Сакура
Ксо, я снова устала. Руки трясутся, будто с похмелья. Кстати, выпить сейчас не помешало бы. Немного, чтобы сразу уснуть, не мучаясь заработанной болью в позвоночнике. Какого чёрта стулья в Звёздном зале такие холодные? После них спину ломит так, будто я весь вечер разгружала телеги с металлоломом. А что поделаешь – не лечить же себя прямо посреди переговоров. Теперь, даже после всех необходимых мер, нужно полежать и потерпеть.
Ещё и сеанс. Разговор с правителем… Дурацкий, опасный план. Завтра будет тяжело. Для того чтобы это предсказать, не надо быть астрологом или гадалкой. Счастье, что матрас на моей кровати твёрденький, почти ортопедический, и на нём можно устроиться, подложив подушку под ноющую поясницу. Хотя расслабиться всё равно не могу: в голове крутятся обрывки фраз, карта, переговорный стол. Моменты операции – всё ли я сделала правильно? Применённая техника – не выйдет ли она боком? Все перемежается лицами, взглядами, ощущениями. Что-то не даёт мне покоя, заставляя перебирать сегодняшний день по минуткам.
Вспоминаю переговоры шаг за шагом: вот мы с Гатсу склоняемся над картой, вот спорим… Правители договариваются встретиться завтра утром… Что делают остальные, пока мы ползаем над чертежами? Феодалы, уперев руки в край стола, смотрят на пассы Первых Медиков. Минору, протирая очки, смотрит на схему. Гаара гипнотизирует всех по очереди. Чёрт, может, и вправду нужно по очереди уединиться с каждым и учинить допрос под гипнозом?
Ещё минуту тешу себя мыслью, что такое возможно. Увы, увы… Наверняка преступник поставил блоки на определённые воспоминания. Стоит только тронуть – будет взрыв. Или при введении в состояние транса возникнут ложные данные.
Стук в дверь заставляет прервать размышления. Вздрагиваю от неожиданности.
- Кто там?
Послушные девочки без «ктотама» никогда не открывают. А если там маньяк? А я не готова – не накрашена и без причёски!
Слышу приглушённое:
- Сакура, открой, это Юмио.
Эх, и с маньяком тоже обломилось.
Открываю дверь и ползу обратно на кровать.
- Что с тобой? – в голосе шатена не столько сочувствие, сколько удивление.
Да, представьте себе, я тоже устаю и болею! Чего уставился? Никогда ползущую Сакуру не видел? Это новая селекция. Сама вывела. Сегодня, в Звёздном зале. Цветёт пару раз в год, остальное время отравляет всем настроение своим существованием.
- Со мной всё в порядке.
Жаловаться и хныкать – для слабаков. А я – ворона, птица могучая… Я смогу, я долечу… То есть доползу...
- Может тебе помочь? – запоздало проклюнувшиеся нотки сочувствия не утешают. Спасибо, я уже добралась.
- Не надо.
- Сакура, я хотел с тобой поговорить.
- Хотел – говори. О чём?
Хвала всем духам предков, голова пока ещё ясная.
- О миссии…
А я уж подумала – об Учихе.
- …и об Учихе Саске.
Интересно, притопает ли ко мне Рок Ли с теми же душещипательными темами или всё же постесняется?
- И что именно тебя интересует?
- Ваши отношения с ним.
Всё ясно. В пылу ревности такие мелочи, как самум, эпидемия и ранение брата Кадзекаге остались за кадром. Хотя буря – это покушение на меня, а Канкуро принял на себя удар, предназначенный скромному Первому Медику. Нет, какие там покушения! Соперник, новый соперник – вот что интересует мужчин. А я – повод для перетягивания каната. Нам хлеба не надо, нам драку давай. Любовь, ау, где ты? Пока не вижу...
- А как же миссия? – ехидно прищуриваю глаза.
Похоже, Юмио всё же немного смутился.
- Миссия… э-э-э… я здесь по поручению правителя, вообще-то.
Ну да, он говорил с вами, когда я пошла отлёживаться.
- Каями-сама что-то просил передать?
- Просил тебя хорошо отдохнуть перед завтрашним днём. Сказал, чтобы ты была готова. Правда, не сказал, к чему.
- Главное, чтобы это знала я, - улыбаюсь как можно более приветливо и показываю на стул-тумбочку напротив кровати.
Не держать же должностное лицо на пороге. Мне с ним ещё работать и работать, а «особисты» все как один мелочные и злопамятные.
- Вам виднее. Так что насчёт Учихи?
А Ли ты уже сбросил со счетов? Напрасно, напрасно…
- А что насчёт Саске? – делаю невинные глаза. Хлопаем ресницами и улыбаемся. Мы белые и пушистые. – Кстати, я давно не видела Ли. Как там он? Я так благодарна Року! Мой спаситель! Сбегал в Суну, приволок оттуда их лучшую тройку… Как думаешь, следует его за это отблагодарить и пойти с ним на свидание? Ли так трогательно просил пообедать с ним…
Найджиро наверняка рассказывал об этом. Когда наша группа шла на охоту, густобровик только что серенады не пел, чтобы я сходила пожрать за его счёт. Хотя, почему «не пел»? Пел! Арию про вахеранов, похожих на утки, я никогда не забуду! Даже если очень захочу…
- Пообедай лучше со мной! Рок всё равно ест только бурду, хоть и полезную для организма, но абсолютно не вкусную. Тебе не понравится.
Ага, досье соперника уже изучил. Быстро. Лучше бы он так «кротов» искал.
