Золотая Радуга (глава 2)

Если бы счастье можно было увидеть или потрогать руками, у него была бы шелковая кожа Хинаты и ее смущенная улыбка. Весь путь, что они проделали до Пограничной Долины, Неджи то и дело поглядывал в сторону сестры, словно пытаясь поймать нечто, до сего момента ускользающее от его понимания. Между ними как будто выросла стена, хотя черноволосая девушка все также общалась с ним, и смотрела на него как раньше. Все-таки что-то было не так, и чем явственнее Хьюга ощущал это, тем больше ему не нравилось свое поведение, тем сильнее хотелось вернуть те дни, которые они провели около года назад.

Тогда Хината, казалось, преодолевала свою робость, по крайней мере, в те минуты, когда она была с ним – они словно наверстывали упущенное со смерти его отца время, смеялись, как маленькие дети подолгу гуляли в парке, бесцельно бродили по улицам. Ему поначалу было непривычно, что она открывает ему душу, рассказывая о своих мечтах (чаще всего это были ее наблюдения и восторги по поводу Наруто). В такие минуты куноичи хватала его за руку, сбивчиво и путано что-то говорила, затем, как будто опомнившись, замирала и краснела. В большинстве случаев ему было все равно, о чем она говорит – Хината не требовала ни внимания, ни ответов, ни даже кивков головы, подтверждающих, что он слушает. Она отводила мечтательный взгляд, направляя его на небо, и просто выливала на него накопившиеся в душе страх, печаль и радость, а он смотрел на нее, иногда легонько улыбаясь, и заботливо поддерживал подрагивающие от напряжения ладони.

Погрузившись в воспоминания, он чуть не запнулся о стремительно выросшую перед глазами ветку, и только летящая справа Темари с раздраженным возгласом спасла Хьюгу от неприятного казуса: подхватив его за шиворот, она легко преодолела кривую отрасль, напоследок тряхнув его так, что у шиноби чуть не посыпались из глаз искры.
Это отчего-то показалось всем сигналом для остановки – сначала затормозил Шикамару, с подозрением глядя на куноичи песка, за ним, недоуменно распахивая глаза, остановилась Хината.
- Мы уже двигаемся несколько часов, без перерыва. – Отдышавшись, поведал Нара, садясь прямо на ту злосчастную ветку, которая чуть не стала конечным пунктом прибытия для Неджи. – Я понимаю, что с Гаем-сенсеем вы и не такую скорость показывали, но, думаю, отдохнуть остальным не помешает.

Хьюга и правда почти не запыхался – может быть потому, что совершенно не обращал внимания на дорогу. Девушки тоже не выглядели особо уставшими – по крайней мере, Темари, которая стояла в стороне от группы и задумчиво хмурилась, глядя на север.
- Я не хочу выглядеть паникершей, но, кажется, с моим наушником проблемы. Я не могу связаться с Какаши.
- С каких пор… - начал было Шикамару, но Хината оборвала его, негромко вскрикнув и вскинув руку к правому уху, на которое она надела аппарат. Неджи бросился в сторону сестры, но его собственное ухо прожгло болью, словно встретив волну высокочастотного звука. С удивлением посмотрев на ладонь с выуженным наушником, он заметил кровь, почувствовав, как эта же липкая жидкость стекает по его шее.
Нара, догадавшийся, в чем дело, скинул аппарат, словно противное насекомое, быстро сунув его в карман и оглядевшись.
- Кажется, они тут не дураки. – С кривой, и оттого казавшейся почти обреченной ухмылкой, сказал шиноби Листа.
Темари кивнула, не решаясь пока отбрасывать выведенный из строя аппарат в сторону.
- Они вывели их из строя… Это почти невероятно, учитывая, что чакра наложена не на конкретную личность, а словно барьером на всех проходящих.
- Неджи…
Он моргнул, отвлекаясь от бездумного созерцания сестры, и обнаружил, что та уже активировала Бьякуган, вытянув вперед тонкую руку.
- Я вижу этот барьер. – Негромко сказала она, очевидно, скользя по нему пальцами. – Он темно-лилового цвета, и, кажется, не представляет физической опасности.
Вернув глазам нормальную форму, она бросила немного виноватый взгляд на брата, который можно было трактовать как угодно. Хьюга дернул плечами, оттер кровь и уже сам осмотрел Бьякуганом тускло мерцающий барьер. Узел, завязывающий расставленную мелкой сеткой чакру, возникал именно на той ветке, где в позе лотоса восседал Шикамару.
Неджи понадобилась огромная выдержка, чтобы не повторить вчерашнюю отборную ругань Тсунаде-сама.

