Ключ в замке повернули несколько раз, и дверь открылась. Нажав на металлическую ручку, Учиха вошел в дом первым, а следом и я. Когда вход на улицу оказался закрыт, в коридоре стало теплеть: воздух с других комнат, нагретый батареями, теперь без препятствий обогревал и нас, давая отойти от холода снаружи. Хотя мне это особо не помогало: по телу гуляла дрожь, а зубы едва заметно стучали. Да-а, в такую температуру осенним пальто не сильно согреешься…
Когда мы освободились от верхней одежды, брюнет положил ключи на полку и, взяв меня за руку, повел на кухню. Радуясь дополнительной опоре, ибо ноги держали не так хорошо, как бы хотелось (а после поездки на мотоцикле - тем более), я зашла в комнату, где Учиха, посадив меня за стол, сразу начал хозяйничать у плиты. Ходя попеременно между холодильником, гарнитуром, мойкой и чайником, Саске ненавязчиво так спросил:
- А чем тебя этот Тоби кормил?
- Печеньем, - немного подумав, ответила я.
- Ясно, - вполне спокойно произнесли рядом и снова вплотную занялись готовкой. Только вот я успела заметить, что нож вжимали в доску сильнее, чем требуется, оставляя на пластмассе характерные прямые линии.
Ну да, он-то понимает, что такая диета была ничем не лучше его тюремной…
Пока я бездумно рассматривала детали комнаты, со стороны уже послышалось легкое шипение пламени, а через некоторое время и масла, бульканье воды в кастрюле. Переведя взгляд на Учиху, невольно улыбнулась: все-таки это так мило, когда для тебя готовят. Тем более мужчина. Просто безу-у-умно приятно!..
Немного позже передо мной уже стояла тарелка с рисом и карри. Порция меньше обычной, но обижаться я и не думала: после четырех дней без нормальной пищи желудок лучше не нагружать. Да и аппетита у меня сейчас почти нет - только в сон и тянет, видимо, сказалась усталость. Впрочем, это не помешало мне с большим удовольствием съесть то, что приготовил мой сосед: оказалось действительно вкусно. А еще от любимых специй даже сил прибавилось, так что я без сомнения вымыла посуду, хотя брюнет уже хотел возразить, и убрала со стола. Однако заварить чай мне все же не дали.
Сидя за столом друг напротив друга и попивая чай (к сладкому я принципиально не прикасалась и навряд ли буду в ближайшее время), мы с Саске молчали, лишь изредка обмениваясь бытовыми фразами.
Как же этого не хватало. Такая тишина намного отличается от той, что сопутствовала мне в месте заточения. Она… теплая. Согревает, постепенно проникая в глубину души и залечивая… раны? Наверное. Но боль еще есть, она никуда не делась…
Я на долю секунды отвела взгляд в сторону, невидяще уставившись куда-то в точку на обоях, и одним глотком допила остатки чая. Поставив кружку на стол, посмотрела в лицо Учихи и, улыбнувшись, произнесла:
- Спасибо.
Судя по движению губ, он хотел что-то ответить, но передумал, лишь кивнув головой. Допил свое и, не дав мне, взял обе кружки и подошел к раковине мыть. Уже собираясь довольно нелепо возмутиться, я было открыла рот, но меня прервали:
- Сходи в ванную. Помойся и согрейся, ты до сих пор дрожишь, - сказал Саске, повернутый ко мне спиной. Я могла бы сказать, что кожа у меня покрыта мурашками не только от холода, но посчитала это излишним: он сам наверняка понимает. Поэтому, ответив «хорошо», я встала со своего сидения и направилась в спальню. А затем, взяв домашнюю одежду и сменное белье, уже в ванную комнату.
Красивый темно-синий кафель вызвал улыбку: казалось, что меня не было тут намного дольше, чем на самом деле. Что ж… Раздевшись и сразу бросив одежду в барабан машинки, я взяла в руку душ и включила воду. Настроив краны до оптимальной температуры, залезла в ванную, закрыла шторку и встала под теплые струи. Веки прикрылись, а улыбка снова появилась на лице. Вода быстро стекала вниз по телу, стремительно повышая его температуру, создавая приятное ощущение расслабленности и сонливости. Так что даже пришлось опереться рукой о стену: на всякий случай, мало ли.