Ума не приложу, что такого особенного в совместном обеде? Ещё понимаю ужин – романтика, свечи, вино… Пикник – природа, свежий воздух и снова романтика. Вдали от людей, а подстилка маленькая и тесная. «Иди ко мне поближе, дорогая, трава такая мокрая…» На худой конец, сойдёт и завтрак – кофе в постель просто не может не радовать лентяйку вроде меня. Но что особенного в обеденном перекусоне между плановыми процедурами у правителя и опытами в морге, я понять не могу. Чего все так носятся с этим «пообедать вместе»? Как будто рамена никогда не ели…
Теперь осторожно. Оставшихся сил должно хватить…
- Я подумаю над твоим предложением, - беру Юмио за руку, нежно заглядывая ему в глаза. – Так что, говоришь, сказал тебе Каями-сама?
Гипноз не единственное средство выудить сведения. Есть ещё куча способов, как отвести беседу в нужное тебе русло. Какой-то умный человек придумал НЛП [прим. авт. – нейролингвистическое программирование] с её системой взглядов, интонаций, маячков-прикосновений и положительных подкреплений. Пользоваться всем этим, к счастью, я умела.
Расплывшись в улыбке, Юмио выглядел довольным котярой, только что стащившим кринку со сметаной из-под носа менее удачливых конкурентов.
- Сказал, чтобы я работал, не покладая рук. И ног. И…
- Я поняла, - проворковала я в ответ.
Конечно, больше хотелось съязвить, что не нужно перечислять мне все части тела, которыми хотелось бы поработать. Я и так их знаю. Но, увы, сделать это сейчас я не могла: поддерживать эту технику, кося под гламурную бурёнку, довольно сложно. Ну, Феодал, ну, погоди…
- А что-то насчёт меня? Он доволен моей работой? – знаю, что доволен, но пусть шеф СОВО думает, что я озабочена карьерой. Хотя это и глупо – медиков выше Первого не бывает, а медаль «За заслуги перед отечеством» дают только посмертно. Впрочем, если не выгорит, имею все шансы стать её следующей обладательницей.
- Он мало говорил о тебе. В основном речь шла про смены дежурств, караулы. Кто сегодня, кто завтра…
Так, значит, свою часть плана Каями уже начал приводить в исполнение...
- Надеюсь, завтра мне ничего не грозит? – как хочется откинуться, боль в пояснице просто ужасная. Нельзя. Держу моего воздыхателя за руку, стреляя глазами, как ошалевшая от жары пингвиниха.
- Под моей защитой ты и Айюри будете в полной безопасности, - принялся геройствовать мой смежник.
Второй Медик? А при чём тут она?
- Так ты на самом деле об Айюри печёшься?
Картинно надувать губы – это целое искусство. Чтобы они выглядели обиженно-припухшими, а не варениками, случайно прилипшими ко рту в процессе поглощения, нужно не перестараться. Ино, моя заклятая подруга из Конохи, была в этом деле большая мастерица...
- Просто Феодал приказал взять на завтрашние переговоры и её тоже… - начал оправдываться Юмио. – Кстати, давно хотел спросить, как она попала на это место?
Да уж ясно, что не путём сурового отбора, определяющего профпригодность. Нет, проверку Службы Безопасности она, конечно, прошла, это общее правило. Но вот медицинский экзамен «на вылет» милостиво опустили.
- Её дед – бывший Первый Медик. Я начинала работать с ним.
Хорошо, что ладонь уже можно отпустить.
Юмио, словно очнувшись, провожает глазами моё передвижение: от края кровати вглубь, к подушке.
- Это неприятная тема? – лишившись моей руки, он занервничал. Срабатывало правило подкреплений: за «хорошее» поведение тебя возьмут за ручку, погладят, улыбнутся; за «плохое» бросят что-нибудь неприятное, оттолкнут, нахмурятся.
Отнятая ладонь заставила начальника СОВО подумать, что он сказал что-то не так.
«Эх, ты! А ещё доктор! – печально вздохнула совесть. – Мучаешь нормального мужика, в игры психологические с ним играешь. Разве он заслужил такое обращение?»
Странный вопрос – кто и что заслужил. Юмио не заслужил такого обращения, Айюри – должность Второго Медика. Саске не заслужил гибели клана, Наруто – быть отверженным, Сай – быть бесчувственным. Возможность обвинить кого-то конкретного в своих бедах не возвратит справедливость в этот мир. Никто не обещал судить праведно.
Я же не пеняю своему воздыхателю, что он любит не меня, а какой-то придуманный образ? Своеобразную идеальную картинку, в которой нет места для моих тараканов в голове, слабостей и предпочтений. Мои желания, мои чувства и даже боли в спине остаются только моими, чудесным способом выпадая из образа беззащитного цветочка, который не в состоянии самостоятельно решить, кого любить, а кого нет.
А ведь мой ответ ему был чётким. Не люблю. И не полюблю. Друзья-коллеги, не больше. Но он думает только о том, что ЕМУ со мной будет хорошо – с той, что Юмио себе вообразил. А как насчёт меня? Почему дражайший шеф «СОВО» не задумывается, каково будет МНЕ с ним? Не восемь рабочих часов – всю жизнь.
Абсолютно не интересуясь тем, что у «маленькой Сакуры» на душе: ни привычками, ни особенностями, которые, собственно, и составляют меня, как мозаику из кусочков, - этот мужчина полагает, что сможет сделать меня счастливой. Почему? Он даже не догадывается, ЧТО может составлять моё счастье, ориентируясь на простое бабское «был бы милый рядом». Главное – стать этим самым милым. Увы, такой эталон женской состоятельности далёк от меня, как столицы Ветра и Огня далеки друг от друга.
