Глава 1
Добрый день, меня зовут Узумаки Наруто. Точнее, звали когда-то. Сейчас у меня нет имени, нет звания, нет друзей, нет семьи, я – часть системы, я – сильнейшее оружие деревни скрытого Листа, имя которому «шиноби». Вы, наверное, спросите, что же случилось с человеком, у которого было, не сказать, что всё, но многое. Ответ прост – я повзрослел, даже нет, не так, я вырос. Я думал, что будет как-то больно, обидно за прошлое, за память обо всём, да вот незадача, память оказалось всего лишь отпечатком в зеркале под названием «душа». При желании можно отпечаток и стереть, можно и добавить новый, вообщем-то как игрушка – собирай, копи, выбрасывай.
Глава 2
Мне сейчас почему-то вспомнился тот день, когда я решил свою судьбу. Это был тёплый, прекрасный день, который подходил только для свиданий, наверное. Я сидел на резиденции Хокаге и понимал, что дальше так жить нельзя. Нельзя, потому что мой лучший друг не должен пытаться убить мою лучшую подругу, что он не должен наносить раны нашему сенсею, что он не должен причинять боль близким, которых он оставил. Да и я? А что я, после того тяжёлого, для меня разговора с ним на речушке я перестал жить. Я ходил на миссии, ел, спал и натягивал эту глупую улыбку, всё потому, что так надо, иначе друзья, вернее, знакомые, станут спрашивать, что стало с Узумаки и почему он не бегает по всей деревне, как последний идиот, когда ему что-то не нравится.
О, Боги, кто бы знал, как я тогда устал ото всего. Если бы у меня была возможность, я бы, наверное, хотел поговорить с Итачи, он – единственный, кто достоин называться настоящим шиноби. Мне бы было интересно узнать, как же он жил всё это время с таким грузом, ведь он до последней своей минуты играл роль отступника, скрывающего свои тёплые чувства к брату и родной деревне.
И вот тогда-то я и решил вступить в ряды АНБУ. Но я понимал, что ни Сакура, ни Какаши, ни Киба, ни остальные меня просто туда не пустят, они ведь тоже стали думать, что я стану Хокаге. Но я решил свою судьбу. Я кое-как уговорил Цунаде взять меня в АНБУ, при этом инсценировав свою смерть. Хах, в гробу даже тело настоящее лежит, правда не моё, а как-то убитого вражеского шиноби, которого «превратили» в меня. А если я АНБУ, значит, у меня не может быть никаких эмоций, только лишь лицо вида разрисованной кровью маски.
С того дня прошёл почти год, я уже капитан АНБУ, я всё так же ношу маску и никогда её не снимаю, ни перед кем. Деревня процветает, хотя тут и правда стало спокойнее после моей смерти. Все уже как-то и забыли, что я вообще существовал, я остался в памяти, как неугомонный мальчишка, мечтавший стать Хокаге, не более. И лишь Цунаде всё так же по вечерам за бутылочкой саке тихонько плачет, надеясь, что её никто не видит. И как по расписанию спрашивает меня изо дня в день, что, может, хватит уже, нельзя так, слишком больно и обидно.
– Хокаге-сама, ваш рабочий день уже закончен, отправляйтесь отдыхать, – как на автомате отвечаю я.
– Вернись,Наруто, хватит блуждать во тьме, – шепчет она.
На… На-ру-то… Ах да, это же было моё имя, припоминаю, хотя это что-то новенькое, она назвала меня по имени. Ну да ладно, всё по старой теме.
– Хокаге-сама, вы устали, я доставлю вас домой. Прошу прощения, – говорю я и отправляю её в царство Морфея с помощью специального джицу.
Да, кстати, этот, как же его звали, Учиха… Учиха… Ах, не помню, ну да ладно, он не появлялся с момента нашей последней встречи, хотя в моём блокноте он есть, но его я, к сожалению, никак не могу отследить. Вот чёрт, не могу должным образом завершить миссию на 30 человек.
