предыдущая глава Саске смотрит на пылающий серебром клинок и чувствует, как его наполняет неведомая мощь. Вопрос вырывается из груди:
– Как ты здесь оказался?!
Голос снова раздается в голове; Учиха замечает, что он изменился: стал более жестким и хриплым.
– Видишь ли, этот мир является прибежищем запечатанных сущностей и неупокоившихся душ. Здесь я могу обрести свою настоящую форму.
Саске поднимается на ноги и поднимает свой клинок острием вверх. В его голове проносится образ высокого человека с копной черных волос. Учиха спрашивает:
– Так это и есть твоя истинная форма?
Кусанаги, словно смущенный чем-то, шепчет:
– Это – первый владелец меча Орочимару, а так как я – копия, то это и мой первый хозяин. Его образ стал и моим.
Саске смотрит себе на ноги: их окутывает то же серебристое сияние, что и меч.
– О твоем предыдущем хозяине побеседуем позже, а пока объясни, что с моими ногами.
Кусанаги отвечает на этот раз почти радостно:
– Это – моя мощь. Теперь ты тоже сможешь ходить по ромашковому полю.
Саске засмеялся.
– Наверно, ты сумеешь меня и из этого местечка вытянуть, а?
Кусанаги тоже смеется – мощь меча превращает их в единое, цельное существо.
– Я постараюсь сделать это!
Учиха улыбнулся и посмотрел на Орочимару. Саннин скользил в десятке шагов и боялся атаковать! Саске просто не верил своим глазам: сильнейший из тройки саннинов боится его. Учиха не пытается спрашивать. Теперь в диалоге нет смысла: двое едины – и Кусанаги усмехается:
– Увидел бы себя со стороны – сам бы испугался.
Саске снова оглядывает себя: теперь все тело светится, как маленькая звезда. И снова не нужно задавать вопрос – меч уже отвечает:
– Моя сила велика, но не бесконечна – тебе следует поторопиться.
Учиха согласно кивает. Раны на теле не причиняют боли, усталости словно и не было. Он смотрит на саннина и видит не сильнейшего шиноби, а жалкую пародию на человека.
– Я снова заточу тебя, свяжу по рукам и ногам, запру в клетке безумия! – в неведомом порыве кричит Саске.
Теперь на лице Орочимару отчетливо читается ужас. Он скользит из стороны в сторону, но не нападает! Учиха, взбодренный этим обстоятельством и силой меча, делает первый шаг по белоснежному полю.
– Будь осторожен, – последнее напутствие Кусанаги, который растворяется в сознании Саске.
Теперь все: тело, сознание, сама жизнь Учихи – только в его собственных руках. И он не отдаст их Орочимару. Никогда!
Саске мчится вперед, как молния. Его клинок – уже не полоса стали, а сгусток энергии, способный крушить скалы и высушивать моря. Учиха смеется: даже в свои лучшие дни он не способен был ощутить подобную силу. Она, эта сила, стирает его сознание, превращает его в стрелу, имеющую только одну цель – поразить врага. И ни прочнейшие доспехи, ни звериная ловкость, ни даже порыв ветра не сумеют защитить противника.
Саске резко останавливается. Незащищенная спина саннина находится прямо перед ним, и Кусанаги устремляется вперед. Клинок почти касается тела, но Орочимару удается ускользнуть. Он разворачивается на месте и делает быстрый выпад в шею. Саске, не моргнув глазом, отшибает Кусанаги противника и атакует сам. Его клинок вспыхивает и рассекает правый бок саннина. Капли крови замирают в воздухе. Учиха не обращает внимания на опасную близость врага, его меч описывает полукруг и разрубает левый бицепс Орочимару. Тот конвульсивно дергается и тыкает свой Кусанаги в живот бывшему ученику. Саске плавно обтекает этот выпад и снова наносит удар: на этот раз наискось, от правого плеча до левого бедра, но промахивается.