***

Маневренность Паккуна и его привычка поворачивать в самый последний момент измотала не только Сакуру, но, кажется, даже Какаши. Возможно, у собаки-ниндзя начался романтический период, – по крайней мере, на его мордочке цвела самая настоящая собачья улыбка, а выпуклые глаза излучали свет сильнее яркого летнего солнца.
В очередной раз, резко свернув направо, команда остановилась, повинуясь сигналу Какаши. Оттолкнувшись от земли, Сакура несколькими прыжками достигла верхушки одинокой сосны, откуда, словно на ладони, открывался вид на страну Рисовых Полей.
Если бы Сакура не знала, что это очень маленькая страна, которая, к тому же, не обладает особой силой (учитывая падение Орочимару), она бы могла поверить, что той удалось создать такой выгодный альянс с тремя другими странами. Но она знала это, и с трудом верила в правдивость ситуации.
Опустив голову, она хотела позвать Какаши, но наткнулась взглядом на Сая, который балансировал на узкой ветке, помогая себе руками и внимательно глядя под ноги. Сначала она не поняла, но потом до нее вдруг дошло: Джонин не использовал чакру, чтобы помочь себе сохранить равновесие, он зачем-то пытался сделать это без вмешательства внутренних сил.
- Эй, – Сакура окликнула брюнета, спрыгивая рядом с ним.
От неожиданности тот покачнулся, вцепился руками в ее предплечье, но устоял и даже не призвал чакру, что она бы проделала на автомате.
Только сейчас куноичи обратила внимание, на то, что Сай выглядит довольно болезненно в последние дни – его лицо было бледнее обычного, черные глаза казались огромными и безмерно усталыми, на лбу блестели бисеринки пота.
- Что ты делаешь? – Она приподняла бровь, выразительно глядя на его пальцы, прочно охватывавшие ее руку. Надеясь смутить его – забыв, что сделать это не так просто.
Сай немного отступил, вглядываясь в ее лицо, затем она почувствовала, как его поток чакры проходит сквозь ее мышцы, возвращается к хозяину, и ей показалось вдруг, что она способна видеть ее легкий голубоватый оттенок. Всего лишь показалось.

Он отвернулся и легко спрыгнул на землю, перевернувшись в воздухе и приземлившись рядом с Какаши. Возле его ноги упала маленькая книжица, похожая на ту, что он таскал с собой на первых порах их знакомства, но спрыгнувшая следом Сакура готова была поклясться, что это была не она. Протянув руку, чтобы взять ее и вернуть однокоманднику, она отшатнулась, когда он неожиданно грубо схватил ее за локоть и выхватил предмет прямо у нее из-под носа.
- Что такое? – Возмущенно проговорила Сакура, выпрямляясь и выдергивая руку из его цепкого захвата. Брюнет лишь отвернулся, совершенно проигнорировав ее вопрос и встречаясь с направленным на него взглядом Какаши.

Хатаке, поняв, что его взгляд заметили, улыбнулся, затем, уже более серьезно, протянул руку к уху, наполовину прикрытому повязкой, и потрогал наушник.
- Не могу связаться с Неджи. – Пояснил он все еще возмущенной и, кажется, обидевшейся Сакуре. – Они по моим расчетам должны уже достичь границы.
- А мы? – Прервал Сай, вскидывая голову. – Мы ведь вышли раньше. Почему мы должны топтаться здесь, ожидая их сигнала?
- Терпение. – Какаши жестом подозвал Паккуна, о чем-то тихо обмолвившись с ним.

Сакура не расслышала слов, да она и не слушала – хмуро наблюдала за стройной, не слишком широкой спиной Сая. Он старался не быть грубым, даже с незнакомыми или неприятными ему людьми. Он вообще был мягким и спокойным человеком, предпочитавшим игнорировать то, что ему не нравилось. И она не могла вспомнить, когда после их обоюдного перемирия, она вновь перестала понимать его.

