POV Мацури

Я осторожно проскользнула в открытое окно и замерла, прислушиваясь. Постояв пару минут без движения и не услышав ни единого звука, удостоверяюсь, что братьев дома нет. Что же, мне именно это и нужно! Окидываю взглядом комнату, щедро освещенную лунным светом, и качаю головой: мне никогда не понять, как парни умудряются за три дня превратить жилое помещение в испытательный полигон «Проверка женской профпригодности в жены». Что же, судя по всему, как минимум по уборке и готовке я просто идеально подхожу на роль жены… А это, в общем-то, можно сказать, практически главные женские добродетели! По крайней мере, мои многочисленные тетушки всегда начинали нудеть на эту тему, стоило мне приехать в гости. Этим заядлым домохозяйкам казался верхом неприличия тот факт, что я являюсь шиноби.
Осторожно прикрыв окно, я поставила на прикроватную тумбочку пакет с самолично приготовленной едой, глубоко вздохнула и принялась за уборку, благо, мне было известно, где находятся тряпки и ведра. Быстро вытерев пыль и вымыв полы в комнате младшего из братьев, я проделала ту же операцию с комнатой старшего. Правда, с ней пришлось возиться дольше, так как у него в комнате вечно жуткий бардак. Следом последовала быстрая пробежка с тряпками по всему дому и, наконец, финальная часть: быстро простирнуть шмотки младшего, выложить еду на его тумбочку и ретироваться из здания. Первые два пункта финального аккорда я выполнила быстро, а вот с третьим возникла небольшая заминка: я не смогла в этот раз перебороть себя. Опустившись на колени перед кроватью младшего из братьев, я положила на неё голову и несколько минут неподвижно сидела так, вдыхая едва уловимый запах. Его запах. В голову тут же полезли мысли различной степени пошлости и извращенности, и лишь с огромным трудом мне удалось заставить себя подняться на ноги и выпрыгнуть в окно.

Сабаку но Гаара, Казекаге деревни Песка, неторопливо шел по улице по направлению к своему дому, размышляя о том, что Узумаки Наруто все же счастливчик – он до сих пор так и не согласился на предложение старейшин Конохи принять у Цунаде-сама пост Хокаге и поэтому может спокойно спать по ночам в обнимку с любимой девушкой вместо того, чтобы разгребать кучи проблем. Внезапно по губам парня скользнуло подобие улыбки: судя по рассказам самого Наруто, спать по ночам ему особо не приходится. Другое дело, что лисенок вовсе не против: выносливости ему было не занимать, к тому же, большую часть времени между ним и наследницей клана Хьюга шла молчаливая и крайне упорная борьба – кто первым сдастся под напором ласк партнера и начнет умолять о пощаде. Надо добавить, что Хината очень быстро научилась с помощью Бьякугана по потокам чакры определять степень возбуждения возлюбленного и находить эрогенные точки на его теле, после чего противостояние пошло на равных.
Подойдя к дому, Гаара покосился на окно своей комнаты и удовлетворенно кивнул: как он и думал, тончайшая песчаная сетка была нарушена, а это означает, что на прикроватной тумбочке стоит чертовски вкусная еда, причем явно не магазинная, а в доме чистота и порядок. Войдя в здание, он быстро поднялся на второй этаж, вошел в свою комнату и включил свет. Так и есть – на тумбочке стоял небольшой поднос, прикрытый салфеткой, от которого исходил очень аппетитный запах, а пол еще был чуть влажным после уборки. Это началось месяц назад, через три дня после того, как Сабаку но Темари поменяла фамилию на «Нара» и переехала жить в Коноху, к своему нежно любимому ленивому гению.

Flashback

Темари обняла Канкуро и чмокнула его в щеку:
– Не делай такое несчастное лицо, братишка, – хихикнула песчаная принцесса, а потом хитро сощурилась: – Давно бы уже признался в любви Отише-сан и получал каждый день всевозможные деликатесы, приготовлением которых славиться твоя избранница, да и убираться было бы кому.
– Откуда?.. – ошарашено уставился на сестру кукольник.
– Песок нашептал, – с улыбкой ответила та.
– Я так понимаю, твое решение окончательное, Нара Темари? – раздался безразличный голос Гаары, но тренированный слух его старшей сестры уловил в нем нотки обиды, грусти и растерянности.
– Ревность Вас не красит, Казекаге-сама, – с подчеркнутой вежливостью ответила девушка, потом сделала шаг вперед и поцеловала младшего брата в лоб, а тот вдруг порывисто обнял её и замер, уткнувшись носом в плечо.
– Будь счастлива, нэ-тян, – едва слышно прошептал он некоторое время спустя, после чего отпустил сестру, резко развернулся и почти убежал в сторону резиденции Казекаге.
Печаль Канкуро была легко объяснима – теперь они с младшим братом будут питаться фастфудом, да и убираться придется самим.

