Приостановившись у дверей одного из домов, женщина постучалась, позвав:
— Чие-сама, Вы здесь?
— А, Карура-сан… Заходите, пожалуйста, Вам мы всегда рады, — послышался из-за двери добрый голос уже по-видимому немолодой женщины.
Молодая мать поставила дочку на землю и, открыв дверь, вошла, ласково подталкивая свое маленькое сокровище. В комнате было светло и уютно, на стенах висели декоративные ковры и свитки с иероглифами, среди которых чаще всего мелькало слово «Акасуна».
Из незаметной дверки в соседнюю комнату выскочила бойкая старушка, широко улыбнувшаяся при виде Каруры.
— Ах, ты и девочку свою привела! – восхитилась женщина, всплеснув руками. – Какое же она у тебя чудо, просто прелесть!
— Спасибо, Чие-сама, — рассмеялась Карура. – Чувствую я, что пара дней осталось – и появится еще одно такое чудо.
— Быстро же время летит, — вздохнула старушка. – Только зря ты бродишь так много по деревне – такой срок уже, лучше бы ты посидела дома…
— Не волнуйтесь, все со мной хорошо будет. Я вот попросить Вас хотела...
— О чем же, милая?
— Вы не могли бы посидеть немножко с Темари? Сегодня у Казекаге прием, он наградит мужа за заслуги перед селением.
— И ты собираешься туда идти? – чуть недовольно спросила Чие.
— Да. Я не могу не прийти, — ответила Карура, поглаживая свой большой живот.
— Деспот он у тебя, раз заставляет вот такие вещи делать, — проворчала старушка, недовольно качая головой. – Поволновался бы хоть ради приличия…
— У него много работы, — слабо улыбнулась женщина в робкой попытке оправдать мужа. – Ну так… Вы…
— Конечно посижу, что за вопрос! – резко перевела тему Чие, заметив смущение женщины. – Вот и мои тоже ушли на задание, я за внуком сейчас присматриваю. Так что это даже здорово – будет с кем поиграть твоей малышке. Сасори, что ты там стоишь? Выходи, не бойся.
Из соседней комнаты несмело выглянул маленький мальчик лет четырех с непослушными ярко-красными волосами. Он робко вышел из комнаты и спрятался за спину бабушки. Девочка, все время разговора стоящая за матерью, осторожно выглянула из-за ее широкого кимоно и с любопытством уставилась на мальчонку, тоже то и дело посматривающего на незнакомую девчурку.
Женщины рассмеялись, и Карура ласково, но настойчиво взяла дочку за руку и оторвала от своих ног.
— Темари, ты же уже большая девочка. Посидишь немного с Чие-сама, поиграешь с Сасори. Не бойся, он тебя не обидит.
— Да он сам, видно, ее боится, — заметила Чие, оборачиваясь на внука. – Ну и что ты стоишь? Пригласи гостью в дом.
Мальчонка, сопровождаемый твердым движением руки бабушки, подошел к забавно нагнувшей головку Темари и замер в нерешительности. Девочка удивленно подняла бровки и потом звонко сказала:
— Я Темари.
— Са… Сасори, — пробубнил мальчик, смущенно оглядывая гостью.
— Ну вот и познакомились, — тепло улыбнулась Карура, и, обратившись к Чие, добавила: — Я заберу ее ближе к вечеру, хорошо?
— Не волнуйся, если хочешь, я сама ее доведу. Поверь, мне не сложно.
— Ох, спасибо огромное, Чие-сама. Темари, будь умницей. Я скоро вернусь.
И женщина, напоследок поцеловав дочурку в лоб, вышла на улицу.
* * *
— Сасори!
К одиноко сидящему на крыльце дома мальчику подбежала задорная девчушка с четырьмя растрепанными от быстрого бега хвостиками светлых волос. Остановившись напротив паренька, блондинка глубоко вдохнула и выпалила на одном дыхании:
— Я все знаю, мне мама рассказала, и не вздумай утаивать.
Сасори медленно поднял на девочку голову, глядя куда-то сквозь нее абсолютно пустым взглядом.
— Привет, Темари… — задумчиво протянул он. – Куда ты так бежишь?..
— Сасори, я знаю, что у тебя вчера погибли родители.
Паренек вздрогнул, словно очнувшись, и опустил голову, вжимая ее в плечи. Темари осторожно подсела рядышком, крепко обняв мальчонку.
— Мне очень жаль, — прошептала она. – Я знаю, ты их так ждал…
Сасори чуть вздохнул, а потом положил голову на плечо девочки и тихо заплакал. Темари ласково поглаживала его дрожащее плечо, нежно шепча ему на ухо ласковые слова.
Из окна дома на опустошенного внука смотрела не изменившаяся за два года, но состарившаяся на сорок лет за два часа Чие-сама. Ее тонкие, сухие губы тронула легкая, чуть заметная улыбка.
— Ками-сама, за что же так мучить шестилетнего ребенка? Спасибо хоть за то, что дал ему такого друга…
* * *
Восьмилетний сосредоточенный паренек внимательно осматривал лежащие перед ним деревянные принадлежности. Выбрав тонкое, гнущееся соединение, он наставил его на основы и стал быстро прикручивать одно к другому.
— А что ты делаешь? – поинтересовался забравшийся на стоящую рядом табуретку малыш с каштановыми волосами.
— Руку, — суховато ответил юный кукловод.
— Какая-то она маленькая…
— Это только пальцы еще.
— А можно мне тоже попробовать?
— Нет.
— Сасо-о-ори-сан! – заныл брюнетик, раскачиваясь на табуретке.
— Ты что делаешь?!
Заметив, что углы наклона этого предмета мебели стали опасливо большими, Сасори бросил свои заготовки и, схватив мальчика поперек туловища, поставил его на пол.
— Канкуро, ты вообще думаешь, что делаешь? – строго спросил красноволосый, недовольно оглядывая мальчика. – Будешь и дальше так безалаберно себя вести – пойдешь домой, и я тебя больше не пущу.
— Не посмеешь, — рассмеялся Канкуро, хватая упавшую на пол заготовку. – Я же сын кадзе… кад…
— Казекаге, — строго оборвал мальчика кукловод. – Ты научись вначале говорить правильно, а то и себя, и семью опозоришь.
Сасори резко вырвал из рук малыша будущую кисть и принялся дальше привинчивать кукле пальцы. Канкуро уселся на полу, с интересом наблюдая за работой молодого марионеточника.
— Сасо-ори-сан, — вновь протянул он.
— Что?
— А ты меня научишь делать куклы?
Красноволосый снова замер, на мгновение задумавшись, а потом едко спросил:
— А с чего ты взял, что у тебя получится?
— Мама говорит, что у меня получится. Она сказала, что хотела бы, чтобы ты показал мне начальные приемы. И вообще, – прищурил один глаз брюнетик, – почему не получится? Вот ты попробуй научить – тогда и делай выводы.
— И от кого ты такого набрался? – слегка удивился Сасори.
— Я с тебя беру пример, — повторил мальчик фразу, сказанную когда-то его сестрой. – Так Темари говорит. Ой, а вот и она!
В мастерскую вбежала семилетняя девчонка все с теми же четырьмя хвостиками. Пролетя мимо тянущего к ней ручки брата, Темари бросилась на шею к Сасори и, уткнувшись к нему в плечо, зарыдала.
