хорошая девочка» Харуно Сакура, предательски выдавала в ней чувственную, страстную натуру, которая способна наслаждаться происходящим, даже не просыпаясь. Поддавшись искушению проверить это, Акаши положил ей руку на грудь и чуть не застонал, ощутив сквозь майку, как сжались её соски. Поглаживая их сквозь тонкую ткань, он чуть не охнул, когда девушка, инстинктивно изогнувшись, принялась тереться упругой попкой о его пах. «Хорошо, что лёг в джинсах», - мелькнула мысль, но тут же уступила место другой: «Я не причинил бы ей вреда. Даже если бы мне очень хотелось взять её прямо сейчас – никогда. Не хочу потерять её. Сакура должна доверять мне, душой и телом».
И он знал, что должен для этого сделать.
Сай чуть сжал упругий холмик груди своей ладонью. Шёлк моментально нагрелся под его пальцами, но скользящая ткань не мешала ему слегка сжимать руку, не больно сдавливая соски пальцами. Другой он осторожно оттянул край шортиков и, решив не спешить, принялся исследовать её тело кончиками пальцев, не снимая тонких хлопковых трусиков. Уже через несколько минут таких прикосновений они стали влажными в том месте, где касания были особенно длительными и сильными.
Он почувствовал, как глубоко стала дышать Сакура, как её тело, инстинктивно улавливая ритм его прикосновений, стало выгибаться навстречу. Как она прогнулась в спине, подставляя грудь в немой просьбе не останавливаться. Легко спустив с плеча бретельку, он обнажил её, почти с мазохистическим удовольствием наблюдая, как белоснежная кожа покрылась мурашками – то ли от его ласк, то и от прохладного воздуха комнаты. Но стоило сжать ладонь чуть сильнее, как мурашки исчезли, а бледно-розовые вершинки стали такими тёмными и тугими, что от желания почувствовать их вкус во рту стало тяжело дышать.
Отодвинув в сторону промокшую ткань трусиков, Сай осторожно погладил увлажнившиеся складки. Крошечный комочек клитора легко заскользил между пальцами. Девушка чуть слышно застонала сквозь сон, заёрзав бёдрами ещё сильнее, и Акаши сжал зубы: прикосновения к его собственному члену были сейчас нежелательными, и так возбуждение было слишком сильным. Он немного отодвинулся и, продолжая ласкать её снаружи, ввёл один палец внутрь.
Ощущение влажного жара, царившего внутри девушки, чуть не заставило его бросить всю затею. Но Сакура, тихонько застонав, прогнулась, насаживая себя на его руку, и он, закусив губу от желания, принялся двигаться. А она, тихонько постанывая во сне, извивалась под его ласками, и по тому, как эти звуки становились всё громче и отчётливее, Сай понял, что Харуно хочет большего. Он добавил второй палец и чуть участил ритм.
Обычно, как только температура воздуха ночью падала ниже десяти градусов, Сакура просыпалась из-за холодных ног. Одеяло всегда сползало, как в него ни заворачивайся, сбегало на другой край кровати и подло не хотело служить по назначению. Неприятные ощущения по утрам стали настолько привычными, что сейчас, открывая глаза и ощущая разливающееся по телу тепло, девушка не верила себе. Ей было не просто не холодно, ей было жарко. Голова кружилась от каких-то странных ощущений, а ещё перестало хватать воздуха. Тело было разомлевшим, нежным и почему-то двигалось в ритме, который задавали крепкие мужские руки, ласкающие её самым откровенным образом.
- Сай, - хрипло простонала Сакура, пытаясь прогнать сладкий туман из головы. – Что ты… м-м-м…
- Ч-ч-ч, - тихонько прошептал он ей на ухо, - просто расслабься. Пожалуйста. Всё будет хорошо.