Я ещё могу понять, почему Наруто в своё время так упорствовал, предлагая встречаться. Он знал меня слабой, легко поддающейся на провокации, с податливым сознанием. Надави – прогнётся, согни – наклонится. Можно проявить немного упорства и «дожать». Наверное, поэтому Ли до сих пор пытается меня очаровать, невзирая на такой же чёткий отказ – в Лесу Смерти он защищал меня, беспомощную. Всё это хотя бы объяснимо.
Но в Столицу я попала уже другой. Не было ни провалов, ни случаев, где я кого-то бы подвела или плелась за спинами тех, кто сильнее. Внешний облик – вещь обманчивая. Если кто-то думает, что маленькая умненькая девочка с розовыми волосами не может быть той самой сквернословящей стервой, железной рукой и такой же волей заставившей уважать себя первых людей в окружении правителя, – пусть приходит на утреннюю планёрку в мой кабинет. После этого зрелища «лапушкой» меня ещё никто не называл. Подчинённые знают меня как жесткого руководителя – строгого, но справедливого; поставщики боятся, как чумы (и правильно делают!); начальство уважает за профессионализм.
Так какого же чёрта обращаться со мной, как с какой-то СЛАБАЧКОЙ???
Я тоже НЕ ЗАСЛУЖИЛА такого отношения к себе!!!
- Не то чтобы неприятная… В итоге мы с Айюри поладили.
В наших с ней непростых отношениях всё сказанное может быть использовано против меня, поэтому слова приходится подбирать осторожно.
- Она потихоньку учится, а я просто смирилась с ситуацией. Конечно, мне хотелось бы иметь более опытного медика на подхвате, но я рада и тому, что есть.
- Она недостаточно квалифицирована?
Вот только не надо строить из себя святую наивность! Как будто шеф «СОВО» не знает, как отбирают личных медиков для правителя. Не хочу, чтобы потом выплыло: «Первый Медик сама мне сказала, что Айюри – неквалифицированный работник». Доказывай потом её дедуле, который успел в приватно-дружеской беседе нажаловаться Каями-саме, что не это имела в виду.
«Думаешь, он способен так тебя подставить?» - наивный голос совести. И в ответ ему дуэт из опыта и разума возглашает: «Конечно! Во-первых, опала Первого Медика может быть нужна его службе. Мало ли подковёрных интриг ведёт охранка? Более чем достаточно! Плюс ко всему, цели «СОВО» и личная жизнь её руководителя – разные вещи. А во-вторых, кто знает, что задумали эти пчёлы… Вдруг Юмио намеренно создаёт мне неприятности, чтобы потом предложить помощь и выглядеть рыцарем-благодетелем? С него станется…»
Мда. Заткнись-ка ты, совесть, до лучших времён. И помалкивай.
- Я считаю, что ей следует больше времени уделять контролю над чакрой. И всё. Кстати, а как ты подбирал себе заместителя?
- Найджиро?
Знаю, что есть ещё один, но больше для проформы.
- Да, он.
- Так мы с ним сто лет знакомы! – он улыбнулся. – Вместе росли, вместе учились. Вместе из Скрытого Облака ушли. Когда я только начинал свою карьеру у Накамура-самы, сразу его к себе пристроил. Нужно же хоть кому-то доверять!
Доверять… Некстати вспоминается тихий бархатный голос: «Поверь мне… просто поверь»…
- Согласна.
Только это очень тяжело...
- Ты доверяешь мне, Сакура?
Юмио смотрит мне в глаза, пытаясь угадать, солгу я или нет. Они у него всегда немного прищуренные, отчего «лапки» мелких морщинок раньше времени поселились на лице. Пронзительные, уверенные в себе глаза собственника и командира. Глаза мужчины.
- Я доверяю только Феодалу, и то потому, что у меня нет выбора. Захочет подставить – подставит. Такой уж он, наш правитель…
- Кстати, - отведя взгляд, Юмио нахмурился. Вероятно, мой ответ его не порадовал. Неужели ожидал, что я скажу «да»? Простите, что разочаровала, о «наивный» руководитель одной из самых влиятельных контор в правительстве. – Учиха оставался у Каями-самы после того, как Лорд отпустил меня.
- И о чём они общались? – улыбаюсь. Не надо говорить, что у стен нет ушей. А уж если межкомнатные перегородки везла и устанавливала его группа…
- Не знаю. И это меня беспокоит.
Как всегда, осторожность моего бывшего напарника выше всяких похвал. Браво, Каями-сама, вы обманули собственного главного телохранителя…
- Ты поэтому хотел поговорить со мной об Учихе?
Юмио, скривив губы, уставился в пол.
- Да, поэтому.
Всё же быть актёром дано не каждому. Вынуждена признать: Лорд был прав, предлагая свой план.
- Он – мой бывший пациент. Методика, которой я лечу нашего шефа, была впервые испробована на нём.
Мой первый подопытный кролик... Сколько воспоминаний! Хотя, если вспомнить пещеру в пустыне, сравнение с этим зверьком недалеко от истины.
- У него тоже был диабет? – неподдельно-искреннее удивление в глазах. Да уж, подтянутая фигура моего бывшего напарника ни с какого ракурса не похожа на шарообразные тела диабетиков, вроде Каями.
- Нет, что ты! – позволяю себе маленькую улыбку. – Просто я специалист широкого профиля. У Саске был поломан позвоночник, руки, ноги… короче, политравма. Можно сказать, с того света вытащила.
Взгляд главного «особиста» стал уважительным. Вспомнил, что Канкуро сегодня тоже спасла я? Хотелось бы. Может, хоть так осознает, что я не зря занимаю свой пост…
- Неужели нашёлся человек, который вмазал этому «Мистеру холодно-вежливо-презрительное совершенство»?
