Как странно… Я, казалось бы, такая «независимая и гордая», решила исповедоваться самой себе. Глупое решение, ведь после правды я обязательно разревусь, буду жалеть себя, ненавидеть злой мир, но иначе нельзя. Так должно быть.

Как в дурацкой истории: «Все началось глупо…». Хотя кто сказал, что моя история разумная? Нет, она такая же, как и я – просто наивная, идиотская, мешающая жить и мне, и ему. Он об этом, конечно же, не знает. Да я и не скажу. Да кто он вообще такой? Ну вот, опять… Пора мне лечиться… или на покой. Раздвоение личности: одной половинкой души презираю, а другой…

Ну, пора начать. Боюсь услышать (а вернее, почувствовать) жалкую правду о жалкой себе. Да, все это бесконечно печально и так далее, но надо же когда-то начать. А то я так и останусь какой-то рыжей. Во всех смыслах, кроме прямого. Вроде и не умная, но учусь хорошо без напрягов. Вроде симпатичная, но парни как-то не тянутся. Не особо позитивная или «ванилька», но друзей много. Не люблю ломаний и сама не ломаюсь. Лишь одно я могу делать хорошо – скрывать свои чувства и тайны. Если я не захочу, чтобы что-то узнали, этого и не узнают. Никогда. Так же я поступаю и с тайнами других. Наверное, из-за этого со мной и общаются. Я – громоотвод, чаша слез и обид, ходячая «шкатулка Пандоры». Мне можно довериться без «Точно?» и «Никому не скажешь?!». Лишь взглянув в мои «синие очи», собеседник и так видит, что мою обтяженую душенку одним нерассказанным секретом не спасешь. И тут начинается: вот тот-то и так-то. Ха. Опять таки глупо: секреты других выслушиваю, а себе в своих грешках покаяться боюсь…

Так, что я вообще из этого трагедию строю?! Ну, влюбилась я в своего друга, и что?
Раньше мы с ним особо не общались, хотя мне все говорили: «Яманака, не гони, он нормальный!». Но я – это я, а он – это он, и поэтому я придерживалась о нем не самого хорошего мнения. Мы не интересовали друг друга – у нас был взаимный пофигизм. Но потом все так завертелось…

Наступило лето. Летом правит закон «Мир, дружба, жвачка». И все подчинялись это простому и веселому правилу. Мы с Канкуро не были исключением. Летом мы всей толпой ходили на дискотеки, в школу, на вечеринки, на прогулки, по улицам, и чувствовали себя ужасно крутыми и модными. Дети, одним словом… Мы с ним начали ближе общаться, он первым задал мне вопрос: «А чем ты интересуешься?»… и тут понеслось…

Мы разговаривали часами. Смеялись. Выдавали друг другу абсолютно ненужную информацию типа: «А я завтра женюсь, приходи на свадьбу!» – «Я завтра не могу, я улетаю на Луну!» – «А, ну тогда ладно!».

А потом я влюбилась по уши. В Канкуро. И почувствовала, что вляпалась в еще кое-что очень неприятное и отвратительно вонючее. В дерьмо. Этот мученическо-суицидальный период (который остальные люди называют конфетно-букетным, хотя у меня не было ни того, ни другого) длился недели две. Потом все вроде устаканилось. С одной маленькой ремаркой: мне правда очень херово… Но моя любовь тут никого не интересует…

Сабаку же не обращал на меня внимания, ведь бедный Канкуро был полностью захвачен красноволосой красавицей Карин. Мне больно было смотреть, как Ото буквально вытирает об него ноги. В прошлом году он порезал из-за нее вены. Его спасли.

А с Карин я дружу. К несчастью (а теперь может и к счастью), она нечасто приезжает к нам в город, ведь сама она не отсюда. Канкуро каждый раз пытается подойти к ней, рассмешить, а ей на это с высокой горки… После ее «культурного» отказа он каждый раз берет травки, пива и идет глушить боль. Иногда я думаю, что, заглушая свою, он разжигает мою. С каждой затяжкой, с каждым пьяным «Ино, я тебя люблю… нет, честно!».

Когда он вот так заигрывает, мне становится обидно. Нет, не из-за того, что он заигрывает с ней, а не со мной и прочее глупости, а потому, что он перестает замечать кого-либо. В том числе и меня. А это обидно. До соплей обидно!

Кстати, Карин не обращает внимания на Канкуро из-за красавчика местного разлива – Учихи Саске. Этот Саске пару лет назад пытался подкатывать ко мне, но у нас ничего не вышло: во-первых, он на год младше меня, а во-вторых, он не знал, как правильно подкатывать к девушке (ведь обычно девушки делали это сами), и поэтому ухаживания у него получались… мягко говоря, неважные (прямо сказать – дерьмовые). Вот такой вот любовный прямоугольник…

Он для меня, как болезнь в начале учебного года – температура и кашель мешают жить, но в школу не хочется. И ты потихоньку кушаешь лед из холодильника, чтобы горло поболело еще чуть-чуть. А потом ты подсаживаешься на лекарства и антибиотики, разрушение печенки, смерть. Я понимаю, что сравнение не «Киндер-сюрприз», но я так чувствую…

Вот я не понимаю этих чувств. Это уже давно не любовь, нет. Это что-то эдакое. Вот как можно материть человека и хотеть его заполучить одновременно? Хотеть поговорить с ним, но не хотеть разговора о чем-либо. Ночью плакать, а днем игнорировать, как в песне:
Почему именно так,…а не иначе?!
Я не стесняюсь, плачу…
И я тоже плачу… и не стесняюсь. Надо же, какое совпадение…

Как можно… любить, но не хотеть ответной любви?

А я знаю, как. Я знаю себя, и знаю причину. Я боюсь. Боюсь того, что моя любовь пройдет с таяньем вечной мерзлоты в сердце Сабаку-старшего. Просто мой белоснежный осел терпения сдохнет от радости и облегчения, что с него сняли тонны тяжелых грузовых эмоций. Млять… точно лечиться надо. Я из класса «камикадзе-садо-мазо обычный неядовитый».

Но я для себя уже все решила. Все пройдет, и это тоже. Только когда я его разлюблю, тогда он поймет, какое сокровище потерял. Это чувство -
просто болезнь. А эта исповедь – просто история одной болезни. Болезни «Сабаку». У меня будет длинная история болезней с разными названиями, но это – начало. Я не сильная, но сильная или нет – а выдержать надо… хотя… было бы что!