Звёзды усыпали чёрное небо, вырисовывая на нём сверкающие узоры. Летний, вечерний запах разносился по всему лесу. Я люблю этот лес. Здесь мне всегда приходит решение на все проблемы, и именно здесь я чувствую себя по-настоящему свободной.
Я часто гуляю по этому лесу, и, приходя сюда, мне очень не хочется уходить, хочется остаться здесь навсегда, но мне приходилось возвращаться в деревню.
Меня зовут Акане. Я куноичи деревни листа, но я никогда не чувствовала себя чем-то ей обязанной. Меня отправляли на миссии, заставляли учить различные дзюцу, но всё это я делала против своей воли.
Однажды я поняла, что нет ни одного по-настоящему свободного человека. Каждый, с рождения, кому-то чем-то обязан. Ребёнок обязан родителям за то, что он родился. Они всегда так говорят, мол: «И эта твоя благодарность?! Ты обязан меня любить только за то, что я тебе жизнь подарил!» А я разве просил? Нет! По-моему, это родители обязаны ребёнку за то, что он безукоризненно им подчиняется, за то, что родился здоровым, умным и красивым, за безусловную любовь, только за то, что он у них есть. Счастливая семья – это та, где родители и их ребёнок живут душа в душу в достатке, в доме, переполненном любовью. У меня же такой семьи не было. Моя мама исчезла, когда мне было два года, так что для меня семья – это только мой отец, который никогда мне о ней не рассказывал. Когда я была совсем маленькой и спрашивала его о матери, он отвечал мне, что не хочет об этом говорить, а затем отправлял в свою комнату. Потом, когда я стала постарше, я привыкла жить в неведении и смирилась с мыслью о том, что матери у меня никогда и не было.
Я любила свободу. Любила гулять по тому лесу с мыслью о том, что все дела переделаны, что на сегодняшний день я свободна и ни одна плохая мысль не тревожит мою душу.
Но с моим отцом прогуляться с такими мыслями по лесу редко получалось. У него была мания на то, чтобы я стала лучшей куноичи деревни.
Говорят, что родители сваливают на плечи своего ребёнка то, что сами не смогли осуществить в молодости. И опять-таки возникает вопрос: «Почему я обязана это делать?». Я спокойно прожила бы, не зацикливаясь на том, чтобы кого-то превзойти, а уж тем более стать лучшей. Но против родителя не попрёшь, нет. Он же папа. Если бы он хоть раз поинтересовался тем, чего я хочу на самом деле! А я ведь просто хотела стать свободной, может, и зависимой от другого человека, но всё-таки свободной.
Я не верила в Бога, и поэтому, молясь кому-то о моей мечте, я просила помощи у леса. Да, это может показаться странным, но я действительно просила у леса свободы. Очень долго просила. И однажды он помог мне. Да, именно он. Он подарил мне свободу. Пусть ненадолго, пусть это была не вечная свобода, но мне и этого было достаточно. То была свобода на земле, а потом я приобрела более ценную свободу.
В жизни человека всегда наступает тот момент, когда он становится по-настоящему свободным. Кто-то – прожив долгую и славную жизнь, кто-то ещё совсем юным, а кто-то и вовсе не ощутив на себе всех сложностей жизни. Наверно, вы уже поняли, про какую свободу я говорю.
Глава 1. Голос во тьме
После моего шестнадцатого дня рождения я вновь отправилась в тот самый лес. Раньше я боялась заходить слишком далеко, так как мне доводилось гулять там только поздно вечером – дни всегда были заполнены делами.
Но в тот день я решилась зайти дальше. Глубь леса оказалась ещё красивее, и я с удовольствием делала каждый шаг, ступая по каменистой тропинке. Тогда я ещё не подозревала, что тот поход изменит всю мою жизнь, но, как говорится, «судьба непредсказуема», и я рада такому повороту.
Я наткнулась на яму, засыпанную камнями, явно сделанную не по прихоти природы. Нет, это явно было что-то другое. Но я не выделялась особой любознательностью, и, естественно, в ночи я бы не стала её трогать, если бы не почуяла сквозь толщу земли сладкий запах природы и слабое, невероятно слабое присутствие чакры.