Достал, да? Кажется, пока мы с правителем обсуждали, как нам мир спасать, эти двое орали возле входа. Точнее, Юмио орал. Что-то про щенков… Я ещё подумала, почему это они про собак так горячо спорят? Значит, животноводческие дискуссии тут не причём…
- Нет, на него дом упал.
- Какой дом?
- Ну, трёхэтажный. Панельная жилая конструкция.
Вытянувшееся лицо служит мне наградой.
- Как он вообще выжил?
- Вероятно, жить очень хотелось. А может, он презирает смерть, и та платит ему взаимностью? Женщины – мстительные твари…
Неопределённый взмах бровей, застывшее лицо, окаменевшая спина... Почему он так напрягся?
- Я подумаю об этом.
- Подумай. Это всё, что ты хотел узнать?
- Нет. Но на остальные вопросы ты не ответишь…
Ответ какой-то растерянный, неуверенный. Что ты обдумываешь, старый лис?
- Ну, тебе виднее.
Юмио поднимается.
- Спокойной ночи, Сакура. Отсыпайся.
Подставляю в щёчку – короткий поцелуй, на секунду обжёгший щёку. Дрогнувшие губы. Хочется подольше? Жаль, этого не будет.
Некоторые люди в основном думают о своих чувствах, а не об их объекте. Слушать бурление страстей в себе намного интересней, чем выслушивать жалобы на здоровье и терпеть чьё-то плохое настроение. Тем влюблённость и отличается от любви: глубоким вниманием, искренней чуткостью, ненавязчивой заботой. А какая забота обо мне у Юмио?
Никакая. И то, что он, уходя, не захлопнул за собой дверь – лучшее тому подтверждение. Не подумал ни о моей спине (мне теперь ползти, закрывать!), ни о моей безопасности (а ведь враг не дремлет!).
А вот нарочно не поползу! Ну, ещё пару минуточек – точно...
***
Снова стук в дверь.
Обойдёмся без «ктотама». Где там мой маньяк? Может, он не испугается меня и без марафета?
- Входите, не заперто.
- Можно?
Только осторожно. Злая докторша готова покусать того, кто заставит её встать с кровати.
- Почему ты не закрыла дверь?
На пороге Учиха, недовольный и хмурый. Зато побритый и с мокрыми волосами. Рубашка (свежая!) прилипла к ещё влажному телу, хвостик растрепался… А пахнет-то как… Так и хочется потереться носом об его щёку. Маньяк, как есть! Ну о-о-очень сексуальный…
Примчался прямо из ванной? Кажется, да. Наверное, именно это его и задержало. Каями-сама знал, чем заинтересовать моего бывшего напарника, чтобы тот не столкнулся с Юмио здесь. А то знатное было бы сражение. Нашему «кроту» не пришлось бы ничего делать – эти двое вполне способны разрушить в процессе битвы ползамка, похоронив миссию под обломками собственных съехавших крыш.
- Я её пыталась загипнотизировать. Двери не существует. Это иллюзия…
- Это не иллюзия, это заблуждение – считать, что двери не существует. Зато существует реальная опасность, что враг попытается напасть на тебя ночью.
Всё говорится холодно, сквозь зубы. В глазах столько льда – хватит на промышленное изготовление мороженого даже в здешнем жарком климате. Ничего, кто к нам с морозилкой придёт, тот от кипятильника и погибнет! Главное – побольше пафоса в голосе.
- Я не спала, а дверь открыла, чтобы спровоцировать гада. Считай, это была засада.
- Ну-ну… Что со спиной? – всё так же мрачно.
Глазастый, сразу заметил.
- К утру пройдёт.
- Это из-за стульев в тронном? Мне ещё там показалось, что ты как-то странно сидишь.
Будь проклят его Шаринган!
- Да.
- Сакура, - вкрадчиво-мягкие нотки заставляют вспомнить о том, что Учиха, как никто, умеет держать чувства в узде, – скажи мне, кто был здесь передо мной? Я не верю, что ты не заперла за собой. Всегда запираешь.
- Ты так хорошо знаешь мои привычки? – признаться, я немного удивлена.
Всё с такой же кислой миной Учиха немного передвинул тумбочку и уселся сверху. Теперь мне не надо напрягаться, чтобы держать марку и смотреть собеседнику в лицо.
Несколько сантиметров «сдвига» - то, о чём я никогда не попрошу, признав свою слабость. То, что он заметил сам – и сделал. Все духи предков, ну почему только этот холодный, презрительный человек в состоянии понять, что мне нужно, несмотря на все его колкости и ехидные фразы? Присмотреться, подумать… Дать так, чтобы не унизить, превращая дар в подачку. Забота, не требующая благодарности, – это и вправду серьёзно.
- Каждый раз, когда ты утром входила ко мне в палату, ты ставила сумку справа от входа и закрывала двери на замок – автоматически, по привычке. Я слышал, как он щёлкал «собачкой».
Ты действительно опасный противник… Так всё запомнить… Что ж, тем лучше для меня – и хуже для моих врагов.
- Ты прав, ко мне заходил Юмио.
Пересказываю содержание нашего разговора. Раз уж Саске честно признался, как он понял про дверь, да ещё и про мою «стулотумбочку» всё понял, не буду играть в загадочность и тем больше выставлять себя дурой. В конце концов, Юмио прав: надо же хоть кому-то доверять…
- Ясно, - выслушав мой краткий отчёт, Саске кивнул и направился к двери.
- Уходишь?
Слышу, как щёлкнул замок.