— Теми, что случилось? – настороженно спросил маленький кукольник, поглаживая девочку по голове.
— Теми… — плаксиво протянул Канкуро, не понимая, почему сестра впервые в жизни его проигнорировала.
— Ма… мама… — прошептала Темари сквозь слезы, — Она… она умерла-а-а…
— Что? Карура-сама – умерла? – у Сасори перехватило дыхание.
Жена Казекаге стала для него почти родной, настолько ласково она всегда смотрела на лучшего друга своей дочки. Известие, принесенное Темари, сразило мальчика не меньше, чем весть о гибели собственных родителей, а слезы девочки, ее осязаемая боль, еще глубже ранили сердце Сасори. Он мог лишь медленно поглаживать девочку по голове, не в силах прошептать ни одного утешительного слова.
— Темари? Сасори-сан? – плаксиво повал Канкуро, чувствуя, что случилось что-то непоправимое.
— Канкуро… Я все-таки буду тебя обучать, — едва слышно прошептал младший Акасуна.
* * *
Десятилетняя девочка с песчано-золотистыми волосами гордо ступала по улицам своей деревни, сверкая изумрудными глазами из-под небрежно лежащей челки. Любовно начищенный новенький протектор, повязанный на шее блондинки, сверкал в лучах яркого пустынного солнца, как и металл нового оружия, только что полученного девочкой.
Подойдя к мрачным дверям мастерской, которая считалась запретным местом для всех жителей деревни, кроме избранных, обладающих редчайшими способностями кукловодов, блондинка, ничуть не смущаясь, распахнула двери.
— Кто посмел сюда явиться? – послышался изнутри недовольный ломающийся голос – уже не детский, но еще и не мужской.
— Я знаю, что ты там, Сасори, — пропела девчонка звонким голосом, — выходи.
Шорох и звяканье в мастерской затихли, и на пороге появился высокий мальчуган одиннадцати лет с потемневшими со временем бордовыми волосами, щурившийся от ярких лучей солнца.
— Ты в крысу превратишься, если не будешь оттуда вылезать, — усмехнулась блондинка.
— Я работаю, — обиженно-извиняющимся тоном ответил Сасори, прикрывая глаза рукой от солнца.
— Тебе проветриваться надо. Пойдем, — сказала девочка, хватая паренька за руку и вытягивая его из мастерской.
— Куда, Теми? – неохотно прикрыл за собой дверь Сасори.
— На тренировочное поле. Я тебе свой новый веер покажу.
— Я на поле не пойду.
Сасори резко остановился, вырвав руку, и твердо сложил их на груди.
— Почему? – удивилась Темари, недоумевающе приподняв бровь.
— Потому что, — упрямо повторил кукольник. – Я не пойду туда. Там и так народу много.
— А, ты снова с ребятами не хочешь иметь дела? – едко заметила Темари, а потом тепло улыбнулась, пихнув друга локтем в бок. – Да чего ты боишься-то? Они же не кусаются.
— Они снова будут издеваться, — помрачнел паренек.
— Да что ты, тоже мне. Над чем они издеваться-то будут?
— Надо мной, — пробормотал Сасори себе под нос. – Они всегда издеваются над тем, что я тюнин.
— Да они просто завидуют, — улыбнулась Темари. – Не каждый в одиннадцать лет может похвастаться таким званием, как у тебя.
Девочка снова взяла друга за руку и потянула за собой.
— Ты тоже генином стала раньше многих, но над тобой не издеваются, — заметил Сасори, неохотно шагая за Темари.
— Они смеются потому, что ты так себя ведешь, и все. Давай, покажи им, кто есть кто. Вон, перед Канкуро же ты не боишься показывать свои умения.
— Он-то меня уважает, — прошептал мальчик, поправляя на лбу потертую в боях повязку.
— Молодец, Ёнари! – кричали юные ученики Академии Суны высокому десятилетнему мальчику с уложенными темными волосами, запустившему в яблочко семь кунаев в одном прыжке.
— Спасибо, — усмехнулся паренек. – Хотя… я мог закинуть и все десять, но лень было.
— Ты слишком самоуверен, — рассмеялась вошедшая на тренировочную площадку Темари. – На одних кунаях дзенином не стать.
— О, Темари! Мы тебя ждали, — послышались голоса из толпы и девочку тут же окружили ее многочисленные подружки и друзья.
Пока блондинка, смеясь, отвечала на вопросы детей о жизни генинов, Сасори медленно отходил в тень, не отрывая глаз от светлой головки единственной подруги.
— Ах, смотрите, кто пожаловал, — с едкой усмешкой проговорил Ёнари, подходя к Акасуне.
Рядом с высокой и мощной фигурой мальчугана юный тюнин казался маленьким, беспомощным и хрупким.
— Ну что, решили все-таки спуститься на нашу грешную землю, Сасори-сама?
— Я и не уходил никуда, — сухо ответил красноволосый мальчик.
— Ой, простите что посмел приблизиться к Вам, о Великий, — с ядовитым сарказмом процедил Ёнари, подбадриваемый смехом своей компании. – Но уж если у Вас никак не получается взлететь на Ваши небеса, быть может, мне Вам помочь?
Молниеносный удар пролетел в сантиметре от головы едва успевшего увернуться Сасори. Тюнин развернулся к обидчику, умело скрывая свою душевную боль, и твердо спросил:
— Что тебе нужно, Ёнари?
— Да ничего, — усмехнулся шатен. – Просто ты не стоишь ни своего звания, ни внимания таких людей, как Темари.
— Может, ей стоит самой решать, с кем общаться?
В голосе Сасори не было и тени вызова, но Ёнари прочел в них другой смысл.
— Ты мне угрожаешь? Ты? Молчи лучше, хлюпик, а то от стенки тебя не отдерут.
— Сам помолчал бы. Не хочу тебя калечить.
Акасуна хотел уже было уйти, но оскорбленный шатен набросился на него с парой кунаев. Удары Ёнари были сильными и точными, и Сасори, не сумевший в какой-то момент увернуться, тут же отлетел в стенку, сопровождаемый улюлюканьем завидовавших ему ребят.
— Ну что, понял теперь кто есть кто? – усмехнулся мальчик, покручивая оружие в пальцах.
Сасори промолчал, чувствуя, как хрустнувшее ребро завывает неописуемой болью.
— То-то же, — ухмыльнулся Ёнари и запустил в недвижимого противника кунай.
Нож вонзился в плечо молодого кукловода, но тот лишь сильнее сжал зубы, сдерживая стон. Ёнари между тем вплотную подошел к обмякшему кукловоду и, подняв его с земли, тихо зашептал на ухо:
— Слабак ты, и все. Тебе просто повезло, что эти идиоты из Академии решили тебя раньше сделать генином, а потом и глупые старики-Каге не заметили за твоими куклами ничтожества. Ты не смог отразить ни одного моего удара.
— Зачем мне бить моего товарища, жителя моей деревни? – тихо спросил Сасори, глотая кровь.
— Я тебе не товарищ, ты понял? Шел бы лучше играться дальше в своей крысиной норе, чем портить тут нам вид.
— Да я бы с радостью, но вот Темари…
— Это единственный минус Теми – она слишком добрая и жалеет тебя, — оборвал слова Сасори Ёнари. – Крутится все вокруг тебя, ведет себя как полная дура…
— Не смей так о ней говорить!