Да уж, как-то странно всё складывается, я всю свою жизнь оберегал своих друзей, помогал им, а в последний момент решил исчезнуть из их жизни. Жизнь вообще странная штука, чем дольше живёшь, тем как-то хуже становится. Я знаю, если бы я вдруг сейчас «воскрес», меня бы вряд ли простили три человека – это Сакура, Какаши и Шикамару. Как же они вообще не могут понять того, что если бы не АНБУ, если бы не мы, деревни давно бы уже не было? Нас не видят, зато мы видим всё, нас не слышат, зато мы различаем каждый звук, нас не существует, но мы оберегаем Коноху. Это благодаря нам простые джоунины и чуунины могут спокойно выполнять миссии класа B, A. В нашем же списке только S класс, хотя есть и такие, что даже не подходят на S, я бы дал SS. На таких миссиях только два исхода – либо убей и выживи, либо убей и умри. Самое главное здесь не наша жизнь, а выполнение задания. Вот как и существуем, где мало места для помощи, слов и нет места для сочувствия и вообще каких-либо мнений и эмоций.
Да уж, опять я филосовствую. Но поговорить-то особо не с кем, ведь круг общения состоит из Цунаде, да тех, кого я возьму с собой на крупную миссию.
Ого, а вот это уже интересно, непонятная тёмная фигура движется к воротам. Так, стоп, похоже я его знал. А, так это же Учиха Саске, ого, даже имя вспомнил его. Не буду пока его убивать, надо проследить, что он будет делать.
– Хокаге-сама, можно? – тихо спрашиваю.
– Да, заходи, – так же тихо и лаконично мне в ответ.
– Хокаге-сама, к нам объявился Учиха Саске, что прикажете? Он уже миновал ворота, – голос чёткий, ни единой запинки.
Цунаде как-то даже побледнела, потом грустно улыбнулась и попросила его привести. А он уже тут как тут, странно, что дорогу во Дворец ещё помнит. Тут завязался занятный разговор:
– Добрый день, Цунаде-сама.
– Что тебе надо здесь, Учиха?
– Я… Я хотел… Мне… – вот этого я не ожидал, Учиха мямлит, да и глаза какие-то странные у него, обиды что ли там много, хотя нет, наверное разочарования, так написано в книгах.
– Саске, чего ты хотел?
– Цунаде-сама, можно ли мне как-то вернуться обратно в деревню? Мне всё равно, если мне запретят быть шиноби, если запечатают всю мою силу, но позвольте, пожалуйста, вернуться.
Ого, кажется, я что-то пропустил? Беглый отступник S класса, мститель, ублюдок, выродок, бездушная скотина чуть ли не плачет и хочет вернуться?
Ну, как вы можете понять, наш Хокаге – добрый человек, в меру жестокий, зато всегда справедливый, поэтому она провела суд и приговорила Учиху к запечатыванию его чакры и Шарингана на год. А Учиха особо не дёргался.
Интересно мне, зачем он вернулся? Мадара бросил? Или Саске всех переубивал, а так как меня не нашёл, больше убивать было некого? Кстати, занятный факт, он же ещё не знает, что я «мёртв». Понаблюдаю за ним.
Итак, вышел из резиденции, встретил Какаши, так, надо подойти сказать, что меня Цунаде приставила к нему.
– Учиха Саске, меня послали за тобой приглядывать. Добрый день, Хатаке.
– Добрый-добрый, – отвечает Какаши, интересно, когда он сможет бросить курить, ведь после моей смерти он в день выкуривает минимум по 2 пачки сигарет.
– Я не удивляюсь, – тихо отвечает Саске, а в голосе усталость. – Если ты не будешь прятаться, то назови мне своё имя.
– У меня их много, можешь звать меня, как хочешь.
– Интересно. Прости, но я позже скажу тебе твоё имя. Итак, Какаши-сенсей, так где же моя команда? Сакуру я уже встретил, она же у Цунаде работает, только вот Наруто не видать, наверное, на миссии, раз в деревне так тихо, – так же тихо продолжил и улыбнулся Саске, хах, он даже улыбаться научился?
– Да, Саске-кун, Наруто на миссии, длиною в жизнь… – почти прошептал Какаши, чёрт, как-то даже больно стало.
Не свыкся я с мыслью, что они до сих пор так страдают.
– На что вы намекаете, сенсей? Его отправили в другую страну? – недоумённо смотрит Саске.
