Миллионы людей по всему миру ежедневно совершают самоубийства. Кто-то бросается под поезд, кто-то прыгает с крыши, кто-то травиться таблетками, а самые отчаянные вскрывают себе вены, чтобы умереть в мучениях. Но за всем этим всегда что-то стоит.
Раньше ей казалось, что самоубийство - удел слабых психически неуравновешенных людей. Она презирала их, а теперь ей стало их жалко. Она понимала, что они чувствовали, когда с интересом разглядывали свои вены, решая в какое место вонзить лезвие, чувствовала, что испытывали они, когда смотрели со стометровой высоты вниз, на поток людей и машин, знала, что было у них в мыслях, когда к пустой станции на полном ходу нёсся поезд, а они лежали на рельсах. Ничего. В их головах просто была мысль, что скоро всё кончиться, зачем тогда о чём-то думать и переживать? Да и переживать-то особо не о чем, ибо ничего не осталось.
У неё тоже ничего не осталось. Ни работы, ни друзей, ни денег.
Одиночество накатывало на неё с всё возрастающей болью. Когда тебе двадцать два и ты разочаровался в жизни, хочется умереть, особенно если по натуре ты чуткий и ранимый. С ней было то же самое. Нет больше ничего, нет больше никого, так какой смысл жить?
А вокруг тебя целый мир с миллионами людей, где ты - всего лишь одна из толпы, где ты - всем чужая. Над головой серое небо с тяжелыми свинцовыми тучами, в душе - безумный отчаянный крик. Так хочется, чтобы рядом кто-то был. Но когда ты заходишь в аптеку и покупаешь пачку какого-то снотворного, значит, что у тебя уже никого не будет.
«Купить таблеток? - спрашивала сама себя Сакура, стоя в нерешительности у дверей аптеки. – Нет, я ведь не слабачка!» Сакура усмехнулась своим мыслям. Знала, что умрёт, но всё равно думала о смелости и трусости. Но когда тебе двадцать два и ты хочешь умереть, невольно желаешь умереть красиво. Сакура ещё около минуты стояла возле аптеки, а потом повернулась и неторопливо зашагала прочь. Неважно куда, главное подальше от здания аптеки, чтобы не поддаться искушению лёгкой смерти. Хотелось умереть красиво, на закате дня, когда тающие лучи солнца упадут на её лицо, с губ сорвётся тихий стон, и сознание посетит мысль, что всё кончено.
«Вокзал, - рассуждала Сакура, неторопливо шагая по тротуару. – Нет, слишком много людей. Хотя можно дождаться вечера, но зачем?» Она впилась взглядом в асфальт, разглядывая свои сапоги. Чёрные кожаные, купленные на распродаже по самой низкой цене ещё года два назад. Вид у них потрёпанный, сразу видно, что сапоги уже отслужили своё. И ей пора.
«Порезать вены? – крутилась в голове у девушки безумная мысль. – Это больно…» Но смысла в том, что это больно, она не видела. Ей сейчас тоже больно. Сакура поднесла к лицу свою ладонь. Она оттянула край рукава своего пальто и стала внимательно рассматривать свою руку. Белоснежная гладкая кожа, кое-где просвечиваются голубые прожилки. Вены. Это так легко взять нож и вонзить его прямо в одну из этих прожилок. Сначала боль, а потом – свобода. Девушка опустила руку. В этом она не видела никакого смысла.
Зачем она жила всё это время? Зачем она работала и ходила на вечеринки к друзьям? Зачем она смеялась? Зачем поцеловалась в первый раз в семнадцать лет? Зачем? Ответов она не находила. Неужели всё это было зря? «Да, - пронеслось у неё в голове. – Это всё зря».
Она продолжала шагать, никого не замечая. Вокруг люди, миллионы людей. А она одна. Сакура испуганно озиралась на окружающих. Их лица: красивые и безобразные, счастливые и печальные, влюблённые и одинокие, а у некоторых просто холодные. Сакура всматривалась в лица прохожих, и её всё больше сковывал страх перед всей этой толпой. Она одна, а их – тысячи, миллионы и все они словно дразнят её, словно говорят ей, что она совсем одна, что она всем чужая, что у неё никого нет. И ей было страшно.