Он был так похож на Саске. И при этом, Сакура знала, что он был совсем другим. Вопрос, все чаще и чаще посещавший ее, был в том, нравилось ли ей это или нет.
И если раньше Саске бесспорно выигрывал, то по прошествии стольких лет она не могла точно сказать, где кончалась грань ее безответной любви к нему, и начиналась грань лютой ненависти – за все, что он упорно отталкивал в ней, но больше за то, что он сделал с ее любимыми друзьями.

Стоя и буравя взглядом спину компаньона, Сакура невольно сравнивала их и улыбалась. Она теперь начинала иронизировать, думая о прическе Саске – о его вздыбленных на затылке волосах, словно он сам себя шарахнул Чидори. Или о его широких спине и груди, сильных руках, подтянутой, спортивной фигуре. Или о его нелепом наряде, который он перенял у Орочимару. Тот Саске, из ее детства, - она больше его не помнила, редко видя перед глазами его смутный образ, когда долго вглядывалась в глаза Сая. Наверное, это было единственным, что их объединяло. Даже их иссиня-черные волосы выглядели по-разному.

В отличие от Учихи, Сай был прост – без загадочных историй, без клана, без имени – а те загадки, которые он считал лишними, бывший валет корня научился прятать так, что и остальные теряли к ним интерес. Саске был воином – сильным, стремительным и безжалостным, а Сай - художником – ловким, интригующим с точными, выверенными - и никогда лишними – движениями. Его бой походил на резкие штрихи кисти, вырисовывающие картину. И сам он был такой же – худощавый, гибкий, аккуратный, без излишеств, похожий на хитрую ласку с блестящими черными глазами.
Саске был быстр, и ему все давалось легко, почти без препятствий, но Сакуре все чаще казалось, что он уступает Саю – так сильно ее завораживали его подготовленные, плавные движения.

- Ты так смотришь, словно на моей спине написана твоя судьба. – Насмешливо произнес объект ее мыслей. Сакура подняла на него глаза, сама себя спрашивая, отчего не выглядит смущенной, но по виду Сая она могла сказать, что ему это виднее лучше нее. Как бы ни был язвителен его тон, глаза смотрели серьезно, и в их глубине мелькало что-то, что она не смогла точно охарактеризовать. «Темные глаза невозможно понять, это тебе не Наруто, у которого не то, что в глазах, на лбу все написано!» Кто же это сказал первым, Ино? Или кто-то еще?

Чтобы не отвечать на провокационный вопрос, Сакура огляделась в поисках Паккуна, и к своему удивлению, не обнаружила на поляне ни его, ни Какаши.
- А где… - Она начала было, и тут же оборвала саму себя. Как глупо будет звучать ее вопрос, Сай точно воспользуется шансом поиздеваться над ней.

Джонин протянул руки к лицу, устало скользнув указательными пальцами по линиям бровей. Даже брови у него были тонкие, какие-то женственные, правильной формы. Поймав себя на том, что она опять начинает разглядывать компаньона, Сакура покраснела – наверное, впервые за два года.

- Он ушел проверять, что случилось. – Сай больше не глядел на нее, и Сакуре казалось, что она только что отважно преодолела ужасно сильную иллюзию. Он понял ее вопрос, но весь его вид излучал такую самоуверенность, что единственное, о чем мечтала куноичи в этот момент – врезать ему посильнее. Чтобы на этой белоснежной коже появились резко контрастирующие с ней синяки. Чтобы с его лица стерлось это равнодушно-ехидное выражение. – Связь не работает, но Какаши-сенсей смог каким-то чудом определить их местоположение. Пока мы будем двигаться без него.

