– Ты в курсе, что мы сильно отстаем от графика?!! – Мадара нервно метался из угла в угол пейновской спальни, потрясая какими-то бумажками.

 – Может, Вы подождете, пока мы хотя бы оденемся? – сонно сказал Нагато, натягивая одеяло до самого носа. Лежащая рядом Конан сделала то же самое.

 Мадара не заметил смущения своих подчиненных и продолжил:

 – Я планировал захватить всех биджу до конца лета! А какой месяц сейчас, а? Молчишь? Вот и молчи! Мы действуем не эффективно! Нам надо пересмотреть весь наш план, на…

 – Что, прямо сейчас?! – не выдержав такой наглости, перебил лидера Нагато.

 – А-а-а… ну да! Немного позже… – опомнился главный Учиха. Он всегда забывал про время и деликатность, если ему в голову приходила стоящая идея. – Поговорим после завтрака. Я еще кое-что обдумаю… – с этими словами Тоби вылетел в коридор, а Нагато и Конан облегченно вздохнув, приступили к своему обычному утреннему туалету.

  Итачи проснулся от того, что что-то больно стукнуло его под ребра. Этим чем-то оказалась замотанная в бинты Самехада напарника. С самого вечера Итачи предусмотрительно лег спать подальше от Кисаме и Тоби. Он хотел выспаться, но рядом с Хошигаки это было врядли возможно – он обнимался во сне со всем, что попадалось под руку. Итачи хорошо это выучил, так как был напарником риб-мэна уже давно и ему не раз приходилось отбивался от сонных объятий, когда он имел неосторожность лечь на не достаточно далеком расстоянии от Кисаме. А как спит Тоби Итачи выяснять не захотел. Поэтому он забился в самый дальний угол комнаты, обложился по периметру подушками, и зловредно подумав: «Пусть теперь Кисаме-сан попробует обнять Мадару!», мирно заснул.

 – Итачи-сан!..  И-итачи-са-ан!..  ИТАЧИ!!!  Да просыпайся ты, черт, уже десять утра! – Хошигаки, раскидав в стороны учиховские «баррикады», тыкал того в бок кончиком своего меча.

 – Нет, Кисаме, ты точно дурак! – не открывая глаз, проворчал Учиха. – Больно все-таки!

 – Да все ждут только тебя! Вставай!

 Кисаме бесцеремонно дернул напарника за руку – тот сел, открыл глаза и… ничего не сделал.  Итачи был слишком порядочным шиноби. Хотя ему очень хотелось зацукиемить этот синюшный «будильник» прямо здесь и сейчас! Потерев слипающиеся глаза, Итачи натянул тапки и направился  в сторону столовой.

 – Ты что, вот так и пойдешь?!! – опешил Кисаме, окидывая взглядом своего заспанного напарничка.

 Итачи, с распущенными длинными черными волосами, в помятой короткой розовой пижамке, сверкая голыми коленками, потягивался у дверей.

 – Ага, – кивнул Учиха. И зевнув, с риском вывихнуть себе челюсть, поплелся вниз.

– Ну наконец-то! – всплеснула руками Конан. – А то мы уже стали за тебя беспокоиться!

– Все в порядке, Конан-сан, – улыбнулся Итачи и, плюхнувшись в кресло, потянулся к кофейнику.

 Нукеннины удивленно уставились на внешний вид, обычно аккуратного, Учихи. Но голод взял свое, и все присутствующие, оставив Итачи впокое, приступили к поеданию тостов и выпиванию утреннего кофе. После завтрака Пейн, с грозным видом утащил, куда-то Тоби, и их не было видно почти до самого вечера. Конан ушла на рынок. А Итачи и Кисаме тынялись по лабиринтам коридоров пейновского жилья решая, чем им сегодня заняться?

 Куса. Семь часов утра.

 Хидан и Какузу мирно похрапывали в унисон, как вдруг неподалеку раздался громкий женский крик и послышались звуки боя. Нукеннины мигом повскакивали и бросились к тому месту, откуда доносились шум.

 – Это ОН!!! – радостно зашыпел Какузу, сверяя портрет на странице своего каталога с лицом одного из тех шиноби, что участвовали в потасовке.

 – Кто ОН? Что ты там высматриваешь? – Хидан, зевая, заглянул через плечо Какузу, но спросонья не удержал равновесия и грохнулся на казначея. – Упс! – Хидан попытался встать, но Какузу крепко схватил его за воротник и быстро прошептал в ухо:

 – Видишь вон того шиноби с небольшой плешью на макушке?

 – Угу, – кивнул Хидан, пытаясь вырваться, но Какузу был явно сильнее.

 – Так вот: мне нужно, что бы ты провел над ним свой долбанный ритуал, только не повреди лицо!

 – Ладно.

 – Ладно?! – пораженно шепнул Какузу. – Так просто?! И ты даже не спросишь зачем, и что тебе за это будет?!