– Нет, Саске, нет. Пойдем со мной, тогда ты точно всё сразу поймёшь.
Какаши, только не к мемориалу…
Хатаке молча опустился на колени, провёл подушечкой пальца по имени Учиха Обито, Намиказе Минато и задержался на имени Узумаки Наруто. Я смотрел на Саске и не мог уловить на его лице хоть какое-нибудь изменение, казалось, что ему вообще наплевать на то, что со мной стало. Но тут случилось нечто…
– Не успел… – единственное, что прошептал Учиха.
Он тоже опустился на колени и почти беззвучно рыдал, пока не стемнело. Затем, немного успокоившись, он, опустив голову, поплёл домой.
Я не видел его неделю, может, и больше, он просто не выходил из дома. Когда я всё-таки решил его проведать, я ужаснулся. Передо мной стояло тело, на котором можно было сосчитать все кости, на руках сплошные гематомы. Но ужасней всего было лицо – осунувшийся, усталый взгляд в никуда, глаза красные-красные от полопавшихся сосудов, под ними сине-сиреневые тени.
– Учиха, что с тобой?
Чёрт, я, кажется, начинаю нервничать, а мне не положено этого делать.
– Я, кажется, знаю, как я буду тебя называть. Я назову тебя Наруто, хорошо? – и такая тёплая и одновременно вымученная улыбка, меня аж всего передёрнуло, и я смог только кивнуть.
Может, я как-то зря это затеял?
Глава 3
Вот чёрт, и что мне прикажете делать? Ясно одно, что я не мог оставить Учиху в таком состоянии.
– Прости, – сказал я ему.
– За что? – удивился он.
– За это, – и я его вырубил своим джуцу.
Он ведь, как я понял, не спал всё это время и ничего не ел. Не думал я, что нукенин будет уж так переживать по поводу смерти какого-то шиноби Скрытого Листа. Он же всегда считал меня никем, значит, всё это время он ошибался?
Люди вообще непонятные существа, то клянутся, что им никто не нужен, а потом ночи на пролёт плачут как дети, ну и к чему это? Ладно, я бы мог, наверное, понять себя предыдущего – моя мечта, я от неё не отступлюсь, я верну Саске и так далее. Хотя ради чего я пытался это делать, я и сам уже не помню. Вроде что-то типа «доказать, что я отличный ниндзя». Вот глупец, только глупые и несчастные могут бороться за такое.
Я отнёс его к Сакуре и пошёл домой. Отнюдь, она не стала спрашивать, ведь понимала, что это последствия признания моей «смерти». А я тем временем направился домой. Поставив барьер, я могу, наконец, снять маску и немного поспать. Начиная с того момента, как я работаю в АНБУ, я мало сплю, редко ем, ибо попросту некогда. В своей квартире я не был уже месяц, ну и заросло же тут всё. Благо, что мало мебели – кровать да шкаф в комнате и стол с раковиной на кухне. Не думайте, что у меня не хватает денег что-то купить, сейчас я получаю очень много, просто нет смысла что-то покупать. Обедаю я всё равно где-нибудь по пути в резиденцию. Да, кстати, единственное, о чём я жалею – мне пришлось отказаться от рамена, иначе все бы поняли, что я жив.
Наведя порядок и сходив в ванную, я предстал перед зеркалом. Оттуда на меня смотрел парень девятнадцати лет, уверенный в себе, с загорелой кожей, правильными чертами лица, одним словом, красавец. Да, если бы не моя маска, за мной наверное сейчас бы пол Конохи бегало девиц. Я взял фотографию моей команды, посмотрел там на себя, а затем вновь в зеркало. Почти не изменился, только волосы отросли, скулы разгладились, ведь я теперь не улыбаюсь, и вместо голубых глаз стали тёмно-синие. Как же я сейчас похож на своего отца, Четвёртого Хокаге. И по росту догнал, и даже с той же причёской хожу, интересно, а он бы мной гордился или наоборот осуждал? Ведь от прежнего меня мало что осталось, вернее, вообще ничего. Представляете, даже доброта к людям пропала, уже нет желания кого-то спасать, в чём-то разбираться, а уж если погибает член команды – такова жизнь, сам виноват. И что самое интересное, мне нравится так жить, не надо ни о ком заботиться, не надо никому ничего обещать, чтобы потом не жалеть, что не выполнил, не надо слепо верить, не надо вообще ничего. Единственное, что надо – выполнить миссию. Всё чётко и понятно.