И она сдалась. Собственно, борьбы и не было. Тело, которое, возбуждённое до предела, хотело большего, требовало, каждой клеточкой ощущая скорую разрядку. Лавина ощущений, в которой она оказалась, проснувшись, затягивала всё сильнее, и вместо того чтобы бороться, Сакура прыгнула прямо в эпицентр – туда, где наслаждение било просто через край. То, чего она сейчас хотела, что было необходимо. Откинув голову назад, девушка выгнулась, позволяя его губам ласкать свою обнажённую шею. Руки легли поверх его, сжимая чуть сильнее. Бёдра поднялись чуть выше, позволяя пальцам Сая войти глубже. Она точно сошла с ума, но ей нравилось это ощущение свободы в выражении желаний тела. А оно хотело всё большего. Сакура сама не заметила, как начала стонать, тихонько повторяя его имя. Как сбивчиво умоляла не останавливаться, двигаясь в такт.
Акаши чувствовал, что ещё немного – и не выдержит. Когда Сакура убрала его руку со своей груди и, поднеся ко рту, начала нежно посасывать его пальцы, он понял, что напрасно считал себя железным. Длительное отсутствие нормального секса тоже давало о себе знать. Короткие отлучки в душ едва ли можно им назвать – это позволяло сбросить напряжение, но удовольствия почти не приносило. Поэтому сейчас тело хотело продолжения, а разум отчаянно вопил, что если он сдастся, вчерашнее хрупкое перемирие может пойти насмарку. Она может посчитать, что он просто воспользовался ей, удачно приспособившись к ситуации. Разовое удовольствие не стоило того, чтобы потерять Сакуру навсегда. И он терпел. Уговаривал себя, что важнее всего – её удовольствие. Что когда она будет готова довериться ему, всё станет на свои места. Они будут заниматься любовью много и часто. Очень много. Каждый день, каждую ночь. На кровати, на полу, на столе. Обязательно. Но сейчас нужно потерпеть. Ещё чуть-чуть, до тех пор, пока она…
- А-а-а… - Сакура выгнулась дугой, и Акаши почувствовал вокруг своих пальцев бешеный пульс, скрутивший тело девушки сладчайшей судорогой.
Через минуту она обмякла в его руках, тяжело дыша. Кончики его пальцев всё ещё гладили её губы – невесомо, словно крылышки бабочки, и её рука всё ещё лежала поверх его, прижавшейся к животу. И это было чертовски приятно. Это было тепло.
Какое-то время Сакура просто лежала и приходила в себя. Ещё никогда её утро не начиналось подобным образом. Напряжение последних дней ушло, упав горой с плеч, но она ожидала чего угодно – осторожного, трепетного отношения, новых игр, более откровенных разговоров… Короче, тех действий, что заставили бы их вновь доверять друг другу, но уже бережно, с учётом боязни потерять друг друга. Но такого активного начала Харуно не представляла даже в самых смелых мечтах. Впрочем, жаловаться было грех. Её тело оказалось лучшей подсказкой в выборе реакции на происходящее – ему нравилось то, как Сай с ним обходится.
Это была какая-то мистика. Никто и никогда не добивался от неё подобного отклика, и её нервные окончания не сходили с ума от простых прикосновений. Ксо, он ведь даже не раздел её! Все ласки прошли дополнительный кордон-фильтр: ткань пижамы, материал трусиков. Но, тем не менее, она кончила так бурно, что до сих пор не могла прийти в себя. А Сай, он…
- Доброе утро, - раздался над ухом его голос, и Харуно поразилась, сколько тепла и нежности было в этих простых двух словах. И снова, чуть хрипло: – Прости, но мне нужен душ.
Она кивнула. Кажется, кивнула – происходящее пока не слишком фиксировалось головой. Спина моментально покрылась мурашками – там, где ещё секунду назад было его тело, остался холод. Откинувшись на спину, Сакура натянула одеяло до подбородка и уставилась в потолок. Что это было, Ками-сама?
