предыдущая глава
«Неужели не придёт», - пронеслось в голове у Сакуры. От мысли, что, может быть, Саске покончил жизнь самоубийством, становилось не по себе. Она так хотела продолжить с ним знакомство, ведь он был последней надеждой на лучшее, последним лучиком света в непроглядной тьме её жизни. Уже ночь, звёзд не видно, тучи всё ещё застилают небо непроглядной чёрной массой. Наверняка скоро пойдёт дождь. Но её это не пугало. Она будет ждать его в любую погоду. Первая платформа. Он должен здесь появиться. Самоубийца всегда приходит на место своей смерти до тех пор, пока не умрёт.
Она стояла на том месте, где вчера был он. Чуть поодаль от края платформы, возле фонаря. Холодный декабрьский ветер обдавал лицо ледяной свежестью, отчего становилось холодно настолько, что, казалось, всё лицо покрыто инеем. Но ей это не помеха. Она будет здесь до тех пор, пока не появится он.
Но Саске всё не появлялся. Сакура уже начинала терять надежду на то, что увидит его сегодня, как знакомый голос послышался из-за её спины:
- Опять пытаешься убить себя?
Сакура вздрогнула. От насмешливого голоса вновь стало не по себе, вновь сжались руки в кулаки, и взгляд наполнился гневом. Как он смеет насмехаться над ней, когда она в самых лучших помыслах и чувствах пришла сюда, только ради него?
Она повернулась к нему лицом и взглянула ему в глаза дерзко, а затем произнесла:
- Тебе тоже привет.
- Привет, - холодно ответил Саске, так же холодно смотря в её глаза.
Повисла пауза. Сакура чувствовала, что ей ужасно неловко, она не знает, что говорить, краснеет и волнуется и, похоже, уже давно выдала своё волнение. В конце концов, не на свидании же она, чтобы думать, что говорить парню своей мечты. Сакура сглотнула и отвела взгляд.
- Зачем ты здесь? – на полном серьёзе спросил Саске, прервав паузу. Ему совсем не нравилось, что Сакура увлеклась им.
- Я хотела… я думала… - она не могла не мямлить. Когда тебе двадцать два, и ты в первый раз влюбился, не можешь отвечать чётко предмету своей любви, особенно, если этот предмет разговаривает с тобой в приказном тоне.
- Что? – спросил Саске строго.
Сакура подняла невинный взгляд на юношу и прошептала еле слышно:
- Ты ведь тоже хотел умереть. У тебя ведь тоже никого нет. Я тоже одна. Я подумала, что мы можем… - она не договорила, краска стыда залила её щеки, и она вновь потупила взгляд.
- Типа клуб одиноких и брошенных? – усмехнувшись, произнёс Саске.
- Нет, - тихо ответила Сакура. Ей совсем не нравилось, что он так легко играет с её чувствами и высмеивает её лучшие намерения.
Саске только хмыкнул. Лучше всего сейчас было уйти и больше никогда не встречать эту девушку, чтобы её фантазия не разыгралась ещё больше, но почему-то так просто повернуться и уйти он не мог. Что-то каждый раз останавливало. Жалость? Может быть и жалость, хотя Саске уже давно разучился испытывать к кому-нибудь это чувство.
А Сакуре становилось всё больнее. Как она могла вообразить, что Саске будет мил и обходителен с ней? Он странный, холодный, к тому же, в его голове крутятся мысли о самоубийстве. Такой человек наврядли впустит в свою душу другого человека. А вот она впустила, она открылась перед ним. «Значит, я не была одинокой? Всё просто фантазия?»
Саске тяжело вздохнул. Что дальше делать, он понятия не имел. Но одно он знал точно: стоять здесь на морозе и ждать, пока Сакура сообразит, что делать дальше, он не собирался.
- И что ты собираешься делать? – спросил он устало.
Сакура сглотнула, а потом, набравшись смелости, произнесла:
- Саске, скажи прямо: я ведь тебе безразлична?
В ответ он только усмехнулся. Как же ему это надоело. Неужели она не видит, что ему никто не нужен?
Сакура с надеждой смотрела в его лицо. В свете фонаря оно показалось ей ещё прекрасней. Одна часть его лица была освещена тёплым желтоватым светом, другая уходила в тень и сливалась с темнотой ночи.
- Что тебе надо? – грубо спросил Саске, буквально испепеляя глазами Сакуру.