Я обошла яму со всех сторон, но так и не поняла, от кого исходит этот еле ощутимый поток чакры.
Но интерес меня не пересилил, и я, как и любой другой человек, не страдающий мазохизмом, прошла бы мимо, но кое-что совсем странное вмиг меня остановило. Из глубины ямы послышался голос.
Не надо быть гением, чтобы понять, что тот поток чакры принадлежал этому голосу. Он что-то говорил, но я не могла разобрать слов, и чувство страха тоже брало своё, но было ясно, что этот голос тоже почувствовал моё присутствие.
И пусть я не была любопытна и особо трудолюбива, но я и не могла оставить человека в беде, пусть и незнакомого. И если учитывать то, что человек, чей голос я слышала, был в яме, трудно было допустить мысль, что у него всё хорошо, и он там просто загорает. Да и интонация голоса тоже не отличалась особой весёлостью.
Да, несмотря на страх и усталость от очередного тяжёлого дня, я всё-таки решилась ему помочь. Сделав сеть из собственной чакры, и я пропустила её вглубь ямы, затем вывела её на другую сторону и обвязала сверху. Потом осторожно начала поднимать камни вверх.
Картина, которую я там увидела, была предназначена явно не для того человека, который только что поел. К счастью, я с утра и крошки во рту не держала, ибо от вида содержимого ямы меня бы вывернуло на месте.
Голова, напрочь отделённая от тела, нога, тоже, видимо, когда-то ему принадлежащая, теперь одиноко лежала рядом, и так было со всеми остальными частями тела. Но что пугало больше всего, так это то, что человек, пребывавший в таком состоянии, ещё умудрялся каким-то образом разговаривать, не говоря о том, что по всем правилам и законам жизни он в принципе не должен был быть жив.
Хотелось убежать. Впервые я так хотела вернуться в деревню вместо того, чтобы оставаться в моём самом любимом месте на планете, и впервые моё тусклое любопытство взяло верх над страхом, которого было явно больше.
Голова человека тоже пребывала в явном ступоре, так как пока я его рассматривала, тот тоже не сказал ни слова, и смотрел на меня озадаченным взглядом.
Но он вернулся в реальность быстрее меня и, скорчив на своём лице подобие злой улыбки, громким басом произнёс:
- Ну, что? Заходи, коль пришла. - Мужчина явно жил на отшибе, если сохранил чувство юмора, пребывая в таком состоянии. Я же, выйдя из раздумий, попыталась сохранять невозмутимость, но у меня плохо получалось. Все мои эмоции отражались у меня на лице. И мой страх выражался в расширенных зрачках и дрожащем голосе. Моя первая фраза ему в ответ была самым глупым, что я когда-либо произносила в жизни.
- А вам там как? Удобно? - Да, это однозначно самое глупое, что мог произнести человек в такой ситуации. Правда вот, людей, попадавших в такие ситуации, один на миллион.
- Ты что, издеваешься, что ли?! Конечно, нет! Сделай что-нибудь! О, во, знаю, Какузу, Какузу сюда приведи, а лучше сама вытащи меня отсюда, а потом приведи, только ты ему не говори, что ему конец, как только он меня сошьёт обратно, а то я в таком состоянии надолго останусь! Эй! Эй! Выйди из ступора, слышь! Я тут с тобой разговариваю вообще-то! И сделай лицо попроще! Что, никогда не видела разговаривающих голов?! А, ну, хотя да, не видела, но всё-таки. Ну, эй! Блин! Я тут с кем разговариваю?!
Я не понимала что происходит, но я прекрасно знала, о ком он говорит.
Какузу – бывший, а ныне числящийся в списке мёртвых, член Акацки. Значит, это был его напарник, но я не знала ни его имени, ни его прошлого и, естественно, я понятия не имела, как он докатился до такого состояния.
«Голос во тьме». Обычно, когда слышишь такую фразу, тебе представляется кромешная тьма и красивый мелодичный голос, призывающий тебя идти к свету.
Мой же голос во тьме, тот который слышала я, был грубый и басовый. Он совсем не был похож на тот голос, который должен призывать идти на свет. Он больше был похож на голос, который приказывал оставаться во тьме. Но, благо, никто ещё не знает, в какой цвет окрашена свобода…