Внутренний голос ехидно захихикал: «Оргазм, дорогая!»
Харуно с довольной улыбкой потянулась, окончательно просыпаясь.
О да, это был оргазм!
Правда, слегка неожиданный, но это, к её удивлению, не смущало, а даже распаляло ещё больше. Не было ощущения использованности. Наоборот, ей сделали подарок. Просто подарили наслаждение, не попросив ничего взамен, даже ответного удовольствия. Это наполняло душу теплом и радостью, а ещё вызывало ощущение чего-то хрупкого, ценного, что с каждым проведённым вместе с Саем часом становилось только прочнее.
Ещё с минуту погипнотизировав паутину в углу своим обалделыми и довольным взглядом, Сакура пошла на кухню готовить кофе и делать бутерброды. На двоих.
Как раз когда всё было готово, замок в ванной щёлкнул, и в голове сразу пронеслась куча мыслей: неужели Сай стесняется, что она зайдёт? Или… Интересно, какую воду включил её художник – холодную или горячую? На щёки сам собой выполз румянец, стоило представить, как он стоит под тёплыми струйками её ванной комнаты, прикрыв глаза, возможно – закусив губы, а его рука… «Ай, Сакура, совсем извращенкой стала!» - упрекнула себя Харуно, сосредотачиваясь на намазывании масла на хлеб. Но предательские мысли не хотели уходить, и когда Акаши снова появился перед ней, с капельками воды на кончиках волос и прилипшей к торсу рубашке, то Харуно стала просто пунцовой. Она обалдело наблюдала, как он садится на стул, берёт чашку, медленно делает первый утренний глоток кофе, прикрывая глаза от удовольствия, и на его лицо выползает блаженная улыбка. Вид у её парня сейчас был такой, что, не вспыхни между ними ничего раньше, влюбилась бы прямо сейчас. Он был босой, ещё мокрый после душа, в вырезе рубашки виднелась белоснежная кожа шеи и груди; рукава, закатанные до локтя, открывали сильные руки. Тёмные джинсы с пятнами от воды же прилипли к телу и стали будто вторая кожа, идеально обрисовывая узкие бёдра. До этого момента Сакура даже не осознавала, насколько сексуальным был её Грязный Художник. Впрочем, после душа он вполне мог претендовать на звание чистого.
Заметив пристальный взгляд Сакуры, он слегка поднял брови, но когда та помотала головой и поспешно отвернулась… В спину девушки полетел короткий смешок:
- Злюка, такое впечатление, что ты меня только сейчас рассмотрела.
Она с вызовом обернулась, намереваясь сказать что-то на тему того, что он, кажется, тоже рассмотрел утром всё, что ранее было скрыто, но, наткнувшись на его взгляд, быстро сдулась. Чёрные глаза смотрели так тепло, что спорить не хотелось абсолютно. Поэтому вместо ответа девушка показала язык и откусила здоровый кусок ветчины. С его бутерброда, естественно.
Акаши снова хмыкнул, но на этот раз промолчал. А может, просто увлёкся жеванием.
- Ты сегодня как работаешь? – спросила его девушка, отхлёбывая из чашки.
- Сегодня у меня только занятия в Академии, зато длинные, с практикой. Ямато-сенсей будет вести прорисовку с натуры. Груши-яблочки, скукотища… А у тебя?
В принципе, он и так помнил график её занятий и смены работы. Но ему хотелось слышать её голос. Хотелось, чтобы она рассказывала ему о своих заботах, чтобы делилась впечатлениями и опасениями, чтобы она привыкала чувствовать себя в его компании свободно и расслабленно – даже когда он выходит мокрый из душа, а она готовит завтрак, и всё это слишком похоже на какую-то дурацкую семейную идиллию, от которой начинает сжиматься и сладко щемить где-то под ложечкой. Ему было необходимо добиться, чтобы то хрупкое, новое доверие между ними начало расти и крепнуть. И то, что он сделал сегодня утром, также было направлено на это. Сакура должна понять: он не опасен.