Учиха подпрыгивает, пропуская новый удар, и, лишь коснувшись земли, откатывается назад, спасаясь от смертельно опасного удара хвоста. Снова вскакивает на ноги и кидается вперед, прямо под сверкающее лезвие Кусанаги. Два клинка сталкиваются с громким треском. Сила удара раскидывает противников в разные стороны, но оба сразу же поднимаются: один – на ноги, второй – на хвост. Они кидаются друг на друга, и клинки снова стонут под градом ударов. Учиха поворачивается вокруг своей оси и делает прямой выпад точно в сердце Орочимару. Саннин отползает в сторону и атакует своим чудовищно сильным хвостом. Саске снова откатывается назад. Учитель и ученик замерли. Миг передышки – и бойцы бросаются друг на друга, сталкиваются, словно волны, и разбрасывают вокруг снопы искр.
Теперь бой становится похож на танец: мечи превращаются в светящиеся сферы, они пляшут в руках обоих шиноби, разрывая воздух и вспахивая землю. Скорости уже не поддаются никаким меркам: сейчас на месте сильнейших шиноби скользят две размытые тени. Клинки сплетались в причудливые фигуры, сталкивались в ужасной силы ударах. Разлетались в стороны, словно листья. Несмотря на все усилия, Саске так и не мог нанести саннину еще одного ранения. Они были слишком похожи: три года тренировок сделали их разными гранями одного зеркала. И сейчас, словно зеркальные отражения, они копировали движения друг друга, стремясь найти уязвимые точки.
Учиха чувствует, что сила, дарованная ему мечом, медленно, но верно уходит. Нужно что-то делать, но что? Снова сверхскоростные удары Орочимару сыплются на него, и Саске отвечает такими же. Он уклоняется снова и снова. Делает перекаты и прыжки, наносит сумасшедшие по силе удары – ничего не помогает.
«Что ж, повторим удачный трюк».
Саске приседает, пропуская над собой вражеский клинок, и отскакивает назад. Места для маневров много, и Учиха снова улыбается. Он бежит вперед, на замершего Орочимару, и наносит секущий удар. Саннин парирует его и контратакует. Его Кусанаги режет воздух прямо перед лицом Учихи, стремясь коснуться хрупкого на вид тела. Саске только улыбается: скорость вражеского клинка для него – ничто. Он уходит от следующего выпада и откатывается назад. Поворачивает клинок в руке и блокирует еще один удар. Легкое движение кисти – и меч Орочимару отлетает в сторону. Саннин отшатывается назад, но слишком поздно: Учиха выгибается дугой, отталкивается от земли и прыгает. Кусанаги в руке вспыхивает яростным белым светом.
Лицо Орочимару неожиданно искажает ухмылка. Саске, видя это, разворачивается в воздухе, отталкивается от плеча саннина и… попадает в ловушку! От хвоста Орочимару отделяются десятки белых змей, и все они устремляются к Учихе. Саске разрубает первую и вторую, третью просто пропускает над собой. Две следующие змеи проносятся слева, Саске рубит еще одно белое тело, но на него сразу же обрушивается лавина скользких рептилий. Миг – и всё кончено.
– Неужели ты думал поймать меня на тот же трюк, Саске-кун? Я считал тебя умнее, – саннин наклоняется над схваченным Учихой. – Теперь ты не воспользуешься своей печатью, да и меч, – он кивнул на зажатый в кулаке Саске Кусанаги, – тебе не поможет, верно?
Еще одна змея скользнула к Саске и обвила его клинок, тем самым прижав его к земле.
– Ты проиграл, Саске-кун! Твое тело теперь мое!
Орочимару раскрывает пасть и склоняется еще ниже. Саске закрыл глаза. Сконцентрировался – благо, есть опыт с чидори – и… И выплеснул через кожу остатки энергии, подаренной Кусанаги. Змеи, схватившие его, сгорели мгновенно. Орочимару не успел даже удивиться – Учиха вогнал свой меч ему между глаз.
– Теперь все кончено.
Саннин рухнул на землю. Саске спокойно подошел к нему и окунул палец в кровь, капающую из раны на лице. Как и ожидалось, тело не шевельнулось. Учиха присел возле трупа на корточки. Аккуратно разрезал одежду на груди Орочимару своим мечом. Поднес к голой груди саннина окровавленную руку и быстро начертил указательным пальцем круг. Вписал в него символы пяти стихий, а посередине нарисовал иероглиф Печати. Саске поднялся на ноги и отошел в сторону. Символы на теле мертвеца вспыхнули ярким зеленым пламенем, а через мгновение все тело Орочимару охватило пламя.
– Я же сказал, что запечатаю тебя, – Саске усмехнулся.
