предыдущая главаНа улицах Конохи шел дождь, мерно барабаня по черепицам кирпичных крыш и мутным стеклам оконных рам. Небольшие серые тучи скрывали солнечный диск за плотными сводами, полных небесной воды, тел. Воздух всюду был свеж и необычно холоден, предвещая скорое начало полноправного вхождения осени в свои законные права.
Запахи влажной травы, деревьев и мокрого камня до отказа переполняли легкие, приятной волной растекались по телу, успокаивая и умиротворяя. Невысокие каменные дома пестрой стеной светящихся окон, будто улыбаясь промокшим прохожим, украшали прохладный дождливый вечер. Привычная дневная суета, грубо прерванная вездесущей сыростью, на некоторое время стихла, давая селянам возможность спрятаться в уютной теплоте домашнего очага.
Только один маленький мальчик не видел всей прелести и красоты окружающего. Прислушиваясь к глухому шлепанью босых ног о мокрый асфальт, он невидящим взором скользил по стремительно пустеющим улицам. Тонкая футболка и короткие штаны насквозь пропитались влагой, потяжелевшим грузом свисая с исхудавшего тела.
В этот день он был один. Наедине со своим бессилием и непониманием. И необходимостью увидеть дождь. Прочувствовать его кожей. Попробовать на вкус. Слиться с ним. И понять, почему же все так любят этот самый дождь.
Может, он снимет боль? Омоет, очистит и исцелит? Сотворит чудо и подарит спасительный Свет, открыв детским глазам целый мир? Мир, который слепому мальчику возможно никогда не удастся увидеть.
С самого рождения вокруг него была только тьма. Открывая и закрывая глаза, он постоянно тонет в абсолютной черноте. Обволакивающей, мягкой и бесконечно благородной. Отец говорил, что тьма настоящая сущность человека, а черный цвет - истинный и единственный оттенок окружающего мира; что отражение всех граней человеческих чувств таится истинно лишь во тьме. И если не принять это как данность, то тьма может стать извечным врагом, превратив жизнь в бесконечную борьбу с сомнениями и страхами.
Мальчик не всегда полностью понимал смысл этих слов, но всегда свято верил им. Ведь они принадлежат отцу - единственному родному и близкому человеку в его жизни.
Поэтому он просто свыкся, не представляя иного и не зная, что находится по ту сторону век. Он подчинился судьбе, изучая мир на ощупь. До тех пор пока всей душой не захотел увидеть отца. Не почувствовать или услышать, а именно увидеть. Воображение мальчика вспыхивает каждый раз при одной только мысли об этом. Отец всегда любил рассказывать ему про одинокое и гордое, красивое и всесильное огненное светило, говоря, что оно напоминает их семейный герб. Оно горит на небесах ярким пламенем и дарит людям Свет. Почему-то он верил, что отцовские глаза выглядят так же, как и солнце, которое он никогда не видел.
И теперь мальчику был нужен этот Свет. Жизненно необходимо было увидеть его в глазах отца. Ведь он блуждал под дождем уже достаточно долго, чтобы почти поверить, что вскоре больше не будет слеп…
Наверное, люди любят дождь именно за это. За надежду.
Одно неловкое движение босых ног и он начал падать, безвольно раскинув руки в стороны, чувствуя почти невесомые удары холодных капель на коже. Предчувствуя болезненное падение, он еле слышно вскрикнул, утопая в звуках дождя. Но в этот момент сильные теплые руки успели подхватить хрупкое мокрое тело и прижать к груди, укрывая от неба.
- Санши… – тревожный низкий голос звучал у самого лица, наполненный глухими слезами.
Отец звал его снова и снова. Но Санши уже ничего не слышал, провалившись во Тьму еще глубже.