- Нет. Запираюсь на ночь.
Не говоря ни слова, Учиха начал разматывать какую-то леску, намотанную на небольшую блестящую катушку. Неожиданный поворот.
- Что ты делаешь?
- Устанавливаю ловушки.
А то я не вижу.
- Зачем?
- Приказ об охране Первого Медика никто не отменял. Даже наоборот, Каями-сама напомнил мне о нём, подчеркнув необходимость не щадить живота ради тебя.
Каями-сама такой, он может! Но, судя по голосу, у Саске это не вызвало прилива трудового энтузиазма. Хотя, учитывая напряжение последних дней и то, сколько Учиха не спит, удивительно, как он ещё не кидается на людей в припадках злости. Я бы кидалась.
- И ты намереваешься охранять меня всю ночь?
- Да.
Обсуждать приказы Феодала было глупо, как и противодействовать им. Впрочем, я и не собиралась этого делать. Должностное лицо не имеет на это права. Нужно выполнять.
- А зачем тогда ловушки?
- Спать хочу.
Действительно, глаза у него воспалённые, а тёмные круги уже забираются на щёки. Раньше я думала, что это щетина, но сейчас, когда он побрился, вижу чётко – он сам по себе почернел, а бледная, чистая кожа замечательно это подчёркивает.
- Думаешь, ловушек хватит?
Если мы сейчас вдвоём отрубимся, как сурки, нас можно брать тёпленькими.
- Хватит. Должно хватить, - сейчас он натягивает тонкую, почти невидимую нить через оконный проём, перекрывая возможность попасть в помещение. – Если кто-то прикоснётся к защите или разрежет её, его ударит током, а нить врежется мне в руку. От этого невозможно не проснуться.
Понятно. Нить, сделанная из железной проволоки, – проводник, а природа чакры моего бывшего напарника позволяет создать и зарядить такой вот контурный электрошокер.
- Ясно. Проникновение исключается. Газ, поскольку окно открыто, тоже. А если в нас плюнут ядовитым сенбоном? Или кунай в окошко прилетит?
- Исключено. Вокруг кровати я установлю дополнительную защиту.
А вот это уже интереснее.
- Ты собираешься спать рядом со мной?
Кажется, мой голос звучит недовольно. И чего я бурчу? Места на кровати жалко или запоздалая скромность проснулась? После того, что мы творили в пещере, это немного странно.
И всё же поддаться страсти – это одно, а спокойно спать, доверчиво прижимаясь к чьему-то тёплому боку, – совсем другое. Саске, заметив мои колебания, холодно хмыкает:
- Не бойся, лягу поверх одеяла.
Я боюсь? Фыркаю в ответ и вдруг с изумлением понимаю, что действительно боюсь. Боюсь неосознанно потянуться утром к нему губами (о, Ками-сама, а если он так же неосознанно потянется ко мне и ответит?! Что я тогда буду делать? Что чувствовать?) Боюсь впитывать в себя эту осторожную, непривычную для нас обоих заботу, стать зависимой от неё. Боюсь привязаться к его спокойному, уверенному теплу. К его рукам на моей талии, запаху лосьона после бритья на моей подушке, к жёсткой щетине, царапающей подбородок, когда мы целуемся... даже если сегодня ночью мне не грозит быть исцарапанной.
Все духи предков, как же это глупо – бояться того, чего хочешь.
- Надеюсь, ты не храпишь, - вместо ответа поднимаю край одеяла рядом с собой.
Он улыбается мне – одними глазами. Губами Саске не улыбается почти никогда. Разве что хмыкает и ехидно кривится. И то, что Учиха, позволяет мне читать у себя на лице, сняв маску холодности, располагает к доверию больше, чем самая надёжная защита, которую тот в состоянии поставить.
Хотя и от «щита» я не откажусь. Двери, потолок, стены, пол – мы будем спать в электрической клетке. Главное, не забыть её снять утром, до того, как кто-то из нас решит выйти. Интересно, что же это за защита вокруг кровати, которую он собирается установить?
Присев на край постели, Учиха складывает несколько странных печатей, и в радиусе двух метров от него поднимается прозрачная, едва светящаяся стена. Ночничок заказывали? Получите – распишитесь…
- А она не исчезнет, когда ты уснёшь?
- Нет. В эту технику достаточно вложить определённое количество чакры, которое расходуется со временем. На ночь хватит.
- И что будет, допустим, с кунаем, брошенным из окна?
- Исчезнет, - выдыхает он, снимая жилет.
- А с человеком? – не отстаю я.
- Обожжётся, но пройдёт. Поэтому нужна внешняя сеть, - рубашка отправляется вслед за жилеткой.
Ками-сама, какой же он красивый… Хорошо, что сидя спиной не видно, как я бесстыдно рассматриваю рельеф мышц, покрытый сеткой мелких шрамов.
- И сколько кунаев сможет удержать этот щит одновременно?
- По всей площади – около трёх одновременных атак. Этого хватит, чтобы успеть проснуться, - он оборачивается, расстёгивая брюки, и я поспешно опускаю глаза. Заметив это, Саске снова ухмыляется, да так нахально... Мерзавец. Ксо, да что это такое? Я же видела его голым, чего стесняться?
Прекращаю смущаться и гордо поднимаю голову, но мой телохранитель уже отвернулся, чтобы снять обувь.
- Не переживай, Сакура, это надёжно. Метод испытан в боевых условиях.
Честно говоря, меня сейчас больше волнует другое: будет ли мой охранник снимать последнюю деталь одежды, которая осталась на нём, или всё-таки пощадит мои нервы? Сама-то я сплю в длинной хлопковой майке, по случаю купленной на распродаже, но защита от Учих из неё никакая.
