Ты не веришь – просто не можешь поверить и все равно думаешь об этом, потому что он ушел на миссию, пообещал вернуться… но все еще нет никаких известий.
Ты никогда не верила в пророчества, как твой брат. Это Неджи запугал тебя сказками о судьбе, а Наруто доказал ему обратное. И даже если казалось, что ты поверила в слова кузена, это никогда ведь не было действительностью, не так ли?
Почему тогда ты боишься?
Еще один день проходит – ты не можешь тренироваться, сидишь на траве в дальнем конце тренировочной площадки и смотришь на небо.
Небо везде одинаковое – оно объединяет вас, окрыляет, дарит надежду. Наруто тоже где-то под этим небом.
Подходит и молча садится Куренай. Она потеряла жениха – больше четырех лет назад – но тебе прекрасно видно, как она опускает глаза, когда видит счастливые парочки, как она сухо плачет, когда думает, что одна.
- Он вернется, – тихо говорит твоя бывшая сенсей. – Ты должна это знать. Если бы он умер, ты бы почувствовала.
Ты киваешь, не в силах что-либо ответить.
Если бы он только знал о чувствах, которые разрывали тебя все это время…. Может, тогда он бы постарался вернуться быстрее?
- Я обязательно ему признаюсь, Куренай-сан! – ты вдруг улыбаешься, замечая напротив себя бабочку, садящуюся на огромный белый одуванчик. Он такой легкий и пушистый, что одного прикосновения насекомого хватает, чтобы оторвались парашюты-семена и полетели вверх. – Когда он вернется, я скажу, как сильно люблю его!
Юхи кивает и гладит тебя по голове. Она всегда была с тобой мила и приветлива – прямо как мама. И ее сына ты любишь, словно родного брата. Он настолько милый, что даже Неджи в его присутствии улыбается. И он похож на маму, но, когда вырастет – ты знаешь – будет вылитым Асумой, с миндалевидными большими глазами Куренай.
***
- Мне жаль, – эти слова ты буквально читаешь по губам Годайме.
И нехорошее предчувствие сжимает сердце, так сильно, что становится сложно дышать, и кровь словно течет медленнее, и удары словно почти прекратились.
- Они погибли.
За твоей спиной Неджи широко распахнул глаза, уставившись в потолок. Сай не пошевелился, просто взгляд его стал пустым, как зеркало в вашей прихожей.
Твои собственные мысли уносятся наверх, в небо – бессмысленные, легкие, как облака. А по щеке стекает единственная слеза, медленно, словно растягивая путь от влажных ресниц до подбородка.
Оттуда тебе улыбается Сакура, встряхивая розовыми волосами, и отворачивается, протягивая руки кому-то невидимому. Помнишь, она так делала, когда поняла, что влюбилась в Сая, и грезила о нем даже наяву? «Я обязательно их притащу обратно, особенно Наруто, ты ведь знаешь, как он любит погеройствовать!»
Оттуда привычно усмехается Накику, растягивая рукав свитера и мечтательно разглядывая качели в саду семейства Шикаи. «Я упаду за ними в любую пропасть, взлечу за ними на любые высоты. И мы вернемся, вернемся все вместе!»
И если не вернетесь, тоже…
Оттуда на тебя хитро смотрят глубокие, как бескрайний простор, синие глаза Наруто. Его желтые волосы треплет ветер, и он задиристо поднимает вверх большой палец. «Я вернусь, и мне плевать, если кто-то попробует мне помешать. Я не верю в судьбу, я верю только в свою мечту, я верю в своих друзей, я верю в свою родину. И я всегда буду защищать то, во что верю!»
- Я бы почувствовала! – ты мотаешь головой, падаешь на колени, кусаешь губы. А слеза все так же медленно стекает, и ты чувствуешь каждый миллиметр влажной кожи, словно выжженой.
Как только ты чувствуешь ее соленый привкус на своих губах, дверь резко распахивается, задевая похожего на куклу Сая, и внутрь влетают Акеми, поддерживающая на себе Сакуру, и Киба с Акамару, чуть ли не волоком тащащие окровавленного Наруто.