Она отвела от него взгляд и прижала руки к груди. Вот он стоит рядом и смотрит на неё, словно старается убить её чернотой своих глаз. Неужели Сакура ему неприятна? Неужели она ошиблась в нём? Если так, то что ей остаётся делать? Опять бродить по улицам и думать, как умереть? Нет, она этого не хочет. Почему-то, когда она увидела Саске, внутри всё перевернулось, и она поняла, что ещё нужна этому миру. Но почему вчера она упиралась, как баран, и не хотела знакомиться, а теперь Саске делает то же самое? Он ведь сам проявил инициативу вчера, почему теперь упирается?
Саске устало вздохнул. Хватит уже вести эту бесполезную беседу. Он молча отвернулся от Сакуры и зашагал прочь.
Сказать, что Сакуре было безумно больно, значит ничего не сказать. Такой одинокой, всеми брошенной и никому не нужной она ещё никогда себя не чувствовала. Вот он уходит. А она стоит и смотрит ему в спину и не знает, что делать. Глаза наполнились слезами. Он ушёл. Последняя надежда на жизнь ушла.
Сакура поняла, что теперь уже точно всё кончено. Она по инерции сунула руки в карманы пальто и нащупала там что-то твёрдое. Телефон. Она вытащила бездушный аппарат из кармана и, покрутив его в руке, замахнулась и бросила мобильный на землю. Он с треском упал на асфальт. «Он мне не нужен! Никто мне больше не нужен!» - стучало у неё в голове, но сердце подсказывало, что ей нужен кто-то. Кто-то, кто сейчас уходит от неё.
Сакура с трудом оторвала взгляд от спины Саске и убежала прочь, громко всхлипывая.
Саске, услышав громкие всхлипы, подумал, что погорячился, и хотел повернуться и извиниться. Он не мог быть спокойным, когда слышал, как плачут девушки. Его это раздражало, поэтому он всегда старался сделать всё возможное, чтобы этот плач поскорее кончился. Саске остановился и повернулся в сторону Сакуры, но увидел, что вокзал пуст. Недалеко от него на асфальте лежал телефон. Саске подошёл к месту, где лежал мобильный, и, сев на корточки, взял его в руки. «Её телефон, - пронеслось у него в голове. Тут же, словно рефлекс, пробежала шальная мысль: - Взять его? А потом найти Сакуру и отдать?» Саске стал крутить телефон в руках. Панель в некоторых местах была поцарапана, цвет он не различал из-за темноты, но почему-то был уверен, что телефон красный. Почти у всех девушек красный телефон, по крайней мере, он так думал. Саске вздохнул и положил мобильный в карман куртки. «Растяпа!», - пронеслось у него в голове. Уголки губ чуть приподнялись, но Саске сразу же подавил улыбку. Нельзя. Ему нельзя привязываться к кому-то, потому что он ещё не разобрался в себе, плюс ко всему, дружить с ним опасно.
Саске поднялся и продолжил путь, сжимая в кармане мобильный телефон Сакуры.
Сакура забежала в дом, на ходу раздеваясь. Скинув с себя сапоги и пальто, девушка забежала в гостиную, а затем, минув ещё один коридор, прошла в ванную. «Никому не нужна!» - стучала в голове отчаянная мысль. Девушка утёрла слёзы тыльной стороной ладони и громко всхлипнула. Как она могла подумать, что Саске станет близким ей человеком? Как она могла подумать, что они буду вместе? Наивная дурочка!
Харуно знала, что рыдать и закатывать истерики бесполезно, всё равно Саске не изменит своего решения, но ей так хотелось выплакать все слёзы, чтобы потом ничего не осталось. Больше всего на свете она сейчас желала быть такой же безразличной и хладнокровной, как Саске. Почему она страдает, зачем плачет?
Сакура впилась руками в края раковины и посмотрела исподлобья в зеркало. Розовые локоны некрасиво свисали на лицо, закрывая глаза и щёки, губы дрожали, а с подбородка капали слёзы. «Ненавижу! Ненавижу!» - молниеносно проносилось у неё в голове. Ненависть кипела в ней, она сжигала её изнутри. Сейчас она ненавидела себя настолько, что готова была истерзать себя заживо. Сакура схватилась руками за голову, сжав пальцами пряди волос. Зачем она вообще родилась?
- Ненавижу! – сквозь зубы процедила Сакура.