Ну и дураком же я был раньше, потратить столько лет на непонятные идеологии. Я два с половиной года потратил, чтобы выучить рассенган и его комбинации; ещё месяц, чтобы использовать чакру ветра и выучить рассенган-сюррикен. А потом, просидеть на жабьей горе ещё полгода, чтобы стать отшельником. И что я имел? Только рассенган и всё! За год, что я пошёл в АНБУ, я выучил столько разных джицу, что даже Какаши наверное бы позавидовал. Я обрёл навык использования всех стихий, соответственно, я мог выучить любую технику, я выучил даже генджуцу, хоть и Джирая-сама мне предрекал, что у меня нет предрасположенности к нему. Эх, да, жаль старичка, он заменил мне отца, он был отличным шиноби и замечательным человеком.
Я и сам не заметил, как от мыслей об отшельнике я улыбнулся и уснул. Всё-таки что-то человечное ещё есть во мне. Но мне снился странный сон, будто бы я пришёл в квартал Учих, залез в какой-то подвал какого-то здания и всё чего-то ждал. Надо бы потом сходить туда, не спроста же такое снится. Взглянул на часы – поспал два часа, всё как по норме. Встал, оделся, посмотрел ещё раз в зеркало, ибо не имею представления о том, когда я вновь увижу своё настоящее лицо. Надев маску, я отправился в квартал.
Меня там ожидала заброшенная местность с пыльными серыми домами, ибо после трагического случая тут больше никто не живёт. Да, даже Саске не стал там жить, видимо, ему тут тоже мрачно. Я ходил по улочкам, увидел много чего интересного, так как я никогда не совался в квартал Учих, чего я там забыл? Видел и полицейское отделение, где служили великие шиноби, даже нашёл дом Саске, но я нигде не мог найти того здания, что видел во сне. Наконец, я понял, что это был вовсе не частный дом, это была какая-то церквушка. Я зашёл туда, отмерил пару шагов, повернул влево, толкнул плитку на полу и к моему удивлению там действительно был подвал. Спустившись туда, я очутился в мрачной небольшой комнатке, самым странным было то, что тут был свет, видимо, кто-то сюда частенько заходит. Я осмотрелся – картина на стене, шкаф с множеством свитков и маленькая коробочка где-то под шкафом. Что касается картины, для меня она совсем не приметна, ибо там рассказывалось о приобретении Мангекю Шарингана, но мне это и неинтересно. Свитки в основном содержали описания техник огня, что мне всегда было мало интересно, я больше люблю стихию ветра и воды. А вот коробочка, которую, кстати, так легко и не заметишь, представляла огромный интерес. Во-первых, на ней не было подписей или ещё чего-то, во-вторых, она содержала пустой свиток и, в-третьих, её не брали в руки со времён погребения всего клана, ибо пыли на ней было гораздо больше, чем на других свитках. Я покрутил в руках этот свиток и решил, ради интереса что ли, впустить свою чакру в свиток. И вы не представляете, что произошло…
Предо мной предстал Итачи, точнее его, как бы это сказать, дух, да, часть его души, запечатанная его же чакрой. Ну, так делал мой папа, Четвёртый, когда у меня вырвался восьмой хвост в поединке с Пейном.
– Итачи? – спросил я.
– Да, а кто ты? Я надеялся, что увижу тут Саске, – ответил мне он.
Я понял, что нет смысла скрывать от Итачи, кто я, всё равно он мёртв. Я снял маску и посмотрел на него. Губы как-то произвольно улыбнулись, и я продолжил:
– Ну ты же помнишь меня, я – Наруто, джинчуурики.
– Ого, я думал, что ты ответишь мне, что ты друг Саске. Да, Наруто, я помню тебя, – улыбнулся мне Итачи.
А ведь он, наверное, и вправду был отличным братом, хоть это и неживое тело, но тепло от его улыбки всё равно чувствуется.
– Прости, многое поменялось, сейчас я не могу такого сказать.