***
Сатори возник на горизонте очертанием больших укрепленных красных ворот с двумя высокими наблюдательными башнями. Растущие вокруг деревья частыми зелеными рядами почти полностью объяли городские стены, оставляя на виду лишь возвышающиеся над ними разноцветные стены и крыши домов. Изнутри же бывшее военное поселение Огня внешне чем-то отдаленно напоминало уменьшенное подобие самого Скрытого Листа. Мощеная желтым камнем живописная городская площадь с цветущими садами и зелеными широкими аллеями, каждое здание и сооружение говорило о процветании и благополучии города. С трудом верилось, что в недалеком прошлом он был почти полностью разрушен и заброшен.
- Это наш новый дом?- по смешному серьезно спросила Кушина, неуклюже сжимая маленькой рукой широкую ладонь отца. Несмотря на еще не угасшую в памяти любовь к Ёнонаке, ей было безмерно любопытно и интересно, каким же будет их новый дом. Какой будет их новая жизнь.
Даичи тепло улыбнулся, забавляясь беззаботностью дочери.
- Нет. Наш новый дом будет лучше.
- Красивее этого? – недоверчиво протянула девочка, нахмурив светлые брови. – Разве бывает еще красивее?
- Бывает, - улыбаясь, произнесла Хана, вспоминая Коноху и ощущая светлое чувство радости где-то глубоко внутри. В самом сердце. – И очень скоро ты в этом убедишься.
Приближаясь к гостинице, Даичи начал пристально приглядываться к идущему навстречу высокому человеку.
Серый дорожный плащ и белая повязка на лбу. Красные треугольные полосы, всклокоченные черные волосы и узкие звериные зрачки. Несомненно, это был он – связной.
Инузуки Киба.
Шаг.
Два.
И вот они стоят молча. Лицом к лицу – глаза в глаза. Непонятные смешанные чувства колыхнулись в районе груди Омоно. Знакомое с детства лицо Инузуки Кибы было непривычно худое и острое. Три застарелых глубоких шрама пересекали правую щеку, нос и подбородок, делая внешность старше настоящего возраста.
- Здравствуй, Киба.
- Здравствуй, Даичи, - сдержанно улыбаясь, поприветствовал старого друга Инузука. – Здравствуй, Хана, - поворачиваясь к женщине, и голос его стал заметно ниже и теплее.
- Здравствуй, Киба-кун, - мягко произнесла Хана, глядя в потемневшие глаза Кибы. Он смотрел на нее с невероятно грустной улыбкой, такой нехарактерной и глубокой. Можно было заметить, как сильно он постарел за все эти годы, и как много ему пришлось похоронить внутри себя. – Рада тебя видеть.
- Простите, я должен был появиться только вечером, но все же решил встретить вас как можно раньше. К сожалению, после встречи с Хокаге у нас не будет достаточно времени для общения, я буду обязан приступить к важной и долгосрочной миссии уже этой ночью.
Без лишних слов Киба учтиво поклонился и, развернувшись, повел семью Омоно в гостиницу.
Спустя менее получаса Даичи и Киба уединились в специальной комнате. Как только они убедились в отсутствии лишних глаз и возможности быть подслушанным, то сразу же приступили к делу.
Киба тот час же распахнул пологий дорожный плащ, обнажив таившийся под ним голый торс. Вереница молниеносных печатей выжгла на теле шиноби многослойные сети змеящихся белых иероглифов, покрывавших каждый сантиметр кожи. Красные перевернутые треугольники стали белыми и разделились каждая на пять полосок. Волосы поседели, а привычно узкие зрачки расширились, побелели, окруженные покрасневшими белками глаз.
Воздух вокруг ощутимо нагрелся и потяжелел от возросшей плотности чакры. Под ногами мужчины послышался легкий хруст деревянной половицы.
- Для чего ты вошел в режим Мудреца? – спокойно спросил Даичи, пытаясь скрыть внутреннее изумление.
Он знал, что юные шиноби Четвертой войны в годы восстановления Пяти стран стали одними из самых наисильнейших ниндзя нового поколения не понаслышке, но увидеть своими глазами своего старого друга насколько другим было невообразимо грустно.
