У входа в Суну.

 – Дейдара, хватит играть с глиной!

 – Мне скучно. Вы же не хотите со мной разговаривать…

 – Я обдумываю, как нам лучше проникнуть в селение. А ты меня отвлекаешь. – Недовольный Сасори высунулся из Хируко. – Прекрати! У меня из-за твоего шумового оформления   все мысли в голове перепутались!

 – Простите, но Данна. – Дей подорвал последнего паучка и уселся на песок напротив семпая.

Куса. Восемь вечера. Дом Кимико.

 – Пи*дец, Какузу, на меня все так пялятся! – Хидан, наверное, впервые в жизни покраснел, и старательно прятался за широкую спину напарника, пока они не свернули в переулок.

 – Сколько в час? – поинтересовался у Какузу, проезжающий мимо в паланкине толстый вельможа.

 – Сто рю. Но сегодня она занята, господин, – слегка поклонился богачу Какузу. – Прием у Кимико-сама, слышали об этом?

 – А-а-а! Так это же чудесно! – обрадовался толстяк. – Я найду тебя там, куколка. – И послав воздушный поцелуй Хидану, въехал в ворота усадьбы.

 До Хидана, который с непонимающим видом слушал этот разговор, наконец доехало, о чем они говорили.

 – Сукин ты выродок, Какузу! Ты… – мазохист аж захлебнулся от возмущения. – Ты… сутенер, хренов!!! Ты меня продаешь уже?! Совсем ох*уел, урод недоделанный?!!

 – Да расслабься ты! И веди себя как того требует твой статус!

 – Мой статус требует немедленно принести тебя в жертву Джашину-саме! – огрызнулся фанатик.

 Какузу схватил напарника за подбородок, и с силой сжав, проговорил:

 – Запомни, чертов придурок, если ты завалишь мне это дело, я не стану ждать гнева Лидера. Я лично сдеру с тебя шкуру, а тело покрошу на потроха, и скормлю скотине в ближайшем свинарнике. Ты все понял?!

 – Злобный выродок! – прошипел в ответ Хидан. – Да понял я! Пусти уже!

 Вырвавшись из лап казначея, Хидан выхватил из его рук свой пропуск и направился к воротам. Но снова увидев на себе похотливые взгляды гостей, резко развернулся и вцепился в рукав напарника.

 – Какузу, я не могу! Пи*дец! Да там дох*я шиноби, а я… в джитсу… не силен, ты же знаешь! А что, если они меня там…– ярко-малиновые глаза Хидана расширились и в упор уставились в зеленые глаза напарника.

 – Да не ссы ты, Хидан! – в обычно безразличных глазах Какузу заплясали черти. – Я буду рядом.

 – Я тебе не верю! – взвизгнул Хидан уже с неподдельным страхом в голосе, и еще крепче вцепился в руку Какузу.

 Казначею стало жалко напарника, и он положил тому руку на голову, заставляя смотреть себе в глаза.

 – Не глупи. Мне не выгодно, что б тебя там… кхм… отвлекали. Так что, будь спокоен. Я никому не позволю покуситься на твою честь! – хмыкнул Какузу, но заметив сомнения в глазах Хидана, добавил: – Запомни, пока мы на миссии – мы напарники и я тебя не брошу! Веришь?!

 – Почти! – сверкнул малиновым взглядом Хидан, но все-таки отпустил рукав Какузу и направился в сторону усадьбы.

 А Какузу, посмеиваясь над неожиданной впечатлительностью мазохиста, занял свою позицию на крыше.

Башня Пейна. Двенадцать ночи.

 – Отлично! Нажрались! – проворчал Мадара, наткнувшись на Итачи в коридоре.

 – Ты мне кто такой, а?! Я не обязан пред тобой отчитываться. Во всяком случае, в таких делах! – обошел его стороной Итачи.

 – Верно. Не обязан! – фыркнул главный Учиха и отвернулся.

 – Ты чего?! – удивился Итачи.

 – Я?! Абсолютно ничего! – не поворачиваясь, ответил Тоби.

 – Ты что, обиделся?!! – опешил Итачи от внезапной догадки, и удивленно вытаращился на собеседника.

 Вообще-то ему было в глубокой степени наплевать на чувства Мадары. Он искренне презирал главного Учиху за все его прегрешения. Но ссориться со столь могущественным шиноби, тем более из-за ерунды, было как минимум глупо. А Мадара, кажется, действительно обиделся. И Итачи даже не понял почему. Поэтому он осторожно уточнил:

 – На меня?

 – Да ладно! Забудь, – отмахнулся главный Учиха, демонстративно разглядывая свой маникюр, и передернув плечами, пошел прочь от Итачи.

 – Ну уж нет, стой! – Итачи обогнал Тоби и преградил ему дорогу. – Так не пойдет. Договаривай!

 – Что договаривать?! – всплеснул руками Тоби. – То, что вы делись неизвестно куда, некому ничего не сказав?  Или то, что мы вас прождали почти час за ужином? А может то, что вы даже не удосужились позвать нас с собой?!!