– Не переживай, мой брат всегда был маленьким и глупеньким, он получил то, что заслужил. Иногда ведь нужно учиться на своих ошибках, верно? – так же спокойно отвечал, чёрт, а он не только прекрасный шиноби, но и человек из него не плохой.
– Да, ты прав.
– Скажи мне, Узумаки Наруто, зачем ты меня позвал?
– Я? Я и сам не знаю, мне просто приснился сон, в котором я пришёл сюда и чего-то ждал.
– Тебе что-то нужно конкретное?
– На самом деле мне сейчас так хочется поговорить с тем, кто меня действительно поймёт, и это ты, Итачи.
– Что же, я тебя слушаю.
И я ему рассказывал, что произошло между мной и Саске, что я решил пойти в АНБУ и отказаться от своей мечты, что обманул друзей и заставил их плакать о себе, что вернулся Саске и тоже страдает. Обо всём сказал и, конечно же, спросил его:
– Скажи, Итачи, а как же ты жил с такой участью? Тебя все считали предателем, только три человека знали о твоём приказе, и то они давно мертвы. Твоя единственная кровь, твой брат, тебя ненавидел и хотел убить. Все жители деревни тебя презирали и боялись, а ты их оберегал, будучи членом «Акацки». Как ты мог так жить?
– Ну, Наруто, ведь мы не вправе выбирать свою судьбу, мы же шиноби. Я просто делал так, чтобы защитить самое дорогое, что у меня было – мой брат. Ты же знаешь, что мой клан хотел поднять бунт, и, если бы такое случилось, то моего братика бы ненавидели все, что, мол, он Учиха и не заслуживает доверия. Мне пришлось выбирать между безопасностью деревни и любовью своих друзей. Я выбрал первое и, честно, никогда не жалел об этом. Я смог доказать, что Учихи сильные – это не запятнало имя моего клана, как одного из сильнейшего, так же, что мой брат заслуживает другого настоящего, не такого, какое видел я. Я жил всё время с мыслью о том, что деревня процветает, братик растёт, учится, у него появились друзья. Одним словом, всё хорошо. Но я не думал, что он уйдёт к Орочимару, поэтому я сразу же стал искать возможность, как Орочимару вытащить из его тела, этим средством стал Сусаноо, ну, ты знаешь об этом. В общем, так и жил, просто заботясь о брате и деревне. О своих поступках никогда не думал. А что выберешь ты, Наруто? Любовь или защита?
– Кажется, я знаю. Спасибо, Итачи, ты мне и правда помог, – я наконец мог улыбнуться настоящей улыбкой. – Покойся с миром.
– Спасибо, Наруто. Приглядывай за ним, – он улыбнулся и исчез.
Я надел маску, потушил в комнате свечку и вышел на улицу. У меня было прекрасное настроение, ведь мне наконец-то удалось поговорить с кем-то, кто заслуживает доверия и уважения, кто равен мне. Я побрёл в сторону госпиталя, чтобы узнать как дела у Учихи.
– Сакура-сан, как Учиха Саске? – как всегда, вежливо, монотонно произношу.
– Он ещё спит, как только выспится, можешь забирать его обратно. У него было недоедание, в следствии чего лёгкое недомогание. Но переживать не о чем.
Кажется, Сакуре сегодня лучше, наверное, поняла, что пора меня уже отпустить.
Я понял, что пора бы уже навестить Хокаге, и отправился к ней в кабинет. Она была зла, в общем, последнее время это часто, так как у деревни много завистников.
– Хокаге-сама, добрый день. Докладываю, Учиха Саске просидел взаперти дома около полутора недели, ничего не ел и сейчас отлёживается в госпитале.
– Ясно. Можешь быть свободен, но перед этим зайди в архивную, собери все материалы Четвёртого и его жены. Я хочу тебе кое-что передать.