- Он помогает на некоторое время снять печать Босоку, которая сдерживает мой разум от «непозволительного поведения».
- Неужели контроль Совета перешел все границы…
- Нет. Я сам наложил ее на себя.
Омоно недоверчиво нахмурился, вглядываясь в белые зрачки друга. Они слегка пылали чистым белым сиянием, не давая определить ни одного чувства, ни одной эмоции.
- Я живое вместилище информации, которую приходилось собирать по кусочкам многие годы. К сожалению, для их сохранности пришлось прибегнуть к печати Босоку. Благодаря ей никто и никогда не сможет залезть в мое сознание и даже наложить на меня гендзюцу. Даже я сам не смогу вербально и не вербально воспроизвести их. Для передачи сведений я должен входить в режим Мудреца, перестраивая свои мозг на необходимый импульсный поток в церебральной нервной системе, тем самым обманывая сознание.
- Это достаточно рискованно. Техники с манипуляцией сознания могут сильно повредить разум.
- Для таких случаев всегда есть перестраховка. В момент наложения печати Босоку мною был продуман своеобразный механизм перезагрузки моего сознания, который необходимо будет применить в случае ментальной травмы. Запустить его при помощи Шарингана может только один человек – Хатаке Какаши. И даже если я умру, то вся собранная мной информация перейдет к нему.
Сердце Даичи подпрыгнуло при упоминании имени сенсея.
- Но я слышал, что Какаши-сенсей давно отошел от дел и больше не живет в Огне.
- Это не совсем так. Он ушел из Конохи через два года после войны вместе с Майто Гаем не потому, что отошел от дел, а для того, чтобы возглавить подпольную организацию сопротивления.
Омоно на мгновение затаил дыхание и молча, в раздумьях, прикрыл глаза. Оппозиция. Против Шестого…
- Как ты уже понял, я тоже состою в ней. Но наши ряды все еще не достаточно многочисленны и нуждаются в расширении надежными людьми. Вот уже несколько месяцев я пытаюсь завербовать Саске, но он наотрез отказывается, не желая принимать участие в политических междоусобицах. И теперь я хочу попросить тебя подумать о присоединении к нам.
- Нет, - громко и твердо.
- Как и ожидалось, ты тоже будешь отказываться. Но будь уверен, со временем ты, возможно, кардинально поменяешь свое мнение. Ситуация с Безликими подстегнет не только тебя, но и других отказавшихся.
- Надеюсь, что ты неправ.
- Ситуация обостряется с каждым днем. У них очень могущественный сенсор, ищущий тебя и Затерянный храм Рикудо. Безликим стало известно о тебе совсем недавно, но и это уже дало повод для волны покушений на Райкаге и Казекаге. Новый глава Корня, Теучи Семура, подозревается нами в тайном сотрудничестве с Безликими и причастии к покушениям на Шестого Хокаге. И это еще не все. На миссии по переговорам с Облаком без вести пропал Сай.
- И чего именно ты от меня хочешь? Я вернулся сюда ради семьи. Иного мне не надо. Если бы я и хотел, то все равно не стал бы вмешиваться в государственные дела. Мне не нужны проблемы для моей семьи. Достаточно.
- Прости за настойчивость, но это важно и для твоей дочери.
- Что?.. – охрипшим от неожиданности голосом спросил Даичи, беспокойно блуждая взглядом по бледному лицу непроницаемого Кибы.
- Она напрямую связана с пробуждением нового Риннегана. Она и есть будущий носитель додзюцу Мудреца Шести Стезей. Твоя дочь - потенциальный инструмент управления Биджу.
- Не может быть. Ты ошибаешься.
- Ошибки быть не может. Это было первым предсказанием Яманаки Ино, у которой недавно появился дар предвидения. Но не беспокойся, об этом еще никто не знает, кроме меня, Какаши и Гая. Утечка информации невозможна. Но нам все еще нужен ТЫ.
