Ты шиноби-предатель, бесстрастный убийца, не имеющий ничего, не дорожащий ничем. Учиха Итачи. Она куноичи-ветеринар, уверенная в себе девушка, готовая убить за свой клан, умереть за Коноху. Инузука Хана. Непонятно, правда, что может связать такие вот противоположности. Иногда ты ведь сам недоумеваешь, да?
Ты заметил ее еще в академии. Девочку с короткими темными волосами, схваченными в два потешных хвостика, с невероятно живыми глазами и с двумя красными полосками на лице ты заметил сразу. Она, в отличие от остальных девочек, раздражающих тебя своей «любовью», никогда не вешалась на тебя и, время от времени, очень удачно умудрялась подставлять тебя. Понять логику Ханы ты не мог никогда, так же как и предугадать, когда ей стукнет в голову «чисто случайно» вылить на тебя ведро с холодной водой или, например, каким-то чудесным образом прилепить к твоей спине бумажку со словами вроде «пни меня» или «люби меня нежно». Тебя это все раздражало даже больше, чем завывания твоих фанаток, а, Итачи? И одновременно ее заразительный смех, неугомонность, жизнерадостность тебя притягивали. Заставляли постоянно держать ее в поле зрения и, когда ее щенки не могли ей помочь, с непроницаемым лицом выручать. В такие моменты она, прикусившая нижнюю губу и виновато глядящая куда угодно, только не на тебя, казалась тебе еще симпатичнее, не так ли?
Ты - Учиха. А Учихи всегда получают то, что хотят. В 13 лет ты вдруг понял. Что хочешь ее. Даром тебе не нужны все те волочащиеся за тобой девчонки. Она и все. Инузука Хана. Твой цветок. Твой, потому что ты его никому не дашь и не уступишь. Твой, потому что ничьим еще быть не может. Твой, потому что ты, Учиха Итачи, хочешь его. А вот добиться ее оказалось проблематично. Слишком уверенная в себе, слишком умная, слишком, слишком, слишком… Не окажись вы на парном задании, когда ты стал джонином, а она чуунином, так бы ты, наверное, и продолжал о ней мечтать. А на задании все сложилось очень удачно. Когда на вас напали и ее поранили, ты пришел в ярость при мысли, что кто-то посмел тронуть что-то, что принадлежит тебе. И поэтому ты расправился со всеми вражескими Шиноби. Жестоко. А потом, бесцеремонно подхватив Хану на руки, помчался домой. Через неделю после этого она, наконец, согласилась пойти с тобой погулять. Тогда же ты и посмел ее поцеловать. Ты был доволен?
Какое-то время ты был, как тебе кажется, счастлив. Со своей семьей. Со своей девушкой. А потом… Потом случилось то, что случилось. Твой клан пал, младший брат тебя возненавидел, также как и все твое селение и твои друзья. Кроме Ханы. Это помогло немного унять твою боль, а, Учиха Итачи?
Но прощаться с ней было мучительно. Под дождем, ночью, на одной из полян Конохи. Тебе было неприятно, больно, мучительно слушать ее мольбы о том, чтобы ты остался, объяснил все всем, перестал быть холодной глыбой льда, взять ее с собой. Ты, тяжело дыша, обнимал ее, умоляя успокоиться, понять. Когда ты, наконец, поднялся для того чтобы уйти, тебе вновь пришлось упасть на колени.
- Солги мне, - уже бесстрастно.
- В мире только добро. Плохих людей можно легко отличить от хороших по темным шляпам и рогам. Хорошие никогда не умирают и всегда побеждают плохих. Шиноби могут любить, чувствовать. Все будет хорошо, мы будем вместе. Все всегда кончается хорошо… - ты опять поднялся, напоследок сжав ее руку, накинув на нее свой плащ и прикоснувшись губами к ее лбу.
- И я не вернусь.
Ты солгал, чувствуя комок в горле, но она просила, а хотя бы в этом ты не мог ей отказать. И ты ушел, Итачи, как бы она не умоляла, чувствуя жуткую боль в груди. Потом, когда ты и Кисаме пришли за Девятихвостым, ты надеялся увидеться с ней. Но увидел ты ее только издалека. Хотелось обнять ее, поцеловать… Вообще-то, тебе хотелось сделать с ней еще много других вещей, но вместо этого пришлось просто оставить ей небольшую записку. Ты припрятал ее в том месте, где раньше она прятала свои маленькие детские секреты. Ты знал, что вас с Кисаме обязательно засекут, а когда засекут, об этом узнает Хана и помчится искать записку. И найдет. От этого немного лучше, нет?
Сейчас ты стоишь напротив нее. Все, как в ту же ночь. Разве что погода лучше: не идет дождь, не дует ветер, тепло.
- Останься, - тихим шепотом. Тебе хочется остаться. Господи, тебе же так хочется остаться, ты чуть щуришься, твои глаза уже видят намного хуже. Ты подходишь к ней, становишься перед ней почти вплотную. Качаешь головой. Она закусывает нижнюю губу. Ты ее обнимаешь. Она плачет. Déjà-vu? А дальше… А дальше уже всхлипы, хриплое дыхание, какие-то тихие вскрики. Через некоторое время, лежа вместе, укутанные в твой плащ, она нарушает тишину.
- Солги мне, - умоляюще.
- В мире только добро. Плохих людей можно легко отличить от хороших по темным шляпам и рогам. Хорошие никогда не умирают и всегда побеждают плохих. Шиноби могут любить, чувствовать. Все будет хорошо, мы будем вместе. Все всегда кончается хорошо… - ты повторяешь все те же слова, в горле ком, а она плачет, - У нас не будет семьи и детей, - ты, воспользовавшись Шаринганом, слегка улыбаешься. Она же, еще сильнее плача, чуть-чуть приподнимает уголки губ.
- Я… я вернусь, - когда ты отнес ее домой и уже готов был уйти, ты решился это сказать ей. Она же разрыдалась пуще прежнего. А ты остался сидеть с ней, прижимая к своей груди, пока она не заснула. А потом ушел. Ты прекрасно знаешь, что хороших концов нет. Что добро не всегда побеждает. Что плохих людей найти очень сложно. Что как раз хорошие и умирают чаще всего, жертвуя собой. Ты понимаешь, что вместе вам не быть. Что семьи у вас не будет. Ты понимаешь, что отцом ты не станешь, она родит без тебя. И самое главное. На этот раз ты уходишь навсегда. С концами. Не вернешься. Потому что, идя к плахе, назад пути нет.
Просто ты всегда знал, что хорошего конца нет. Для тебя, по крайней мере. Для твоего ребенка и Ханы он есть. Ты в это веришь, за это ты и борешься, не правда ли, Учиха Итачи, один из последних Учих?