Я отправился по поручению в архивную, собрал дела родителей. Эх, какие же они были красавцы. А я внешне ну точно папка, зато характер у меня мамкин, взрывной такой. Посмотрел на фотографии на делах, вздохнул. Жаль, что они не дожили до моих успехов, мне бы так хотелось поспорить с мамой, посостязаться с папой, вместе сходить на озеро. Они великие люди, я горжусь тем, что их сын. Но мне не хватало в детстве этой родительской заботы, тепла, какое было у того же Саске. И даже порой тяжело понять, что лучше – что вообще не знаешь родителей или что они были, но потерял? Если честно, мне стало ещё больнее после того, когда я узнал, что родители у меня были. Хотя это не их вина, они просто защищали. Защищали то, что дорого – меня и деревню. И с мыслями о них я поплёл опять к кабинету Пятой.
– Собрал всё?
– Да, Хокаге-сама.
– Тогда перечитай их дела и держи вот эти свитки, – она мне передала штук десять, хотя я даже и понятия не имел, что это за свитки.
Раньше я нигде их не видел, даже в разделе запретных джицу.
– Зачем? – тихо спросил я.
– Чтобы всегда помнить, – так же тихо ответила Цунаде.
Ну, так как Саске до сих пор лежал в больнице, я мог спокойно куда-нибудь отправиться и просмотреть дела и свитки. И я пошёл к озеру, которое недалеко от квартала Учих, там-то меня точно никто не заметит. Я сел на мостик, подавил свою чакру и снял маску. Четвёртый Хокаге Деревни Скрытого Листа, Минато Намеказе, я открыл дело и изумился, вместо биографии там были фотографии, много фотографий, то же самое и с делом Узумаки Кушины. Я стал их внимательно рассматривать. На одной из них мои родители были ещё маленькими, бегали по поляне, а вот на другой мама плачет, а папа протягивает ей руку. А вот ещё одна, они уже в академии учатся, папа стоит с кунаем, а мама затягивает повязку. Эх, да… А эта фотография вообще самая ценная: папа сидит на стуле читает книгу, улыбается, около него стоит мама, тоже улыбается, и она беремена. Там я… Что это… дождь? На фотографии 3 капельки. Поднимаю голову – небо без единого облачка, протираю лицо рукой – слёзы. Как? Я не плакал уже давно, так с чего бы? Ладно, смотрю дальше фотографии, а здесь Джирая-сама сидит на диване, смеётся, рядом сидит папа и гладит по голове какого-то мальчика. А-а-а, так это же Какаши. Вот ещё одна, мамка даёт нагоняй папке, за что, уж не знаю, но, видимо, за дело. А здесь фотография с иногурации, старик Третий поздравляет папу и маму.
Всё, не могу больше смотреть, и так больно. Я закрыл дела, стал рассматривать свитки. Здесь оказались все техники отца с матерью, в том числе и запретные. Тут даже есть описание той, которой запечатали Кьюби, Печать Бога Смерти. Я их все выучу, обязательно, вдруг станет что-нибудь с моей печатью? Я аккуратно сложил все свитки, фотографии, прилёг на мостик. Я смотрел на небо и думал, почему всё так получилось? Зачем вообще появились шиноби? Зачем появились все эти техники? Зачем появились Шаринган, Бьякуган, Риненган? Ведь если бы не было всего этого, возможно, мои родители были бы живы. Отец бы занимался рисованием, мать, допустим, шила бы, а я бы бездельничал, со всеми дрался и получал потом по шапке от мамы. Ха-ха. Я улыбнулся, наверное, не всё было бы так плохо, как сейчас. Во всём всегда виноваты люди, это их алчность, зависть, ненависть доводит до войн.
Чтобы хоть как-нибудь отвлечься, я решил искупаться. Я разделся, сложил свою форму, положил маску и нырнул с мостика. Вода была прохладной, ободряющей, даже печаль куда-то смыло. Я расслабился и просто лежал на воде, ни о чём не думая, просто смотря в небо. Мне даже показалось, что облака сложились в фигуры моих родителей и Джирайи, которые мне улыбались. Тут сам хочешь – не хочешь, улыбнёшься. Всё-таки хорошо знать таких прекрасных людей, они всегда поддерживают тебя, даже когда ты не прав. А ведь поддержки мне последнее время неоткуда искать, я же «мёртв», да и у Цунаде я редко появляюсь, ибо знаю, что ей больно видеть меня таким. Я почувствовал присутствие чужой чакры, резко поплыл к берегу, вылез на мостик и начал одеваться, но не успел…
– На… Наруто… – выдохнул Какаши.
