Утро в пещере организации Акацуки

Вопли каждый раз были в разной тональности и разного звучания. Фантазия у Хидана была богатая и развитая до предела, поэтому белобрысый фанатик регулярно способствовал отмиранию нервных клеток у товарищей по команде.
Крики были разные.

Если кричал Кисаме, то вопль сопровождался грохотом и хлопками. Туманник имел привычку использовать Самехаду как мухобойку или, что более уместно в данной ситуации, как Хиданобойку. Но, не смотря на это, Хидан продолжал регулярно оставлять свои бренные окровавленные останки под дверями комнаты Хошигаке.
Если кричал Итачи, то крик сопровождался звоном катаны – выискивать малиновые очи Хидана, чтобы применить Мангекью, Итачи было банально лень, а любимая катана осечек никогда не давала. Тем более, подозрительные самоубийства Хидана у комнаты Кисаме будили в Итачи странные сомнения.
Сасори кричал громко, радостно, позвякивая тенаклем, как альпинисты карабинами, и с радостным бормотаньем утаскивая комплект внутренних органов к себе в мастерскую. Хидан потом очень не любил отнимать у песчаника собственные почки, печень и легкие. По странному стечению обстоятельств любитель ядов интересовался только этими органами.
Дейдара тоже кричал радостно. Правда, в отличие от остальных, кричал он не имя Хидана, а всего лишь веское: «КАЦ!». В эти дни Акацуки получали бесплатный фейерверк и очень радовались.
Конан кричала громче всех – на правах единственной девушки в команде. Ей такие забавы очень не нравились, и она их не понимала.
Зецу при виде Хидана не кричал. Зецу чавкал. Оттащить прожорливого каннибала от трупика Хидана вовремя - было истинным искусством, которое требовало недюжинной силы и храбрости. Даже Сасори и Дейдара затыкались, признавая искусством именно это.
Какудзу не кричал. Он тихо ругался, готовя тентакли на пришивание.
Тоби тоже не кричал. Он визжал. Ему всегда «везло» находить Хидана практически живыми. Хотя кто кого находил, оставалось вопросом. Безголовый Хидан обожал бегать за Stupid-ом с воплем, которому его научило лицо кавказско-змеиной национальности - Орыч, и размахивая косой.
Сегодня была как раз очередь Тоби. Пока Хидан счастливо наматывал круги за Тоби по всей пещере, издавая грозный вопль:
- Гидэ голова?!
Акасуки неторопливо просыпались, сползаясь в очередь в ванную.
Кто от таких утренних развлечений получал больше удовольствия: близлежащие деревни, Пейн или сами Акацуки, до сих пор оставалось неизвестным.
Процесс утреннего умывания в организации строго скрывался. Так же, как процесс поиска косметичек, обмена карандашами для подводки, лаком для волос и особой помадой, чтобы губы не трескались от жары.
Зато завтракали Акацуки весело, шумно и с воплями, по три раза выбрасывая приготовленную еду то за окно, то на Сасори, как на виновника происходящего. Последнее время кукольник хандрил, брошенный любимой куклой Барби, и считал своим святым долгом снизить количество акацучных личностей на один квадратный метр посредством яда.
Наконец, когда все приличные продукты заканчивались, а злой Лидер-сама начинал кидаться в нерадивых подчиненных чугунными сковородками и вилками, Акацуки успокаивались. Сасори выдавалась очередная кукла в комплекте с набором платьев и мебели, и процесс завтрака продолжался.
Себе и Конан Пейн готовил что-нибудь съедобное из остатков приличных продуктов. Остальные же ели кто что: кто-то бодро хрумкал полезными биологическими добавками, умудряясь одновременно сгрызать фарфоровую тарелку; кто-то получал на завтрак полную миску сухого корма для аквариумных рыбок; кто-то с подозрением косился на то, как исчезают под оранжевой маской листья капусты; кто-то завтракал конфетами, а кто-то вообще не завтракал, увлеченный тыканьем в собственные руки и плечи вилок, ножей и ложек или попытками обслюнявливанья занятого куклами Сасори со всех сторон.
После завтрака Акацуки уползали в гостиную заниматься каждый своими делами. Какудзу с ностальгическими искрами в зеленых глазах полз к телевизору смотреть любимый мультфильм «Остров Сокровищ» и ностальгировать скупыми мужскими слезами в свою паранджу. Итачи садился рядом и услаждал слух водопадника последними новостями и вообще, радовался жизни.
Кисаме полировал Самехаду, любовно поглядывая на нее под ревнивыми взглядами Итачи. Зецу играл сам с собой в шахматы – при виде этого Какудзу обычно отрывался от телевизора и начинал тихо и вполголоса ворчать на расточительных товарищей по команде.
Бело-черный каннибал слишком буквально воспринимал игру, хрумкая пластмассовыми фигурками с магнитиками на них, как семечками. С недавних пор Какудзу прозрел, что постоянно покупать нормальные шахматы слишком накладно, и теперь покупал обычные пластмассовые дорожные комплекты. Если учесть, что эти магниты потом отказывались покидать желудок Зецу, то Пейн старался держаться подальше от Акацучьего кустарника.
Хидан сидел в углу, старательно выполняя укоризненную просьбу Конан посмотреть на себя со стороны. Поэтому сейчас блаженствующий фанатик отпиливал себе голову пластмассовым одноразовым ножиком, изредка взывая к имени Святого Джашина.
Дейдара горячо уговаривал Тоби, пододвигая к нему блюдечко полное глины, что если он будет лопать столько всего и сразу, то у него будет плохо с пищеварением. А если прямо сейчас, сию секунду, съесть два полных блюдца полезной питательной глины и сказать: «Кац», то все будет в порядке.
В общем, весело и радостно было всем.
Через несколько часов Акацуки уползали на обед, а потом и на ужин.
После ужина торжественно собирались спать.
Первыми из гостиной уползали Кисаме и Итачи – никто не верил, что они идут именно спать. Ибо через несколько минут из комнаты тут же начинали доноситься стоны и всхлипы. Акацуки бурчали, злились, но вынужденно терпели. Зато как они радовались, когда стоны сменялись криками – Какудзу так сильно ругался из-за переломанных кроватей, что они изрядно пополняли свой словарный запас витиеватых восточных ругательств.
Следующими уходили Сасори и Дейдара. Подрывник утаскивался насильно. Но, судя по тому, как посреди ночи он выползал из комнаты в поисках стакана воды, истекая слюнями, он явно был не против такого обращения к своей персоне.
Потом чинно уходили Конан и Пейн - под ручку, вежливо улыбаясь окружающим. Как самые приличные напарники в организации, они всю ночь сидели и тихо разговаривали о своем, о вечном.
Уходил и Зецу, уволакивая с собой Тоби.
Последними уходили Хидан и Какудзу. Потом всю ночь из комнаты доносились то витиеватые восточные ругательства, то звук бьющейся посуды и вопли о святом Джашине.
Так заканчивался день в организации Акацуки.
А с утра кто-то снова вставал и по пещере проносился вопль: «ХИДА-АН!».
В целом, жили Акацуки очень мирно.