Прошло всего три дня после отъезда старшей сестры, а дом уже начал зарастать пылью, грязью и нестиранными вещами. В тот день Канкуро был на задании, а Гаара задержался на работе дольше обычного и настолько устал, что не обратил внимания на то, что окно в его комнату приоткрыто. Мысль о том, что в их с аники обиталище побывал кто-то посторонний, пришла в его затуманенную усталостью голову только после того, как он обнаружил, что его комната убрана, а на столе стоит аппетитно пахнущая еда. Ему как-то даже не пришло в голову, что это может быть ловушка и что пища может быть отравлена: он просто съел все, что было на подносе, после чего мысленно вознес хвалу неведомому благодетелю и, не раздеваясь, рухнул на кровать.

Утром Гаара обнаружил, что неизвестный гость не только убрался во всем доме, но еще и постирал всю его грязную одежду. Канкуро, узнав, что младшему брату кроме уборки в комнате, еще оставили еды и постирали одежду, завистливо вздохнул, а потом спросил:
– Вкусно было?
– Очень.
Из груди кукольника вырвался очередной позывной зависти.

Именно сегодня, когда, по расчетам Гаары, «неведомый благодетель» должен был появиться в десятый раз, Казекаге собирался устроить на него засаду, но… дела, дела и еще раз дела, будь они не ладны! В итоге, снова задержался в резиденции до двух часов ночи. Парень покачал головой и шагнул к подносу с ужином, но вдруг замер, пристально вглядываясь в покрывало на кровати.
– Показалось? Да нет! Вот же след! Кто-то сидел на кровати… нет, кто-то сидел рядом с кроватью, прижавшись щекой к покрывалу… Вот, даже волос остался… Короткая стрижка, каштановые волосы, запах ми… Мацури!
Гаара долго стоял без движения, не отрывая глаз от волоска, лежащего на его ладони. В его голове крутилась куча вопросов, на которые у него не было ответов. В том, что незваным благодетелем была именно Мацури, его единственная и преданная ученица, Казекаге не сомневался: доказательством служил этот каштановый волосок, от которого исходил едва уловимый запах миндаля. Он сам подарил девушке шампунь с таким ароматом два месяца назад, на её день рождения и до сих пор чувствовал себя не в своей тарелке, вспоминая сумасшедшую радость, вспыхнувшую в глазах его ученицы, когда он поздравил её и вручил подарок. Самое интересное заключалось в том, что этот шампунь ему незадолго до этого привезла Темари, которая, в свою очередь, купила его в Конохе у Яманаки Ино, в клане которой и производился данный продукт, причем весьма ограниченным тиражом, а потому и заплатить ей пришлось весьма солидную сумму. Поэтому Гаара не сомневался, что именно Мацури является «неведомым благодетелем», но для него оставались абсолютно не понятными её мотивы. В конце концов, Гаара решил, что завтра поговорит с ученицей на эту тему, после чего поел и лег спать.

Утро началось с того, что на него вылили кружку холодной воды. Гаара вскочил, собираясь превратить шутника в отбивную с песком и замер от удивления:
– Сестренка?
– Что такое, братишка? Не рад моему визиту? – изящно выгнула бровь Темари, попутно пытаясь не расхохотаться: вид сонного и мокрого Казекаге стоящего в пижаме в сердечко и в обнимку с плюшевым мишкой – зрелище не для слабонервных.
– Да нет, рад… просто…
– Кстати, в доме подозрительно чисто, а на прикроватной тумбочке поднос с остатками еды, притом явно не покупной, – перебила его объяснения сестра и добавила с усмешкой: – Неужели у моего непутевого младшего братика появилась девушка?
– У Канкуро-то? Да, он все же начал встречаться с Отишей, – попытался уйти от ответа Гаара.
– Я, конечно, безмерно рада за него и все такое, но… не уходите от ответа, Казекаге-сама!
– Да ладно тебе, Тем, – раздался внезапно чуть хрипловатый мужской голос. – Не дави на него: если он захочет тебе поведать о нелегкой личной жизни Казекаге, то сделает это безо всякого принуждения.
От Гаары не ускользнуло то обстоятельство, что при звуках этого голоса в глазах его сестры вспыхнули теплые огоньки.
– Что такое, Шика? Никак мужская солидарность в душе разбушевалась? – ехидно усмехнулась Темари.
Гаара чуть повернул голову и его взгляд уперся в фигуру Нары Шикамару, ленивейшего из гениев и гениальнейшего из лентяев, который стоял в дверном проеме, прислонившись плечом к косяку, и флегматично разглядывал потолок. Несколько секунд в комнате царила тишина, но потом гений Конохи все же решил снизойти до ответа:
– Да нет. Просто это все так…
– …проблематично, – со смехом закончила за него фразу Темари.
– Что-то вроде того, – улыбнулся Шикамару, после чего быстро сделал пару шагов вперед и подхватил любимую на руки.
Девушка от неожиданности ойкнула и обхватила руками его шею, а парень произнес: «Казекаге-сама, прошу прощения за столь ранний визит и кружку холодной воды» и ретировался из комнаты. Впрочем, судя по лицу Темари, та была вовсе не против такого развития событий.
– Ну что же, теперь я абсолютно уверен, что они действительно любят друг друга и сестренка на самом деле счастлива, – с кривой усмешкой пробормотал Гаара, вытер рукавом лицо и, не спеша, направился в ванную комнату.