- У меня занятия, а потом ночная смена. Приду домой завтра утром, пару часов посплю и могу идти хоть на бой с быками, тореадором. А ты?
- Сегодня в Академии только три пары, а завтра я, как и в большинство суббот, работаю. Но, с учётом того, что за эту неделю я свою работу переделал на много времени вперёд, освобожусь часам к четырём. Сходим куда-нибудь?
У Харуно ёкнуло где-то в районе сердца. Неудачное второе свидание, чуть не завершившее их отношения вообще, как живое встало перед глазами. Разочарование, непонимание, боль…
Акаши, так и не дождавшись ответа, поднял глаза. Увидел, как напряжённо сидит Сакура, как сжались её скулы, как окаменела спина…
- Сакура, не надо, - тихо проговорил он, - я даже не записал тогда тот чёртов телефон. Ну согласись, было бы глупо заводить разговор на тему «да не нужно мне ваших номеров, у меня девушка есть». Это только спровоцировало бы ответ «да я же ничего такого, только кататься, у меня тоже парень есть», и всё равно пришлось бы записать, уже из вежливости, потому что «она – ничего такого». А так просто сделал вид, что вбил, и пошёл дальше. Никто ничего никому не должен, можно забыть сразу же после сдачи коньков.
- Ты и мне ничего не должен, - пробормотала девушка, но всё же напряжение слегка отпустило её. Даже не записал, оказывается…
В ответ Акаши скептически поджал губы, достал из кармана мобильный, разблокировал и протянул Харуно.
- На, смотри, - потребовал он, - все контакты поделены на пять групп: работа, учёба, галерея, личные и прочие. Номеров в каждом не так уж много. Во имя твоего спокойствия готов предоставить краткую справку по каждому.
Сакура буркнула, что не будет лезть в его справочник и вообще, не нужны ей липовые мужские имена, на поверку оказывающиеся женскими. Но Сай покрутил пальцем у виска, сказав, что она может набрать любой номер – пусть не стесняется. Единственное, что в группе «Галерея» есть номера покупателей из других стран. Туда, где длинные коды, лучше звонить через пять-шесть часиков: на другой стороне Земли сейчас ещё ночь. Люди могут не понять её души прекрасные порывы. А в остальном – пусть не стесняется. И буквально силой вложил ей в руки маленькую чёрную «Нокию».
Харуно, чуть поколебавшись, открыла личные. Два номера: Наруто и её. Улыбка сама собой выползла на губы. Работа: «Лентяй», «Жирдяй», «Семпай». Большими буквами: «НАЧАЛЬНИК». Учёба: куча номеров и напротив каждого – цифра. Было нетрудно сообразить, что это номер по списку группы. Номер кафедры и деканата, тоже были названы без изысков. Зато в «Галерее» были: «Извращенец», «Первая тётка Извращенца», «Вторая тётка Извращенца», «Третья тётка Извращенца», и, вы не поверите, «Четвёртая тётка Извращенца»! В «Прочих» была самая большая неразбериха: помимо обычных «Квартира», «Такси» (с первого по пятый) и «Кино», были перлы вроде «Куплю хлам», «Травлю тараканов» и «Толстые билеты (центр) Харуко». Правда, были там и незнакомые имена, понять из которых можно было мало что, но Акаши с той же невозмутимостью пил кофе, жевал бутерброд и ждал её вопросов.
- А у Извращенца что, и вправду столько тёток? – улыбаясь, спросила она. – Целых четыре?
Сай недовольно поморщился.
- У него их, вероятно, стопиццот мильйонов. Но эти четыре тусуются с ним в центре искусств и отвечают за графики выставок, размещение в зале, авторские отчисления и продажу для заказчиков. Поэтому их телефоны мне пока нельзя удалять, хотя и очень хочется.