– Да, сенсей, – спокойно, уверенно.
Ну поздно, сам виноват, что расслабился.
– Я… Я почувствовал что-то знакомое, знакомую чакру и побежал сюда, но потом это чувство исчезло, и я увидел парня, который лежит на воде, обратил внимание на одежду. АНБУ… Мне стало интересно, ведь именно этого АНБУ я ни разу не видел без маски, хоть и сам долгое время там служу, – растеряно так, неуверенно он говорил, не похоже на него.
– Да, это я, Какаши. Я не мёртв, а то тело, что видели вы – всего лишь искусное медицинское джуцу, подобие того, что использовал Кабуто, – так же чётко и уверенно отвечаю.
Он очутился передо мной, я даже и не понял, как он так быстро двигался, ударил меня в челюсть, и я упал. Наверное, я заслуживаю этого, хотя бы от Какаши не надо было это скрывать. Он сам упал на колени передо мной, обнял за плечи и сквозь рыдания прошептал: «Я знал, что ты обязательно вернёшься из темноты». Я улыбнулся и обнял его в ответ. Вскоре он успокоился и стал спрашивать, почему я так поступил с ними со всеми и что вообще со мной было.
И я рассказывал, почти как рассказывал Итачи, что живу для того, чтобы защищать их, ушёл, чтобы самому не страдать от потери друзей, отказался от мечты, чтобы жить реальностью, в общем, всё так, как и полагается для члена АНБУ. Я попросил его никому не рассказывать о том, что я жив. И меня ввёл в ступор его вопрос, который он задал после длительного разговора:
– Раз ты никто, то как же тебя звать?
– У меня много имён, Какаши, зови, как вздумается, вон Учиха меня «Наруто» прозвал.
– Он понял, что это ты?
– Нет, это нереально, я изменил чакру при помощи Девятихвостого, я не пользуюсь своими старыми техниками типа «Каге Буншин» и «Рассенган», да даже голос специально изменил. Ты ведь знаешь, что маску я никогда не снимаю, поэтому он никогда не узнает, что я жив, если ему не скажут. О моём маленьком секрете знаешь сейчас только ты и Цунаде. И я бы хотел, чтобы больше никто его и не узнал. Это в целях защиты.
– Но, Наруто, ты же понимаешь, что без тебя люди стали только страдать и…
– Да, пусть страдают, но живут в полной защите, которую я им обеспечиваю. Я могу спокойно спать и знать, что Сакуру никто не тронет, что вас, учитель, не ранит преступник сильнее S класса, ибо он уже убит мной.
– Что же всё-таки произошло? Раньше ты не стремился убивать.
– Я вырос, Какаши, я понял, что если хочу быть уверенным в том, что с вами всё в порядке, я должен убить, а не ранить. Поэтому-то я и пошёл в АНБУ.
– Но твоя мечта, стать Хокаге…
– Это все лишь мысль, которая как пришла, так и ушла. Оттого, что я стану Хокаге, я не смогу защитить деревню так, как защищаю сейчас. А на эту роль, кстати, подходит больше Шикамару или Учиха, раз он пришёл. У них мозгов-то побольше.
– Нет, Наруто, ты не глупый, ты превзошёл меня, превзошёл моего учителя.
– Да, то, что я превзошёл своего отца, это, конечно, удивительно, но я владею только разрушающей силой, не более.
– Что? Так ты знаешь всё… Нет, мой ученик, ты гораздо сообразительней нас обоих, это я могу тебе сказать точно. Проверь свой интеллект, сыграй с Шикамару, а я посмотрю.
– Ну, давайте как-нибудь попробуем, сенсей.
Какаши грустно вздохнул и исчез в облачке дыма. А я отправился к Хокаге по её поручению.
– На данный момент я даю тебе миссию. Ты будешь присматривать за Учихой ровно месяц, начиная с этого дня. Имя будет…
– Наруто, – сказал я ей.
– Как? – она удивилась и смогла только нервно сглотнуть.
– Так решил прозвать меня Саске, пусть и называет.
– Хорошо. Выполняй.
И я вышел из кабинета, слыша очередной её всхлип.
И всё же, мечты иногда сбываются.
