Выбрав более-менее подходящее место, мы спустились с деревьев. Шино отправился за сухим хворостом для костра, Сакура принялась хлопотать над немудреным ужином. Шика, Нейджи и Наруто о чем-то тихо переговаривались, усевшись прямо на землю в некотором отдалении от нас. 
− Рю… Ты, вроде бы, совсем не обеспокоена отсутствием Гаары, − осторожно начала куноичи, но я уже поняла, к чему она ведет… 
− Ты тоже ведь не выказываешь волнения за Канкуро, − пожала плечами я, пытаясь уйти от скользкой темы. 
− Ну… Я-то знаю его возможности, и… мы ведь оба ниндзя. Может случиться все, что угодно, так что морально я готова. Но вот ты… как можно сохранять такое поразительное присутствие духа? Тем более ты не перемолвилась с ним ни словом с тех пор, как мы расстались… Я бы на твоем месте посадила гарнитуру часа за два беспрерывной болтовни, − мило улыбнулась девушка. 
− Хм-м-м… Может быть, все дело в том, что кое-кто забыл их зарядить перед выходом, − мрачно произнесла я, понимая, что именно так дело и обстоит. Я уже настолько привыкла к посторонним звукам в эфире, что до меня только дошло, что в наушнике царит оглушительная тишь. 
− Блин, да я бы извелась от неизвестности, − продолжала гнуть свое она. 
− Что-то я не вижу особой нервозности с твоей стороны… Кстати, а вы, почему не пользуетесь такой техникой? Удобно же…− перевела разговор я. 
− Ну-у-у… Мы пользовались до первой его… кхм… интрижки и моего, так сказать, отмщения… Потом решили, что лучше без них. Меньше знаешь − крепче спишь, − пожала плечами зеленоглазая. − Наруто зато сам не свой… Какой-то он тихий, − поделилась подозрениями она. Понятно, тоже решила избегать лишнего о личном. 
− Я его мало знаю, поэтому не могу ни поддакнуть, ни опротестовать, − хмыкнула я, внимательнее присматриваясь к блондину. В сумерках он казался равномерно блеклым, да и черты лица просматривались с трудом. 
− Куда же запропастился этот жукомэн? − Сакура оглянулась в поисках товарища, и тут же словно по волшебству из кустов вынырнул облепленный лесным сором Шино. Виновато улыбаясь, он протянул сердитой напарнице вязанку. − Тебя бы за смертью посылать, Абураме! Опять наткнулся на редкого жучка и ползал за ним, пока не извозился как черт? − накинулась она на парня. 
− Прости, Сакура… Здесь не так много обломанных веток… А сухих деревьев я не нашел. Живое дерево горит плохо, и сильно чадит, ты же знаешь… − пустился в оправдания шиноби. Девушка вскинула на него удивленные глаза, пожалуй, извиняться и объяснять свои действия было для него не в порядке вещей. 
− Да ладно… я… э-э-э… извини, гкхм… сорвалась. Скоро будет ужин… кхм… если хочешь, можешь посидеть с нами, − куноичи с трудом подбирала слова. А тот, кажется, только и ждал приглашения… Абураме сел с моей стороны, едва не касаясь меня плечом. Не скажу, что мне было неприятно такое соседство, но в накатывающей темноте я уловила опасный блеск в глазах шиноби в черно-оранжевом. Если этот ревнивец сорвется… 
Мы мирно побеседовали ни о чем, пока готовился ужин, потом поели. В кулинарии Сакура оказалась не так уж плоха, поэтому еду никто критиковать не стал. А может быть, и не рискнули, зная о тяжелой руке и вспыльчивом характере Харуно. 
Первые два часа вахты выпали в этот раз Наруто. Мне было предложено использовать комплект Шикамару, но спать не хотелось, поэтому я исподволь наблюдала за голубоглазым. 