Темари провела в Суне два дня, после чего они с Шикамару отправились обратно в Коноху. По словам девушки, это был просто визит вежливости высокопоставленного чиновника в союзную деревню. А Шикамару был более чем высокопоставленным чиновником, ведь примерно полтора месяца назад он стал первым советником Хокаге. Кроме всего прочего, Темари привезла брату еще один флакон фирменного шампуня клана Яманака.

В день отъезда она все же приперла Казекаге к стенке, и тот вкратце рассказал ей о причинах чистоты в доме, не сказав, правда, что это дело рук его ученицы, справедливо полагая, что сначала он сам должен во всем до конца разобраться.
– И ты за весь месяц так и не удосужился проверить, кто тебя так опекает? – недоверчиво протянула девушка.
– Тем, ты что, издеваешься?! Я домой в два часа ночи возвращаюсь, потому как дел выше крыши. Кормят, стирают, убираются… главное, что это все есть, а кто – не суть важно.
– Неужели вы до сих пор не разобрались с планом генеральной перестройки Суны? – удивилась Темари.
– Да там столько проблем сразу возникло, что я уже начинаю подумывать забросить этот план куда подальше.
И на этом разговор о личной жизни Гаары завершился.

За эти два дня у Гаары не было возможности поговорить с Мацури, так как девушка уехала на несколько дней в гости к дальним родственникам. На следующий день после отъезда сестры он, уходя на работу, оставил в доме песчаный глаз. Примерно в десять вечера тот начал передавать информацию и Гаара удовлетворенно покивал головой: как он и предполагал, в доме хозяйничала Мацури. Парня поразило то, с какой скоростью и уверенностью девушка передвигалась по территории особняка Казекаге. На все про все у нее ушло чуть больше сорока минут. Вот она развешивает постиранные вещи на просушку, после чего поднимается в комнату Гаары, распаковывает пакет с едой и выпрыгивает в окно.
Мацури отпрашивалась на пять дней, но Казекаге был уверен, что уже завтра она будет ждать его на тренировочной площадке, и не ошибся: когда Гаара пришел туда в 7 утра, девушка уже была там. Девушка настолько увлеклась отработкой приемов с двумя катанами, что не заметила приход сенсея, который несколько минут молча наблюдал за тренировкой ученицы, а потом негромко кашлянул, привлекая её внимание.

POV Мацури

Я в гордом одиночестве занималась на тренировочной площадке и, увлекшись процессом, проморгала появление Гаары-сенсея. Не знаю, сколько времени он наблюдал за мной, но, в конце концов, его тактичное покашливание заставило меня вздрогнуть и резко развернуться на месте.
– Доброе утро, Мацури, – он первым нарушил неловкую тишину.
– Доброе утро, Казекаге-сама, – пробормотала я, невольно краснея под его пристальным взглядом.
После короткого обмена любезностями снова наступила тишина, которая не нарушалась ни единым звуком в течение секунд пятнадцати, на протяжении которых учитель пристально разглядывал меня, а я краснела, бледнела и не знала, куда спрятаться от его глаз, которые, казалось, прожигают меня насквозь. И на этот раз он первым нарушил затянувшуюся паузу:
– Знаешь, у меня к тебе накопилась куча вопросов, но пока я задам тебе самый главный. Ты не против?
– Н-нет, не против, – ошарашено проговорила я, пытаясь сообразить, откуда у учителя могла взяться куча вопросов ко мне и упорно игнорируя паникерскую мыслишку, что мое инкогнито раскрыто.
– Как ты умудряешься в одиночку убирать наш с Канкуро дом меньше, чем за час? Мы как-то раз пытались устроить генеральную уборку, так нам и часа не хватило. Я вчера наблюдал за тобой, но так и не понял, в чем секрет.
Я понимала, что мне не удастся вечно скрываться под маской анонимного благодетеля, но вот такого вопроса в лоб почему-то не ожидала. А, в самом деле – почему? Зная Гаару, надо было ждать именно такого развития событий, уважаемая Мацури, и тогда, глядишь, сейчас не пришлось бы стоять с квадратными глазами и отвисшей челюстью. Шутки шутками, но его вопрос вогнал меня в ступор. Виной тому были неожиданность и тематика: я в свое время много чего себе напредставляла, но мне даже в самом бредовом угаре не пришло бы в голову, что человек, в которого я влюблена и перед которым преклоняюсь, спросит меня о том, как это я так быстро убираюсь.
Над горизонтом медленно разгоралась заря, ощутимо холодный ветер резкими порывами рвал с деревьев осеннюю листву. На тренировочной площадке Суны стояли два человека: донельзя удивленная девушка с двумя катанами в руках и красноволосый парень с тыквой за спиной, безразличным выражением на лице и глазами, взгляд которых, казалось, был способен прожечь даже железо. Тихо… так тихо, что я была уверена – сенсей слышит, как суматошно бьется моё сердце. И вновь первым тишину нарушил Гаара:
– Если не хочешь – можешь не отвечать.
– А? Да нет… Гаара-сенсей, я бы с радостью ответила на ваш вопрос, но…
– Что?
– Я не знаю ответа.
На лице учителя отобразились недовольство и обида, а я невольно улыбнулась: насупленный Гаара почему-то вызвал у меня ассоциацию с плюшевым мишкой. Глядя на мою ухмыляющуюся физиономию, Казекаге недоверчиво сощурился:
– А не врешь?
– Ну что Вы, Гаара-сенсей! Я вас не обманываю! Честно-честно!
– Хорошо, я тебе верю. Тогда следующий вопрос. Зачем ты это делаешь?
Как же мне хотелось ему сказать: «На почве неудовлетворенности и безответной любви, Гаара-тян», но вместо этого я через силу проговорила:
– Ну, ведь кто-то должен этим заниматься. Темари-доно мне несколько раз жаловалась, что у вас вечно беспорядок дома, вот я и решила оказать вам посильную помощь, Казекаге-сама.
Последовала непродолжительная игра в гляделки, в ходе которой я поняла, что учитель мне не верит ни на грош.
– Да ну? – чуть приподняв левую бровь, проговорил, наконец, сенсей. – Я готов поверить, что уборка – это отклик на жалобы нэ-тян, но вот как быть с тем фактом, что фантастически вкусную еду ты приносила одному мне и обстирывала только меня?
А вот это действительно мой прокол… хотя приятно услышать такую лестную оценку моего кулинарного таланта, тем более – от Гаары. И ведь отмазаться Отишей не получится, так как они с Канкуро начали встречаться всего две недели назад. А хотя… можно попробовать…
– Так ведь Отиша-сан мне хвасталась, что она встречается с вашим братом, вот я и думала…
– То есть, если парень и девушка встречаются, то она должна стирать его одежду и готовить ему еду? Ведь именно и только так можно понять твои слова. В таком случае, выходит, что ты как бы моя девушка, Мацури-тян? – проговорил Гаара абсолютно бесстрастным голосом, пристально глядя мне в глаза.
Вот пусть еще хоть кто-то мне скажет, что Гаара не умеет подкалывать и вообще не обладает чувством юмора – лично пришибу! А каким мертвенно-холодным тоном он произнес: «Мацури-тян»... у меня чуть колени не подогнулись от переизбытка чувств. И как ловко этот няшка с тыквой сформулировал вопрос! С тонким намеком на толстые обстоятельства, как говорится. Отмазалась, называется.
– Не совсем так, Казекаге-сама. Просто я беспокоюсь о Вашем здоровье: Вы же сильно устаете на работе, и если не поставить еду рядом с кроватью, ложитесь спать голодным, – новая отговорка пришла мне в голову поразительно быстро.
– Значит, все это – просто проявление беспокойства о здоровье главы деревни и ничего больше?
– Конечно! – мне показалось, или в глазах сенсея промелькнуло… разочарование?
– Что же, в таком случае вопросов больше нет. Когда у меня появится хотя бы немного свободного времени, мы продолжим спарринг-тренировки, – ответил учитель и исчез с легким хлопком.
– Теневой клон?! Ну, сенсей…

