предыдущая глава
- Ну и где тут «ствол»? Тоже мне, общество садоводов-любителей! Дальше-то что делать? – куноичи неосознанно гладила подвернувшуюся под руку часть тела демона.
Наследница вздрогнула, когда от ее невольных действий «часть тела» начала увеличиваться в размерах и вообще твердеть.
- Ой, мама! А оно не покроется корой и зеленые листочки не выпустит? – Хината, представив себе весь этот ужас между ног у симпатичного парня, местами стала белее снега (а местами краснее помидора - скромность, епт) и сползла в спасительный обморок.
Но опыт-то он на то и опыт, чтобы накапливаться. Поэтому Хьюга, имеющая за плечами просмотр порно фильма и подкрепившая свои познания и тактильными исследованиями мужского тела, очнулась минут через пять. Наследница помотала головой из стороны в сторону, пытаясь сообразить, что она тут вообще делает. Взгляд упал на обнаженного парня, лежащего рядом, а потом и на ее руку, схватившую этого самого парня за… э-э-э-э… в общем, все поняли, за что.
- И зачем я это делаю? – Хината попыталась собрать в кучу расползающиеся мысли, но те лишь гаденько захихикали и продолжили бродить в черепной коробке.
Хьюга в отчаянии закусила губу – память, сговорившись с мыслями, красиво помахала ей ручкой и куда-то свинтила. Хината в задумчивости побарабанила пальцами по чему-то твердому и только сейчас заметила, что до сих пор сжимает в руке член охранника. Ойкнув, но проявив чудеса выдержки и вновь не отключившись, наследница отдернула руку и уставилась на свою конечность, будто та жила собственной жизнью и к скромной хозяйке отношения не имела никакого. Ладонь, устыдившись своего поведения, под строгим взглядом Хинаты из розовой превратилась в пылающе-красную (а может, просто от долгого сжимания чужих частей тела), но отваливаться, выражая тем самым свою неизгладимую скорбь, не собиралась. Куноичи лишь горестно вздохнула, а Наруто, которому ничья теплая ручка больше ничего не нагревала, недовольно засопел и, перевернувшись на бок, свернулся калачиком, машинально прикрывая самое ценное (попу и член) коротеньким полотенцем. Но, увы и ах, на все остальное великолепное тело демона маленького махрового клочка категорически не хватало: то по голому торсу гулял сквознячок от распахнутого окна, то нижняя половина туловища оставалась открытой всем ветрам. Видя, что охранник потихонечку начинает замерзать, а соответственно, и просыпаться, заботливая работодательница укутала его в покрывало, которым была застелена кровать. И лишь когда на пол с глухим стуком упала книга, Хината начала припоминать, что она не просто так и рядом-то с демоном оказалась. А прочитав двадцать седьмую страницу, у которой был загнул уголок, чтобы не забыть и не потерять описание самого важного процесса, наследница полностью уверилась в том прискорбном факте, что стала извращенкой. Хьюга едва не заревела от данного открытия. Но Узумаки, которому, видимо, стало жарко, откинул покрывало и вновь предстал перед Хинатой, укрытый лишь одним ма-а-аленьким полотенчиком. К сожалению, полотенчико теперь прикрывало правую руку парня – видимо, она была ему безмерно дорога.
Светлые волосы разметались по подушке; загорелое, накачанное тело притягивало к себе взор; закатный лучик, нагло пробившись сквозь неплотно (вот он, сервис в гостиницах у черта на куличках) задернутые шторы, пробежался по бронзовой груди, проскакал по кубикам пресса, мазнул по возбужденному члену и, скользнув по длинной ноге, затерялся где-то в складках постели.
«А, была-не была!» - подумала Хьюга, откидывая в сторону «инструкцию по минетоделанию» - решила, видимо, все на практике познавать и быстро наклонилась, обхватив достоинство Наруто губами.
- М-м-м, - Узумаки хоть и спал, но своего упускать был не намерен, поэтому машинально положил руку на затылок девушки, слегка надавив.
- К-ха, - первое время Хината давилась, не имея возможности дышать, но потом приноровилась, вошла в колею, так сказать, и стала заглатывать новую игрушку все глубже.
***
- О, бля, Учиха! – узнал коллегу Хидан. – А вы че, поссорились с Кисаме?
- В смысле? – вновь «не понял» Итачи, приготовившись к худшему.
- Что, прошла любовь, завяли помидоры, ботинки жмут и нам не по пути? – пояснил свою мысль альбинос. – Или просто решили разнообразить свои серые сексуальные будни и выебать-таки пару девок?
- А ты что тут делаешь? – шаринганистый маньяк покрепче прижал к себе Ино. – Какузу стал нежен и твою похотливую душонку это уже не устраивает? Ушел от напарника на поиски новых болезненно-ярких ощущений?
- А я ебу, нежный Какузу или грубый? – обиделся Хидан. – У нас же с ним не такие теплые отношения, как у вас!
- Ты глянь, Самехада, - Хошигаке любовно погладил свой меч, - кого мы с тобой сейчас будем медленно-медленно распиливать на части!
- Распиливать? – у Сакуры аж глазки заблестели.
- А на сколько частей-то? – серьезно уточнила Яманака, прикидывая, не сможет ли она чем-то помочь этому милому синекожему дядечке.
- Даже не зна-а-аю, - протянул Кисаме. – Давай посчитаем: голова, левая рука, правая рука, левая нога, правая нога.