Бежать. Бежать отсюда дальше. Это было единственное желание, которое сейчас стучало у неё в голове. Шаги стали ускоряться. Только бы уйти, только бы не видеть людей, не ощущать своё одиночество. А толпа всё нарастала, люди всё шли и шли, и не было им конца. Бездушные роботы, искусственные машины. Уйти отсюда, убежать…
Шаг. Ещё один, потом ещё. Быстрее, легче, свободнее… Она пустилась в бег. Толкая прохожих, стараясь не смотреть в их лица, не слышать их смех и разговоры. Она бежала. Только вперёд. Перед глазами со стремительной скоростью носились машины, ходили люди, текла жизнь. А её жизнь, словно кончилась, словно её вообще никогда и не было.
Дорога. Пешеходный переход, и как назло красный цвет светофора. Но она не могла долго стоять и смотреть. Ей надо было идти быстрее, быстрее. Бежать только вперёд. Она, что есть силы, ринулась на дорогу, прямо в поток машин. Может это будет её смерть, может так она умрёт? Её собьёт какая-то машина и она уйдёт. Навсегда, на небо. Но её мечтам не суждено было сбыться. Машины тормозили прямо перед ней, сигналили, создавались аварии, пробки, а она бежала прямо через поток машин, только вперёд.
Опять тротуар, опять люди. Нет. Поворот. Теперь она бежит между какими-то зданиями. Мусорные баки, вонь, пустота и холод. Она бежит только верёд. Там впереди кто-то стоит, но ей всё равно, она бежит только вперёд. Она оттолкнула рукой бомжа, который начал приставать к ней, прося денег, и побежала дальше. Вновь улица, вновь люди, вновь машины, вновь жизнь. Опять. Куда не пойди - везде люди, куда ни взгляни - везде жизнь, куда не беги, но жизнь всегда нагоняет тебя.
От отчаяния, от бессилия, от внезапного осознания своей беспомощности, она упала без сил на асфальт. Из глаз потекли слёзы. Две солёные дорожки потекли по щекам. Она всхлипнула. Одна, совсем одна. Она сидела на земле и с мольбой в глазах смотрела на прохожих. Нет, пусть только не проходят мимо, пусть ей кто-то поможет. «Бесполезно, - думала она. – Всё зря…» Она вновь всхлипнула и без сил упала на землю, лицом вниз. Слёзы текли по щекам, губы дрожали, доносились всхлипы. А вокруг ходили люди. Проходили мимо, будто её вовсе не было, будто она была совсем одна. «Бесполезно, - пронеслось у неё в голове. – Мне никто не поможет, а я не хочу умереть здесь, как собака. Вставай, слабачка, вставай!» Сакура поднялась с земли. Слёзы всё ещё текли, но она быстро оттёрла их краем рукава. Она не должна плакать.
Девушка вновь побежала. На этот раз с твёрдым намерением попасть на вокзал. Ей всё равно. Будут видеть её люди или нет, какой поезд её собьёт, насколько ей будет больно и почему она это делает.
И вот долгожданная цель. Вокзал. Из динамиков доносится голос женщины, которая сообщает, что к первой платформе подходит поезд. Первая платформа, где же она? Сакура судорожно оглядывалась по сторонам. Уже вечер, включили фонари, ей плохо видно. До её слуха донеся звук прибывающего поезда. Вот он несётся на полной скорости, подъезжает к первой платформе. Она оглянулась по сторонам. Никого. Отлично, надо только спрыгнуть на рельсы и всё… Всё кончится. Но в самый последний момент, когда она увидела, как поезд на полном ходу несётся по рельсам к первой платформе, её охватил необъяснимый страх и сумасшедшее желание жить.
Она глубоко вздохнула и зажмурилась. Умирать, так умирать. Жить больше незачем, но что-то ей подсказывало, что умирать ещё рано, что у неё ещё есть что-то дорогое и бесценное. «Я, кажется, забыла отнести книгу в библиотеку, - пронеслось у неё в голове. – И забыла отдать Ино диск, который брала на прошлой неделе. А ещё обещала Хинате помочь в уборке её дома». Столько всего надо сделать, а она собралась умирать. «Я одинока?» – спрашивала сама себя Сакура. Ещё пару секунд назад она была в этом уверена, а теперь сомневалась. «Но ведь у меня никого нет, - думала она, лихорадочно сжимая руки и смотря на приближающийся поезд. – Мне не с кем поделиться своими переживаниями. Я ведь одна. От меня ведь все только требуют! Зачем жить?» Харуно твёрдо решила, что здесь её ничто не держит. Она подошла к самому краю платформы. Поезд приближался, светя фарами, прямо ей в лицо. Она вздохнула и, закрыв глаза, услышала за своей спиной голос:
- Легко умереть, бросившись под поезд. Тебе так не кажется?