Гаара с задумчивым видом сидел на столе в своем кабинете и размышлял над информацией, полученной от клона. Итогом размышлений стало всего одно слово:
– Врет.
Внезапно раздался стук в дверь.
– Войдите, – буркнул Казекаге, даже не подумавший слезть со стола.
В кабинет вошел главный медик деревни с небольшим листом бумаги в руках.
– Доброе утро, Казекаге-сама. Я принес вам список кандидатов на отправку в Коноху для стажировки у Цунаде-сама, – абсолютно спокойно проговорил он, словно мрачно восседающий на столе Казекаге – вполне рядовое явление.
– Хорошо, я его просмотрю чуть позже. Хотя, подождите… Кого рекомендуете лично Вы?
– Вашу ученицу.
– Мацури? – удивился Гаара.
– Да, так как у неё высокие показатели по всем пунктам отборочного теста, а кроме того она сама с некоторых пор заинтересовалась медицинскими техниками.

Не будь Гаара обижен на ученицу за ложь, он бы не отправил её в Коноху. Впрочем, откажись она ехать туда, он не стал бы настаивать, а так… Казекаге приказал. Его ученица, оскорбленная тем, что учитель прислал вместо себя теневого клона, согласилась и в тот же день отбыла в деревню Листа.

POV Мацури

Осознание того, что я как минимум год не увижу Гаару, настигло меня ближе к вечеру первого дня пути в Коноху. И первой мыслью было:
– Он же теперь голодным спать ложиться будет!
В голове моментально возникла картинка: грустный и отощавший Гаара-сенсей ложится в кровать в обнимку с любимым плюшевым мишкой, с тоской глядя на пустую тумбочку… Я чуть было не побежала обратно в Суну, но вовремя сообразила, что на ближайшее время мне туда дороги нет – я сама спалила все мосты, согласившись стать ученицей Цунаде. И угораздило же меня влюбиться в этого бесчувственного песчаного принца! И что толку от того, что я все это время была его единственной ученицей и находилась к нему ближе, чем кто бы то ни был? А как мне завидовали многие девушки-шиноби! Ведь Темари и Канкуро регулярно набирали себе новые группы, а мой учитель… У Гаары была только одна группа, в состав которой входил всего один человек – я. Многие пытались попасть в неё, но все они получали в ответ равнодушное: «У меня уже есть ученица». С одной стороны, меня это безумно радовало, но с другой… Я прекрасно понимала, что сенсей использует меня, как живой щит против всех попыток старейшин деревни навесить на него еще и преподавательскую работу. Совсем некстати вспомнился тот факт, что в этом году у меня экзамен на звание джоунина, и Гаара собирался научить меня какой-то мощной технике стихии ветра…