 «Вообще от рук отбились! – злился про себя Мадара. – Скучать в своей собственной компании я мог и дома. А у этого, кхм, гения, – Тоби недовольно покосился на Итачи, – даже не хватило ума позвать меня с собой набухаться!!!»

 – Так ты обиделся, что мы не позвали тебя поразвлечься?! – у Итачи от удивления отвисла челюсть. – Да мне просто в голову не пришло, что тебя такое интересует!

 – Ничего я не обиделся! – снова отвернулся Тоби.

 «Да что это с ним сегодня?!! – окончательно обалдел Итачи. – Неужели у нашего бессердечного хладнокровного лидера, тоже бывают вполне человеческие потребности, вроде общения с приятелями?! Кто бы мог подумать!!!»

 Итачи покачал головой, улыбаясь собственным мыслям. Но с Мадарой надо было срочно мириться, а то этот злопамятный псих запросто мог порушить все его планы.

 – Тоби-сан, – Итачи улыбнулся самой кавайной из своих улыбок, – знаешь, мы с Кисаме вообще-то планировали догонятся в туалете…

 – А чего не на кухне? – бросил Тоби, но уже теплее.

 – А Пейн?

 – Ну да. – Согласился Тоби. – А не в спальне чего?

 – Ну, честно говоря, из-за тебя. – Итачи искоса глянул на Мадару. – Мы и подумать не могли, что ты захочешь присоединиться!

 – Сюрприз! – фыркнул Тоби.

 – Ну, тогда пошли, а то Кисаме уже заждался.

В спальне было довольно темно. Все согласились зажечь только один ночник в дальнем углу комнату, на случай пейновской проверки.

 – А этот мелкий засранец нас не выдаст? – Кисаме недоверчиво косился на Тоби, разливая выпивку на троих.

 – Тоби – хороший! – закивала рыжая маска, залпом выпив саке. – То-оби никому ничего не расскажет!

 – Если он проболтается Пейну, я тебя прикончу!

 – Расслабься, Кисаме-сан, никому он не скажет, – отмахнулся от напарника Итачи и тоже опрокинул свою порцию.

 Пока Акацки занималась распитием спиртного, дверь в спальню тихонько приоткрылась и в потемки комнаты скользнула тень.

 – Ну что, по второй? – потянулся к бутылке Кисаме.

 – А то! – воскликнул Тоби.

 – А с тебя не хватит, детка? – ухмыльнулся рыб-мэн.

 – Кисаме-сан, по-о-ожалста!!!  – заныл Тоби и Кисаме плеснул ему в стакан водки.

 Нукеннины чокнулись под бодрое: «До свидания! Трезвыми мы с вами сегодня не увидимся! Кампай!» и уже поднесли стаканы к губам, как над их головами раздался до дрожи знакомый голос:

 – Нет! Ну, нет у вас, все-таки, ни стыда, ни совести!!! Хотябы дверь закрыть потрудились!!!

 Акацуки пороняли стаканы сперепугу. Рядом с ними стоял Пейн.

 – А мы… это… – растерялся Кисаме, пряча бутылку под подушку.

 – Ну… мы ж в нерабочее время… – виновато улыбнулся Итачи.

 Тоби вообще зарылся в одеяло с головой.

 Пейн окинул скептическим взглядом подвыпившую компанию.

 – Я что приказал?

 – Поужинать, скупаться и в постель, – проговорил рыб-мэн. – Ну, мы так и сделали. А теперь ночь…

 – Ты уверен, – Пейн угрожающе зыркнул на Кисаме и сдернул одеяло с Тоби, – что вы выполнили мой приказ?!!

 Акацки повтягивали шеи в плечи, ожидая кары на свои головы. Пейн поднес руки к груди, чтобы сложить печати. Нукеннины зажмурились, а Пейн достал из-за пазухи бутылку саке.

 – Попались?! – хохотнул Лидер.

 Шиноби открыли глаза и удивленно уставились на Пейна.

 – Лидер-сама, Вы серьезно? – спросил Кисаме.

 – Абсолютно. А что? Вы против?

 – Только за! – хором ответили Акацки.

 Тоби подвинулся и Пейн расположился между ним и Итачи.

 – Наливай! – скомандовал Лидер.

Кисаме налил. И понеслось. После первого круга все еще четко соблюдали субординацию. После второго, Тоби вдруг вспомнил, что в детстве учился в музыкальной школе. Мигом притащив, откуда-то из бескрайнего пейновского хламника, лютню, Тоби принялся усердно бренчать на одной ноте, помогая себе истошным завыванием, претендующем на звание песни. Естественно музыкальный инструмент у него отобрали, а за пение вообще пообещали спустить в канализацию к крокодилам. Угомонив Тоби, все налили по третьей. Баке пытались больше не наливать. Но он уселся на пол и заплакал, да так горько, что из-под маски слезы покатились ручьем. Пейн сдался и махнул Кисаме, чтобы тот вернул Тоби стакан. Выпили по третьей. Кончилась закуска. Хотели послать на кухню Тоби. Потом, решив, что среди них нет достаточно храбрых, чтобы есть стряпню Тоби, послали Кисаме.