Сасори сам не понял, что он сделал. Кровь вскипела, бросилась в голову, и окровавленный нож вылетел из его тела и, направляемый мощными нитями, по рукоять вонзился в плечо Ёнари.
— Да как ты… — начал было паренек, но с криком отскочил назад, едва успев увернуться от крепкой деревянной руки призванной кукловодом марионетки.
— Сасори! Ты что делаешь? – послышался издалека голос Темари, но еще более громкий и грозный приказ вернул юного тюнина к действительности.
— Акасуна! – взревел вышедший на площадку мужчина, гневно сверкая одним открытым глазом.
— Баки-сан?— вздрогнув, переспросил Сасори, замирая.
— Что тут происходит? Почему ты бьешь мальчика?
— Я… Это не я… Это он… — залепетал паренек, в ужасе осознавая, что еще мгновение – и марионетка отрубила бы Ёнари голову.
— Что за глупые оправдания? Ты тюнин, и должен контролировать младших синоби. А ты затеваешь тут драки.
— Я… я… Это случайность…
— За такими случайностями следуют наказания. За мной.
Сасори вновь запечатал марионетку в свитке и медленно поплелся за разгневанным дзенином, придерживая рукой болящее ребро. Он равнодушно смотрел на песок несправедливого мира у себя под ногами и лишь один раз поднял голову, надеясь поймать взгляд единственного друга, который был у него в этой деревне. Но Темари лишь слегка покачала головой, отводя взор, в третий раз за сегодня нанося кровавую рану молодому кукловоду.
* * *
— Сасори-сан?
— Что, Канкуро?
— Вы не могли бы посмотреть, как у меня получается? По-моему, я что-то напутал.
Суровый молодой человек с бледной кожей, казавшейся полупрозрачной в скупом свете ламп мастерской, подошел к десятилетнему пареньку, старательно вырезающему коленный сустав марионетке.
— Конечно, напутал. В такой ситуации у тебя будет поворот только на двести тридцать градусов, не больше.
— А как это исправить ты мне, конечно же, не скажешь, — хмыкнул Канкуро, прекрасно зная повадки своего учителя.
Акасуна не ответил, вновь погружаясь в нутро новой бочкообразной куклы. К своим четырнадцати годам он уже совсем не походил на обычного паренька – лицо его навечно приняло выражение холодной сосредоточенности, а глаза давно уже не выражали ничего, кроме равнодушия.
— Сасори-сан, — нараспев проговорил Канкуро, усмехаясь чему-то.
— Что опять?
— Сегодня Темари возвращается с задания.
— Правда что ли?
— А я похож на дурака, который бы стал Вам врать?
Акасуна поднял голову и внимательно посмотрел в лицо ученика.
— Нет, ты умнее.
— То-то же.
— Тогда я пойду, пожалуй, зайду в штаб АНБУ. Как раз собирался донести им кое-какие бумаги.
— А по дороге навестите мою сестренку… — усмехнулся Сабаку но, качая головой.
— Что ты сказал?
— Нет-нет, ничего. Идите, я пока закончу с ногой.
Красноволосый Скорпион Пустыни довольно хмыкнул и вышел из мастерской, так и не захватив с собой бумаг.
На темных ночных улицах селения не было ни души, и никто не мог видеть, как в который раз прохаживался мимо дома Казекаге молодой кукловод. Только шестилетний мальчонка уже более четверти часа стоял напротив дверей на другой стороне улицы и ждал, что будет, когда кукольник заметит его.
— Вероятно, стоит ждать у ворот, — прошептал Акасуна, притормаживая, и взгляд его бегло соскользнул по маленькой фигурке с красными как кровь волосами.
— А почему это ты не дома? – нахмурившись, спросил дзенин у паренька.
— А почему не дома ты? – в свою очередь, поинтересовался малыш.
— А почему я должен быть дома?
— Потому что ты должен бояться меня.
Кукловод лишь самодовольно ухмыльнулся.
— Бояться тебя? Нет, Гаара, ты этого не стоишь. Можно бояться Сюкаку, но не тебя.
— Я же могу тебя убить просто потому, что ты встал у меня на пути, — сощурившись, прошептал младший сын Казекаге.
— Попробуй вначале, а потом говори. Да и вообще – мне ни к чему бояться смерти.
Несколько мгновений стояли они, глядя друг другу в глаза – дзенин и ребенок, Демон и Скорпион, брошенные людьми сыновья Пустыни. Гаара чуть прикрыл бирюзовые глаза и покачал головой:
— Я не убью тебя лишь потому, что тебя хочет убить отец.
— Что ты сказал?
— За тобой охота. Ты слишком непредсказуем, слишком силен. Отец говорит, что ты вскоре захочешь его сместить, а ему это не нужно.
— Это бред. Ты лишь пытаешься перевалить на меня свои страдания. Казекаге-сама прекрасно знает, что я служу Суне, и меня не интересует его пост…
— А только твои марионетки? – закончил за Акасуну юный Сабаку но. – Это-то ему и не нравится. Ты ничего кроме кукол своих не любишь, ты ненадежен.
— Скажи ему, что он слепец, — холодно отчеканил Сасори и твердым шагом пошел вдаль от дома правителя к своей мастерской, оставив юного джинчурики в одиночестве проклинать судьбу.
В задумчивости Акасуна вошел в мастерскую, небрежно прикрыв за собой дверь.
— Сасори! — послышался радостный девичий голос, и кто-то тут же повис у кукловода на шее.
— Привет, Теми, — вмиг оттаял парень, тоже обнимая подругу.
Темари, смеясь, отпустила юношу и уселась на стул. Веер ее стоял в стороне, с лица еще не была стерта грязь дороги, протектор уже не блестел как новенький – тюнин уже не обращала внимания на сколы и царапины на нем, как в детстве. Задорная улыбка, которую девчушка пыталась спрятать, то и дело вновь возникала у нее на лице, выдавая тем самым, что на задании произошло много чего интересного.
— Ну как, справились? – сдержанно поинтересовался кукольник, усаживаясь на недоделанную громоздкую куклу.
— А то, — Темари ждала этого вопроса. – Это было смешно – ой, хоть умирай. Ты был хоть раз в Листе?
— И не один. Жалкое зрелище, — ответил самовлюбленный марионеточник.
— Ну, может, и жалкое, хотя я бы не сказала, но у них там все такие забавные!
— А я не был, — тут же встрял в разговор усевшийся на пол Канкуро. – Сасори-сан, ты почему мне ни разу о Конохе не рассказывал?
— Я не трачу времени на пустую болтовню, — сухо ответил Сасори.
— А мне рассказывал, — похвасталась брату Темари и продолжила: — Короче, пришли мы туда, и пока Баки-сенсей пошел договариваться о встрече с Хокаге, мы Ёнари…
— Почему с ним? – перебил девочку кукольник.
— Мы же с ним в одной команде вышли на миссию, я же тебе говорила, — недовольно объяснила Темари, но почти тут же вернулась в хорошее расположение духа. – Ну, и пошли мы с ним перекусить – голодные были с пути. Заходим в кафе, а там чуть не грохнулись со смеху прямо на пороге: сидят два пацана, лет по десять каждому, один спит с вилкой в руке, а второй таскает у него из-под носа котлетку!
— Вот придурки! – рассмеялся Канкуро, а Сасори лишь самодовольно хмыкнул.