Углубившись в свои невеселые мысли, я не сразу заметила, что к костру подходит член отряда АНБУ Суны.
– Что-то случилось? – заметив его, встревожено спросила я.
– Все в порядке, Мацури-сан, просто у меня послание для вас от Казекаге-сама.
Передав мне запечатанный свиток, он немедленно исчез в клубах дыма, а я довольно долго гипнотизировала послание взглядом, не решаясь его прочитать. Сама не понимаю, что я боялась там обнаружить? Ведь Гаара мне однажды сказал: «Я буду твоим учителем до тех пор, пока ты сама не решишь перестать быть моей ученицей», а больше меня ничем испугать было нельзя. И все же мне было как-то странно держать в руках послание от учителя. Собственно говоря, до меня, в конце концов, дошло, что не так: я впервые получила от него письмо. До сегодняшнего дня мы с Гаарой всегда общались вживую.
– А теперь целый год переписываться, – едва слышно прошептала я, с трудом сдерживая слезы: у меня не было уверенности в том, что учитель захочет поддерживать со мной переписку.
Записка оказалась очень короткой: «Мацури, я попросил Наруто заняться твоей подготовкой к экзамену, поскольку он владеет стихией ветра. Гаара».

Узумаки Наруто, будущий Седьмой Хокаге Конохи, лежал на кровати и с нежной улыбкой смотрел на Хинату, которая забавно морщилась во сне от бьющего ей в лицо солнечного луча, прорвавшегося в щель между шторами. Он любил эти мгновения, когда ничто не мешало ему любоваться женой.
– Чем же я заслужил такую награду, как твоя любовь, милая? – беззвучно прошептал он и невесомо коснулся губами обнаженного плеча Хинаты, зная, что для неё это лучший будильник.
Девушка чуть вздрогнула, перевернулась на спину и открыла глаза. Увидев лицо мужа, она сонно улыбнулась.
– Доброе утро, Нару.
Юноша улыбнулся в ответ, провел по её щеке кончиками пальцев и нежно поцеловал. Естественно, им обоим хотелось большего, чем просто поцелуи, но…

POV Сакуры

Ксо, никак не привыкну, что лисенок живет не один! Вот и на этот раз, приперевшись к нему ни свет ни заря по приказу Цунаде, я не удосужилась подумать, что Наруто может мирно дрыхнуть в обнимку со своей ненаглядной Хинаточкой. На мой громогласный долбеж в дверь он отреагировал спустя пару минут. Когда он все же соизволил выйти и появился передо мной в одних штанах, я невольно покраснела: полуголый Герой Конохи безотказно действовал на всех девушек, да так, что Саске обзавидуется. Волевое лицо, небесно-голубые глаза, загорелая кожа, под которой рельефно проступали литые мышцы, белые черточки немногочисленных шрамов, четко выделяющиеся на фоне загара, шапка непослушных золотистых волос, крепкие руки, при взгляде на которые сразу понимаешь, сколько удовольствия можно получить в их объятиях и чуть припухшие от утренних поцелуев губы… Короче говоря, Наруто был чертовски сексуален и красив. Моё второе «Я» ехидно спросило:
– Что, слюнки текут?
– Угу…
– Поздняк метаться, подруга! Упустила такого паренька… Теперь стой в сторонке и завидуй, фанатка мстителя-идиота.
От внутреннего диалога меня оторвал голос Хинаты:
– Сакура, прекрати пожирать моего мужа глазами, а то я начну ревновать, – с улыбкой проговорила миссис Узумаки, появляясь из-за спины Наруто.
Зависть – плохое чувство… но я завидовала Хинате самой черной завистью в мире: мало того, что она себе такого парня в мужья отхватила, так и фигурка у неё – мечта любой девушки. Вот и сейчас она стояла передо мной в одной легкой ночнушке, которая только подчеркивала все достоинства её фигуры, которую не портила даже беременность, и заставляла меня мысленно грызть ногти. А самое обидное заключалось в том, что эти двое были словно две половинки одного целого. Солнце и Луна. Идеальная пара – именно так про них говорили все, кто видел их вместе. А я… упустила Наруто и не поймала Саске, которого захомутала Мизукаге. Неудачница, одним словом.
– Извиняюсь за ранний визит, но тебя срочно хочет видеть Пятая, Наруто, – озвучила я наконец цель своего визита и поспешно ретировалась, ибо выдержка не резиновая и нервы не казенные.

– Что стряслось, Цунаде-баа-сама? – выпалил Узумаки Наруто, врываясь в кабинет Хокаге.
Пятая страдальчески закатила глаза к потолку, но читать своему приемнику мораль о том, что она ему не бабуля, не стала. Ибо бесполезно.
– Случилось то, что послезавтра в Коноху прибудет любимая и единственная ученица твоего лучшего друга с целью повышения профнавыков ниндзя-медика.
– Мацури?
– Да. Гаара просит, чтобы ты помог ей закончить подготовку к экзамену и научил какой-нибудь технике стихии ветра.
– Ясненько. Что-нибудь еще?
– Да. Держи свиток. Надо его забросить в один из храмов Огня. Как раз вернешься к приходу Мацури.