 

- Денег нет, - Лидер зашел в комнату и окинул своих подчиненных долгим вдумчивым взглядом. Акацуки медленно повернулись на голос Лидера.
Пронзительную тишину разорвал громкий вопль (отсутствие в Тобиевской маске регулятора громкости Акацук очень раздражало):
- Валокордин! Тут человеку плохо!
Тут же тыквоголовый был отправлен на кухню за аптечкой – прицельным пинком, а Хидан с Конан бросились поднимать Какудзу и укладывать его на диван. Конан посмотрела на Пейна с мягкой укоризной.
- Дорогой, ну разве так можно? Нужно было осторожно, потихонечку, подготовить…
Пейн виновато развел руками и вздохнул.
- Но денег-то все равно нет.
Ответом ему был полный страдания стон Какудзу. На этот раз на Лидера укоризненно посмотрел уже Хидан.
- Как Вы можете так обращаться с человеком, у которого может случиться сразу пять сердечный приступов?
Белобрысый, негодуя, подсунул под голову напарника черную подушечку с тучкой и принялся обмахивать его розовым кружевным платочком.
Когда валокордин был принесен, а Какудзу торжественно приведен в вертикальное положение, Лидер уселся в кресло, сцепив руки замком и прикрывая глаза.
- Поскольку дене… э-эм… - услышав предупредительное «тс-с», Пейн замялся. – Поскольку у нас некоторые проблемы с финансами… то я буду вынужден понизить вам зарплату.
Предложение было принято негодующими воплями.
- Или сегодня вы хорошо поработаете все вместе, и у нас появятся деньги.
Акацуки примолкли, думая.