Глубокая хмурая складка залегла на лбу Омоно, сделав его лицо очень мрачным и суровым. Он чувствовал, что обстоятельства теснят его со всех сторон, сжимая в тугое кольцо сомнений. У Кушины даже нет Бъякугана… или, может, именно поэтому он еще не пробудился? Ради дочери он был согласен на все, но торопиться с выводами не собирался. Стоит хорошенько обдумать услышанное. Нужно поговорить с Ханой.
- Я чувствую твои сомненья и понимаю, как трудно может даться тебе твое решение, но все же прошу тебя понять и меня. Не ты один боишься за свою семью. Все мы рискуем не только своими судьбами, но и жизнями своих детей. И у меня есть сын – Куро. Ему всего три года от рождения и я люблю его всем свои сердцем, поэтому я и борюсь за светлое будущее для него. Моя жена умерла при родах, мать и сестра погибли во время Четвертой. Поэтому у Куро есть только я.
Медленно белизна глаз начала сменяться привычной узостью зрачков, вслед за собой стирая иероглифы и возвращая красноту треугольным полосам на лице.
- Сейчас он находится под опекой Ли и Тен-Тен. По официальной версии он является их ребенком для его же безопасности, в случае если меня раскроют и обвинят в государственной измене, - голос Инузуки слегка дрожал, но взгляд был ясен и тверд. - Из-за продолжительных миссий я редко могу его видеть. И ужасно больно, но я стараюсь стерпеть все это – стараюсь сделать все ради его будущего.
Даичи сочувственно опустил тяжелую ладонь на плечо другу.
- Прости, я и совсем позабыл тот факт, что не один являюсь отцом, - виноватая искренняя улыбка, присущая только одному единственному в мире необычному шиноби. – И мне нужно время на раздумье.
- Хорошо, - устало произнес Киба, не желая более продолжать разговор. Режим Мудреца в этот раз отнял слишком много чакры, но длился значительно меньше времени. Сказывалась вереница бессонных ночей и еще до конца не зажившая травма плечевого сустава.
- Я думаю, настало время незамедлительно отправиться к Шестому.
Даичи слабо кивнул.
Голос Инузуки опустился до шепота:
- Клянусь Богом, Наруто, я буду на твоей стороне, во что бы то ни стало. Даже если ты откажешься, я пойму.
- Я знаю, Киба. Знаю.
Разведчик впервые за долгое время широко улыбнулся и крепко обнял друга.
***
В духоте полупустой комнаты царило напряженное молчание, сопровождаемое приглушенным звуком дождя, где двое абсолютно разных мужчин сосредоточенно вглядывались в размытые темные окна. Уже более часа они недвижимо стояли, не издавая ни одного малейшего звука, в то время как этажом выше решалась судьба их общей подруги.
Внезапно нарушив тишину, протяжно скрипнула медленно распахнувшаяся дверь. Женщина в белой врачебной форме едва держалась на ногах, опираясь левой рукой о дверную ручку, а правой - о холодную стену.
- Как она? – надрывно произнес необычно высокий мужчина, облаченный в толстый пластинчатый алый доспех. На суровом лице отразились нескрываемое волнение и страх.
- Бояться больше нечего… Состояние с-стабилизировалось. Просто нужен… длительный уход и отдых, - прерывисто ответила она, пытаясь совладать с усталостью и отдышкой.
Громкий протяжный облегченный выдох прокатился по комнате.
- Не время расслабляться, Чоджи, - слегка укоризненно произнес второй мужчина в стандартной форме Джоунина Конохи. Его острый взгляд все еще блуждал в потоках вечернего дождя. – Что ни будь еще, Сакура?