POV Наруто

Мне потребовалось ровно двое суток для того, чтобы отнести свиток и вернуться в деревню. Подходя к воротам, я уже представлял, как разбужу Хинату нежным поцелуем, но тут меня перехватил капитан АНБУ и, по совместительству, мой бывший сенсей – Хатаке Какаши.
– Наруто! Ноги в руки и за мной!
– В чем дело, Какаши-сенсей? – удивленно спросил я на бегу. – Почему мы двигаемся к резиденции по задворкам?
– Потерпи немного – Цунаде-сама тебе сейчас все объяснит.
Я был настолько взволнован и удивлен, что не обратил внимания на неясный гул, доносящийся с площади перед резиденцией… А зря…

В кабинете бабули Цунаде было людно: кроме самой Пятой здесь присутствовали оба старейшины, Шизуне и Шикамару.
– По какому поводу такое представительное собрание? – изумленно спросил я.
– По поводу твоего назначения Седьмым Хокаге Конохи, – абсолютно безразличным тоном проговорила Цунаде.
– Что?!
– Поздравляем, Нанадайме, – с подчеркнуто-безразличным видом произнесли старейшины.
Судя по зловещей улыбке бабули Цунаде, возражать и препираться не только бессмысленно, но и крайне опасно для жизни: при попытке отказаться она меня по всей Конохе размажет… тонким, тонким слоем. Я понял, что сегодня моя вольная житуха закончится и начнется то, о чем я так долго мечтал и чего я так боялся – тяжелая повседневная работа Хокаге. Обреченно вздохнув, я покосился на ухмыляющегося Шикамару и спросил:
– Кто будет моим помощником?
– На первых порах мы с Шизуне, а там видно будет.
– Я принимаю титул Нанадайме, но с одним условием.
– Каким?
– Моим постоянным помощником будет Нара Шикамару.
Судя по тому, с какой скоростью пропала ухмылка с лица ленивого гения, он явно не ожидал такого поворота событий.
– Согласны! – синхронно откликнулись Цунаде, Шизуне и старейшины.
Наследник клана Нара обреченно воздел глаза к потолку, а его губы шевельнулись, беззвучно произнеся: «Как же это все проблематично…».
– Что же, Нанадайме, надевайте свою рабочую одежду и поднимайтесь на крышу – люди ждут вас, – проговорила Шизуне, протягивая мне плащ с метками Седьмого Хокаге и шляпу.

Никогда мне не было так страшно, как в тот миг, когда я набросил на плечи плащ Хокаге и спрятал испуганное лицо под широкими полями шляпы. Мне было страшно до дрожи в коленях и зубовного скрежета. Ответственность. Только сейчас, когда я шагал по ступеням лестницы, ведущей на крышу резиденции Хокаге, до меня начало доходить, какую ответственность я только что взвалил на свои плечи. Мне хотелось развернуться и бежать, куда глаза глядят, вопя во все горло от ужаса. И вполне может быть, что я так и сделал бы, но тут мне на плечо легла рука Цунаде.
– Успокойся, сынок, – раздался у меня за спиной её голос, в котором сквозили теплота и сочувствие. – Если кто и способен справиться с таким грузом ответственности, то только ты. Жаль, твои родители не могут увидеть, чего добился их сын.
– И дедуля Джирайя, – невольно улыбнулся я, вспомнив тренировки с «Величайшим Извращенцем» и чувствуя, как отступает страх.
– Да. Они сделали все, что было в их силах…
– И я просто не имею права их подвести.

Мы поднялись наверх, и я увидел, что площадь под нами до отказа забита народом. Цунаде, не спеша, подошла к краю крыши.
– Жители Конохи! Я несколько лет управляла этой деревней, прилагая все силы к тому, чтобы она процветала. Но я никогда не смогла бы уберечь её от полного уничтожения без помощи того, кому я сегодня уступаю свой пост.
Последовала короткая пауза, в течение которой бабуля Цунаде сделала пару шагов назад, а я занял её место.
– Представляю вашего Нанадайме – Узумаки Наруто!
Я резким движением сорвал шляпу с головы, а площадь разразилась шквалом восторженных криков. Меня поражала та четкость, с которой я видел отдельные лица. Вот стоит улыбающийся Нейджи, обнимающий плачущую от счастья Хинату, а рядом с ними восторженно хлопает в ладоши Хьюга Тен-Тен. Неподалеку от них стоят Гай-сенсей и Ли с фирменными улыбками «хороших парней». Чуть в стороне Ино нежно обнимает Сая, который что-то зарисовывает с лихорадочной быстротой… и у меня есть неплохая догадка, что именно. В первых рядах я разглядел Чоджи, Шино и Кибу с Акамару. А вот плачущий учитель Ирука, человек, благодаря которому я стал тем, кто я есть. Рядом с ним стоит ухмыляющийся до ушей Конохамару, а за его спиной виднеются Сакура и Карин, снедающие меня алчными взглядами, да и не они одни, если на то пошло. И в кои-то веки довольное лицо Хьюги Хиаши. Что же, его можно понять: отныне глава клана Хьюга (я им стал после женитьбы на Хинате, которая являлась наследницей семейства Хьюга) становится Седьмым Хокаге Конохи, что весьма поднимает их авторитет. И многие, многие другие, знакомые, мало знакомые и совсем неизвестные мне люди.
Когда мы, наконец, вернулись в кабинет, Цунаде крепко обняла меня и поцеловала в лоб.
– Вот теперь можешь называть меня бабулей, – с улыбкой сказала она.
Я уткнулся лбом в её плечо и чуть слышно проговорил:
– Спасибо вам за все, Цунаде-сама.
– Посмотрим, что станет с твоей благодарностью через пару лет на посту Хокаге, – с ехидной улыбкой прошептала она в ответ.