Минуту стоит тишина – затем ты срываешься с места, подлетаешь к лисенку, не замечая ни устало оттирающую со лба пот Икимоно – она передала Сакуру Саю, все еще похожему на огромное бледное приведение, которое вот-вот взлетит к потолку; ни Кибу, всего в грязи и царапинах.
Усталая, едва понимающая, что происходит, Харуно выглядит живее своего ненаглядного, который и слова-то вымолвить не может.
- Ты идиот! – от твоего громкого ора даже Сакура потрясенно поднимает голову. Годайме, собиравшаяся обнять свою ученицу, замирает – и даже перестает плакать.
Все смотрят на тебя, а Наруто поднимает голову, как ни в чем не бывало, улыбаясь, его светлые брови удивленно взлетают.
- Хината?
- Идиот! Я почти поверила, что ты умер! Ты представить не можешь, что я пережила! За это тебя стоит убить еще раз! И еще много раз! Боже, как же я… - ты утыкаешься ему в грудь, сжимая в кулачках воротник, и выпускаешь на волю копившиеся слезы. Не одинокую, отчаянную слезу – а целый поток, и, пока он не иссяк, ты так и оставалась рядом с ним, на коленях, а Узумаки обнимал тебя за шею, тихо гладя по волосам.
- Где Накику? – ты оборачиваешься, потому что совсем забыла о подруге.
Наруто поднимает голову и в упор смотрит на Неджи – в его белые, подозрительно блестящие глаза и на тонкую линию плотно сжатых губ.
Только сейчас ты понимаешь, что вопрос задал Киба, поглядывающий то на дверь, то – с беспокойством – на свою Акеми, которая была даже бледнее Сая.
Сакура шумно вздыхает, а ты опять впадаешь в подозрительную прострацию, где небо так близко.
Правда, на этот раз тебя возвращают намного быстрее – с улицы, из распахнутого окна, слышится такой знакомый и редкий смех, что Наруто, непонятно откуда еще берущий силы, мигом взлетает с пола, подхватывая тебя на руки, и несется к окну, рискуя выпасть из него вместе с ношей.
А внизу, размахивая огромным костылем, на руках Учихи устроилась недовольная Ритсуми. Саске, явно осчастливленный ее присутствием столько же, сколько и сама куноичи, мечтательно поглядывает на госпиталь, расположившийся левее дворца Хокаге.
Рядом шагает Генма, чьи волосы, освобожденные от привычной банданы, освещает яркое солнце, делая их почти такими же золотистыми, как у Ритсуми. Ино весело виснет на руке Джонина, изредка дергая его на себя – когда Накику, особо увлеченная попытками «нечаянно» достать костылем Саске, едва не задевает Генму. Ширануи только смеется, обнимая Яманаку за узкие плечи, и стучит по гипсу, охватывающему тонкую ногу коротковолосой куноичи.
- Эй вы, наверху! – ты видишь, как Ритсуми обхватывает Саске за шею, явно пытаясь задушить Учиху, и, улыбаясь, спрашиваешь, кто догадался доверить столь драгоценную ношу вернувшемуся мстителю. – У вас такие лица, словно вы кого-то хороните!
Неджи, услышав звонкий голос, только обессилено сползает по стене – и тебе вдруг становится так хорошо, словно вдруг открылась дверь истины – вот оно, счастье: когда тебя держат сильные руки любимого человека, когда все заканчивается хорошо, как в сказке, когда друзья рядом – живы, веселы, улыбаются…
Снизу слышится глухой удар – наверное, Накику все-таки достала Учиху, а потом возле вас пролетают еще две сумасшедшие фигуры. Скользя по покатой крыше на веере, громко хохочущая Темари, которая готовится стать матерью через шесть месяцев, и вцепившийся в нее Шикамару, не орущий только потому, что лень. Он уже привык к перепадам настроения «проблемной, да, к тому же, еще и беременной женщины», и теперь только со счастливой улыбкой потакает всем ее прихотям.