Это была насмешка. Она не обратила бы на неё внимания, но голос был настолько завораживающим и приятным, что Сакура вздрогнула и отошла от края платформы. Поезд пронёсся мимо неё. Она опоздала.
Харуно сжала руки в кулаки. Кто, тот человек, что помешал ей покончить с жизнью? Как вообще можно мешать девушке в такой момент? Сакура не на шутку разозлилась. Она обернулась и дерзко взглянула в глаза незнакомцу. Он был высоким и красивым. «Только этого мне не хватало, - пронеслось у неё в голове. Обворожительный брюнет с черными, как ночь глазами, настоящий красавец появился из ниоткуда и спас её от смерти. – Как второсортный любовный роман!»
Она молчала, смотря в глаза незнакомцу, ощущая, как по телу словно пробежал электрический заряд. Парень был чертовски красив, но это не аргумент, чтобы его оправдать. Сакура была возмущена и вместе с тем не знала, что говорить и как реагировать. Внутри она чувствовала полное смятение.
- Прости, - с насмешкой в голосе проговорил незнакомец. – Я помешал тебе, да?
- Это не твоё дело, - зло огрызнулась Сакура и повернулась к нему спиной. Она надула губы и сморщила нос, совсем как ребёнок. Причину такого поведения она объяснить не могла. Вроде пару минут назад собиралась умереть, а теперь дуется и ведёт себя как маленькая девочка, не зная, как реагировать на появление красавчика, что стоит у неё за спиной.
Незнакомец только хмыкнул в ответ, а потом, промолчав, произнёс голосом полным холода и безразличия:
- Вообще-то я здесь собирался сделать то же, что и ты. Так что ты тоже должна извиниться, что помешала мне в такой момент.
«Нахал», - подумала Сакура и сильнее сжала руки в кулаки так, что костяшки пальцев побелели.
- Отстань, - другого она не могла сказать. Сакура вновь повернулась лицом к незнакомцу и, одарив его гневным взглядом, твёрдо прошла мимо него. Она не обернулась, но это желание отчаянно стучало у неё в голове. Она не знала куда идёт, главное подальше от него. Да, он ей понравился, она хотела, чтобы он был рядом, чтобы он стал именно тем человеком, который дал бы ей смысл жить. Но она уходила, а он её не окликнул.
- Стой, - его низки грудной голос раздался из-за её спины. Она остановилась, обрадовавшись внутри себя. Сейчас он спросит её имя и она, возможно, сможет забыть о смерти. – Если всегда будешь откладывать на завтра, никогда не решишься умереть. По себе знаю.
Всё-таки он нахал. Сакура нахмурилась и, ничего не ответив, вновь продолжила путь. Самовлюблённый индюк! Не стоит забивать им голову. Такие как он завладеют сердцем, а потом в мгновение ока разобьют все мечты.
- Как тебя зовут? – вновь послышался его голос. Сакура остановилась.
Ответить? Промолчать? Допустим, она ответит, что тогда он подумает о её гордости? Он ведь поймёт, что покорил её. Промолчать и потом страдать от несбывшихся грёз? Хотя какой смысл, всё равно, может быть, она умрёт сегодня.
- Тебе какое до этого дело? – угрюмо отозвалась Сакура.
- Хочется знать единомышленников, - с усмешкой проговорил незнакомец.
Она вздохнула. Всего лишь имя. Что оно может значить? У неё ведь скоро вообще имени не будет, тогда какой в этом смысл?
- Сакура, - произнесла она чётко, будто хотела запомнить собственное имя.
- А фамилия? – холодно спросил парень.
- Тебя это не касается, - огрызнулась Сакура. Зачем ему её фамилия? Она ей самой не нужна.
- А я Саске, - ответил незнакомец всё таким же ледяным тоном.
- А фамилия? – передразнила его Сакура, усмехнувшись.
- Не помню, - честно признался Саске грустным и печальным голосом.