- Я хотела бы настоять на еще одном ниндзя-медике, - женщина выпрямилась и откинула розовые волосы назад, открывая бледное лицо. - Мы больше не сможем справляться втроем. Запас чакры очень быстро истощается. А прием боевых пилюль неэффективен из-за кратковременности и слишком тяжелых побочных эффектов. К тому же принимать их с наименьшими последствиями могу только я.
Мужчина сомкнул веки, прислушиваясь к внутреннему голосу.
Он вспомнил ее, лежащую на огромном белом полу, испещренном многослойной сетью печатей, с пустыми невидящими глазами уставившуюся в потолок. Исхудавшая и бледная. Даже ее прекрасные длинные волосы выцвели и истончились настолько, что казалось, стоит прикоснуться, и они мгновенно растают на кончиках пальцев…
Но тяжелые решения всегда приходят во время дождя.
- Это слишком рискованно. Мы не сможем вовлечь еще одного человека.
В зеленых глазах на секунду вспыхнула искра недовольства. И так же быстро потухла. Субординация лишала права на обсуждение приказов.
- Поддерживать стабильное состояние Ино вскоре будет очень сложно. Нужен постоянный приток энергии в системе циркуляции чакры. Одна только нервная сеть нуждается в двадцати четырех часовой подпитке чакрой.
В голосе Сакуры были слышны нотки легкого замешательства. Где-то в глубине души ей казалось, что в этот раз у нее хладнокровно отнимают последнего в жизни близкого друга. Лишают права на голос – лишают права на дружбу. Она даже не знает, из-за чего Ино доведена до такого состояния. Почему ей этого не объяснили? Вырвали из привычной спокойной жизни и заставили выполнять свои указания без ответов на вопросы. Заставили видеть мучения подруги и быть для нее не более чем ниндзя-медиком.
Даже Шизунэ и Пятая все давно поняли, но и они молчат.
- Она постепенно угасает… - глухая боль под ребрами нещадно била прямо в сердце. - Как же так? Шикамару… - женщина едва не сорвалась на отчаянный крик.
- Это все. Можешь идти.
Последнее слово Капитана Нары было сказано очень холодно. Голос звучал, словно пощечина.
Сакура перевела потухший взгляд на Чоджи. Но тот лишь молчал, пытаясь сохранять непроницательное выражение лица. Он беспрекословно следовал решениям Шикамару и, несмотря ни на что, всегда поддерживал.
- Чакры Цунадэ-сама вкупе с запасом чакры Шизунэ может хватить максимум на неделю. Я смогу продержаться лишь несколько дней, - напоследок произнесла Сакура, скрывая горькую обиду за бессилие.
Быть может, ей вообще не следовало так сильно волноваться за Ино. Шикамару и Чоджи лучше знают, как поступить. Самые близкие люди позаботятся о ней лучше Сакуры. Ведь в свое время она не сумела спасти Наруто…
Нетвердым шагом она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь и свою внутреннюю боль. Ведь эмоции не должны мешать работе медика.
- Ты был слишком жесток с ней, - спустя несколько минут устало произнес Чоджи, снимая со спины большой шипастый молот. И когда сорокакилограммовое орудие опустилось на пол, ему показалось, будто все напряжение и тревога покинули его вместе с ним. – Сакура, как и мы, очень сильно переживает за Ино.
Шикамару медленно повернулся в сторону друга, привычно опуская руки в карманы. Излюбленная детская привычка говорила об абсолютной открытости и доверии к собеседнику. Маска хладнокровия пала. Его лицо расслабилось, делая глубокие серые тени под глазами и скулами не такими резкими и заметными.
- Ей лучше будет не знать. Сам знаешь, сколько всего потом придется разгребать. Проблематично, блин.
На татуированном лице появилась искренняя улыбка. Таким он ему больше нравился: ленивый гений Шикамару Нара, а не расчетливый Капитан АНБУ.
- Я получил доступ к архиву Третьего.