- Разве это нормально? – Сакура поморщилась, не двигаясь с места.
Сай, до этого с неподдельным интересом изучавший дорогу, остановился, запрокинув голову и смотря на нее вполоборота.
- А разве нормально то, что ты все прослушала, прожигая меня взглядом?
- Не иронизируй. – Куноичи вспыхнула и машинально занесла руку, концентрируя в ней чакру. Шиноби не шелохнулся, не повернул головы, он вообще не двинулся, хотя прекрасно видел приближающуюся к нему с криком девушку.
В последний момент она притормозила, с каким-то сожалением расслабляясь и прислоняясь спиной к дереву. Ярко-голубая чакра все еще всполохом пламени подрагивала вокруг ее сжатого кулака, но исчезла в тот миг, когда Сай, в очередной раз, удивив ее, исчез и резко появился справа от нее. Она успела почувствовать лишь легкое дыхание у себя на шеке, а потом резкий удар по затылку.

Почти не ощущая боли, она медленно проваливалась во тьму, напоследок думая, что все это уже когда-то происходило.

***

- И что ты предлагаешь делать дальше? – Шикамару с подозрением глядел на покосившийся от старости домик, в который не то, что останавливаться на ночлег, а входить, и то было опасно.
Силы и время, потраченные на обследование территории и попытки ослабить узел чакры только безрезультатно измотали группу. Больше всего досталось Хинате, сунувшейся к барьеру в попытке блокировать чужую чакру – безобидная, в общем-то, сеть повела себя своеобразно и, как следует, тряхнула наследницу клана Хьюга электричеством, намекая об элементе ее хозяина.
Хината потеряла сознание – и Неджи оставалось только гадать от неожиданности, или из-за того, что она действительно понесла урон. За младшей Хьюгой до сих пор он не наблюдал подобной интенсивности к обморокам – разве что в присутствии Наруто, да и такое было всего пару раз. Из-за раненой сестры мысли его разбегались: он то думал о том, что ей может быть неудобно лежать на его спине, совершенно забыв, что та просто этого не чувствует, то о том, что ей может быть больно, когда она придет в себя.

Шикамару, не получившему ответа на свой вопрос, хватило взгляда на находящегося в каком-то своем мире джонина, чтобы взять командование в свои руки. Несмотря на явно выраженное им недовольство, выбора не было – они в этой стране были диверсантами, посланными на задание, было бы забавно, приди они в отель требовать отдельный номер.
Его решительности хватило на то, чтобы открыть дверь и обнаружить, что та развалилась, смачно оставив ручку у него в руке. Возле своего уха гений услышал хмыканье и почувствовал легкий цветочный аромат – весьма нецеремонно отодвинув шиноби в сторону, Темари втиснулась в затхлое помещение. Внутри царила такая темнота, что глазам не было видно вытянутой перед ними ладони. Солнце, клонившееся к закату, лишь слегка осветило помещение, когда куноичи на ощупь сорвала полуразорванные занавески и распахнула окна. Разбитые.
- Да ладно, летом по ночам жарко. – Заметив взгляд Шикамару, девушка пожала плечами. Неджи издал какой-то нечленораздельный возглас, заставивший двух джонинов резко повернуть к нему головы.
- Что такое, Хината очнулась? – Взволнованно сдвинув брови, спросила Темари, но длинноволосый шиноби только покачал головой, отчего-то краснея.
Темари посмотрела на него, как на умалишенного – она вообще ко всем шиноби листа относилась как-то двояко. Исключение составлялось только для Шикамару, который занимал особое место, испытывая на себе весь калейдоскоп возможностей ее отношения. Не всегда самых приятных.

Помещение на проверку оказалось еще меньше, чем выглядело снаружи. Какая-то дряхлая кровать, которая, казалось, вот-вот развалится, и нечто, с трудом напоминающее комод. В дальнем углу пристроился круглый стол, пара стульев, почему-то без правых передних ножек, и диван с подозрительно обгрызенной обшивкой.
- Странные тут хозяева жили. – Протянул Шикамару, проводя рукой по шершавой поверхности стола. Затем внимательно осмотрел осевшую на ладони пыль.
- Хозяин. – Темари указала пальцем на портрет одинокого пожилого человека, сфотографированного на фоне дома, еще две фотографии, где он сидел на том самом диване, еще пока целом.
От изображений веяло какой-то непонятной тоской, и куноичи, повинуясь мимолетному чувству, сорвала портреты со стены, аккуратно сложив в самом дальнем углу, возле двери.
Пока она занималась маломальской уборкой, в дверной проем протиснулся Неджи, направившись к кровати.