Девушка опустила руки и стала судорожно сжимать их. Надо успокоиться, но как? Как, если никого рядом нет? Если человек, к которому ты привязалась, тебя отвергает. «Привязалась, а теперь мучаюсь. Почему именно он?» - Сакура не могла ответить на последний вопрос. С таким же успехом она могла встретить любого другого симпатичного парня и впустить его в свой мир. А выбрала именно его. Почему? Потому что спас от смерти? Потому что он такой же, как она?
Харуно стала раздеваться. Стянув с себя одежду, Сакура зашла в душевую кабину и включила холодную воду. Стоять здесь под струями холодной воды, пока совсем не закоченеешь? Заманчиво, но слишком холодно, лучше включить горячую воду, а потом потерять сознание от пара, ну а дальше тело набухнет, и она умрёт. Девушка включила кипяток.
Струи горячей воды, не переставая, текли прямо на голову девушки. Они стекали с волос, с шеи, с ног и уходили в канализацию через отверстие в полу душа. Осталось совсем чуть-чуть. Телу уже становилось жарко, кожа уже стала розовой, а голова кружилась. Сакура почувствовала слабость.
Сколько времени прошло? Когда уже всё закончится? С каждой минутой Сакуре становилось всё хуже и хуже. Она перестала чувствовать собственное тело, в глазах потемнело, а содержимое желудка готово было вырваться наружу. «Почему так плохо?» - думала она. Сакура вялыми движениями, с трудом прикоснулась мокрой горячей ладонью к щеке, чтобы почувствовать, что её тело всё ещё её слушается. Девушка вздрогнула, когда почувствовала прикосновение ладони к своей щеке. Горячо. Сакура задрожала. Вода стала слишком горячей, настолько, что обжигала кожу. Девушка не сдержалась и слабо застонала. Сакура зажмурилась и, облокотившись о стенку душа, сползла по ней на пол. Она мутными глазами смотрела, как струи воды стекают в канализационное отверстие. Словно вся её злость и одиночество стекают туда вместе с горячей водой.
- Дура, - прошептала Сакура.
Всё тело словно варилось на медленном огне. Кожа порозовела, а на пальцах рук и ног сморщилась. Голова отяжелела. Перед глазами Сакуры плясали разноцветные точки. «Когда это всё кончится?» – спрашивала себя Сакура и закрывала глаза, надеясь, что вот сейчас смерть заберёт её в свои объятья. Но почему смерть не приходит? Сакура ведь добровольно отдаёт себя смерти, почему она не появляется?
Внезапно до слуха долетел глухой звон. Кто-то звонит. Но куда? Наверное, в дверь. Перед глазами Сакуры промелькнуло воспоминание: она со слезами на глазах бросает телефон, и он с треском падает на асфальт.
Звон повторился. Кто может звонить ей в такое время? Кто вообще может приходить к ней? «Зачем? Я ещё кому-то нужна? Кто это? Вдруг это Саске?» - в последнюю мысль она сама не верила, но сердце почему-то забилось быстрее, когда она представила перед собой хладнокровное лицо Саске.
Сакура с трудом дотянулась руками до крана и выключила воду. Капли горячей жидкости стекали с разгорячённой кожи. Харуно плохо видела, голова кружилась, и перед глазами всё плыло. Девушка, нащупав руками дверцу душа, открыла её и выползла из тесной кабинки. Звон всё ещё продолжался. Больше всего Сакура боялась, что человек, стоящий за дверью её квартиры, уйдёт.
Харуно с трудом встала на ноги и, найдя в ванной халат, накинула его на себя. Цепляясь за предметы, попадавшиеся ей под руку, облокачиваясь о стенки и пытаясь успокоить разноцветные точки, прыгающие перед глазами, Сакура вышла из ванной. В дверь продолжали звонить.
- Сейчас, - прошептала Сакура и, вытянув вперёд руки, хотела зацепиться за ручку двери, что отделяла коридор от гостиной, но не рассчитала свои возможности и упала на холодный паркет. «Не уходите!» - стучало у неё в голове. Сакура царапала пол ногтями, ползла к двери, стонала и плакала, а звон всё продолжался.
- Не уходи! – выкрикнула Сакура.
Наконец, дверь. Девушка открыла её и оказалась в гостиной. Харуно вновь попыталась встать. Взявшись за дверную ручку, Сакура потянулась и оказалась на ногах. Пересечь гостиную и открыть дверь – это так легко, но для Сакуры это сейчас было невозможно. Ей всегда казалось, что её гостиная - самая маленькая комната в мире, а теперь пересечь несколько квадратных метров ей казалось недостижимым.