 – Не-а! – отмахнулся бессмертный. – Меня интересует только жертвоприношение. О, Великий Джашин-сама, милостью твоею, я выпущу кишки этому долбодятлу и…

 – Заткнись, Хидан!

 Фанатик обиженно отвернулся. Какузу, решив, что не время злить Хидана, а то тот еще из вредности изуродует лицо его дорогой добыче, добавил:

 – Нас могут услышать!

 Стычка между шиноби из Травы закончилась, и добыча Какузу удалялась в компании еще двух ниндзя и какой-то женщины. Хидан и Какузу последовали за ними. Когда они зашли в небольшой лесок, нукеннины преградили им путь. Шиноби Травы напряглись, увидев пресловутые черно-красные плащи.

 – Ви Акацуки? – спросила потенциальная куча денег Какузу.

 – А ты Кимико Шиширо, из клана Кимико селения скрытого в Траве?

 – Да! – ответил тот, шагнув вперед, – Что вам, выродкам, от меня нужно?

 – Твоя смерть, ублюдок! – взвизгнул Хидан и резко выкинул свою косу вперед.

 Шиноби естественно увернулся.

 – А я слышал, что Акацуки – это серьезная организация!  – съязвил Кимико. – А вижу, туда принимают кого-попало.

 Глаза Хидана налились кровью от злости и стали почти таким же красными как Шаринганы Итачи.

 – Сдохни, у*бище! – заорал бессмертный и снова замахнулся косой на Кимико.

Молча наблюдавший за происходящим Какузу, только ухмыльнулся.

 – И это все на что ты способен? Ты – ничтожество! Всего лишь царапина!!! Ты не дотягиваешь даже до звания генина! Как ты вообще получил протектор шиноби?! Спер, не иначе!!! – захохотал Кимико, но внезапно осекся, и упал на землю, схватившись за грудь.

 Увидев на своих ладонях кровь, шиноби в ужасе уставился на Акацуки. Хидан в образе Смерти стаял в кровавом символе, начерченном прямо на земле. Из дырки в его груди хлестала кровь.

 – Скорее, Шиширо-сама, надо уничтожить нарисованный им символ! – к Кимико подбежала, шедшая с ними темноволосая женщина и подхватила его под локти. – Я знаю кто он! Он приверженец культа Джашина! Много лет назад подобный  человек уничтожил мою деревню с помощью такого же символа. Он может убить Вас, даже не прикасаясь к Вам. Сейчас он почему-то не попал в жизненно важные органы, а то Вы были бы уже мертвы! Поторопитесь!

 Ни Хидан, ни Какузу не слышала слов странной женщины и ничего не предприняли.

  Кимико жестами что-то приказал своим спутникам, и один из шиноби Травы кунаями пригвоздил невнимательного Хидана к ближайшему дубу, за края плаща. Другой, воспользовавшись техникой воды, уничтожил ритуальный символ на земле. Хидан завыл благим матом, обещая кровавую расправу всем, но было уже поздно! А Кусовцы, подхватив раненного товарища, быстро скрылись среди леса. Какузу неспешно подошел к, орущему и пытающемуся отцепиться от дерева, Хидану и стал медленно, по одному, вынимать и з дерева вражеские кунаи, приговаривая:

– Х-м-м! Что ж, наша задача усложнилась. Они как-то раскрыли наш маленький секрет. Теперь нам низачто просто так не раздобыть кровь этого ублюдка.

 – Так что, домой? – обрадовался Хидан.

 – Нет. Просто будем действовать тоньше.

 – Это как так – тоньше? – скривился мазохист.

 – Ну, для начала, проследим, где он живет… – казначей на секунду задумался и, усмехнувшись собственным мыслям, спросил: – Эй, вампир-самоучка, тебе для ритуала любого количества крови достаточно?

 – Угу, – кивнул бессмертный, огорченно рассматривая дырки в плаще.

 – Значит так: мы проникнем в селение, сольемся с местными, и как-то раздобудем немого крови этого выродка…

– Ксо! Ну и как ты собираешься это сделать?!

 Какузу самодовольно усмехнулся.

Где-то на подходе к Суне. Час дня.

 – Мы уже пришли?

 – Нет.

 – Мы уже пришли?!

 – Нет!

 – Мы уже пришли?!

 – Нет!!! Дейдара, ты что слепой?!! Где ты тут деревню видишь?!!

 – Так Вы ж только что сами сказали, что мы уже в Суне! – обиделся подрывник.

 – Так ты еще и глухой, оказывается? – вспылил кукловод. – Я сказал, что мы на подходе к Суне, а не в самой деревне!

 – А-а-а!

 – Это большая разница, не так ли? – ухмыльнулся кукольник.

 – Долго нам еще?

 – К вечеру дойдем.

 – Вы может и дойдете, а я вот врядли! – Дей вытер рукавом плаща стекающий ручьем по лицу пот. Челка прилипла ко лбу и мешала нормальному зрению. Даже шляпа не спасала от безжалостной жары пустыни. – У меня уже глина в сумке вся оплавилась, ммм! Но Данна, дайте водички.