— Потому-то Суна и зовется элитой, а эта Коноха – жалким подобием деревни, — изрек кукольник.
— Не говори так. Там очень сильные синоби есть, — качнула головой блондинка. – Я познакомилась с одним из знаменитого клана Хьюга – его зовут Неджи. Так он – достойный синоби, это точно. Серьезный такой, умный, тренируется все… прям как ты.
— Нашла с кем меня сравнить, — чуть обиженно заметил кукловод.
— А что, центром вселенной себя считаешь?
Резкий голос, донесшийся от двери, заставил ребят замолчать и обернуться.
— Ёнари! – воскликнула Темари. – Ты что здесь делаешь?
— Выполняю приказ самого Казекаге, — ухмыльнулся молодой парень, с детства ненавидящий последнего из клана Акасуна.
Не сказав более ни слова, мальчик запустил в настороженного Сасори с десяток сюрикенов. Молодой дзенин уклонился и шмыгнул в странную, накрытую темной тканью бочку, на которой сидел.
— Прячешься, да? Все так и остался слабаком и трусом?
— Ёнари, ты что делаешь? – вскочила с места Темари. – Зачем ты…
— А ты не видишь разве, Теми? Он чудовище, которое мечтает нас всех в куклы превратить! Это он таскал с кладбища трупы, я видел, я сам видел!
— Этого не может быть, Сасори не…
Но Ёнари, не дослушав, бросился в атаку, надеясь достать спрятавшегося кукольника в той странной бочке. Но не успел мальчик подойти, как бочка шевельнулась, и сбоку на синоби обрушился тяжелый металлически хвост.
— Что за черт?.. – удивился мальчуган, но тяжелое звено упало ему на грудь.
Послышался треск, брызнула кровь. Ёнари в последний раз протянул руку к Темари и затих навеки.
— Т-теми, — прижавшись к сестре, полепетал Канкуро, — Что это было?
— Н-не знаю, — пытаясь унять дрожь в голосе, ответила девочка, подтягивая к себе веер.
— Он слишком мне надоел, — ответил холодный голос Сасори изнутри странной, громоздкой куклы, которой оказалась странная бочка.
— Сасори, ты… Ты убил его… — пролепетала Темари.
— Сасори-сан… — шепнул Канкуро, в ужасе глядя на размозженную грудную клетку Ёнари.
— Я не хотел, — чуть дрогнул бесстрастный голос, — не рассчитал вес…
— Он убил мальчика!
С улицы в мастерскую вбежали добрых два десятка АНБУ в полном вооружении.
— Приказом Казекаге, Акасуну уничтожить! – крикнул начальник.
— Значит, этот мелкий стал только причиной к легализации ваших действий? – глухо спросил Сасори изнутри куклы. – И вы все только и ждали момента, чтобы меня убить? Так вот почему вы столько раз бросали меня на заданиях! Вы… вы меня ненавидите…
Металлический хвост взметнулся, и спустя несколько мгновений мастерская озарилась светом крови верных синоби Суны.
Темари, дрожа, прижимала к себе всхлипывающего Канкуро, стараясь утереть кровь с оцарапанной руки брата.
— Он и нас убьет? – почти беззвучно спросил молодой кукловод у сестры.
— Я тебя не дам ему в обиду, — шепнула ему на ухо куноичи, понимая, что ни ее веер, ни навыки теперь не помогут.
Вновь комната наполнилась криком очередного убитого.
«Двадцать седьмой…» — подумала девочка, ожидая своей очереди.
— Канкуро… Когда он… примется за нас, попытайся сбежать, ладно?
— Он не дал сбежать ни одному, — тихо заметил брюнет, потирая раненую железным хвостом руку.
Внезапная тишина насторожила обоих синоби, заставив дрожа обернуться в пустоту мастерской. Посередине горы из трупов стояло странное, громоздкое создание, покручивая своим алым от крови оружием, создание, скрывавшее в себе человека, возненавидевшего несправедливый мир.
— Это за то, что послали на смерть моих родителей, — низко прошептал он, прорывая тело дрожащего со страха молодого АНБУ.
— А это – за Каруру-сама и Гаару, — и последний воин с криком упал на землю бездыханным трупом.
Металлический хвост с тихим скрежетом подобрался к юным Сабаку но. Замерев в нескольких сантиметрах от лица девочки, хост с шуршанием подобрался поближе, и с острого, как жало, конца скатилась темно-фиолетовая капля смертельного яда.
— Убийца! – вскричал выскочивший из своего убежища юный синоби, видимо, надеявшийся остаться незамеченным в этой кровавой резне.
Хвост резко дернулся в сторону, резанув Темари по груди, и крик к боли девочки смешался с последним криком молодого ниндзя.
— Теми… — шепнул Канкуро, отрывая от своего кимоно полоску такни и прижимая к ране сестры.
— Ничего, — шепнула девочка, в ужасе глядя в две узкие щелки, служившие воину глазами.
Несколько мгновений смотрел на нее равнодушный кукловод, и жало резко дернулось, смотавшись за спиной марионетки. С тихим шуршанием создание прошествовало мимо парализованных ужасом происходящего детей и скрылось во мраке ночи.
— Сасори-сан… стал убийцей, — пролепетал Канкуро, обессиленно положив голову на плечо сестре.
— Забудь о нем, — шепнула брату Темари. – Этой ночью Сасори Акасуна для нас погиб…
* * *
— Катамари…
— Да?
— Возвращайся в селение.
Молодая девушка с песчано-золотистыми волосами вжималась спиной в крутой край песчаной горы, сжимая в одной руке между пальцами три сюрикена, а другую положив на металлический каркас огромного веера. Сидящий рядом с ней белоснежный хорек с повязкой на глазу удивленно смотрел на госпожу, придерживая лапкой большой острый серп.
— Думаешь, я тебя просто так тут оставлю? – зашипел зверек, оправляя лапкой повязку.
— Это приказ.
— А мне плевать, что это приказ! Тебя же тут убьют, как и остальных членов твоего отряда!
Зверек рассерженно стукнул лапкой по песку, в упор глядя в изумрудные глаза девушки. Та лишь качнула головой:
— Потому-то ты и должен пойти к Гааре и все рассказать. А то от моей смерти толку не будет.
— Если ты ж так собралась умирать, Темари, то почему-бы мне не составить тебе компанию? – съязвил хорек. – Вдвоем умирать веселее.
— Катамари! Хватит издеваться, я же серьезно. Предупреди селение, раз это в твоих силах, а я не маленькая, сама о себе позабочусь.
— Думаешь? – неуверенно прищурился Катамари.
— Кончено. Тем более что враг на моем поле играет…
— Ты слишком много времени провела за игрой в сеги, — фыркнул зверек, закрепив серп за спиной. – Я вернусь, как только доложу все Казекаге, и пусть после этого меня ожидают все круги ада.
— Не волнуйся, гореть вместе тоже веселее, — заметила девушка, приподнимаясь, чтобы посмотреть на поле боя.
— Тогда тем более вернусь, — бросил Катамари и растворился в воздухе.
«Так, Гаара теперь предупрежден, это хорошо, — подумала куноичи, осторожно выглядывая из-за бархана. – Главное, чтоб Катамари убедил их не бросаться мне на выручку. А теперь нужно понять, где он…»
Девушка не успела ни о чем подумать, как почувствовала, что что-то осторожно подбирается к ее шее сзади.