Однако, он не спешит ложиться – потягивается и разминает шею, заводя руки за голову. Сидит, молча уставившись в одну точку. Молчание невидимой паутинкой соединяет наши мысли.
- Что-то случилось? – осторожно касаюсь его плеча.
- Пока ничего, - он слегка поворачивает голову в мою сторону, и я, помимо желания, любуюсь его профилем.
- О чём ты говорил с Феодалом?
- Ты знаешь.
Да, знаю. Мне он рассказал о своём плане немного раньше.
- Тогда о чём задумался? Чего не ложишься?
- Думаю о миссии. О сегодняшних переговорах. О завтрашнем дне.
Это больная тема. Лучше бы осталось «сегодня» – обессилевшее, неуверенное, но, как ни странно, закончившееся без единой смерти. Канкуро не в счёт. Он ещё жив. Надежда есть, шансы неплохие.
- Есть какие-то соображения?
- Только догадки. Завтра они либо подтвердятся, либо я – мечтатель и фантазёр…
Ага, а Феодал Страны Огня – спринтер на дальние дистанции. Если мне когда-нибудь привидится мечтательный Саске, буду знать, что у меня горячка и начался бред. Включайте свет, зовите санитаров.
- Завтра всё должно закончиться.
Саске наконец-то повернулся полностью. Красивый, но такой уставший…
- Если всё будет хорошо, то миссия продлится. Переговоры продолжатся ещё пару дней, уже не в таком напряжённом режиме.
- Я как-то слабо верю в благополучный исход всей этой авантюры. А ты?
Снова неопределённо-кислая гримаса.
- Я верю, что приложу все силы для того, чтобы всё благополучно закончилось.
Я тоже. Главное, чтобы наших сил хватило.
- У нас всё равно нет другого выхода.
Кажется, эти слова почему-то обрадовали его.
- Вот именно. Но сейчас нам нужно выспаться. Защита даст нам передышку.
- Она тянет много чакры?
- Много. Но к утру запас должен восстановиться. А у тебя как?
- То же самое.
И спина болит уже меньше.
- Тем более надо хорошо отдохнуть.
Это точно.
- Тогда хватит приводить мысли в порядок и потягиваться.
Тяну его за собой, и он не сопротивляется – плюхается рядом со мной, недовольно бурча что-то о ширине кроватей и своей везучести.
Так странно… Мы ложимся спать вместе… Как настоящая пара. Разговариваем перед сном, обсуждаем планы на следующий день, который предстоит прожить, шагая рядом. Это так непривычно и так странно. Всю ночь я буду чувствовать под боком его локти, колени и пятки. Размеренный стук сердца и тихое сопение. Почему-то от этого на душе становится тепло и хрупко. Он защищает меня, а я… нет, не прячусь за спиной. Я вообще больше не прячусь. Я защищаю тыл. Кто-то должен прикрывать и с этой стороны, нэ? Ведь удары в спину – самые опасные…
- Саске, свет не выключили.
Без разговоров и препирательств, кому придётся это делать, сосед по кровати кидает туфель в выключатель. МОЙ туфель.
- Учиха... – снова возмущенно шиплю я.
Не зли меня, ой, не зли меня!
- Что? – поворачивается ко мне, одновременно притягивая поближе.
Ну и как с ним говорить, когда он так близко? Одновременно такой тёплый и ехидно прищурившийся?
- Вот что с тобой делать, а?
- Обними меня, - просит он неожиданно севшим, так знакомо охрипшим голосом. Или приказывает?
Его глаза – воспалённые, полусонные... Когда они успели стать родными?
Учиха прижимает меня к себе, гладя по спине через майку, как будто успокаивая ребёнка. Через минуту мне уже кажется, что так я засыпала всю жизнь. Что только так и можно засыпать.
Жаль, что это будет длиться недолго. Всего лишь до конца миссии. А потом Саске уйдёт в Коноху, потому что там – его дом и его друзья. А я останусь в столице, со своей работой и холодными ступнями, которые, от того, что не к кому приложить, будут мёрзнуть ещё сильнее.
Впрочем, об этом сейчас лучше не думать. Судьба подарила мне этот день и эту ночь, в которой меня охраняют и успокаивают. А что будет потом – какая разница? Возможно, никакого «потом» для меня вообще не будет…
- Спокойной ночи, - не разжимая рук, тихонько целую своего охранника в висок.
Молчание.
- Саске?
Кажется, он уснул, едва голова коснулась подушки. Но рук всё равно не разжимает.
Вот дурак.
***
В течение нескольких минут девушка пыталась незаметно выскользнуть из рук до сих пор обнимавшего её парня, но потерпела фиаско. Выбраться так, чтобы не разбудить его, было нереально. Повертевшись ещё немного, она сдалась. Особенно злила невозможность чертыхнуться: напарник просыпался от малейших звуков – это госпожа Первый Медик знала точно.
Прекратив трепыхаться, Сакура решила, что ещё пять-десять минут у них в запасе есть. Удобно устроившись на предплечье Учихи, девушка принялась рассматривать его лицо – такое расслабленное, умиротворённое. На лицо сама собой выползла улыбка. «Какой он милый, когда спит, - подумала Харуно. В голову, как всегда некстати, пришло продолжение фразы: - …когда спит зубами к стенке». Улыбка, превратившись в гримасу, растаяла. Пришедшее продолжение было правильным, чего уж там. Нечего умиляться. И всё равно, эти последние минуты утра были тёплыми, как солнце, уже вышедшее из-за горизонта. Или как рука, на которой она примостилась.