 – Мне принеси студень из акульей головы. Там помойму еще остался, со вчера… – крикнул ему вдогонку Пейн.

 Кисаме перекосило, но перечить лидеру, тем более пьяному, он не решился и с похоронным видом поплелся на кухню.

 – Без Кисаме-сана пить не будем! – Итачи схватил бутылку со стола и прижал к себе.

 – Как хочешь, – пьяненько улыбнулся Пейн и, пошарив рукой в одеяле, вытянул еще одну.

 – Нагато! Ну давай подождем. Кисаме обидится… – заныл Итачи.

 Мадара, выхватил початую бутылку из рук Итачи, стащил с себя маску и сделал несколько жадных глотков из горла.

 – Не будем мы никого ждать! – воскликнул Великий и Ужасный. – Верно, Нагато?

 – Ага, – сверкнул пирсингом Пейн и налил себе и Мадаре.

 – Прекратите! У вас совести нет! – Итачи отобрал у них стаканы. Правда, сразу же пожалел об этом, когда увидел перед собой две пары злющих глаз, сверкающих своими легендарными додзюцу.

 «Э-э, я сними обоими не справлюсь… Боже, что я несу…» – пьяные мысли плохо слушались  Итачи.

 – А ты не маловат часом, чтобы указывать нам, что делать?! – Мадара схватил Итачи за шиворот.

 – Малолетка! – прыснул Пейн и подмигнул Тоби, тот пакостно ухмыльнулся.

 – Итачи – малолетка, – протянул главный Учиха глядя на того сквозь недопитую бутылку саке.

 – Между прочим, я уже совершеннолетний! – Итачи сам удивился тому, что обиделся на глупую шутку, этих двух нетрезвых идиотов.

 – О, ты покраснел! – совершенно пьяный Мадара, довольно улыбаясь, приблизился к лицу Итачи, чтобы получше рассмотреть такое редкое явление. Но спьяну не рассчитал расстояние и столкнулся с Итачи носами. – Ай! Больно! – Тоби потер ушибленное место. А Нагато тихо хихикнул.

 Скрипнула дверь – это вернулся Кисаме. Мадара нырнул в одеяла. Он не мог найти в темноте свою маску, вот и пришлось накрыться с головой.

 «Ксо, а как я буду пить?! – мелькнуло у в голове Тоби. – Надо срочно искать эту чертову маску!»

 И он, накрытый одеялом, на четвереньках, принялся ползать по комнате, надеясь отыскать в потемках свое добро. Свет, который они не включили, боясь гнева Пейна, почему-то включить так никто и не додумался.

 – Где я дел фотоаппарат? – Пейн задумчиво потер подбородок.

 Кисаме, вернувшийся с несколькими блюдами, брезгливо бросил перед лидером его заказ – акулий холодец. Затем поставив на матрасы остальное, уселся напротив Итачи. Лидер тут же протянул ему стакан.

 – Итачи-сан, а ты чего? Не будешь больше? – Кисаме заметил, что стакан Учихи пуст.

 – Они меня малолеткой обозвали! – обиженным тоном проворчал Итачи, и снова удивился тому, насколько его задели эти слова.

 – Ну ты же и есть малолетка! Нам всем, ну кроме Дейдары и этого недоразумения в рыжей маске, давно перевалило за тридцать. Чего ты обижаешься? Они правду сказали. – Кисаме похлопал напарника по плечу.

 Простодушный ответ Кисаме почему-то подействовал на Итачи и тому полегчало.

 – Может и так, – Учиха протянул свой стакан напарнику, – ты всегда понимаешь меня, Кисаме-сан!

 – А ты меня! – улыбнулся во весь рот Кисаме и налил саке Итачи.

 – Всегда хотел спросить, а у тебя в детстве друзья были? – к Кисаме подполз, накрытый одеялом, Мадара. Он так и не нашел маску, и забывшись от переизбытка спирта в крови, вышел из образа Тоби, заговорив в своей обычной манере.

 На его счастье Кисаме был уже достаточно пьян и не заметил перемены в личности Тоби. Да и вопрос, кажется, вывел его из душевного равновесия: он налил и выпил стопку саке, а лишь потом ответил:

 – Если честно, то меня боялись даже собственные родители! Тоби-бака, какие друзья?! – Кисаме нахмурился.

 – А чего тебя бояться? Ты же хороший! – Итачи улыбнулся и обнял друга за плечи.

 – Что бы я без тебя делал? – Хошигаки обнял Учиху в ответ.

 – Вы еще поцелуйтесь! – съязвил Мадара, высунувшись из-за плеча Пейна.

 – Маску одень! – шикнул на него Лидер и Тоби, залпом допив остаток саке из бутылки, снова скрылся в куче одеял. – Так, я за фотоаппаратом. Без меня не пить! – с этими словами Пейн, покачиваясь, выплыл из комнаты.