Часть 1
23 октября 2012 г. в 13:36
Сквозь тонкую щель между темными занавесками пробивается одинокий луч солнца. На заправленной постели, кажущейся смутным силуэтом, кусочком комнаты, сидит юноша. Его длинные, темные волосы, обычно небрежно прихваченные резинкой в низкий хвост, прядями рассыпались по крепким плечам. На светлой, молочно-белой аристократичной коже высокого лба, который парень обычно вынужден скрывать под крупной и грубой повязкой, ярко сияют безупречные линии печати, навечно определившей его судьбу. Бездонные, светло-сиреневые, словно предзакатное, морозное зимнее небо глаза сосредоточенно глядят на длинный, светлый моток в руке юноши. Такие же мотки лежат вокруг него на грубом покрывале. Белоснежные, упругие, крепкие. Бинты.
Он бинтует тонкую, изящную руку аристократа, столь нежную на вид и сильную на деле. Осторожно изгибая пальцы, фиксирует кисть, обученную за много лет смертоносным ударам. Формирует аккуратную, непобедимую поверхность руки-ножа и крепко забинтовывает её, обеспечивая своё главное оружие защитой и надежностью.
Он бинтует длинную, крепкую ногу. Крест-накрест фиксирует голеностоп, фактически обездвиживая стопу. Старая травма, мучающая его ещё с детства, не дает покоя уставшему от длительных тренировок организму. Ещё один оборот, и юноша уже крепко бинтует голень, заматывает колено. Теперь ноющая издавна травма ему не страшна. Теперь тело его будет служить безупречно, идеально выполняя все команды своего господина.
Он бинтует робкое, уставшее от беспросветной жизни сердце. Ведь каждый лишний удар сбивает всю отлаженную систему, убивает точность, рождает сомнения. Но он не может позволить себе вольности, слабости. Он обязан быть всегда спокойным, всегда рассудительным, всегда холодным. Он не может разрешить сердцу хотя бы один лишний, незапланированный удар.
Он бинтует нежную, ранимую душу, превращая её в холодную, бесстрастную мумию. Ведь даже если он позволит душе дышать, то она все равно тут же споткнется о невидимые оковы судьбы, навечно связавшие его существование. Как птица, она рвется на волю, но ей не выбраться в бескрайнее небо из своей прочной клетки. И, чем мучить её недостижимой мечтой, легче просто связать её бескрайним, белоснежным бинтом, бинтом, длинною в жизнь.