— А тебя не учили, что если хочешь познакомиться с девушкой, то нужно сначала поздороваться? – спросила куноичи, резко оборачиваясь и быстрым движением веера снося противника с ног.
— Быть может, я не хочу, чтобы ты здравствовала? – хриплым голосом ответил незнакомец.
Когда песок осел, Темари смогла, наконец, осмотреть противника. Он был низким, сгорбившимся, несуразным с виду, длинный черный плащ скрывал его с головы до ног, лицо было скрыто под повязкой, а из-под соломенной шляпы мрачно поблескивали маленькие злые глаза.
— Как невежливо, — бросила девушка, становясь в боевую стойку.
Еще один взмах могучего оружия, и шляпа слетела с головы вражеского синоби, явив взгляду странные ножи, торчащие прямо из головы врага. Темари замела, вглядываясь, а незнакомец хрипло рассмеялся:
— Оказывается, в Суне за столько лет ничего нового и не придумали. Ты ведь из Суны, да, девочка? И много ли у Вас еще куноичи пользуются такими веерами?
— Если хочешь знать, то я одна.
Темари понимала, что чакры у нее хватит только на один удар, и потому медлила, осматривая соперника. Эта странная фигура была ей чем-то смутно знакома, словно видение из полузабытого сна…
— Одна? – удивился воин, и девушка заметила, как блеснули металлические звенья хвоста за спиной врага.
— Неужели он?.. – успела шепнуть куноичи, но мощный удар жала снес ее с ног.
По телу разлилась болезненная усталость, и потерявшая чакру девушка лишилась сознания.
* * *
Темари открыла глаза и поняла, что она крепко связана толстыми жесткими веревками, напоминающими скорее маленькие канаты. Ни рукой, ни ногой шевельнуть она не могла, единственное, что не сделал похититель для полноты картины, так это не вставил кляп. Девушка выругалась про себя, но признаков жизни не подавала, лишь осматривала сквозь длинные ресницы комнату, в которой находилась.
Когда глаза привыкли к темноте, девушка смогла различить темный силуэт громоздкого тела, стоящего в ногах кровати. Шляпы не было, плащ все также был застегнут, только глаза смотрели на нее совсем пусто, словно неживые.
Пролежав неподвижно более четверти часа, куноичи решила, что что-то здесь не так, и, вытянувшись насколько это было возможно, пихнула ногой странное создание. Послышался тихий, неживой звук, но незнакомец не шевельнулся. Темари еще разок коснулась его босой ногой и поняла, что его лицо деревянное.
«Неужели это он?» — подумала она, замерев на мгновение от страха и надежды.
Однако далее подумать ей не дали. Дверь со скрипом открылась, и на пороге появился высокий и худенький молодой человек в той самой соломенной шляпе, которую раньше «носила» деревянная кукла, и в таком же черном плаще с красными облаками. Темари тут же прикрыла глаза, наблюдая за незнакомцем сквозь тонкую щелочку приоткрытых век, скрываемую длинными ресницами.
Незнакомец огляделся и приостановил взгляд на куноичи. Внимательно оглядев каждый изгиб ее тела, он слегка вздохнул и резким движением скинул с головы шляпу, упав в старое, протертое кресло. Темно-красные волосы волной выпали из-под головного убора, непослушно рассыпавшись по плечам, и, оправив их тонкими и длинными, как спицы, пальцами, юноша устало уперся бледным лбом в полупрозрачную, но сильную кисть.
«Разве это может быть кто-то другой? Хотя… прошло уже десять лет…»
Словно прочитав мысли девушки, синоби тихо проговорил:
— Десять лет… Десять лет прошло, Хируко, а мы с тобой так ничего и не достигли.
Темари замерла, прислушиваясь, а юноша между тем слегка расстегнул плащ, явив взору куноичи крепкий торс, покрытый множеством тонких следов от лезвий ножей. Чуть пошарив рукой во внутреннем кармане, он достал широкий моток черной ткани, уже местами перетершийся и потускневший от времени. Развернув ткань, юноша встал и подошел к висящему на стене покосившемуся, побитому зеркалу и приложил ко лбу металлический протектор с эмблемой Суны.
Полуприкрытые глаза смотрели холодно и печально, как в детстве, только теперь к безразличию медового льда примешивалась нечеловеческая душевная боль. Эти глаза в зеркале словно смотрели из прошлого, не хватало лишь тихой улыбки, которая появлялась на лице лишь тогда, когда он видел лучшего друга.
Не сдержавшись, Темари открыла глаза, вглядываясь в крепкую спину и строгое точеное лицо, что смотрело на нее из зеркала. Она не подумала, что так же, как и она видит в отражении глаза юноши, он тоже может заметить, что она очнулась.
— Притворяться ты плохо умеешь, — знакомым с детства звеняще-холодным тенором проговорил молодой человек.
— А ты плохо умеешь врать, Сасори. Ты не заметил, что я очнулась.
Юноша чуть вздрогнул, услышав свое имя, а потом слегка усмехнулся.
— Слышишь, Хируко? Нас обвинили в невнимательности. Как глупо.
— Хируко – это та твоя кукла?
Темари вспомнила, как говорил ей четырнадцатилетний дзенин, что работает над неким «Хируко», но ей так и не пришлось узнать, что это такое. И вот теперь, спустя десять лет…
— Хируко – это я.
Лед карих глаз, столь несочетаемый с огнем его волос, пронзал насквозь дрогнувшую душу куноичи. И снова как наяву увидела Повелительница Ветров сверкающие молнии хвоста и дождь из крови. Хриплый смешок, крики убитых, черные бездны вместо глаз и боль в груди…
— А раньше ты был Сасори Акасуна, — шепнула девушка, чувствуя, словно металл хвоста вновь чиркает ей по груди.
— Нашла о чем вспоминать, — качнул головой убийца, быстро убирая во внутренний карман протектор. – Воспоминания есть вещь бесполезная, лучше память оставлять свободной для более важных вещей.
— Более важных?
Темари не знала, что ответить. За столько лет она не раз вспоминала друга своего детства, но всегда старалась поскорее забыть о нем, ибо слишком больно ей было вспоминать о страшном предательстве и кровавом убийстве. Столько раз она думала, что скажет ему при встрече, но сейчас понимала, что говорить им не о чем.
— Зачем?.. – едва слышно прошептала куноичи, поднимая глаза на отступника.
— Что? – также тихо переспросил Акасуна, не отрывая взгляда от лица девушки.
— Зачем ты убил их тогда?..
— Не твое дело, — безразлично ответил кукловод, застегивая плащ и склоняясь над мрачным Хируко.
Темари промолчала, завалившись на бок и уткнувшись лицом в старую жесткую подушку.
* * *
— Данна! Где Вас, черт подери, носит?
Темари вздрогнула, открыв глаза и оглянувшись. Сасори, все это время работавший над своей куклой, поднял голову и недовольно выругался.
— Еще хоть раз Пейн посмеет сменить мне напарника без моего на то согласия, и я подвешу его к потолку за глазницы.
Встав и стряхнув с колен пыль, кукловод направился к двери, но та сама распахнулась, и в глубине коридора Темари смогла различить фигуру высокого парня с короткими белыми волосами, одетого в такой же черный плащ с красными облаками.