 

- А мне ничего так, нравится… - Сасори сдул с плеча несуществующую пылинку и довольно посмотрел на себя в зеркало. Вынырнувший из огромного аквариума Кисаме недовольно хмыкнул и побулькал что-то о том, что это унижает его достоинство.
- Какое-какое достоинство? - Итачи выглянул из-за створки шкафа, примеряя к себе ворох разноцветных кимоно и оглядывая напарника в веселеньких тучкастых плавках с ног до головы. – Киса, ты в курсе, что акул в плавках не бывает? И что акулы не плавают в аквариуме с огромной дурой в бинтах? Ты хочешь, чтобы нас из-за тебя сразу запалили, да?
Кисаме пробурчал что-то недовольно, но плавки снять согласился. Чуть позже и, желательно, наедине с напарником. Правда, сказал он это достаточно тихо, чтобы Итачи не услышал.
Тоби с радостным попискиванием загреб маленьким алым совочком еще немного земли и насыпал в горшок, в который они запихнули Зецу. После повесил на грудь недовольного кустарника табличку – «каннибал-стервятник».
- Почему в плаще и почему стервятник, да? - Дейдара с интересом глянул на приготовления Зецу.
- Это упаковка, Дейдара-семпай! А стервятник, чтобы боялись, вот!
Хидан тихо хрюкнул из другого угла и с довольным видом провел ладонями по своей груди.
- Дей, Дей, блондиночка ты наша, на твоем месте я бы боялся теперь кустика.
Зубки на ладони Дейдары с чавканьем сомкнулись.
- Я не стерва, Кощеюшко.
Медленное чавканье глиной сопровождалось тихим хихиканьем обнаглевшего Хиды.
- Не волнуйся, симпатичными блондиночками он тоже, я уверен, питается, – Хидан ухмыльнулся, явно считая, что загнал Дея ниже плинтуса.

Остальные приготовления были временно приостановлены – подрывник носился за Хиданом с воплями: «Порешу гада!» и извергал из всех пастей куски глины, как сломанный экскаватор.
- А ну, все цыц!
Лидер зашел в комнату и потер затылок. Итачи тут же с диким визгом всосался в шкаф под ржач остальных сотоварищей по организации.
- Вы все готовы? - Лидер оглядел всех Акацук и приподнял бровь. - А где Какудзу?
- Вот! - Хидан с довольной ухмылкой извлек откуда-то из-за кресла дело рук своих. Водопадник был затянут в темный официальный костюм, довольно забавно сочетавшийся с паранджой и намордником. Акацуки хором прыснули. Сасори, наконец, оторвался от забавной игры «Одень куклу» и посмотрел на Пейна и Конан.
- А вы что, в общей операции не участвуете?
- Не барское это дело, деньги зарабатывать… - Лидер довольно улыбнулся и приобнял Конан за талию. - Мы вон, отдохнем от трудов праведных. Чайку посидим попьем. С лимонными дольками… да и план по захвату Дзинтюрики придумать, опять же, надо. У нас с Конан столько дел, столько дел, что даже передохнуть некогда… - стирая с пирсинга печальные слезы, Лидер решил убраться, пока его не подключили к общественно-полезным работам, и утащил с собой синеволосую напарницу.
Акацуки хором вздохнули и начали расползаться из пещеры на места работы.

- Итачи, а ты почему со всеми не пошел? - Пейн посмотрел на довольно развалившегося в кресле Учиху и упал в кресло напротив.

Итачи изящно скользнул со своего полежечного места и уселся к Лидеру на колени, обворожительно улыбаясь и заглядывая в глаза.
- Ну, я ведь такой милый. Мне нельзя работать…
Итачи несколько раз картинно взмахнул ресницами и прижался к Пейну ближе.
Где-то в далекой-далекой России Конан задумчиво почесала рога.