предыдущая глава
Я просыпаюсь. Мое сердце стучит неистово и дико. Я ощущаю его мощные удары и понимаю, что что-то не так. За окном беззаботно поют птицы, а солнце сияет так ослепительно, что мне щиплет глаза от его света. В висках стучит, а голова взрывается от волн нестерпимой боли. Такого у меня не было давно. Я иду на кухню, чтобы выпить таблетку. Все в груди сжимается, и я не могу избавиться от странного предчувствия. Сегодня выходной. Я не знаю, чем себя занять, поэтому достаю свою тетрадь со стихами и читаю первый попавшийся:
Что делать мне, чтоб жажду утолить?!
Быть может ринуться мне в небо?!
Но знаю я, каков исход.
И жаль не нравится мне это.
Лишь только взмыв стрелою острой,
Я кинусь наземь, а потом
Все будет точно, как в кино.
Мне скрючит тело, кровь польется,
И страсть моя не уживется.
В погибшем теле мертвый дух.
И разлетится все, как пух.
Нет памяти, и нету цели.
Я верю, в небо улетели
Мои мечты и размышленья.
Не зря ж во мраке темной ночи
Мне сон не шел в больные очи.
Не зря же я в свои лета,
Как будто дожила до ста.
И что мне остается делать,
Как только свято, свято верить.
Я захлопываю тетрадь, и начинаю хохотать. Мой смех нервный и голос дрожит. Но все-таки мои стихи веселят меня. Обычно я пишу их, когда погружаюсь в отчаяние и тоску. Становится легче в такие моменты, а потом я всегда смеюсь над своей несуразной писаниной. Но в этот раз мне становится только хуже. Я хожу по комнате в ожидании чего-то.
Проходят часы, но кажется, что проходят годы. В один из моментов я беру вещи и решаю прогуляться. Я выхожу в подъезд. В нем темно, и я чувствую, как меня тошнит.
На улице на удивление прохладно. Дует сильный ветер. Он треплет мои волосы, и я ощущаю, как что-то страшное запутывается в них, что-то недоступное мне. Страх доводит меня до дрожи. Я слышу каждый свой шаг. Деревья выглядят зловеще. Их ветви раскачиваются из стороны в сторону, вой ветра закладывает мне уши. Мне хочется пойти домой, но ноги продолжают вести меня вперед. Начались дворы. Людей мало, и в основном, это пьяницы и бомжи. Наконец я все-таки заставляю себя развернуться. Я иду слишком долго. Мои колени дрожат, и я нервно смеюсь. Движения слишком резкие, но я иду так, чтобы придать себе хоть каплю уверенности.
Через какое-то время я в смятении все-таки добираюсь до дома. Голова болит еще больше. И я, не раздеваясь, ложусь на кровать. Минуты идут. Я слышу все те же удары сердца. Мне не по себе, и единственное мое желание, чтобы этот день закончился.
Я проваливаюсь в дремоту. В моей голове сумбур, и я не понимаю, кто я и зачем я здесь. Издалека до меня доносится звонок. Я постепенно пробуждаюсь, и звонок становится громче. Наконец я распахиваю глаза, но ничего не понимаю и, шатаясь, пытаюсь дотянуться до трубки. В моем теле слабость, но я все-таки нажимаю кнопку ответа.
В трубке женский нейтральный голос. Женщина говорит четко и без эмоций:
- Я вынуждена Вам сообщить, что сегодня вечером вашу мать убили и ограбили в местном парке.
У меня нет слов, и мне кажется, что я продолжаю дремать. Боль в голове усиливается. Мое дыхание учащается, а виски пульсируют с такой силой, что я уже на грани потери сознания. Мне продолжают что-то говорить, но я не слышу. Я лежу на полу и смотрю в потолок. Пустота в моей голове витает, словно ветер за окном. Я впервые познала, каково это – ни о чем не думать.
Утро наступает со своей привычной летней ослепительностью, но только не для меня. Для меня оно не имеет значения. Я смотрю на подоконник и вижу завядший цветок. Я прихожу к мысли, что все на свете уходит. Уходит и не возвращается. А ты лишь молча наблюдаешь за их прощальными жестами, понимая, что больше никогда не сможешь коснуться, провести взглядом и сказать то, что хотела сказать. Еще вчера с тобой, сегодня оно уходит, и тебя настигает чувство неизбежности и страха. Оно расползается внутри, словно вирус, пожирает все твои лучшие надежды, всю твою веру в счастье. Испытав это однажды, в следующий раз ты трепещешь перед дорогим тебе существом, дрожишь и боишься, что оно неожиданно растворится воздухе, даже не попрощавшись.
Я отвожу взгляд от подоконника и молча сижу. Я сломлена. У меня дрожат губы, и в какой-то момент меня прорывает. Слезы пробиваются сквозь бетонную стену самоконтроля, и я плачу так отчаянно и рьяно, как не плакала никогда в жизни. Голова болит до безумия, а в моем рту привкус тошноты. Я не могу остановиться, но через полчаса понимаю, что у меня закончились силы. Я снова лежу и снова пялюсь в потолок. Я все еще не верю, что она ушла. Я вспоминаю, как она забавно улыбалась и как комично говорила смешные вещи. Я вспоминаю, как горда она была, и в то же время какой мягкостью был пропитан ее характер. Я вспоминаю, какой серьезной и какой легкомысленной она умела быть. Эти честные янтарные глаза, которые с милосердием взирали на тех, кому нужна была помощь, и эта невероятная воля и сила духа. И, конечно же, ее каждодневные лекции о важности брака. Все это она унесла с собой туда, где меня пока нет.
Я лежу, и урывки воспоминаний проносятся у меня в голове, пчельные и смешные, светлые и темные, но всегда нужные.
Время идет, но у меня нет сил, чтобы подняться. Да и ненужно.
Я иду из похоронного агентства. Теперь все готово, чтобы проводить мою маму в последний путь. Но это стоило мне большой выдержки. Я думала меня стошнит от всей мерзости, которая царила в этом агентстве. Напротив меня сидел упитанный мужчина лет 40 и пытался изображать соболезнование. Лицо его было румяным, и я вдруг задумалась, каково это – зарабатывать на чужом горе. Меня тошнило от атмосферы, которая там царила, и в моих глазах тогда, наверное, явно читалось омерзение и жалость. Но этап пройден, и мне не хочется возвращаться мыслями к этим пожирателям людского горя.
Я иду и мне все равно на весь мир. Но в глубине души я ощущаю, что что-то трепещет во мне. Желание жить. Я с детства ощущаю этот огонь внутри меня, как будто что-то не дает мне погаснуть до конца. Я буду ждать, когда это желание выплеснется, и я снова начну чувствовать запах ветра. А пока мне ничего не остается, как смотреть на серое небо и засыпать серым сном. Но одно я знаю точно… Все пройдет, потому что всегда все проходит.