- Конохомару? – недоверчиво спросил Чоджи, понимая, что это не так. Отношения с племянником покойного сенсея за последние пару лет сильно усложнились. Можно сказать, совсем разладились.
- Это Куренай. Шестой ничего не знает.
- Вот как.
- Но, к сожалению, я еще не успел до конца разобраться в найденной информации, - немного раздраженно произнес Шикамару.
- Понимаю. В последнее время вокруг стало совсем неспокойно. От Сая, отправившегося в Деревню Облака, нет вестей уже более пяти дней, а союзный связной из Деревни Песка по неизвестным причинам отказывается сотрудничать. Если потеряем связь еще и с Шино, то действовать придется еще жестче и осторожней.
- Черт, и что творится… - невесело протянул Нара, рассматривая наточенные стальные шипы, редкими рядами усаженные на поверхности красного молота. Его всегда поражало то, как ловко и смертоносно владеет этим оружием его старый добрый друг, на поле боя становящийся безжалостным Воином Молота. Сам же Шикамару всегда старается действовать в тени – тихо, желательно, без свидетелей и жертв, пользуясь стандартными кинжалами и кунаями.
Хотя, что поделаешь: АНБУ и Красное подразделение уже на протяжении семи лет всегда действовали совершенно противоположенными методами. Иначе существование обоих организаций одновременно было бы не оправдано.
- Что удалось узнать?
- Улучшенный геном клана Яманака проявился лишь единожды. Еще до их вхождения в состав Скрытого Листа. Имя этого представителя клана Яманака полностью отсутствует в записях архива. Только размытые намеки и описания.
- Он был Провидцем?
- Нет. Но схожая с Провидцами способность предсказывать те или иные события и возможность предчувствовать опасность имел и этот самый неизвестный Яманака. Но это был лишь улучшенный геном клана. Провидцы же появлялись буквально ниоткуда. Они умели контролировать свои видения при помощи секретных техник, в прямом смысле слова призывая их. У Провидцев это называлось «Херонимо» и пробуждалось оно лишь во времена больших воин и разрух.
Чоуджи сильно нахмурился из-за сказанного. Боевое чутье и интуиция были обострены до предела, при одной только мысли об опасности для его близких.
- Значит, появление Провидца можно назвать плохим знаком.
Шикамару утвердительно кивнул. Мысленно он снова пробегал по ветхим страницам архива, в поисках зацепки. Ему нужно было доказательство того, что к Ино вся эта информация не относится. Ведь признаки проявления редкой способности клана описаны не достаточно четко. Слишком много сомнений.
- Видимо, рано или поздно нам все равно придется обратиться к Хокаге, - угрюмо произнес Чоджи.
- Шестой узнает обо всем только после того, как мы сами разберемся. Сейчас самое главное - Ино. Она должна полностью поправиться.
Твердость и уверенность в словах друга приободрили Чоджи. Здесь более не требовалось объяснений: пару дней - и Шикамару сумеет тщательно проанализировать положение.
Но осталось еще одно неразрешенное дело.
- Что насчет медика? Доверенных ниндзя-медиков больше нет.
- Думаю, этот вопрос можно решить иначе, - спокойным тоном ответил Шикамару, поглаживая небольшую треугольную бородку - в точности такую же, какая была у его покойного отца. - Нужен шиноби с большим запасом чакры, уже вовлеченный в «дело». И это не обязательно должен быть ниндзя-медик. Главное, чтобы он мог исправно передавать свою чакру.
Хмурая складка залегла на лице красноволосого шиноби.
- В деревне просвещенные только мы с тобой и Учиха. Но я уверен, что он не согласится нам помочь.
- Нет, Чоджи, это не Саске. Я говорю об Узумаки Наруто, - пронзительный черный взгляд устремился в потолок в поисках почти забытого образа.
- Хм, - улыбнулся Воин Молота, поглаживая отполированную рукоять из ствола многолетней лиственницы. – Тогда вопросов больше нет.