До чего же непривычно было сидеть в кресле Пятой и осознавать, что теперь это кресло Седьмого, что с сегодняшнего дня – это мое рабочее место, что отныне именно мне придется ежедневно разгребать кучи проблем, связанных с жизнью деревни и её жителей, а все мои неверные решения будут отражаться на них.
– Шика, немедленно вызови ко мне Нейджи и Хиаши, – проговорил я, устроившись в удобнейшем кресле Хокаге и игнорируя изумленный взгляды всех присутствующих в кабинете.
Шикамару тяжело вздохнул и вывалился спиной вперед в окно, у которого стоял. Старейшины покинули мой кабинет более традиционным способом – через дверь.
– Пока мой новоиспеченный зам ищет мою родню, давайте решим, как будет проходить моя стажировка.
– Очень просто. Мы с Шизуне будем помогать тебе. По очереди, естественно.
– Хорошо еще, что Шикамару успел вникнуть в большинство долгосрочных проблем и проектов, – вмешалась в наш с Цунаде диалог её помощница.
– И это позволяет существенно снизить период твоей стажировки, Наруто! – сделала неожиданный вывод Цунаде.
После жаркого спора, мы сошлись на том, что они будут помогать мне в течение двух недель, а потом я смогу полагаться только на поддержку моего заместителя – Нару Шикамару, который был ленив в той же степени, что и гениален.
Шика отсутствовал довольно долго, поэтому я успел привести к присяге АНБУ и представителей управленческого аппарата. Кроме того, Цунаде посвятила меня во все текущие операции, о проведении которых знали только она, Какаши и исполнители. Как оказалось, даже будучи первым замом бабульки, я много чего не знал.
– Войдите! – отреагировал я с небольшой заминкой на стук в дверь.
В кабинет вошел немного помятый и растрепанный Шика, а следом за ним появились два сильнейших бойца клана Хьюга и моя жена Хината.

POV Нейджи

Когда к нам в резиденцию вломился взмыленный Шикамару и заявил, что нас с дядей желает лицезреть новоиспеченный Нанадайме, причем испытать сие неземное удовольствие он жаждет немедленно, моё сердце вдруг сжалось от какого-то предчувствия, а в голове всплыл наш с Наруто бой на экзамене и его слова: «Когда я стану Хокаге, то изменю правила клана Хьюга!». По дороге к резиденции, пробираясь через толпы празднующих горожан, мы встретили Хинату, которая присоединилась к нам.
– Что-то случилось, Хокаге-сама? – вежливо спросил у Наруто Хиаши, когда мы все вчетвером вошли в кабинет Хокаге.
Нанадайме некоторое время молчал, переводя внимательный взгляд своих небесно-голубых глаз с меня на дядю (успев при этом нежно улыбнуться жене), а лицо его при этом имело крайне серьезное и сосредоточенное выражение.
– Хиаши-сан, после нас с Хинатой клан наследует Ханаби, верно?
– Да.
– А если что, то вы, так?
– Да, но…
– Минуточку. Если Нейджи станет мужем Ханаби, то он автоматически получит пост лидера клана в том случае, если со мной и Хинатой что-то произойдет, я прав?
Все в комнате, включая меня, уставились на Хокаге выпученными глазами. Хотя нет, не все: Нара Шикамару смотрел на Наруто с уважительно-понимающим выражением на лице.
– Так вот, я предлагаю следующее: мы прямо сейчас регистрируем их брак, после чего регистрируем отказ Ханаби от главенства над кланом, и они разводятся, – на одном дыхании выпалил Хокаге, не давая Хиаши разразиться гневной тирадой.
– Но это же бессмысленно! Если они разведутся, то Нейджи потеряет право на главенство! – воскликнул дядя, обдумав предложение Наруто, в то время как я все еще пытался справиться с шоком.
– Правом, данным мне, как лидеру клана Хьюга, я изменяю правила наследования! Отныне член второй семьи, женившийся/вышедшая замуж за члена главной семьи, сохраняет положение в главной семье даже после развода, если получит на то согласие главы клана, – отчеканил явно давно заготовленный ответ Наруто.
– Шах, – с улыбкой проговорил Шикамару.
Лица всех присутствовавших при этом историческом моменте выражали целую гамму чувств, начиная от восторга (Хината) и заканчивая полной прострацией (я). А Наруто тем временем начал вытаскивать из какой-то папки листы бумаги и ставить на них печати клана Хьюга, комментируя каждую из них:
– Свадьба… отказ… изменение правил… развод… А теперь берем печать Хокаге… развод… свадьба… развод… свадьба. Все, Хиаши-сан, отныне Нейджи законный наследник клана Хьюга.

