Я сидела на подоконнике и смотрела на улицу. Суна как Суна. Мне, 15-летней Амае Микото, казалось, что места хуже нет. Постоянное солнце, от которого нельзя скрыться. Постоянный ветер и песчаные бури. Я тут всего несколько часов, а уже скучаю по дому. Интересно, тут что-то еще есть?
Но, тем не менее, я должна смириться. Ведь я буду тут жить... ммм... Даже не знаю сколько!
А как я хотела в Сунакагуре! Две недели уламывала Цунаде-сама! Правда, мне в этом помогла Сакура – моя подруга... Но это не есть важно! Но вот и я здесь. Похоже, с этим придется мириться. Хочу домой! Но я же не маленький ребенок!
Я приехала и только и делаю, что сижу и жалею себя. Все! Хватит! Я не проиграю никому. Даже этой странной деревне с ее жуткими правилами.
Я уже собиралась встать с подоконника, но тут маленькая струйка песка проползла под раму и толкнула мне в руки конверт. Затем струйка (как змея) уползла. Я распечатала послание.
Читать, что там, мне влом (да-а... нахваталась от Шики). Поэтому мои глаза выхватили лишь отдельные строчки «Прийти... сейчас... Казекаге».
Мило. Мною уже заинтересовались. Я надела сандалии и вышла на улицу. Солнце. Ветер. Ничего нового. Чи!
Тут я поймала себя на мысли, что не знаю, куда мне идти. Вариант «а мы пойдем на север!» тут явно не действовал. Тут я почувствовала чью-то руку на своем запястье.
- Ты Амая? - спросил разрисованный в лучших традициях индейцев Америки парень.
- Да, - буркнула я. - А ты кто?
- Мое имя Канкуро. Забудешь – убью!
Я кивнула. В другое время я бы поставила его на место, но сейчас мне этого делать не хотелось.
Мы направились к Казекаге. За все это время парень мне надоел до чесотки, и мне очень хотелось ему врезать. Спокойно, Амая. Держи себя в руках.
Я почему-то представляла себе Казекаге этаким дряхлым стариком. Войдя же в кабинет, я покраснела. На меня смотрел симпатичный парень 16-17 лет в одежде Казекаге.
- Амая Микото? - поднял он на меня бирюзовые глаза.
- Да, она. По мне... Девчонка не тянет на лучшего медика. Нас обманули.
Я закипела. Урод!
- Я лучший медик, понятно? Не укладывается в голове, растяни вдоль спинного мозга!
- От скромности ты явно не умрешь! - захохотал разрисованный.
Тут в кабинет влетела очень красивая девушка с волосами, собранными в четыре хвостика.
- Гаара! - кинулась к нему она.
Девушка выложила на стол груду конвертов, украшенных сердечками.
- Это что? - спросил парень, двумя пальцами поднимая одно из писем.
- Как я понимаю, любовное письмо, братик, - усмехнулся Канкуро.
- В помойку, - равнодушно отозвался красноволосый.
- Гаара, ну нельзя же так! Они же тебе свои чувства показывают! А ты...
- А я просил оградить меня от этого.
Блондинка вздохнула.
- Тем не менее. Мы отвлеклись. Амая-сан. Вы будете жить в нашем доме, с моим братом и сестрой. Вы не против?
На языке вертелось тверденькое такое «против», почти слетевшее с языка, но я ответила:
- Я согласна.
- Ну, знакомьтесь, - он показал рукой на разрисованного. - Это мой брат, Канкуро. А это – моя сестра, Темари.
В груди у меня похолодело. С ним? Несколько месяцев? Кто-нибудь, дайте мне таблетку успокоительного!
- Братик, ты шутишь? - буркнул разрисованный.
Гаара поднял на него глаза. Внутри меня все замерзло. Видимо, у него было неважно с чувством «хьюмора»...
- Да ладно, Гаара, я пошутил... эээ!!! Прекрати на меня пялиться!
Меня же словно прошили два ледяных штопора. Ангельская жизнь у них с сестренкой, нечего сказать!
Я отвернулась и вышла из кабинета.