— Хидан, как ты посмел нарушить мой покой? – гневно спросил Акасуна, сверкая взглядом на незваного гостя.
— А че, так типа нельзя что ли? – удивился блондин, засовывая голову в дверной проем. – Или… о, да я Вам помешал? Ох, Джашин-сама, какая добыча… А что ты мне ничего не сказал, а?
Заметив дернувшееся веко Сасори, Хидан на миг задумался, а потом поспешил исправится:
— Простите, Данна, почему Вы мне ничего не сказали?
— Данной меня только Дейдара зовет, — сухо ответил Акасуна, сверкая глазами.
— Ну, так он мне типа того, и сказал, чтобы я тебя, то бишь Вас, уважал, как бы так… А то, говорит, хана мне придет…
— А он тебя не предупреждал, чтобы ты даже близко не подходил к моей комнате?
— Ну… — Хидан явно задумался, а потом махнул рукой. – Те че, девку жалко, что ли?
— Что тебе нужно? – сурово спросил кукловод, и Темари заметила, как нервно дернулся хвост Хируко.
— Ну я это, типа как его… — растерялся Джашинопоклонник, явно осознавая, какую угрозу навлек на себя этим внезапным появлением. – Жрать я хотел, вот че.
— Так иди и обеспечь это себе сам, ясно?!
Акасуна беспринципно взял Хидана за плечи, развернул и, отвесив хорошего пинка, вытолкал в коридор и захлопнул дверь. Из коридора послышались потоки нецензурной лексики и проклятья, которые должны были постичь кукловода в ближайшие сроки, а сам Сасори упал в свое кресло, раздраженно перебирая тонкими пальцами по подлокотнику.
— Твой дружок, да? – небрежно поинтересовалась Темари, когда ругань за стенкой стихла, а кукловод немного подуспокоился.
— Напарник на миссии, — сухо ответил Акасуна. – Мой приболел, видите ли, а мне теперь с этим горем разбираться.
— Веселый он у тебя, однако, — хмыкнула девушка, перекатываясь с бока на спину.
— Посмотрела бы ты, как он веселиться будет, если до тебя доберется, — зло шикнул Сасори, вновь вставая и начиная полировать тряпочкой одно из звеньев хвоста своей куклы.
— Обычный извращенец, что тут такого, — пожала плечом Темари.
— Рано тебе о таких вещах судить.
— В смысле?
Сасори поднял голову и с безразличным видом констатировал:
— Мала еще слишком.
Кукловод отвернулся, полностью погружаясь в работу и ясно давая понять, что разговор закончен. Куноичи оставалось только удивленно смотреть на него и размышлять над его словами.
* * *
Когда Акасуна закончил с полиролью, он отошел, любуясь своей работой, а потом устало опустился в кресло.
— Сложно, да? – подала голос Темари.
— Конечно, — самодовольно улыбнулся юноша. – Ровно сто сорок восемь звеньев, каждое площадью в шестьсот квадратных сантиметров, полировать с двух сторон и потом еще и натереть ядом. Итого это все равно, что отполировать триста пятьдесят пять тысяч двести квадратных сантиметров металла.
— А ты все также любишь точность.
— Точность – ключ к успеху.
Юноша слегка потянулся, разминая затекшие пальцы, и вновь облокотился на спинку кресла, задумчиво уставившись в потолок.
— И ты каждый день его так, да? – тихо спросила куноичи.
— Да… — с легким оттенком гордости ответил кукловод.
— Это значит, что ты теряешь тысячу четыреста шестьдесят часов своей жизни в год на этот хвост…
Сасори удивленно глянул на блондинку и холодно заметил:
— Раньше ты таких вещей не говорила.
— Потому что раньше их говорить не требовалось.
Темари твердо посмотрела в равнодушные глаза кукловода и спросила не терпящим уклонений тоном:
— Зачем ты здесь появился?
Акасуна изящно приподнял бровь, как когда-то в детстве, и, к удивлению куноичи, спокойно ответил:
— Мне приказали уничтожить деревню, а для интереса повесили на шею Хидана – чтоб жизнь малиной не казалось. Есть ведь люди, способные все испортить… Вот так, да.
— Уничтожать… деревню?.. – едва слышно пролепетала девушка. – Но… как же так?..
— Просто. Вот пойду завтра – и уничтожу. Мощи Хируко никто не может противостоять. А когда я уничтожу деревню, а добавлю еще два звена его хвосту – за уничтоженное селение и за убитых людей.
— Так ты… Ты все эти десять лет занимался тем, что убивал ради того, чтобы привесить своей кукле новое звено на хвост?
— Да, — коротко кивнул кукловод.
Темари замерла, не имея возможности произнести хоть слово. В памяти ее яркими вспышками пронеслись моменты из детства, когда они сидели вдвоем на крыше дома Казекаге и смотрели на звезды.
«Смотри, звезда падает! Красиво, правда?»
«Да… Загадывай желание!»
«Ну… я бы хотела, чтобы мы никогда не расставались. Где еще найдешь такого друга, как ты, Сасори. А ты чего бы хотел?»
«Я… Да так, ничего…»
«Сасори, ну не упрямься ты! Скажи, ну что, сложно, что ли?»
«Наверно, того же, что и ты, Теми. Чтобы ты была счастлива».
— Раньше ты не к этому стремился, — тихо сказала девушка.
— Да, раньше я хотел создать миллион марионеток, но быстро понял, что это глупость, — кивнул кукловод. – Лучше создать одно совершенное оружие, чем много слабеньких пешек.
— А когда его победят?
— Его не победят. Никогда.
— Ты слишком самоуверен.
— Посмотришь завтра, когда я разрушу твою деревню.
— Раньше эта деревня была нашей.
Акасуна слегка пожал плечами, покачивая головой. Темари отвернулась спиной к нему, пытаясь нащупать узел веревки, но вскоре поняла, что это бесполезно.
— Как, как ты мог до такого опуститься? – тихо спросила девушка, не ожидая ответа. – Ты был лучшим ниндзя селения, а потом предал… предал ее, предал всех нас, предал меня…
— Они видели во мне убийцу. Я лишь соответствовал предъявленным требованиям, — заметил Акасуна.
— О чем ты говоришь? Кто видел? – с отчаянием воззвала к кукловоду девушка.
— Тебе не понять.
— С чего ты решил?
— Ты еще слишком юна.
— Я уже не ребенок.
Сасори открыл уставшие впалые глаза и внимательно посмотрел на девушку. От глубокого взгляда холодного убийцы Темари смутилась – столь внимательно и нежно оглядывал он каждый изгиб ее темного кимоно, складки стянутой веревками кожи, нежную шею и тонкие, изящные губы. Когда же Акасуна поглядел в глаза девушке, она увидела в них столько боли, столько отчаяния, столько несбывшихся надежд, что поспешила отвести взгляд.
— Да… — прошептал марионеточник, — Ты выросла…
На мгновение взгляд кукловода остановился на смятом на груди кимоно девушки, и она слегка вздрогнув, вгляделась. Мгновенно чувство самозащиты вскипело в девушке, но не успела она произнести ни слова, как кукловод резко встал и вышел, хлопнув дверью.
«И что это на него находит?..»
* * *
Темари не знала, сколько прошло времени, она лишь понимала, что более суток. Усталость и голод, также как и крепкие веревки, стягивающие ее кисти и голени, сморили ее, и девушка не уследила тот момент, когда вернулся Мастер марионеток и забрал своего Хируко. Очнулась девушка от мягкого прикосновения к своей щеке чего-то нежного и родного…
— Катамари?