Кажется, я на какое-то время вырубился, потому что вдруг обнаружил себя сидящим у стены с лицом мокрым от брызг ледяной воды. Рядом со мной сидела на корточках Тен-Тен с пустым стаканом в руке. Увидев, что я очнулся, она облегченно вздохнула и улыбнулась:
– Ты как?
– Нормально, – помедлив, ответил я и огляделся.
Наруто сидел за столом, рядом с ним стоял Шикамару, и они о чем-то оживленно спорили, тыча друг другу под нос какими-то папками с документами. Хината и Шизуне сидели около дальней от меня стены и о чем-то шушукались, периодически косясь на Хокаге. Цунаде и дядя вели неспешную беседу около двери. Я попытался встать на ноги, но меня остановил веселый голос Наруто:
– Нейджи, ты лучше не вставай, потому что это еще не все.
Я, не раздумывая, приземлился обратно на пол, здраво рассудив, что Хокаге дурного не посоветует.
– Я, Узумаки Наруто, глава клана Хьюга, и моя жена, Узумаки Хината, добровольно уступаем пост главы клана члену главной семьи – Хьюге Нейджи.
– Мат, – проговорил улыбающийся до ушей Шикамару.
Пока я пытался поверить в то, что это не сон и я действительно только что стал главой клана Хьюга, ко мне подошел дядя, прячущий руки за спиной.
– Нейджи-сама, снимите, пожалуйста, Ваш протектор, закройте глаза и расслабьтесь.
Я удивленно посмотрел на Хиаши, но все же выполнил его просьбу. Некоторое время ничего не происходило, а потом пришла чудовищная боль… Нет, не так. У меня попросту нет слов, чтобы описать, что я чувствовал, что мне пришлось испытать. В какой-то момент я вдруг четко осознал, что вплотную подошел к порогу смерти, но так и не перешагнул через него: меня словно остановило чьё-то нежное прикосновение. А потом все кончилось. Я с трудом приоткрыл глаза и увидел над собой сведенное судорогой лицо Тен-Тен с крепко зажмуренными глазами и закушенной нижней губой, по которой стекала тоненькая струйка крови. Её ладони крепко сжимали мою голову, и от них шло приятное, успокаивающее тепло. Я чуть шевельнулся, и она тут же открыла глаза, её лицо разгладилось, а губы расплылись в радостной улыбке.
– Живой! – дрожащим голосом произнесла моя ненаглядная и заплакала.

Я потом почти неделю провалялся в госпитале Конохи под строгим присмотром Сакуры и Ино, восстанавливаясь после снятия печати подчинения. Вообще-то у меня были все шансы погибнуть в процессе её нейтрализации, но меня спасла Тен, которая немного разбиралась в медицинских техниках и начала воздействовать техникой восстановления на мою голову.

Уже начало темнеть, когда Мацури разглядела вдали ворота Конохи. Внезапно над деревней начали вспыхивать разноцветные всполохи салюта.
– Похоже, у Листа какой-то праздник… – задумчиво проговорила девушка.
– Совершенно верно, – раздался слева от неё мужской голос.
Мацури вздрогнула и обернулась: неподалеку от неё стоял черноволосый и черноглазый юноша с бледной кожей, закутанный в плащ с метками страны Тумана. Его лицо показалось девушке смутно знакомым.
– Думаю, нам стоит продолжить наш путь в деревню, пока окончательно не стемнело, – проговорил парень после небольшой паузы.
Они пошли к воротам, причем туманник выдвинулся чуть вперед, явно для того, чтобы не нервировать девушку. Некоторое время они двигались молча, а потом Мацури задала мучающий её вопрос. Вернее попыталась его задать:
– Извините, но вы кажетесь мне странно зна…
– Учиха Саске, – ответил туманник, не дав ей договорить.
Девушка даже споткнулась от неожиданности, но лезть с расспросами не посмела.

Охранявшие ворота шиноби пребывали в расстроенных чувствах – вместо того, чтобы обмывать назначение нового Хокаге, им приходилось торчать тут. При виде двух незнакомцев, вошедших в ворота, они обрадовано встрепенулись: хоть какое-то развлечение.
– Назовите ваши имена и цель визита!
– Хироиши Мацури. Прибыла из деревни Песка для обучения у Пятой Хокаге, – после короткой паузы проговорила девушка, поняв, что её попутчик вовсе не горит желанием представляться первым.
– Цунаде-сама больше не Хокаге, – ответил ей один из стражей.
– Как это?
– Она сегодня утром сложила с себя полномочия, и теперь деревней управляет Нанадайме…
– Узумаки Наруто, – каким-то придушенным голосом закончил туманник фразу коноховца.
– Совершенно верно… А Вы кто?
– Я Учиха Саске. Принес послание для Хокаге от Мизукаге.
Шиноби Листа, услышав, кто стоит перед ними, мгновенно вскочили на ноги и схватились за оружие. Потом до них дошло, что он прибыл с официальным визитом:
– Хорошо, давайте сюда послание.
– Я передам его только лично Седьмому.
– Ты же не думаешь, что…
– Привет, Саске.