Простояв под душем просто так минут десять, я все же соизволила помыться: сначала тело, потом и волосы, цвет которых от воды стал каким-то темно-красным, больше смахивающим на бордовый. Интересно. Теперь я точно не жалею, что тогда пошла на поводу у одной безумной идеи…
Закончив с мытьем, выключила краны и вышла из ванной, начиная вытираться большим махровым полотенцем. В этой небольшой комнатке стало очень тепло, если не жарко, а все из-за пара, от которого зеркало покрылось мелкими капельками. Проведя по отражающей поверхности ладонью, я посмотрелась в нее: особых изменений в лице не наблюдалось, только вот большие синяки под глазами огорчили своим присутствием. Хотя, думаю, если б я смотрелась не после душа, то и кожа бы выделилась своей бледностью и серостью - сейчас это скрылось за разгоряченным румянцем. Э-эх, ладно…
Одевшись в свежее, я повесила полотенце на батарею и тщательно почистила зубы. Надеюсь, хотя бы кариес от сладкого не появился… Ну, вроде не видно - и то хорошо.
Когда я вышла из комнаты, тело передернуло от разницы температур, а пар стал стремительно выходить наружу. Наверняка, если бы рядом находилось стекло, то оно бы сразу запотело - пересидела я под душем. Но ладно, это простительно.
Зайдя в зал, увидела Учиху, который сидел на диване, скрестив руки на груди и закрыв глаза. Осмотрев его фигуру, я заметила, что выглядит он не лучше меня, а на лице так же залегли тени. И, судя еще и по явно усталому виду, спал последние дни он совсем немного…
Я подошла к дивану, аккуратно садясь рядом и, недолго думая, положила голову Учихе на плечо. Но ненадолго. Вскоре, почувствовав легкое шевеление, приподнялась и заглянула в глаза мужчине, которые теперь были открыты и смотрели на меня. Темно-карие, с мелкими черными крапинками и зрачком. Красивые и такие теплые. Родные.
Медленно подняв руки, я обвила их вокруг Саске, прижимаясь ближе и пряча лицо в складках белой рубашки. Боль внутри снова напомнила о себе.
- Сакура… - прошептали совсем близко, - прости.
Меня сжали в ответных объятиях, притягивая еще ближе, не давая даже шелохнуться. Впрочем, я и не собиралась этому противиться…
- Уже, - ответила, выдыхая.
Наверху головы почувствовалось легкое давление, а следом тихий звук поцелуя. И еще, еще… Зажмурившись, я отпустила контроль над эмоциями, давая боли выход. Из прикрытых глаз потекли слезы, тут же впитываясь в легкую ткань на груди Учихи, а тело стало едва заметно содрогаться от молчаливых рыданий.
В памяти всплывало все время этого плена, весь ужас от сумасшедшего, в чьей власти мне пришлось оказаться, из-за разговоров с которым я так боялась спятить сама. Тот леденящий холод, который постоянно стоял в моей темнице, от которого невозможно было укрыться. Напряжение от каждого слова, что стоило произнести, и огромный страх смерти, которая могла наступить в любой момент, стоило только Тоби захотеть…
Рука Учихи переместилась, начиная поглаживать меня по спине, успокаивать. Отодвигаться он вроде не собирался: объятия были все такими же крепкими, надежными…
Сас-ке…
Боль постепенно стала уходить. Но слезы все еще текли, когда я отстранилась от рубашки брюнета, посмотрев ему в лицо. Светлая кожа, нетронутая солнцем, нос с пологой горбинкой, узкий подбородок, тонкая линия губ и полуприкрытые веки… Но вдруг глаза открылись полностью, а рука на моей спине дернулась, двигаясь вверх, вперед и уже касаясь шеи. Не разрывая взгляда, Саске аккуратно провел ладонью выше, очерчивая контур моего лица, проходясь по потрескавшимся губам и доходя до скул, стирая большим пальцем влажные дорожки. На лице Учихи появилась улыбка: настоящая. Пусть и не широкая, но теплая. Очень.