Сакура удивилась. Разве может он не помнить свою фамилию? Что такого с ним произошло, что он забыл собственную фамилию? Интерес к Саске возрос вдвое, теперь она хотела узнать о нём больше. Хотела знать откуда он, кто он, кем работает. Сакура повернулась к нему лицом и, посмотрев ему в глаза с печалью и жалостью, прошептала одними губами:
- Приятно познакомиться…
А потом повернулась и ушла, думая, что больше никогда его не увидит.
Лишь оказавшись на волоске от смерти, можно научиться по-настоящему любить.
Глава первая.
Сакура отпила холодного кофе из старой керамической чашки и посмотрела в окно. Сквозь запачканное стекло, Харуно увидела бурный поток машин на дороге и людей, спешащих на работу. Работу. У кого-то есть работа. Счастливые.
Девушка поставила пустую чашку в мойку, где в беспорядке лежали тарелки и другие такие же старые чашки. Мыть посуду она никогда не любила, а поскольку в последнее время твёрдо решила покончить с собой, вообще перестала убирать в доме. Сакура вышла из кухни и, пройдя в спальню, села на кровать. Одеяло и подушки в беспорядке лежали на полу. Кажется, во сне она опять кричала и пинала предметы, попадавшиеся ей под руку. Харуно вздохнула. Ещё вчера она вышла из дома и два часа бродила по городу, пытаясь покончить с собой, а сегодня она сомневалась в своих намерениях, и вообще, ей было ужасно стыдно за себя. Вспомнилась, как она вчера упала посреди дороги и плакала, как бездомная собака. Краска стыда залила её лицо. «О чём я думала?» - спрашивала себя Сакура.
Харуно встала с постели и подошла к большому комоду из красного дерева. Открыв первый ящик, она достала оттуда тетрадь в кожаном переплёте, затем подошла к письменному столу и, раскрыв тетрадь, стала писать.
«1 декабря.
Вчера я опять думала, что умру, но оказалось, что это не так. Я два часа бродила по городу в поисках тихого укромно места, чтобы умереть, но везде были люди. Кажется, что они специально меня преследуют. Сегодня я не уверена, что действительно хочу умереть.
Вчера вечером, я оказалась на вокзале, хотела броситься под поезд, но меня остановили. Там был какой-то парень, как он представился, его звали Саске, а свою фамилию он не помнил. Интересно, почему? Но пока не до этого. Он тоже хотел умереть, а я ему помешала. Я даже этому немного рада. Я не хочу, чтобы он умирал. Почему, не знаю, но он мне понравился. Я к нему привязалась, хоть и знаю только, как его зовут. Мне тогда захотелось, чтобы он стал человеком, который сделает мою жизнь значимой. Но, увы, он не дал мне номера телефона, не оставил ничего. Хотя я сегодня попытаю счастье и встречу его на вокзале. Надеюсь, он будет там.
Кажется, он мне понравился…»
Она закрыла дневник и спрятала его в комоде. Надо переодеться, и может пойти поискать работу. Сакуре даже в голову не пришло, что она напрочь забыла о своём самоубийстве. Словно все её мысли на тот момент были сном, и она всё так же любит свою жизнь. «Может так оно и есть», - пронеслось у неё в голове, и она впервые за месяц улыбнулась.
- Извините, - тихий и заботливый старческий голос едва долетала до его слуха. – С вами всё в порядке? – лёгкое прикосновение мягкой старческой руки к его плечу заставило его вздрогнуть и, наконец, открыть глаза.
Саске с трудом разлепил веки и сквозь ресницы взглянул на маленькое старческое лицо, склонившегося над ним пожилого мужчины.
- Всё хорошо? – повторил свой вопрос старик.
- Нет, - довольно грубо ответил Саске. – Оставьте меня в покое.
Старичок пожал плечами и зашагал прочь от юноши. Саске оглянулся по сторонам. Пустынный сквер, где никого кроме голых деревьев и его самого не было. «Опять заснул на улице», - пронеслось у него в голове. Саске потянулся и встал со скамейки. Он взглянул на часы. 9.21. В принципе, время его не интересовало, но привычка давала о себе знать. Юноша сунул руки в карманы и побрёл по пустой аллее. «Погода нынче нелётная», - подумал Саске и поёжился от холода.
Куда он шёл? Он сам не знал ответ на этот вопрос. Вот уже год, как он пытается покончить с собой, но не может. Ему кажется, что то, чем он занимается неправильно, что его что-то держит здесь, что он не может умереть, потому что его жизнь, его настоящая жизнь рядом, стоит только протянуть руку, но он не мог вспомнить, куда протягивать руку. Он ничего не помнил о своей жизни до того, как очнулся в тёмном подвале какого-то здания. Впоследствии это здание стало ему домом.