Перед глазами всё ещё плясали неугомонные разноцветные точки, до слуха всё ещё глухо долетали настойчивые звонки, а кожа всё ещё горела, словно продолжала вариться. Сакура сделала шаг. Плохо. Больно. Ещё шаг. Вдвойне больней. Голова продолжает кружиться, тело словно оторвано от неё: ни руки, ни ноги не желают слушаться. Ещё шаг. Такое чувство, что она сейчас упадёт.
Сакура с трудом доковыляла до двери. Она легонько толкнула её и оказалась в коридоре. Кожа остыла, но тело всё ещё не слушалось, голова кружилась, в глазах было темно, и Сакура чувствовала слабость. Звонки долетали до слуха уже не так глухо.
- Я иду! – громко крикнула Сакура и очутилась возле входной двери.
Безжизненные руки прикоснулись к холодной металлической ручке двери. Сакура вздохнула и открыла дверь. Только она взглянула на человека, стоящего в дверях, как в сердце всё перевернулось. «Не он», - с печалью подумала она. Руки отпустили ручку двери, в глазах окончательно потемнело, и Сакура упала в обморок, ударившись лбом об косяк двери.
Только себя человек может ненавидеть сильнее всех.
Глава третья.
Так темно. Интересно, где я? Я ничего не чувствую, а сознание словно бродит на грани сна и реальности.
Я должна быть с кем-то. Я не могу быть одна, только не опять. Неужели мне никто не поможет?
Я оглядываюсь по сторонам. Мрак. Везде темно. Смотрю вперёд – темно, оборачиваюсь – тоже темно, поворачиваю голову влево – непроходимая стена мрака, вправо – то же самое. Неужели здесь никого, кроме меня, нет?
Я открываю рот и пытаюсь кричать, но вместо этого только выдыхаю. Пытаюсь закричать ещё раз, но с губ слетает лишь стон. Что это? Я испуганно обхватываю горло руками. Голос. Мой голос. Его нет. Я его потеряла.
Я дрожу. Мне ужасно холодно. Дотрагиваюсь до кожи и вскрикиваю. Она горячая. Ужасно горячая. Я сажусь на корточки, не в силах больше стоять. Обхватываю ноги руками и прячу лицо в колени. Почему так холодно?
Вдруг я почувствовала, как мимо меня что-то пронеслось. Пролетело и со стремительной скоростью исчезло. Я поднимаю голову и вижу поток людей. Я на какой-то улице. Ходят люди, кричат дети, смеются подростки. Я встаю, вытягиваясь в полный рост, и смотрю в поток людей. Такое чувство, что я должна бежать туда. Туда, в самую глубь толпы. Меня кто-то там ждёт. Я кому-то нужна. Нет, не так. Наоборот, этот кто-то нужен мне.
Я срываюсь на бег. Расталкиваю прохожих руками, бегу всё быстрее. Дыхание сбивается, ноги болят, но я продолжаю бежать. Я достигла своей цели.
Посередине площади стоит он. Люди как будто специально обходят его. Его лицо наклонено вперёд, чёрные глаза задумчиво смотрят на асфальт. Он стоит ко мне боком и не замечает меня. Я пытаюсь выкрикнуть его имя, но у меня не получается. Я забыла, что потеряла голос. Я забыла, как его зовут!
Глаза в ужасе уставились на него. Он – родной, любимый, самый дорогой. А я… я забыла, как его зовут.
Только сейчас я заметила, что вся площадь в снегу. Словно белоснежное облако опустилось на землю. Все люди в тёплых вещах, а вот на мне лёгкая блузка и джинсы. Я вновь вздрагиваю от холода.
Протягиваю руки к нему. Кто же он? Сердце подсказывает, что он мне очень дорог, но я не могу вспомнить имя. Руки продолжают тянуться к нему, а он меня не видит. Стоит, словно статуя. На его бледном лице застыла маска задумчивости. Внезапно все люди вокруг нас исчезают. Только я и он. Мы стоим в снегу, я продолжаю протягивать руки.
Внезапно он поворачивает голову в мою сторону. Его взгляд на мгновение становится печальным. Он смотрит на меня, словно пытается запомнить, запечатлеть все мои черты в своей памяти. Пытается охватить всю меня взглядом, но его глаза скользят от лица к ногам, а потом останавливаются на моих глазах. Я чувствую, что рыдания сдавили горло, по щекам потекли слёзы, я всхлипнула.