Подавшись вперед, я коснулась его губ, чувствуя эту теплоту, впитывая ее, как живительное нечто, которое сейчас так необходимо. Оторвавшись на секунду, прильнула снова, проходясь по коже самым кончиком языка, касаясь всех изгибов этой улыбки, что еще красуется на лице мужчины. Пытаясь проникнуть глубже, провела по ряду зубов, деснам, прося впустить… Пожалуйста…
Широкая ладонь на шее аккуратно пододвинула меня ближе, надавив. Открыв рот, Учиха стал отвечать, тягуче медленно заигрывая с языком. Спустя неопределенное время таких невинных ласк, когда мне уже хотелось сделать что угодно, лишь бы прекратить эту своеобразную пытку, брюнет сдался. Мои волосы сжались в его ладони, а лицо отстранили назад, но ненадолго. Через мгновенье послышался низкий рык, а в губы яростно впились, кусая их и вплетая язык в танец. Но вскоре грубость сменилась нежностью: не такой, как прежде. От нее веяло уверенностью и еще чем-то, не совсем понятным, но заставляющим все внутри трепетать…
Привстав, не разрывая поцелуя, я села мужчине на колени, невесомо проходясь руками по ткани на груди и скрещивая их за широкой спиной. Меня тут же прижали ближе.
Когда я оторвалась от таких родных губ, Саске удивился, уже хотел что-то сказать, но я коснулась шеи, проводя по ней языком и оставляя влажную дорожку. Знакомый ритм сердца, ясно просчитывающийся через тонкую кожу, успокаивает…
Сверху прозвучал тихий стон, после которого меня мягко отстранили, заставляя посмотреть в глаза. Снова вопрос, но уже с другим смыслом.
Да, верно. Мы ведь оба понимаем, что все это значит, Учиха? Пути назад нет, не будет, если сделать сейчас последний шаг. Ведь этот жар уже не уйдет и не забудется…
Поняв мой ответ, брюнет прикрыл глаза. По телу непроизвольно пробежались мурашки. Теперь твой выбор… И все же, я приму твое решение, Саске, каким бы оно не было. Не в моих правах лишать свободы, так ведь?..
Подняв веки, недавний преступник посмотрел на меня: твердо. Притянув к себе за подбородок, Учиха снова коснулся губ, вовлекая в поцелуй.
Может, я все же лишила тебя свободы, неосознанно. Прости.
Но я теперь тоже заключенная, пусть и по собственному желанию.
Только наручников не хватает, хех. Хотя все еще впереди…
Я расцепила руки, притягивая их ближе к себе, в небольшое пространство между мной и мужчиной. Найдя воротник рубашки, расстегнула первую маленькую пуговку, оголяя ключицы, и стала спускаться ниже. Учиха, заметив это, отстранился, и я смогла быстро расправиться с остальными пуговицами, так что рубашка теперь свисала с плеч. Нехотя выпустив меня из объятий, брюнет снял рубашку полностью, кидая куда-то назад, за диван, и снял, в свою очередь, мою футболку. Губы поспешно прошлись по плечам, линии груди и шее наверх, остановившись напротив моего рта. Горячее дыхание согревало, даря трепетное ощущение блаженства. Бесконечной нежности к человеку, которому оно принадлежит.
Сас-ке…
Остальная одежда ушла довольно быстро, задев лишь самый край моего сознания. В мыслях было только ощущение тепла от обнаженной кожи, возбуждения, нарастающего с каждым касанием Учихи, и нежное чувство глубоко внутри. Тесно переплетаясь между собой, все это создавало что-то новое, непередаваемое…
То, что я никогда не чувствовала раньше…
Учиха мягко приподнял меня за бедра, придвигая ближе и аккуратно насаживая на член. Языки, не останавливаясь, сплетались друг с другом, а по краю рта тонкой дорожкой стекала слюна, из-за которой в комнате периодически слышалось тихое хлюпанье. Когда тело пронзила боль, сосредотачиваясь внизу живота, я невольно застонала в поцелуй. Но, укусив брюнета за губу, первой начала двигаться, медленно скользя вверх-вниз, чувствуя каждый миллиметр горячей плоти внутри.
