Она выходит замуж. Вот и вся драма. Доля принцессы, Вечный Нерушимый Союз, Долг и прочие громкие слова, — обстоятельства, против которых никто не выступит.
Для меня же это было последним клинком. Последним клинком, который вбили мне в сердце. Жизнь кажется отравленной. Потерять первую любовь. Несчастную. Всегда ненавидел этих бездумных горячечных романтиков, а сейчас сам не лучше выгляжу.
Я не мог не отказать Цунаде-сама отправиться на задание в Суну. В тот момент мне было проще сгрызть себе левую руку, чем соглашаться на подобное. Но приказ есть приказ. А кем явился сюда? Угадали, посланником Конохи. Великолепно. Надеюсь, меня не удостоят произносить речь, иначе мои злые слова расстроят жениха. Ведь он так рад, этот лысоватый Правитель. Ничто: ни тусклое небо за окном, ни пакостный дождь не омрачают его.
Никакой радости от предстоящего воссоединения на лице близких родственников не читается: Канкуро впервые бесстрастен к подобному мероприятию, Казекаге выглядит угрюмее обычного. Лишь пара молоденьких девиц со стороны жениха наслаждаются пустым весельем церемонии свадьбы. И почему нельзя как в идиотских сериалах, которые мать поглощает тысячами, встать и крикнуть «возражаю» и увести невесту из-под алтаря. Горький смешок вырвался из груди. Мы с Казекаге встретились взглядами. Я затылком почувствовал холодок, не настолько глуп и отважен для такого шага, а жаль. Ино бы меня расхваливала до конца жизни.
Меня снедает тоска, которая не находит выхода ни в чем. Будто душу вынули, вывернули, истоптали, растерзали и надругались. Как будто вокруг все понимают, что творится у меня внутри и смеются за спиной, показывают пальцами, кривляются и хохочут. Меня от этого кошмара воротит.
Отворились двери. Вошла невеста. Я долго не хотел поднимать голову. Шелест кимоно нежно струился по выточенному кафелю. Вдруг в шаге от меня, Темари сделала вид что споткнулась. Миг — и я увидел ее глаза. Никогда прежде не видел такого ее взгляда. Ее глаза вмещали тысячу эмоций, которые мог прочесть только я. Мольба, страдание, оправдание, отчаяние, — меня словно ударило током, но, конечно, никто не заметил этого.
Ведь даже она, бесстрашная, отважная может быть простой земной женщиной, у которой отнимают счастье. Сердцу не объяснишь, что, мол, вот безопасность всех кругом и всюду важнее, чем ты. Гоняй кровь по организму и помалкивай. Не для того бьешься и вырываешься из груди.
Священник начал свою унылую речь. Он тянул и бормотал какие-то эпитеты себе под нос. У всех на душе было невесело, точно на похоронах. Правда, хоронить было некого. Невеста смотрела куда-то в сторону, безучастно. Свой приговор жених скрепил поцелуем.
Все вокруг засуетились. Перешли в банкетный зал. Гости быстро напились, как будто нельзя по-другому. Разгоряченный жених все порывался развеселить свою дражайшую половину, но та изредка удостаивала его вниманием. Темари, сохраняя холодное выражение лица, смотрела куда-то вдаль.
Невеста встала из-за стола, вышла вместе с сопровождающими в соседнюю комнату. Шикамару устало раскрыл ширму. Присутствующие в комнате подняли головы. Сверток в руках, личный подарок невесте.
Руки Темари были как лед. Едва сдержав себя, чтобы не ухватиться за его ладонь, невеста поклонилась и приняла подарок. Шикамару кивнул в последний раз, кривая усмешка пробежала по его губам. У Темари сердце в груди сжалось от нехорошего предчувствия.
Ей ли этого хотелось? Зная всегда о своем долге, все же Темари позволила себе любить. Полюбить и утопать в чувствах, в недозволенных, запретных. Темари принцесса, куноичи, но лишь для него, Шикамару.
Первый месяц Темари боялась смотреть на Шикамару, когда ей сообщили дату свадьбы. Шикамару сообщили позже. Он ничего не говорил, просто развернулся и ушел к себе на крышу. Лежал Шикамару долго, даже дольше, чем когда Асума погиб.
Развернув сверток дрожащими пальцами, Темари постаралась сохранить самообладание. Веера. На обратной стороне знак клана Нара.
«Одним летним беззаботным днем, мы, вдвоем, лежали. Наслаждаясь совместным одиночеством и излюбленными облаками. То ли в шутку, то ли всерьез Темари спросила, что бы я сделал, помешай нам кто-то?»
«Проблематично» — прочитала девушка по его полуулыбке. Темари не обиделась, всего лишь пребольно стукнула его по голове.
Лень, конечно, ленью. Но не родился на земле еще мужчина, который позволит чужому прикоснуться к его женщине, к тому, что принадлежит безраздельно только ему. Пускай она будет самой проблематичной и агрессивной на свете.
Политика немногим проще игры в шоги. Но и здесь приходится просчитывать шаги наперед. На сотни, порой и на тысячи.
Думаю, участь остаться молодой вдовой не расстроит Темари.