- Будешь так на меня смотреть, дырку мне во лбу просмотришь, - неожиданно раздался голос «спящего».
Момент перехода от сна к реальности в исполнении Саске был просто удивительным – он не выдал себя ничем: ни взмахом ресниц, ни зевком, ни потягиванием. Вот что значит выучка в подполье! Со змеями жить – по-змеиному просыпаться. Холодно и бесстрастно. И непременно ядовито.
- Будешь так мне желать доброго утра – дырку во лбу получишь, - невозмутимо пообещала Сакура. – Разжимай руки и снимай защиту, собственник, я пошла зубы чистить.
- Откуда у тебя вода? – протирая глаза освободившимися руками, спросил Учиха. Оказывается, прекратить дзютсу стены из чакры вокруг кровати было совсем несложно. Снять проволоку – ещё минута.
- Пока вы с Феодалом общались, я опять обокрала повара. Термос – раз, фляга – два. На чистку зубов и утренний кофе хватит, - она ехидно прищурила глаза. – Чай не предлагаю.
- И на том спасибо, - пробурчал тот в ответ, натягивая рубашку.
- Или всё же?..
Наверное, память о бессонной ночи и дикой боли в животе была слишком жива.
- Только попробуй. Оставь мне воды, я тоже зубы почищу.
Сакура, выплюнув остатки зубной пасты в окно, задумчиво посмотрела на флягу. Воды, конечно, хватит, но заслужил ли её Учиха, так экстравагантно пожелав ей доброго утра?
Саске, заметив её колебания, поднял бровь. Лицо сразу стало злым, но девушка знала, что до настоящей злости ещё далеко.
- Если я не почищу утром зубы, твой день пройдёт невесело, - пообещал он.
- Будешь мстить мне за зажатую воду? – с невинным видом поинтересовалась она.
- Ещё чего. Кара за твою жестокость придёт сама собой. Целый день будешь терпеть моё дыхание.
Фляга моментально перекочевала в руки напарника.
- Чисть. Не хочу знакомиться с твоей зубной феей. Она наверняка шарлатанка и ничего не смыслит в стоматологии.
Наблюдать за Учихой в такой ситуации было немного смешно. Пену вокруг рта компенсировала только абсолютно серьёзная, невозмутимая физиономия парня. Да и в самом деле, чего смеяться над этим процессом? Ну подумаешь, чистит он зубы – так их все чистят, точно так же водя щёткой: вверх-вниз, вверх-вниз... Сама, наверное, выглядела, как собака в приступе бешенства. И всё же Сакура никогда раньше не видела, как Саске делает это. Тема «Учиха в быту» была для неё не то чтобы запретной, но очень мало знакомой. Радовало только, что «человечность» напарника Сакура поняла ещё в Конохе – тогда, когда стояла в его палате, принимая решение: лечить или не лечить. Не поняла, а прочувствовала, насколько далёк он от образа каменного изваяния, которым зачастую казался. Для всех далёкий, туманно-желанный, для неё он в тот момент стал близким и понятным, несмотря на все его странности, тараканов в голове, уходы, возвращения… В тот момент он перестал быть для неё и целью, и кумиром, и стал просто Саске. Безразличным, гордым, холодным, выгоревшим в душе – но человеком.
Не зря говорят, что к идолам нельзя прикасаться – на руках остаётся позолота. Принцы, оказывается, тоже ходят в туалет. Тонкие ценители вин, определяющие по цвету год урожая и марку винограда, на поверку не дураки хлебнуть пивка с друзьями, хрустя чипсами во время просмотра матча по футболу. Изысканные кавалеры, буржуазно подбирающие цвет рубашки под цвет носков, зачастую бродят по дому в растянутых трениках и шлёпанцах на босу ногу, шевеля пальцами «для улучшенной вентиляции стопы». Безупречно манерные на людях эстеты, даже манную кашу разрезающие строго определёнными по номеру вилочкой и ножичком, дома могут чавкать, уплетая с голодухи мисо прямо из кастрюли. Один раз Сакура своими глазами видела, как человек, прожужжавший ей все уши театром, цитатами из классиков и оперой, на корпоративной вечеринке пел вместе с особистами «Коноховский централ, кадзе северный», полуночным оборотнем подвывая в особо эмоциональных местах. А ведь какая-нибудь восторженная театралка и о таком говорит: «Он такой, такой… Такой… Ах, вы себе даже не представляете, какой он!» Примеров – тьма! К реальным людям, то есть прототипам, идолы имеют мало отношения. Частые столкновения с ними нос к носу в суровой бытовой реальности могут грозить развенчанием культа личности. Может, потому у неё и получилось так хорошо сработаться с Феодалом: она понимала, что правитель тоже человек, страдающий от своего недуга так же, как и нетитулованные диабетики.
Но что делать, если «объект обожания» никогда не стремился встать на пьедестал, его туда водрузили люди, понятия о нём не имеющие, как самого сильного, загадочного, красивого?
- Подай, пожалуйста, полотенце, - попросил Учиха, отплёвываясь в точности как она сама пару минут назад.
«Остаётся не создавать себе кумиров. Видеть его настоящего, терпеть его характер, но не сдаваться. Полотенца подавать», - с улыбкой подумала розововолосая.
- Тебе слить воды на руки? Во фляге ещё немного осталось, умоешься.
- Давай.
Учиха подставил руки, и девушка выплеснула из фляги остатки воды. Два коротких фырка, и Саске уже вытирался. На кончиках прядей, выбившихся из хвостика, повисли маленькие капельки воды.
- Спасибо.
- Не за что.