— Я же обещал, что вернусь, — шепнул хорек, ласково лизнув девушку в щеку.
— Ну, ты же не ручной зверек… Мог бы и не приходить, я тебя не призывала…
— Не неси чушь, — хорек принялся быстрыми и точными движениями своего серпа разрезать веревки.
— Ты осторожнее, в любой момент может вернуться… Погоди-ка!
Куноичи резко села и отчаянным взглядом стала искать вокруг темную фигуру марионетки. Сердце ее падало все ниже и ниже и в какой-то момент перестало биться.
— Темари? – осторожно спросил Катамари, недоумевающе глядя на девушку.
— Какой кошмар…
Темари резко обернулась к зверьку и, глядя ему прямо в лицо, заговорила, стараясь скрыть волнение:
— Это Сасори. Сасори Акасуна, внук Чие-сама. Это он напал тогда на отряд, он украл меня, и теперь он хочет уничтожить деревню.
— Один кукловод? – удивился зверек.
— Да. Он-то может, это точно. Катамари, ты должен сказать это Гааре. И Канкуро. Они должны знать.
— Предлагаешь мне снова бросить тебя? Ну уж нет.
— Другого выхода нет. Я выберусь, ты не волнуйся, сейчас главное – спасти селение.
Хорек хотел было еще что-то возразить, но громкий голос за дверью заставил его лишь быстро кивнуть и раствориться в воздухе.
— Ну здравствуй, милочка, — усмехнулся вошедший Хидан. — Тебе тут не скучно часом?
— Нет, не волнуйтесь, — гордо отрезала Темари, потирая затекшие запястья.
— А я уж подумал, что этот зануда тебя совсем доконал своими куклами… — Джашинопоклонник закрыл за собою дверь и с похотливо горящими глазами приблизился к куноичи. – Но не волнуйся, сейчас его нет, пошел погулять по своей детской песочнице… А я уж не дам тебе скучать…
— Благодарю, конечно, но у меня есть масса других дел, и на Вас, к несчастью, графы в моем расписании не хватает, — едко заметила Темари, отодвигаясь от Хидана, но в следующую секунду негодяй притянул ее к себе и впился в ее нежные губы.
— Как ты смеешь, подонок? – шикнула девушка, оттолкнув его от себя и влепив хороший удар ребром ладони по шее.
Позвонки у парня хрустнули, но он лишь слегка усмехнулся.
— Больно, черт возьми… — коварно прошептал он. – Однако меня невозможно убить, да… А потому тебе теперь придется мне отплатить за эту боль…
Фанатик крепко прижал куноичи к кровати, но не успел он снова коснуться ее губ, как что-то просвистело в воздухе, и крепкие кольца сжали ребра Хидана.
— Я, кажется, говорил тебе, чтобы близко тебя не видел у моей комнаты? – проскрипел тихий голос Хируко.
— Эй, ты же вроде как ушел… — попытался обернуться блондин, но вместо этого закричал от того, что хвост резко сжался.
Темари слышала лишь долгие вопли матерящегося Хидана и треск его ребер. Зажмурившись, девушка чувствовала, как по ее щекам течет горячая кровь блондина, которого из стороны в сторону швырял разгневанный кукловод.
* * *
— Что он с тобой сделал?
Сасори подсел к Темари, и девушка чувствовала, как марионеточник быстрыми, взволнованными движениями стирает с ее щек кровь дрожащими руками.
— Что он сделал с тобой?
— Ничего, — шепнула девушка, открывая глаза. – Он ничего не успел сделать.
Сасори сидел рядом, сам измазанный в крови товарища и, тяжело дыша, вглядывался в лицо куноичи, обеими руками держа ее за щеки.
— Точно? – одними губами спросил он.
— Да, — кивнула блондинка, чуть отводя глаза.
Этот момент слишком напомнил ей ее прошлое и общее прошлое, когда совсем еще юный Акасуна так же волновался из-за ее каждой царапинки. Раньше маленькая девочка лишь смеялась над излишне чувствительным другом, но теперь сердце Темари слегка дрогнуло, пробуждая незнакомые доселе мысли.
Сасори долго вглядывался в бездонные глаза куноичи, словно тонул в изумрудных озерах, а потом резко отпустил ее и сел, отвернувшись.
— Что ты с ним сделал? – легким шепотом спросила девушка.
— Разодрал на куски.
— Снова убил…
— Он заслужил. Тем более что пройдет время, и он соберется из кусочков в одно.
— Зачем ты это сделал?
— Что за вопрос? – удивился кукловод, глянув на куноичи.
— Ты все еще мой друг… — потеплело на душе у Темари.
Эти несколько суток, которые провела девушка в размышлениях о марионеточнике, она страдала лишь потому, что никак не могла признать уже десять лет, что ее лучший друг мог предать ее, мог отказаться от ее дружбы… Темари не верила, что он так легко мог забыть проведенное вместе детство.
— Ты никогда не была мне другом, — сурово отчеканил кукловод и, встав, снова нырнул в нутро своей марионетки.
Сердце Темари вновь рухнуло в никуда, и девушка не могла даже поднять руку, чтобы стереть густую кровь Хидана со щек, которая почему-то смешивалась с чем-то холодным и соленым.
* * *
— Сасори! – тихо позвала Принцесса Суны, приподняв голову с подушки.
Никакого ответа, словно Мастер марионеток умер в своей кукле.
— Сасори! – громче позвала девушка, но результата по-прежнему не добилась.
— Хируко? – опасливо шепнула она, заметив, как блеснули глаза марионетки.
— Да? – проскрипело тихим басом ужасающее создание.
— Ты… Я хочу поговорить с Сасори.
— Я и есть он, глупышка, — злобно ухмыльнулось чудище. – Что тебе нужно?
— Я хочу узнать, почему ты украл меня, а не убил. Ты ведь все равно хочешь уничтожить все жителей селения Песка, а я – одна из них.
Воцарилась тишина, лишь тихий шорох веревок, которые снимала Темари со своих ног, нарушал безмолвие комнаты.
— Хотел, чтобы ты мучилась, — прохрипел, наконец, Хируко.
— Именно я? – усмехнулась Темари. – Нет, Сасори, ты никогда не умел врать.
— А разве не мучилась бы ты, когда я принес бы головы твоих братьев тебе? – взмахнув хвостом, спросила марионетка.
— А разве Сасори пытался это сделать?
Хируко снова замолк, размахивая хвостом, словно перед атакой. Темари прекрасно знала, о чем говорила, и чем больше вглядывалась она в пустые и злые глаза уродливой куклы, тем яснее вспоминался ей взволнованный взгляд медовых глаз Акасуны.
— Выходи, Сасори. Я хочу говорить с тобой, а не с твоей куклой.
— Я и есть Сасори, — словно змея, прошипел Хируко.
— Ты просто позволяешь марионетке управлять кукловодом. Пытаешься соответствовать одетой маске, не замечая, как она захватывает тебя. Признай, Сасори, ты прячешься в ней не от врагов, а от воспоминаний.
Что-то внутри Хируко зашевелилось, и с тихим шуршанием из открывшегося «люка» выбрался красноволосый юноша. Глубоко вдохнув, он оглянулся на марионетку, словно хотел вновь там скрыться, но, заметив ласковый взгляд Темари со знакомой до боли усмешкой, замер, глядя изумрудные глаза куноичи.