Аккуратно положив сестру на кровать, он собирался, было, поправить подушку под ее головой, но в этот момент произошло сразу два события: Хьюга распахнула глаза и резко села на кровати, стукнувшись лбом о подбородок брата; а кровать, злорадно скрипнув, осела, накренившись в сторону.
То, что он лежит на Хинате, Неджи понял, только когда где-то в области его шеи раздалось нежное сопение, и послышался тоненький голосок.
- Неджи-нии-сан…
Темари неприлично цокнула языком, наблюдая за красными Хьюгами, затем осмотрелась, понимая, что Шикамару куда-то делся. Разрываясь между миссией, Хьюгами и Нара, пришлось выбрать последнего – не наблюдая лестницы, по которой можно было бы залезть на крышу, куноичи вышла на улицу и ловко прыгнула, помогая себе веером.

Как и ожидалось, гений и по совместительству лентяй обнаружился без всяких угрызений совести созерцающим небо. То, что он наплевал на опасность, она могла простить. Но то, что он отлынивал от уборки – нет.
- Ты собираешься спать в этом свинарнике снизу? – Спросила она, широко расставив ноги поперек его талии и с вызовом глядя на шиноби сверху вниз.
- Там…
- …Хьюги, которые, судя по всему, пока бесполезны, и у которых есть свои дела.- Темари покачала головой, несильно пнув джонина по бедру.
Она не думала в этот момент ни о чем постороннем, просто сделала это так, как если бы перед ней был ее брат Канкуро. Легкий дружеский пинок расценивался резкой Темари, как то же похлопывание по спине, но Шикамару отреагировал своеобразно – схватив ее за лодыжку, он, не меняя позы, как-то странно дернул рукой.
Не успев удивиться тому, что он делает, девушка покачнулась, но устояла, издав победный возглас. А потом почувствовала у себя на плечах мягкое давление, тянущее ее вниз, и как-то отстранено наблюдала за коснувшимся горизонта солнцем – все, что ей оставалось, потому, как тело внезапно потеряло контроль.

Шикамару не двигался, а она продолжала оседать, пока ее колени не коснулись его боков, пока она полностью не очутилась сидящей у него на животе, пока ее руки не отпустили веер, с глухим стуком упавший слева от них.
- Веер я тебе не прощу. – Прошипела она, внутренне восхищаясь тому, что силы Нара росли с каждым годом – он научился контролировать тенью движения оппонента, даже не двигаясь, одной лишь силой мысли – это было невероятно! До такой степени, что она даже забыла, в какой позе находится.
- Значит, простишь все остальное? – Он приподнялся на локтях, лениво заглядывая ей в глаза. Их лица находились в сантиметрах друг от друга, и Джонин песка непроизвольно сглотнула, когда он чуть наклонил голову к плечу.

Умирающее солнце играло в его темно-каштановых волосах, краешком отражалось в чуть прищуренных карих глазах, золотило смугловатую кожу. Она так часто видела его все это время, с момента их знакомства, что даже не успела понять, когда он успел так вырасти: уже не двенадцатилетний мальчик, но восемнадцатилетний, почти взрослый мужчина. Солнце красным огромным сердцем сияло слева, чуть позади его спины, и их тени соприкасались, создавая на чуть покатой крыше причудливые образы.

Она всегда была нетерпеливой, резкой, чересчур агрессивной, как считали другие, сравнивая ее с более женственными куноичи. Но сейчас она чувствовала какую-то безграничную эйфорию, сильнее той, что опьяняла от победы, сильнее любого чувства, что она испытывала доселе.
Хотелось сидеть так вечность, смотреть на солнце, которое – она даже не знала – может переливаться всеми существующими оттенками. И чувствовать кожей мягкость и тепло чужого тела. И не чувствовать никакого дискомфорта.

Шикамару молчал – она тоже, зная, что тени давно отпустили ее. А двигаться все равно не хотелось. И только когда шиноби сделал неосторожное движение, поглаживая так и не высвобожденную из плена его пальцев ногу, она потянулась вперед, к его губам, внезапно решившись.

А потом крыша под ними провалилась, и они резко ухнули вниз, от неожиданности крепко-крепко обхватив друг друга руками.