Он сидел, сгорбившись у костра, уставившись в него, будто искал там истину, которая, как известно, одна. Что будет, если от него вдруг потребуется что-то сверх его возможностей? Что-то, что умеет только тот, кто ушел в Суну? А если они догадаются раньше, чем мы достигнем «Окулюса»? Я закрыла глаза и попыталась представить себе любимого… Невольно в голову полезли непристойные мысли… Вспомнился его рот, ставший таким ласковым и нежным в то памятное утро. Все ветры пустыни, как недавно это было! Всего лишь позавчера, а кажется, что прошла вечность. Сердце затрепетало, обжигая тело несбыточным вожделением… И уговорить себя не думать об этом было невозможно… 
Я перевернулась на живот и уткнулась носом в пропахшую незнакомым ароматом экипировку Нары. Едва уловимый запах табака заставил меня вспомнить одну из его привычек − бесконечно щелкать серебристой крышкой зажигалки. Однако я ни разу не видела его курящим. Наверное, он редко это делает. Отвлекшись, я сама не заметила, как уснула. 
Разбудил меня Шикамару. Бодрствовал также Хьюга. Остальные спокойно спали, окружив тлеющий костер, словно щенки − теплую мать. 
− Рю… У меня какое-то нехорошее чувство… Нейджи ничего не видит, но ему тоже не по себе, − он сидел рядом на корточках и черные глаза глубокими провалами обозначались на загорелом лице. − Ты ведь можешь… ну, смотреть как-то по-другому, как было с Кибой и остальными… Я хотел попросить тебя сделать это раньше, но веского повода не было… 
− Нара-сан, надо было делать это раньше, − нахмурилась я, ощущая, как покалывает всю кожу ощущение дежа-вю. Как будто я где-то это уже видела… Такие же пустые леса, пугающую тишину, преследующее чувство страха и чего-то еще… Знакомого и в то же время чуждого мне. 
До этого я имела дело только с вещами людей, но не с природой. Пришлось вылезать из-под нагретого плаща, прохлада пощипывала голые плечи. Я опустила ладони на землю, пытаясь войти в метамир и увидеть… Знакомая тьма обступила меня со всех сторон. Вокруг вспыхнули разноцветным сиянием тела ниндзя… Привычных искорок иной жизни, усеивавшей обычно космическую пустоту метамира, не было. Пространство необычно кривлялось, по нему прокатывались волны, будто кто-то выбивал пыль из ковра… Близилось нечто, дрожь пронзила все мое существо, как только я заметила, что рядом вспухают шесть странных грядущих прорыва из ниоткуда. «Не из ниоткуда, − поправил внутренний голос. − Из пространства Гаррета-Лавоэра. И ты знаешь, что это может быть… Точнее, кто», − насмешливо хихикнул голос и умолк. Я выскочила из метамира, как ошпаренный рак из кипятка: 
− Приготовьтесь, сейчас тут будут гости, − все, что я успела выкрикнуть, когда это началось… 
Действительность харкнула обломками черноты, размером с крупного человека. За километр от нас. Шесть отвратительных темных тел плыли в воздухе, будто он был их родной стихией, огибая острые сучья деревьев. Они, то сокращаясь до шарообразного состояния, то вытягиваясь в тонкую, охватом едва в три пальца, линию, постепенно приближались к нам, стоящим в круге защиты. Я − внутри. Самая оберегаемая и ценная фигура. Самая бесполезная из всех. 
− Я плохо их вижу. Все время теряю, − напряженно сообщил Нейджи. 
− Эгоист. Только о себе и думаешь… − нервный смешок сгладил интонацию лидера команды. − Остальным еще хуже… − Шикамару возбужденно вертелся, выглядывая противников, но тьма вокруг вступила в заговор с черными телами наших врагов… 
Но почему я… хоть и не вижу их, однако чувствую… где они и… 
Высокая рыжая женщина стоит перед стеклянной стеной, уходящей куда-то в потолок и не то растворяющейся в нем, не то не достигающей его совсем. Там, за толстой стеклянной коркой шевелится масса скользко переливающихся тел. 