Неприятные ощущения не уходили, но вскоре их перекрыло удовольствие, которое разливалось по каждой клетке моего тела, заставляя испытывать противоречивые эмоции, царапая подставленную кожу Саске и крича в голос. Быстрее…
В то время как я практически лишилась сознания, Учиха еще сохранял связь с окружающим миром и, почувствовав, что мое тело более не способно подчиняться своей хозяйке, взял контроль на себя. Большие руки обхватили крепче, поднимая меня и ритмично опуская вниз, ускоряясь.
Касаясь руками широкой спины, низкой шеи и мускулистых плеч, я изучала каждый их изгиб, подсознательно запоминая все детали, все ощущения от гладкости кожи или жесткости темных волос, надолго запечатляя в памяти, вместе с чувством влажного скольжения между нашими телами, быстрых поцелуев в процессе и тянущего напряжения внутри, клубок которого стремительно распутывался, разгоняя по венам бесконечное блаженство. Саске, с давно сбившимся дыханием, что-то тихо говорил, периодически касаясь еще прохладными губами моей кожи. Я успела почувствовать только мокрый язык на ключице, шее, который, оставляя влажный след, добрался до моей нижней губы, проходясь по ней и рисуя дальше на лице незамысловатые узоры, прежде чем содрогнуться всем телом, давая напряжению полностью выйти, разнося обжигающее удовольствие по венам, заставляя содрогнуться всем телом. Боже…
Сквозь пелену отметив, что меня сжали в объятиях сильнее, а в кожу на плече впились острые зубы, наверняка оставив свой след, я провалилась в головокружительную темноту, чувствуя приятную истому во всем теле.
Когда же я смогла открыть глаза, то заметила, что уже лежу на диване, а рядом и Учиха, который, закрыв глаза, обнимал меня одной рукой справа. Смотря в это, ставшее за столь короткое время родным, лицо, я легко улыбнулась. Невесомо проведя по нему ладонью, отвела смоляные пряди со лба и произнесла:
- Саске… люблю тебя, – и я придвинулась ближе, обнимая в ответ.
Действительно, люблю.
Люблю смотреть, как он занимается с утра упражнениями, со спокойным видом проходясь на руках из одного конца зала в другой, пока обычно бледное лицо не станет цветом с помидор. Люблю морщинку, которая появляется на лбу, стоит ему нахмуриться, и едва заметные ямочки на щеках, стоит улыбнуться. Люблю его глаза: черные омуты во тьме и темный янтарь на свету. Люблю даже округлый шрам на плече, над сердцем, который легким пятном выделяется на белой коже. Каждое движение его тела, каждое слово, произнесенное его голосом…
- Почему? – шепотом спросил Учиха, открыв глаза.
Хм-м, и правда, я тоже не вижу причин.
Наверное, просто так.
- Потому что…
Я улыбнулась, чувствуя сильную усталость и несгибаемость мышц, подняла голову и, опершись рукой о диван, быстро чмокнула этого брюнета в лоб. Послышался тихий смех, и мое лицо перехватили, касаясь губ и нежно целуя. Отстранившись, я улеглась обратно, прижимаясь к Учихе сильнее, и прикрыла веки. Пусть не так долго (без одеяла-то), но можно полежать вот так, чувствуя покой и… счастье? Да, скорее всего.
Ведь теперь настоящий преступник пойман, и Наруто сможет закрыть дело, подправив детали и сняв с моего подопечного подозрения. Может, у Саске даже получится исполнить давнюю мечту и стать работником полиции…
Вспомнилась Хината. Думаю, она уже знает, какой у меня вышел отпуск, хе-хе.
Ах да, скоро же на работу. Надо бы потом попросить начальство поменьше загружать делами: мне и одного «чуда» на всю жизнь хватит, спасибо, достаточно…
А вообще, сейчас будущее мне кажется намного радужнее, чем раньше. И свое, и Саске тем более…
Ведь изнутри греет теплое чувство. А уж причину его появления искать совсем не нужно.
Главное, что оно просто есть.