- Не-не-не, - замотала головой Харуно, - давайте распиливать по суставам.
- Да, можно, - улыбнулся-оскалился мечник. – Хидан, ты как, не против?
- А мне похуй, - легкомысленно согласился альбинос, - только потом все в мешочек соберите и Какузу напрягите, чтобы сшил. Только как положено, а не как в прошлый раз, когда он присобачил голову на место жопы. Сами понимаете, снизу обзор хуевый.
- Ой, я его уже люблю! – Сакура потирала ручки в предвкушении красочно-кровавого зрелища.
- Лобастая, - одернула подругу Ино, - ты хоть с ним познакомься, а потом уже люби.
- Не имею привычки разговаривать с едой и подопытными! – не отрывая взгляда от новой жертвы, проговорила медик.
- Так же нельзя! – в Яманака, видимо, проснулась приличная девочка. – Ты глянь на него, странный он какой-то!
- С хуя ли я странный? – надулся Хидан.
- Мужчина, Вы себя со стороны видели? – не отступала Ино. – Вы же ходите с косой! Все с мечами да кунаями, а Вы - с косой!
- Ой, он, наверное, огородник, - расстроилась Сакура, подойдя к парню и постучав ноготочком по одному из лезвий вышеупомянутой косы.
- Уйди, женщина! – Хидан резво отскочил от куноичи, подышал на лезвие и любовно вытер его рукавом, убирая след, оставленный Харуно.
- Да не женщина я! – возмутилась медик и, подумав, добавила: - Пока. А у тебя с женским полом проблемы, да?
- Итачи, - блондинка ткнула острым локоточком в бок рано расслабившегося Учиху, - ты почему не сказал, что этот косарь-извращенец гей?
- Я не гей! – заорал оскорбленный до глубины души альбинос. – Великий Джашин покарает тебя за эти слова!
- Джашин, говоришь? – призадумалась Сакура. – Может, познакомишь нас поближе?
- Насколько поближе? – заинтересовался мазохист.
- А насколько сможешь! – встряла в разговор Ино. – Он же, наверное, бессмертный?
- И очень милый! – подхватила Харуно. – И не откажется немного поиграть с нами, девочками!
- Ой, - в унисон произнесли Итачи и Кисаме, представив, как две ученицы Пятой измываются над божеством, если таковое вообще существует в реальности, на картинке, где девочки в познавательных целях вытаскивают ему кишки через… через… ну, допустим, через рот, напарники переглянулись и сползли на землю.
Хидан, не сомневавшийся в том, что Джашин существует, недоуменно посмотрел на коллег, прочитал по лицам их мысли и, нервно сглотнув – бог-то хоть и бессмертный, но этим двум его отдавать жалко, - решил не обращать медичек в свою веру.
- Так что? – напомнила о своем присутствии Сакура.
- Может, и меня хватит? – жалостливо предложил мазохист.
- Вот и умница! – Харуно ласково потрепала шиноби по щечке, от чего на этой самой белой щечке появились красные пятнышки, грозящие превратиться в полноценные синяки. – Теперь я буду твоей пленницей!
- Тебя как зовут-то? – смирился со своей участью спасителя бога Хидан.
- Харуно Сакура, - медичка вырвала у «пленителя» косу и стала ее внимательно рассматривать. – А она, - небрежный жест в сторону подружки, поднимающей Учиху с земли (вдруг еще простудится, спинку ему прострелит), - Яманака Ино.
- Понятно, - уныло проговорил Хидан, забирая свое оружие из цепких ручек куноичи.
Про двух учениц Пятой парень слышал много чего. И редко кто-нибудь называл их добрыми и отзывчивыми. В основном все сходились на мнении, что «стервы и садистки они еще те». Познакомиться с такими объектами было розовой мечтой мазохиста. Но, убедившись воочию, что людская молва не врет, Хидан струхнул. И нацепил на лицо маску великомученика, спасающего Джашина от неминуемой гибели.
«Авось, - мрачно подумал шиноби, - зачтется мне на том свете».
Довольная Сакура ластилась к новой жертве, будто кошка к потерявшей бдительность и поверившей в мир во всем мире мышке. Вновь отобрав у него «эту острую и безумно опасную бяку», Харуно выставила вперед руки, держащие веревку, недвусмысленно намекая на то, что пора бы и в путь выдвигаться.
- Че, бля, - мазохист начал туго опутывать запястья девушки любезно предложенным подручным средством, - любишь пожестче?
- О да! – сразу же согласилась медичка, улыбнувшись лишь ей известным мыслям.
- Ну и заебись, - сделал попытку улыбнуться и Хидан, - значит, мы подружимся.
Сакура потупила глазки и, в один прыжок усевшись на плечи альбиносу (не своими же ножками топать, в самом-то деле), скомандовала: «Вперед!» Не ожидавший такого фортеля Хидан покачнулся, но на ногах все же устоял. Итачи же, поняв всю нелепость затеи со связыванием своей подопечной, молча закинул ее на плечо и потопал по направлению к офису организации «Акацуки». Следом, не желая отставать от подружки, Харуно погнала и Хидана (радует, что не взяла хворостину и с криком «эге-гей, родимый» не стала его нахлестывать). Замыкал парад любителей экстремального идиотизма Кисаме, тихо жаловавшийся Самехаде на свою нелегкую судьбу-судьбинушку.
