Теплое летнее утро. Яркие лучики дневного светила, пробиваясь через зеленую листву, раскрашивают деревья в неповторимые оттенки, словно вырывая их из волшебной сказки. Легкий ветерок колышет тонкие веточки, застревает в глубине округлых кустиков и мягко шевелит сочную травку, иногда соприкасаясь с нежными лепестками полевых цветов.
Группа подростков и детей помладше раскинулась по протоптанным и уложенным декоративной плиткой дорожкам. Некоторые из них уселись в самой середине рощицы на взятых из дома пледах или раскладных стульчиках. Но большинство из них все-таки сидело на парковых лавочках и наблюдало за прохожими.
Хотя они не просто наблюдали. У каждого из них был толстый альбом или папка с чистыми листами, краски или пастель, карандаш, иногда даже с резинкой и точилкой, удобный рюкзак или сумка и часто какая-нибудь кепка, чтоб не заработать солнечный удар. В парке был пленер, и начинающие художники рисовали все, на что только упадет их взгляд. И пусть сходство между реальным объектом и нарисованным часто было едва заметным, их целью это не является. Они ещё только учатся, но в будущем у каждого из них будет свой неповторимый стиль, характер и мировоззрение, специфичное только для творческих личностей.
Девочка, на вид лет десяти, сидела немного поодаль от одногруппников. На согнутых коленях лежал деревянный планшет с прикрепленным кнопками листом белой бумаги. Рядом лежал набор акварели, баночка, бутылка с водой и парочка универсальных кистей. На подлокотнике лавочки висел цветастый пакет и маленький рюкзачок. Маленькая художница была со светлыми, почти платиновыми волосами, а милое невинное личико, как и прозрачно-голубые глаза, делали её похожей на ангелочка.
Девочка высматривала, что бы ещё нарисовать. Зарисовок деревьев и других растений поменьше было уже слишком много, так что теперь стало задачей нарисовать человека. Взяв в руки длинный карандаш, блондинка легко рисовала гуляющих по парку, выделяя в их лицах, фигурах и движениях только самое главное. Для обычного человека эти эскизики показались бы довольно странными, но для художников такое было нормой: умение передавать свое впечатление всего несколькими штрихами или мазками прививают художникам с самых малых лет.
«Ангелочек» убрала готовую зарисовку в отдельную папку, прикрепила к планшету новый формат и теперь высматривала очередную «жертву». Взгляд наткнулся на проходящую недалеко пару: мужчина и женщина, муж и жена. Представитель мужского пола был сравнительно высокого роста, среднего телосложения, а волосы, как и глаза, были очень темными, что интересно контрастировало с бледной кожей. Его рука покоилась на талии спутницы, придерживая в случае необходимости и давая дополнительную опору. Но девочку больше привлекла именно женщина: хотя её рост и фигура были обычными для прекрасного пола, такая нежная, спокойная и умиротворенная улыбка раньше никогда не появлялась в поле зрения блондиночки. А бежевое платье, плавно сидящее на ней, придавало ей очень милый вид, учитывая, что из него холмиком выделялся живот – женщина была беременна. Глаза у будущей мамы ярко-зеленые, сравнимые разве что с блеском утренней травки или же прекрасно ограненным изумрудом, губки небольшие, но чувственно припухлые, а из-под сдвинутого на правый бок беретика в тон платью выглядывали светлые локоны, доходящие до талии, с необычным розовым оттенком. Её улыбка говорила о многом, как и неимоверно любящий, трепетный взгляд брюнета, направленный на неё.
Маленькая художница немного расстроилась: этих двоих она не сможет нарисовать так, как ей охота – она ещё не умеет настолько хорошо передавать людей на бумаге. А рисовать их с таким уровнем было бы для девочки непростительно – пусть уж лучше запомнит их просто такими, чем плохо нарисованными, а зарисовки не так уж и важны…
Женщина что-то сказала своему мужу, после чего посмотрела прямо в глаза «ангелочку» и направилась к ней. Лицо девочки выдавало её удивление, когда розоволосая присела на одну с ней лавочку. Мужчину тем временем уже заприметили одногруппники, всей кучей начиная его рисовать, на что тот остановился и тепло ухмыльнулся, продолжая искоса наблюдать за своей любимой.
- Здравствуй, меня зовут Сакура. А тебя? – тем временем спросила будущая мама, обращаясь к девочке.
- Здравствуйте, я Намико, - маленькая художница немного неуверенно подала свою ладошку, которую тут же легко пожали.
- Приятно познакомиться, Намико, - миссис Учиха искренне улыбнулась.
- И мне, тетя, - блондинка не могла не улыбнуться в ответ.
- Слушай, можно мне, пожалуйста, нарисовать твой портрет?
- Мой?.. Ну, э-э-э…
- Просто ты тут рисуешь всех, а тебя - никто. Мне хочется это исправить. К тому же я хочу оставить тебе какую-нибудь память обо мне, чтобы ты не забыла мое имя, - зеленые глаза задумчиво устремились в небо.
- Да, конечно, можно, - на щечках маленького ангела появился румянец смущения.
- Отлично! – Сакура снова тепло улыбнулась, пересела на освободившееся место девочки, которая встала на несколько шагов вперед от лавочки.
Посмотрев на свою новую натурщицу, миссис Учиха обмакнула кисть в баночку с водой, взяла ею нужную краску и легкими движениями начала рисовать. Небрежные, но в то же время четко продуманные мазки, часто разбавляемые крупными каплями воды. Светлые, едва заметные на белом фоне оттенки гармонировали с темными, хорошо подобранными полосками цвета…
На зарисовку ушло не больше десяти минут, так что Намико даже не успела устать. Поставив свое имя и роспись внизу работы, розоволосая аккуратно отложила планшет, давая бумаге высохнуть, и тщательно промыла кисть, положив на крышку акварели сушиться.
- Ну, вот и все, - женщина подняла уголки губ в легкой улыбке, когда маленькая художница подошла ближе.
- Вау, - девочка немного огорченно посмотрела на «тетю», - не думала, что ты так красиво рисуешь. Я так не умею…
- Ещё обязательно научишься! И спасибо, что побыла моей натурщицей.
- Это тебе спасибо, Сакура, - маленькая художница легко обняла за плечи новую подругу. - Я буду его хранить, - блондинка трепетно посмотрела на собственный портрет, после чего отпустила женщину. - И да, ты будешь очень хорошей мамой!
- Хе-хе, правда? Удачи тебе, Намико, - бывшая Харуно нежно поцеловала этого «ангелочка» в лобик. - А мне пора, - к художницам приближался Саске, которого наконец отпустили дети.
- Побереги свою жену, дядя. Смотри у меня! – сердито нахмурившись, сказала девочка.
- Хм… обязательно. Я обещаю! – брюнет слегка улыбнулся и помог любимой встать.
- Пока, - произнесла розоволосая и помахала на прощание рукой.
- Пока, Сакура, - ответила Намико, активно помахав ладошкой в ответ.
Парочка отходила все дальше, но девочка запомнит их навсегда. И пусть ей ещё немало учиться не только рисовать, но и жить, теперь у неё есть два идеальных примера в виде рисунка и этих воспоминаний.

Конец