− На земле от них никакого толку. Они слишком медленные… − погруженная в свои рассуждения, она начинает прохаживаться вдоль стены… Туда и обратно. Отмеряя шагами собственные слова. − И к тому же любой мелкий камешек с острыми краями сведет все усилия наших инженеров к нулю. У этих тварей одно преимущество − их трудно уничтожить так, чтобы самому выжить. И это в то же время их самый большой недостаток… расстояние атаки не должно превышать трех метров… А на три метра к противнику, ползая на брюхе, они не подберутся, − она поворачивается на каблуках так резко, что воздух, разрезаемый длинными волосами, едва не свистит. Ее тон резок и уверен: − Их надо доработать. Я хочу, чтобы пиявки могли летать… И подбираться к противнику близко-близко… как бы из ниоткуда, − глаза женщины заливает хищная тьма, красивые губы растягивает злая усмешка. − Чего еще ты ждешь, Окулюс! Ты слышала приказ. 
− Да, Десятая. К исполнению принято. Токсин оставить без изменений? − полудетским электронным голосом интересуется искусственный интеллект. 
− Да. Токсин… − в жутковатых глазах проступает, будто пузырь на болоте из темной воды, подобие удовлетворения, − получился на редкость… смертоносным… − кажется, каждое из этих отнюдь не ласкающих слух слов для нее звучит музыкой. В этой странной комнате и этой странной женщине есть что-то знакомое мне… Но что? 
О, это уже не тихое хихиканье за моей спиной… Это уже откровенный издевательский хохот... «Неужели ты забыла? А? Забыть такое… Нет, решительно невозможно… Ну, давай, давай, давай!!! Вспоминай… Пространство Гаррета-Лавоэра… Тонкая-тонкая кожица… так легко поранить и ба-бах! Оно взрывается… Капли попадают на тонкую-тонкую шкурку соседа и… О! Эти глухие хлопки, будто лопается воздушный шарик… Ну? Ты же помнишь это! Тебе это нра-ви-лось… Ой, не делай таких удивленных глаз… Они уже бли-и-изко… А твои друзья стоят наизготовку, и их кунаи готовы лететь в первую, попавшую в поле зрения, тварь»… 
− Кунаи… Уберите кунаи… Их нельзя ранить… Ни в коем случае нельзя ранить, − я сижу, скорчившись в центре защитного круга, инстинктивно закрыв голову руками. − Пиявки… Они… Пустые называют их пиявками… Они взрываются при даже самом незначительном повреждении внешней оболочки. Радиус разброса токсина составляет полтора метра. Они охотятся стаей… И если гибнет один, − обречена вся группа… 
− Так это же здорово! − никто не разделил моего волнения. В голосе Наруто фейерверком плещется азарт. 
− Их внутренности − смертельный яд для человека. К тому же большая часть их жидкостной среды − сильная кислота. И если хоть капля попадет даже не на тебя, а рядом, и ты вдохнешь эти испарения, то быстрая и крайне мучительная смерть гарантирована, − чужие слова, не понятные мне самой объяснения так легко слетают с губ, будто я всю жизнь только и делала, что вела лекции по флоре и фауне базы «Окулюс». Проклятье, откуда во мне все это? 
− Эта информация достоверна? − я понимаю сомнения Нары. Он слишком мало меня знает, чтобы доверять, но сейчас выбирать не приходится. 
− Да, а они уже близко. Почти в сотне метров от нас, − костер горит ярко. Шино подбросил дров, но что можно сделать за такое короткое время? 
− Сколько? − командующий нашей группой переходит на шепот… 
− Шесть, − кратко отвечаю я. 
− Чем еще опасны? Как они нападают? − я даже не успеваю осмыслить его вопросы, как ответы, будто бусины с разорванной нити сыплются из меня неостановимым потоком. Разбегаются, растекаются… невозможно собрать: 
− Если им удается окружить жертв, кусают друг друга. Жертвуют собой, ради поставленной цели. Они не тупые животные, которых гонит на охоту голод и жажда выживания… Нет. Их натравливают. Как охотных* (*правильное употребление прилагательного, кто сомневается, смотрите толковый словарь) собак. И даже если мы попробуем разделиться, это не поможет. Они найдут. Выследят. Очень быстро. И убьют. От пиявок еще никто не уходил. 
− Проклятье! Ты не можешь их остановить как-нибудь? Мне надо подумать! − собранность и спокойствие, никакого отчаяния в голосе. Он еще не осознает, что с нами произошло… 
− Нет. Они подходят в режиме блика. Слишком мало времени для того, чтобы воздействовать, − отрывисто поясняю я.