Тело пылало еще пару секунд, а затем исчезло.
– Похоже, ты справился, – прошептал Кусанаги.
– Разумеется.
Саске улыбнулся: снова ему удалось одолеть саннина! Чувство собственного превосходства наполняет его мысли, заставляет забыть об усталости и ранах.
Кусанаги покачивается в слегка дрожащей от перенапряжения руке. Меч уже не сияет серебром: он стал тусклым и серым, словно лишенным того странного подобия жизни, которым его одарил первый владелец. Однако голос клинка продолжает звучать в голове Учихи, а значит, все в порядке.
– Саске, теперь тебе нужно вернуться к той полоске земли.
Учиха только поморщился.
– Ты не думаешь, что сначала следовало бы отдохнуть, а?
Меч в руке дрожит сильнее, выдавая плохо скрытую злость.
– У нас нет времени на отдых! Ты должен немедленно выбираться из этого места! Здесь опасно.
– Да в чем дело? По-моему, здесь более чем безопасно.
Саске присел на корточки и сорвал ромашку. Цветок был неживым: сок не капал из разорванного стебля, лепестки были стерильно белыми.
«Прекрасные искусственные растения. Прекрасное искусственное небо, – Учиха поднял взгляд к серебряным звездам. – Тишина и покой. Что мне еще нужно?»
– «Более чем безопасно»! – внезапно передразнил его Кусанаги. – Да ты уже готов остаться здесь навечно!
– Почему бы и нет? Здесь очень хорошо.
– А как же твоя Цель?
– Она может подождать.
– И сколько, по-твоему, Итачи станет ждать?
– Итачи?
– Тысячу лет? Две?
– Итачи!
Саске внезапно вскакивает на ноги: его чувства снова пылают, а перед глазами, как маяк, горит образ человека – человека с алыми, как кровь, глазами.
Учиха оглядывается: окружающий мир уже не кажется таким гостеприимным и уютным. Бесконечность – единственное, что здесь есть. Саске оглядывает себя.
«Что же случилось, как я мог забыть о своей Цели?»
– Прости, но я не успел тебе кое-что рассказать, – голос Кусанаги снова спокоен и холоден. – У этого места тоже есть свой Хозяин. И ты сейчас ощутил его дыхание.
– Ты о чем? Какой еще Хозяин?
– Ну, я говорил тебе, что в этом мире обитают неупокоившиеся духи, верно? Так вот, им нужен сторож.
Учиха непонимающе нахмурился.
– Кто же он? Сильнейший дух? Неведомое мифическое существо?
Кусанаги усмехнулся так, как умеют только люди.
– В твоем мире он известен как Шинигами, бог мертвых.
Саске окаменел. С секунду он переваривал эту новость, переворачивал слова, сказанные мечом, с ног на голову и обратно. Общий смысл не изменился.
– Кажется, у нас большие проблемы, да?
Кусанаги снова усмехнулся.
– Не волнуйся, это было лишь его дыхание. Дело в том, – меч сделал небольшую паузу, – что Шинигами делает новый вдох через каждые десять тысяч лет, а воздух, выдыхаемый им, за это время порывом ветра проносится по всему миру, касаясь каждого, кто здесь находится… А ты думал, что бог смерти пришел за твоей душой? – Кусанаги захохотал.
Саске позволил себе расслабиться. Опасности нет. Он сильнее сдавил рукоять меча.
– Свинья ты все-таки, дружище.
– Весь в тебя, мой Господин, – Кусанаги снова захохотал.
Учиха скривил губы в усмешке: чего-чего, а меча-клоуна у него еще не было.
– Я все слышу! – пробурчал клинок.
Саске снова хмыкнул и собрался уже вернуться к границе двух полей, но неожиданно вспомнил:
– А как насчет орочимаровского Кусанаги?
Его меч неожиданно притих.
– Его следует оставить здесь, как Выкуп.
– Какой еще Выкуп?
– Во время схватки вы вытоптали Мертвые Цветы – те самые, что ты зовешь ромашками. Взамен нужно оставить нечто равноценное: Кусанаги идеально подходит для этого.
– А если я не оставлю Выкуп?
– Тогда ты не сумеешь выйти из этого мира. Никогда!