— Хируко и я – одно целое, — коротко сказал он.
— А по-моему нет, — покачала головой блондинка. – Не ты ведь убил Ёнари и тех АНБУ, а он…
— Ты все еще помнишь того слабака? – надменно усмехнулся кукольник.
— Он был моим другом.
— Он был наивным дурачком, возомнившим, что может стоить тебя.
— Стоить меня? Вы там что, за мое сердце боролись?
Темари звонко рассмеялась, не заметив, как замер Мастер кукол. Неожиданно для нее Акасуна схватил ее за руку и несколько приоткрыл кимоно на груди.
— Что ты заду… — от шока девушка даже не сделала ничего в первую секунду.
— Что это? – перебил ее Сасори, указывая на тонкую белую линию, уходящую вниз по груди.
— Это? – переспросила девушка, успокоившись. – Шрам.
— Откуда?..
— Хируко ранил меня в ту ночь, когда ты уходил.
Кукловод отпустил девушку, медленно отходя назад.
— Как?.. Он… не мог… Тебя…
— Это был он. Вернее, это был ты, Сасори.
Марионеточник в ужасе отошел, поворачивая голову то на давнего друга, то на жестокую убийцу-куклу.
— Зачем ты тогда их всех убил? – тихо спросила Темари.
— Они ненавидели меня. Что мне оставалось делать? Я никому не был нужен, меня все бросили, хотели убить…
— Ты не прав! Канкуро очень тобой дорожил! Ты был его учителем, его другом… Он так долго не мог поверить, что ты вот так вот поступил… И я тоже.
— Вы… Вы вдвоем против целой армии синоби… Сам Казекаге приказал меня убить, что вы могли сделать?
— Отец приказал убить и Гаару тоже, — коротко ответила Темари, прикрывая глаза. – А теперь Гаара стал Казекаге, наверное, самым любимым народом Казекаге из всех.
Акасуна поднял голову, удивленно повернувшись на девушку.
— Прости, Сасори, — шепнула Темари, подойдя к тому, с кем оказалась связанной все ее жизнь. – Я слишком поздно поняла. Прости, что так долго была слепа.
Она нежно коснулась губ заплутавшего человека, который уже не надеялся увидеть свет в своем темном мире. Кукловод слегка вздрогнул и отступил, отведя глаза и пробежав взглядом по массивному корпусу Хируко.
— Он тебе больше не нужен, — шепнула Темари, вкладывая в руку юноши вытащенный из его запасов нож.
Кукольник посмотрел на оружие и поднял глаза на ласково улыбнувшуюся девушку. Та слегка кивнула, и кинжал со звоном вонзился в стену, а по полу покатилась уродливая голова с пустыми глазами.
* * *
Яркое южное солнце медленно опускалось за горизонт, озаряя горячими лучами любимое Великой Пустыней селение. Лучи золотили белоснежную шкурку дремавшего на подоконнике хорька, давно уже забросившего военное дело и передавшего свой серп племяннику, помогавшему теперь Песчаной Принцессе. Его медленно поглаживал высокий красноволосый мужчина, отложивший на стол шляпу Казекаге и любовно оглядывавший бирюзовыми глазами высокую женщину, складывающую в ящики только что помытую посуду.
— Здорово ты готовишь, Темари, — заметил он. – Надо бы почаще к тебе заходить на обеды.
— Ты и так заходишь ко мне каждый день, Гаара, — недовольно заметила блондинка, протирая полотенцем чашку.
— Я захожу к тебе на ужины, а нужно еще и на обеды походить, — усмехнулся Казекаге, подмигивая хихикающему хорьку.
— Тогда уходи на пенсию и жену заведи, — буркнула Темари, наградив брата легкой оплеухой.
— Жена не хорек, ее не заведешь, — заметил белоснежный зверек.
— Верно, Катамари. А к тому же еще она может не так вкусно готовить, — кивнул Гаара, старясь не глядеть на сердитую сестру. – Да и селение я бросать не хочу…
— Ну да, конечно. У тебя хоть занятие есть, — чуть расстроенно заметила Темари. – А мне приходится целыми днями торчать дома…
— Прав был Канкуро – дети это зло. В некотором роде, — смеясь, проговорил Катамари и, увернувшись от шлепка хозяйки, шмыгнул из окна на улицу.
— Не сердись так, Теми, — примиряюще улыбнулся Казекаге. – Я же не со зла запретил тебе на задания ходить. Вот если бы ты не собралась мне подарить еще одного племянника, то тогда бы…
— Тогда бы я не умирала с тоски, — устало опустилась на стул блондинка. – Спасибо хоть, что ты меня навещаешь, а то ведь не дождешься ни от кого ни слова. Все эти кукловоды такие…
— Ну, я не виноват, что ты решила выйти за неразговорчивого, — пожал плечами Гаара.
— Виноват как раз таки ты. Он абсолютно нормальный, но ты ему столько интересной работы предлагаешь, что он порою реагирует только на твое имя или на слово «Казекаге».
— Ну… — протянул Гаара, пытаясь не видеть обвиняющий взгляд сестры. – Я не виноват, что он у тебя так увлекается работой… что он такой преданный селению человек, вот!
— Выкрутился, ага, — мрачновато улыбнулась Темари.
— Ну… Они же лучшая команда дзенинов в Суне, что ты хочешь. Канкуро, Сасори и…
— И я, — вставила куноичи.
— И ты, но сейчас Баки, потому что ты… эм… в отпуске. Я им только самые неотложные и важные задания даю, потому они так и думают много о работе…
— Мы, а не они, — снова поправила брата блондинка. – И вообще, мог бы все-таки немножечко уменьшить им нагрузку – я хочу хоть иногда видеть мужа дома.
— Ладно, хорошо, — кивнул Гаара, вставая. – Ну, спасибо, все было очень вкусно. Я тогда пойду уже.
— Пока, — печально кивнула Темари, провожая взглядом брата.
— Завтра зайду, — пообещал тот, прикрывая дверь.
Темари грустно кивнула, вздыхая. Обмахиваясь декоративным веером, она не смогла удержаться и, сконцентрировав чакру, слегка взмахнула им в сторону окна. Скатерть слетела со стола, вылетев на улицу, а стол, перевернувшись, упал у стены.
«Хоть еще не разучилась», — вздохнула куноичи, слабо улыбаясь.
С улицы доносился звонкий детский смех и нарочито ворчливый, но ласковый голос старушки Чие, играющей с правнуком. Убаюканная мирным смехом своего первенца, Темари прикрыла глаза, погружаясь в дремоту, вновь и вновь вспоминая, сколько опасных и интересных заданий выполнила она за все эти годы вместе с братом и мужем…
Неожиданно смех прекратился, сменившись радостным воплем. Насторожившись, куноичи открыла глаза, повернувшись к открывшейся двери.
— Мама, мама! Папа вернулся! – радостно кричал четырехлетний светловолосый мальчик, которого внес на руках высокий бледный мужчина с огненно-красными волосами.
Несмотря на гнетущее настроение, в душе Темари словно запели птицы, и она нежно улыбнулась в ответ на тихую полуулыбку кукловода.
— Здравствуй, куколка.
— Здравствуй, дорогой.