- Почему?
- У Джирайи-сама специфический вкус на женщин. Он всегда выбирает каких-то сумасшедших нимфоманок-вамп, которые, даже общаясь на тему безопасной упаковки картин, обязательно будут смотреть тебе в район ширинки.
- Бесит?
- Мне пофиг. Но Джирайя ревнует. Всех четырёх, и всех – ко мне. Их почему-то возбуждает моя неэмоциональность, а его – их возбуждение. Потом он любит им доказывать на деле, что он лучше всех, без сравнений и прыжков в сторону. Я же не зря написал – Извращенец!
Сакура засмеялась.
- Ну хорошо, а толстые билеты в центре?
- В пятом окошке центральной кассы по продаже железнодорожных билетов сидит толстая тётка, с которой за умеренную плату можно договориться, и она… - пока Акаши отхлебнул из чашки, Сакура продолжила:
- …она станет пятой тёткой Извращенца?
Сай поперхнулся так неожиданно, что, закашлявшись, окатил Харуно кофе. Девушка вытерла лицо и участливо постучала парня по спине, отчего тот не только посинел, но ещё и покраснел.
- Злюка, побойся Бога, эти полтора метра женщины весят, наверное, три центнера! – пробормотал он, отдышавшись. – А все бабы Джирайи худые и грудастые, как его первая школьная любовь, будь она неладна. Но та тётка – намного более полезный контакт, чем пассии директора зала импрессионистов. С ней можно договориться о тех билетах, которые уже давно раскупили. У неё всегда что-то есть в загашнике.
Вместо ответа девушка, усмехаясь, протянула художнику его телефон.
- Любишь давать прозвища?
- Скорее называть вещи своими именами. Но никому не показываю. Почему-то люди обижаются на правду. Кому-то звонить будешь?
- Нет, - и, слегка поколебавшись, добавила: – Я тебе верю.
Сай поймал её взгляд и абсолютно серьёзно ответил:
- Спасибо.
Сакура улыбнулась в ответ.
- Знаешь, а давай просто встретимся завтра в центре и вместе решим, куда идти?
- Давай, - согласился он, поднимаясь.
Кофе был допит, чашки вымыты, чуть влажная после душа одежда высохла, и им обоим предстоял тяжёлый трудовой день, в который они ехали вместе. В переполненном утреннем метро была толчея, и их так придавило друг к другу, что шансов уклониться не было: их губы снова встретились. Легко, невесомо, осторожно. У неё кружилась голова, а люди вокруг… Ей в какой-то момент и вправду стало всё равно. Отвернутся. Поцелуи – это только их дело. И объятия – тоже.
Почувствовав его руки у себя на бёдрах, Сакура коротко вздрогнула, но Сай только придержал её, мешая упасть и как-то странно глядя на неё.
- Слушай… - тихонько прошептала она ему на ухо, всё ещё не решаясь спросить то, что вертелось на языке всё утро.
- Что? – так же тихо спросил он, и дикий рёв подземки не мог заглушить лёгкую хрипотцу его голоса.
- Сегодня утром, - она смущённо покраснела, но, всё же решив, что должна это сделать, сказала: - Мне понравилось. Очень. Спасибо.
Она почувствовала, как его рука, которой он держал её, чуть сжалась, а в глазах загорелись бриллиантовые искорки.
- Мне тоже, Злюка.
Голос из динамика заглушил следующую фразу, которую он сказал ей. «Медицинский Университет» - провозгласила запись, прося не забывать вещи и быть взаимно вежливыми.
- Тебе выходить на следующей, - шепнул ей Акаши на ухо и подтолкнул к выходу. – Увидимся.
- Увидимся, - улыбнулась она в ответ и, выйдя из вагона, легко побежала на пару. За спиной росли крылья – каждое размером с трехцентнерную тётку с центрального билетного вокзала.