Учиха поежился: перспектива ожидания конца света в подобном месте была отнюдь не привлекательной. Он повернулся на пятке и зашагал к голой земле. За время боя он отдалился от нее всего на сорок шагов – не расстояние посреди бесконечности.
Саске встал обеими ногами на полосу. Клинок сразу заговорил:
– Перед тем, как отправить тебя назад, в тело, хочу сообщить тебе кое-что.
Саске в изумлении поднял брови.
– А почему это не может подождать?
Кусанаги словно смутился.
– Во время боя я отдал тебе почти все свои силы. Теперь мы не сможем с тобой болтать пару недель: мне придется собирать энергию по каплям, так что на другое у меня времени не будет. Надеюсь, ты меня понимаешь?
Саске качнул головой в знак согласия.
– Так что ты хотел мне сказать?
– Первое. Как только вернешься в тело, не совершай никаких резких движений. Я не пришел сюда, к тебе на помощь, сразу, потому что самостоятельно перераспределил чакру в твоем теле. Не сделай я этого, твое тело сейчас было бы мертво, и тебе некуда было бы возвращаться. Второе. Теперь, когда ты снова победил Орочимару, проклятая печать опять станет послушной. Ты сумеешь пережить ломку и снова сможешь сражаться: за себя и за других. И, наконец, третье. Это только мой совет: следовать ему или нет – твое дело… Следуй своему пути до конца, но не забывай и об окружающих. Ты убьешь Итачи, я верю. А значит, тебе придется жить рядом с людьми и для людей. Не стоит забывать об этом. Прошу, подумай над моими словами.
Саске скрипнул зубами: снова ему читают нотации! Как будто он – маленький ребенок, не способный ничего решить самостоятельно!
Учиха сжал зубы. Злость на Кусанаги душила его. Меч оказался таким же, как и Наруто! Бесцеремонным, наглым и… он был настоящим другом. Саске словно вылили ведро ледяной воды на голову. Он ощутил, как тиски, сжимавшие сердце последние три года, тиски, не позволявшие относиться к людям с доверием и пониманием, разжались.
Наруто тогда, в битве у водопада, пытался помочь ему, помочь найти настоящих друзей и настоящую семью. Он сделал все, чтобы объяснить гордому Учихе, что такое настоящая дружба, настоящая преданность близкому человеку, способность отдать жизнь за него, спасая от смертельной ошибки! Наруто открыл ему сердце, позволил увидеть его любовь к другу, а Саске… Саске нанес этому сердцу сильнейший удар. Итачи прочно засел в сердце молодого Учихи, и Саске плюнул на друзей, знакомых, бросил деревню. Ушел, бросив Наруто умирать! Своего самого близкого друга!
Саске сжал голову руками. Слезы вскипели на глазах.
«Как я мог быть настолько слепым?! Все эти схватки, бои, преследование Итачи, учеба у Орочимару – ничто, ничто из этого не стоит улыбок друзей! Они – моя семья, семья, дарованная судьбой! От них нельзя отворачиваться, нужно быть всегда рядом с ними: с Наруто, с Какаши, с Сакурой, со всей Конохой!»
Учиха плакал, но теперь его слезы были слезами радости.
«Я совершил одну ошибку, отказавшись от друзей. И едва не совершил еще одну. Кусанаги пытался помочь мне, а я разозлился на него, на единственное близкое мне существо!»
Саске поднял голову к темным небесам.
– Кусанаги, я благодарю тебя за все, что ты для меня сделал. Я прошу прощения за то, что относился к тебе, как к вещи, за то, что был наглым и высокомерным. Прости меня.
Учиха опустил голову и замолчал. Меч молчал тоже. Прошло время: вечность или минута? И за спиной Саске раздался низкий мужской голос:
– Я прощаю тебя за все и нарекаю своим Истинным Повелителем. Ты достоин им быть.
Учиха резко обернулся: перед ним стоял средних лет мужчина с копной черных волос. Глаза его были закрыты.
– Кусанаги, это и есть твоя настоящая форма, да?
– Я говорил тебе, что это – мой первый владелец. Теперь, когда ты стал моим Повелителем, я всегда буду являться тебе в этой форме.
Мужчина внезапно открыл глаза, и на Саске в упор взглянули красные глаза клана Учиха.
– Моего первого повелителя звали Учиха Мадара.