Киба и Акеми каким-то чудесным образом оказываются внизу, а вместе с ними и твой брат, отбирающий хохочущую Кику у Учихи, который с перепугу вцепился в нее обеими руками. Тсунаде тоже исчезла – в проем проскользнула голова спасенного ею Джирайи, которого Хокаге после битвы с Пейном вытащила буквально с того света.
Наверное, счастливая парочка саннинов будет отмечать благополучный исход в баре, в обнимку друг с другом и сакэ. Еще бы, раз троица вернулась, значит, последний из Акацук был побит. Сай и его розоволосая невеста тоже уже внизу - самозабвенно разглядывают друг друга, пожирая глазами, а над ними роняет ранние лепестки сакура.
Откуда-то из-за угла появляются Шино и Юкка, скользя над землей на облаке жуков, словно султаны, выбравшиеся на каникулы. Оба в черных солнцезащитных очках, белых, натянутых до носа одеждах – и Акеми, радостно усаживаясь на шею Кибы, машет им рукой, взмахивая своими длинными ярко-рыжими волосами.
Ты и не заметила, как небольшая, в общем-то, площадь перед дворцом, заполняется людьми – Анко, Какаши, Гай, Изумо, Кокетсу, Канкуро, даже Гаара с кипой документов – он видит вас в окне и понятливо усмехается, неожиданно вытягивая вперед поднятый вверх большой палец. Ли, стоящий рядом довольно обнажает белоснежные зубы в сверкающей улыбке и прижимает к себе явно довольную Тен-Тен.
Курэнай с сыном, Конохамару, Моеги… Все, кого ты только можешь вспомнить.
- Наруто-кун…
Ты снова становишься той стеснительной Хинатой Хьюгой, смущенно опускающей взгляд.
- Сегодня великий день! – Узумаки хихикает, поудобнее перехватывая тебя и выпрыгивая на крышу – туда, где Темари и Шикамару самозабвенно целуются, закрывшись от всех многострадальным веером. – Как вовремя мы вернулись.
- А что сегодня за день? – Ты удивленно округляешь глаза, и обещаешь себе признаться потом… просто потому, что сейчас не можешь.
Наруто усмехается и смотрит на тебя – так мягко и нежно, что ты готова расцеловать его на глазах у всех, прямо тут… Но ты просто не можешь, это – не твоя привилегия.
- День, когда будущий Шестой Хокаге Конохи предлагает руку и сердце наследнице клана Хьюга, Хинате-тян!
Он улыбается, крайне довольный собой, а ты понимаешь, что еще одно слово – и ты просто потеряешь сознание.
Толпа внизу шумит, но ты явственно различаешь громовой голос Акеми, желающий вам побольше гениальных отпрысков, ответный смех Накику, возглас Сакуры, крик радостной Ино…
- Я люблю тебя, – тихо повторяет Наруто, а ты киваешь, радуясь, что не пришлось самой говорить эти слова – Узумаки без труда читает их в твоих белых глазах.
Солнце ярко освещает Коноху. Вы – ниндзя, шиноби, куноичи. Вы защищаете родную страну, близких людей. И любите, как простые люди, хоть вам и нельзя любить.
Уже внизу, присоединяясь к остальным, ты смущенно отводишь в сторону Куренай. Твои чуть припухлые губы хранят память о нежном поцелуе Наруто, закрепившем ваше обещание: его предложение и твое согласие.
Юхи немного удивленно разглядывает тебя и поднимает сына на руки, прижимаясь губами к его макушке.
- Не плачьте больше, – ты кладешь руку ей на плечо, и она закрывает на мгновение глаза, сразу же понимая, что ты имеешь в виду. – Вы такая сильная, Куренай-сан… Я вам завидую.
- Я тебе тоже, – сенсей нагибается, извлекая из темных волос ребенка запутавшиеся в них семена воздушного одуванчика. – А небо завидует нам.
Она улыбается, и ты тоже, замечая в толпе мелькнувшую оранжевую крутку Наруто.
- Сегодня ведь и правда праздник? – вдруг спрашиваешь ты.
Куренай кивает, наконец поднимая блестящие глаза - ты знаешь, что она плачет, но теперь уже в последний раз.
А ты благодарно смотришь наверх – туда, где ярко светит солнце.