Воспоминания нахлынули на него огромной волной, состоящей из печали, одиночества и боли.
Он с трудом разлепил веки, которые, казалось, налили свинцом, и посмотрел сквозь ресницы на потолок. Яркая полоска света буквально ослепляла глаза. Юноша зажмурился, а потом вновь открыл глаза и стал часто моргать, привыкая к яркому свету. Что это за свет? Он не помнил, даже не знал, как его назвать.
«Лампа. Лазерная лампа», - подсказала память.
Юноша привстал на кровати, отчего жёсткая ткань простыни зашелестела, чем мгновенно выдала его. Он оглядел комнату. Белые стены, белый пол, всё белое. Даже человек, стоящий у лабораторного стола в белоснежном халате казался белым.
Человек в белом халате обернулся на звук, поправив свои очки в круглой оправе. Он усмехнулся. Очкарик злобно взглянул сквозь стёкла очков на юношу и проговорил насмешливо:
- Так быстро проснулся.
Юноша не обратил внимания на взгляд и тон этого человека. Его волновало совсем другое. Он не помнил, как здесь оказался, кто он и что было до того, как он открыл глаза и увидел лазерную лампу.
- Кто я? – холодно спросил юноша, рассматривая свои ладони.
- Вообще-то тебя зовут Саске, но скоро ты узнаёшь своё другое применение, - проговорил жёстко очкарик, нахмурившись. Его явно бесил тот факт, что его слова нисколько не задели Саске.
- А ты кто? – после паузы, спросил юноша.
- А я Кабуто, - недовольно проворчал очкарик, и после паузы добавил, поправляя очки, - Правая рука господина Орочимару.
Саске не знал, о чём он говорит. Не знал человека, которого он имел в виду, называя его Орочимару. Он только помнил, что от кого-то бежал, что кого-то защищал, и что этот кто-то был ему дорог. Но кто этот человек, он не знал.
- Орочимару, - словно эхо повторил Саске. А затем добавил: - Зачем я здесь?
- Чтобы убивать, - загадочно проговорил Кабуто и усмехнулся.
Саске чувствовал, что делает неправильно. Воровство, убийства, наркотики и алкоголь. Он почему-то был уверен, что Орочимару ему не друг, что жизнь, которой он живёт не его жизнь. И хотя он всего лишь пешка в руках Орочимару, выполняющая всю грязную работу, он почему-то чувствовал, что нужен ему не только для воровства и убийств, продажи наркотиков и похищения людей, чтобы потом кинуть их в подвал и дальше думать, что будет с ними. Он почему-то думал, что это не его.
Но Орочимару сказал, что он потерял память в автокатастрофе, и что всю жизнь занимался делами, которыми занимается сейчас. Саске верил. Сначала сильно верил, самоотверженно. Считал, что Орочимару говорит ему правду, а потом его вера слабела, пока он окончательно не убедился, что Орочимару ему врёт.
Тогда он ужаснулся, поняв, что жил ложью, что у него никого больше нет и всё, чем он живёт неправильно. Он решил умереть, но каждый раз его не покидала мысль, что где-то рядом есть человек, который ему дорог и ради которого стоит жить и бороться. Он пару раз спрашивал Орочимару о своей прошлой жизни, прося рассказать ему правду, но всегда в ответ слышал лишь язвительный смех, а потом слова: «Выполняй мои требования и всё узнаешь».
И Саске выполнял, ибо ничего другого он не мог сделать.
Сейчас он бродил по пустому скверу, среди голых деревьев. Сегодня первый день зимы. Он ненавидел зиму, потому что она всегда была холодной и пустой. Она всегда навевала ему неприятные мысли, и всегда рана в сердце росла и росла, затягивая его в пустоту.
Но вчера произошло нечто, что заставило его убедиться окончательно в том, что у него кто-то есть. Саске казалось, что девушка, которую он встретил вчера, была ему родной. То ли потому, что она тоже хотела умереть, то ли потому, что она выглядела несчастной и одинокой, совсем как он. Он не знал, где её встретит, может, она уже мертва, поэтому более не задерживался на этой мысли, решив дать жизни возможность всё сделать за него.
Лишь одиночество может научить испытывать чистые чувства без примеси фальши.