Что-то громко хлопнуло. Я мгновенно закрыла уши от оглушительного звука. Зажмурилась. Звук затих, и я открыла глаза. Я в ужасе посмотрела на дорого мне человека. Он лежал на снегу, в спине у него зияла кровавая дыра. А от тела по снегу отходили тонкие дорожки крови. Отходили и достигали моих ног.
Я зарыдала. Мгновенно вспомнила его имя. Голос вернулся ко мне, и я истерично выкрикнула:
- Саске! Не оставляй меня!
Я упала на колени, прямо в красную жидкость. Кровь. Его кровь!
Девушка выкрикнула и открыла глаза. Сакура тяжело и часто дышала, пытаясь привести мысли в порядок. Слава богу, это был сон. Всего лишь кошмар, всего лишь фантазия. Но Сакура ужасно испугалась этого сна. Что он мог значить? Лишь в одном Сакура была уверена, лишь одно она знала точно после этого сна: она влюбилась в Саске. Безумно влюбилась. Она не знала, когда это случилось, не хотела знать. Главное было одно: она безумно хочет видеть его, говорить с ним, быть рядом.
- Сакура, - наконец до её слуха долетел женский голос, зовущий её по имени. Она повернула голову в сторону голоса и увидела симпатичную блондинку с большими, блестящими голубыми глазами, которые с тревогой смотрели на неё. Ино. Подруга. Она и забыла, что у неё ещё осталась подруга. Единственный человек, которому она всё ещё нужна.
- Я так переволновалась, - стала облегчённо говорить Ино. – Ты как мне дверь открыла, у меня сердце в пятки ушло. Стоишь вся красная, как рак, в одном халате, и глаза такие мутные! А потом грохнулась в обморок. Я вообще от страха чуть сама в обморок не упала!
Сакура слабо улыбнулась. Да, Ино. Кокетливая, бойкая, дружелюбная Ино, которая всегда подарит лучик света в темноте.
Только сейчас Сакура обнаружила, что лежит на кровати в своей любимой жёлтой пижаме с рисунком плюшевых мишек. Сакуре стало ещё лучше. Одиночество перестало существовать и сразу же захотелось жить. Ино рядом, как она могла вообразить, что осталась одна? Подумаешь, потеряла работу, подумаешь, кончились деньги и долги растут с каждым днём. Подумаешь, не нужна Саске! Рядом Ино, зачем ей ещё кто-то? Хотя в последнем Сакура была не уверена. Саске ей нужен, и совсем не «подумаешь», что она ему безразлична.
- Кстати, Сакура, - заговорщицки проговорила Ино и подмигнула подруге. – Кто этот Саске, которого ты постоянно звала?
Щёки Сакуры покрылись румянцем. Она звала Саске во сне? Теперь тот кошмар стал вновь иметь большое значение.
- По щекам видно, что он тебе очень важен! – продолжала Ино. – Жаль, я мало с тобой общалась в этот месяц, сейчас бы знала, кто этот загадочный Саске. Но ты ведь знаешь, у меня мама была в больнице.
Сакура покраснела ещё больше. «Эгоистка!» - пронеслось у неё в голове. Как она могла подумать, что все от неё отвернулись? Это она ото всех отвернулась, вбила себе в голову, что одна, и мучилась. Ещё обвиняла Ино и Хинату в том, что они совсем её забыли. Это она их забыла.
- Кстати, подруга, - тон Ино стал серьёзным, отчего Сакура мгновенно напряглась. – Почему твоя кожа была розовая, словно ты варила её на медленном огне? И вообще, такое чувство, будто ты час простояла под горячей водой.
Сакура отвела взгляд. Говорить Ино о попытке убить себя ужасно не хотелось. Ей самой было стыдно перед собой за эти слабости. Вела себя как эгоистка, вбила себе в голову, что одна, и ходила, как дурра, по городу, мечтая себя убить. Признаваться Ино в своей слабости, значит, лишний раз услышать из уст самой себя о своей глупости. Более того, всё это было связано с Саске, а значит, приносило лишнюю боль.
- Потом я тебе всё расскажу. Сейчас мне сложно об этом говорить. Извини, - тон Сакуры был пропитан грустью, и говорила она очень тихо. Ино едва её слышала.
В голове Сакуры вновь встал образ Саске. Его чёрные глаза, его бледное, словно высеченное из мрамора, лицо. А потом она опять увидела его на снежной площади. Увидела его глаза, смотрящие на неё внимательно, желающие запомнить каждую черту её лица, изгиб тела, а потом кровь, и он мёртвый…
Одиночества нет, его придумывают люди в оправдание своих слёз.