В принципе, если первое совместное утро получается немного скандальным – ничего страшного. Главное, чтобы шипение друг на друга было к вящему удовольствию обоих.
- Теперь кофе?
- Да. Хочешь? Я понимаю, ты больше любишь чай, но, к сожалению, нормального чая нет.
- Давай, - неожиданно согласился на нелюбимый напиток брюнет.
Насыпав в чашки кофейный порошок и залив его кипятком, девушка поставила посуду на подоконник и пошла одеваться. Впрочем, натянуть заранее приготовленную форму – дело минутное.
Одевшись, медик подошла к окну. Саске, не обращая внимания на горяченные стенки чашки, держал её в ладонях, глядя на просыпающуюся пустыню. Солнце, выбираясь из-за горизонта, пылило песком, заставляя щуриться непрошеных зрителей. Проснувшийся ветер уже шуршал по барханам – свободный, как никто в этом мире.
- Сакура, можешь ответить на один вопрос?
- Попробую, - пожала плечами она. Ещё пять минут перед визитом к правителю у них было. – Если знаю ответ, конечно.
- Тебе не хочется повидаться с друзьями? С Наруто, с Ино? Увидеть Цунаде? Мать?
Сакура, замерев на секунду, прищурилась от невидимой мелкой пыли и опустила глаза.
- Какая разница, чего я хочу? – голос был слегка раздражённый. – Ты сам прекрасно понимаешь, что в сложившейся ситуации меня никуда не отпустят. Разве что в качестве трупа. Или беглянки. Но я не хочу прятаться всю оставшуюся жизнь в убежищах и менять базы. Сверхсила мне до лампочки, запрещённых опытов совершать не собираюсь, поэтому исковеркать оставшиеся годы жизни будет очень глупо.
Сделав широкий глоток, Харуно поморщилась. Скоро кофе не останется, и безнаказанно кривиться будет не от чего. Да и тот, что ещё плескался на донышке, уже скрипел на зубах, отдавая пустыней.
- Я не предлагаю тебе всё бросить и податься в бега. Но хочу знать, значат ли ещё что-то все эти люди для тебя.
Его глаза, требующие правды… Её глаза, не привыкшие лгать. Всё будто замерло, повиснув в паутине несказанных слов. Не выдержав напряжения, Сакура отвела взгляд.
- Не было такого дня в моей жизни, чтобы я не вспомнила о них. Мама. Наруто. Цунаде. Я люблю Коноху, Саске. Просто вернуться туда не могу.
- Не хочешь или не можешь?
Медленно допив последний глоток, Сакура отошла от проёма и поставила чашку на тумбочку; села на кровать, всё ещё избегая смотреть на собеседника, немного растерянно пригладила растрёпанные волосы.
- Вначале не могла, потому что там был ты. Теперь не могу, потому что я здесь.
Думать о возвращении было мучительно. Конечно, она скучала по родным: если от места можно отвыкнуть, то от близких людей – никогда. Они в твоём сердце, куда ни пойди, где ни спрячься. Эти люди любили её, каждый по-своему. А она любила их.
- Я имею в виду то, что Первых Медиков не отпускают быстро и просто, - пояснила девушка. – Но не только это. Блин, я так долго искала место работы, от которого меня не будет тошнить! Знал бы ты, кем только не пришлось вкалывать в первый год… А теперь… мне нравится моя работа. Да, она дурацкая, тяжёлая и опасная. Но именно здесь от меня что-то зависит. Именно здесь я развиваюсь, а не закапываюсь в рутине и бумажках, постепенно деградируя.
- В Конохе тоже можно развиваться.
Сакура глубоко и резко вздохнула.
- Можно. Но нужно ли?
Саске пожал плечами.
- Тебе решать.
- Тогда можно встречный вопрос?
- Попробуй, - ухмыльнулся Учиха, - если я знаю ответ, то конечно.
- Я прекрасно понимаю, что тебе безразлично большинство вещей в этом мире. Чувства окружающих, их жизни… Эти мелочи не для нашего великого мстителя. По-настоящему цепляет тебя совсем немногое: дружба с Наруто, честь уничтоженного клана, память о брате… Может быть, вопрос о твоей силе. Самолюбие, гордыня… То, на чём когда-то пришлось играть во время лечения. Но раньше я всегда была для тебя не более чем обузой, мелким раздражающим фактором. Потом – противником. Ты признал меня достойной битвы, пообещав её за необходимое для жизни унижение. Позже – признал достойной той боли, что живёт в тебе – того единственного, чем умел делиться. Кто я для тебя СЕЙЧАС? Игрушка? Собственность, которую не хочется терять? Удобная девушка, которая раздражает чуть меньше остальных? Не такая слабая и болтливая, как прочие? Что означают твои слова о заботе?
Сакура сжала кулаки. Наконец-то всё высказано. Конечно, наивно верить, что она значит для Учихи больше, чем временный удобно-сексуальный объект. Но как хочется в это верить, как же хочется!
Учиха, поставив свою чашку рядом с её, присел к девушке на кровать.
- Забота – это значит, что я буду защищать тебя, пусть даже и ценой своей жизни. Потому что ты – та, которая делает меня не одиноким.
Она повернула к нему лицо.
- Как Наруто?
Взгляд Саске сразу нашёл её губы. Учиха едва слышно хмыкнул. Лёгкая хрипотца в его голосе заставила девушку вздрогнуть.
- Нет, Сакура. Не как Наруто.
Горький вкус кофе, ощущающийся в его поцелуе, был самым сладким на свете.
И прервавший его истошный женский крик, набатом разносящийся по замку, был совсем некстати.
Утро закончилось. День, безжалостный и решающий, вступил в свои права.