В это время «дома» у Тоби…
– Может, мне к ним пойти? А то его святейшество Пейн опять чего-нибудь напутает!!!
За неимением собеседника Мадара общался сам с собой. Сидя в чем мать родила на краю ванной, он выкрашивал ногти на ногах в ярко красный цвет.
– А может, и не пойти?..
Учиха задумчиво посмотрел на дело рук своих. Скривился. И пробурчав «Не-е, фиолетовый мне больше идет!», начал рыться в тумбочке в поисках флакончиков с другим лаком и ацетоном.

Тем временем у Пейна…
– Ли-и… Ли-и… Ли-идер-сама, – заикался Сасори, вправляя на место в прямом смысле отпавшую от такой новости челюсть. – Я что, похож на няньку?!
– Я не ребенок!!! – вопил блондин, пытаясь отцепить свой плащ от канделябра. – Но, Данна, мне уже девятнадцать лет!!!
– Да ну?! А как по мне, так тебе все двенадцать! – ехидно ухмыльнулся кукольник.
– Может, я и младше Вас, зато я не играю в куклы! – выпалил Дейдара и, тут же пожалев о сказанном, втянул голову в плечи.
Как ни странно, Сасори не разозлился. Он неопределенно взмахнул рукой и, меланхолично уставившись на подрывника, протянул:
– Играю… не играю. В куклы... не в куклы. Куклами… а может, – С КУКЛАМИ?!
Дей, наконец сообразив, чего это обычно обидчивый кукольник такой спокойный, и кто сейчас окажется в роли куклы, бросил попытки освободиться и стал лихорадочно добираться до своей сумки с глиной, которая, как назло, перекрутилась ему за спину. Не успел. Сасори оказался быстрее, и в подрывника полетели тысячи отравленных иголок.
– В твоем теле все дырки забиты этой ядовитой гадостью? – ухмыльнулся Кисаме, как раз принесший супницу с миса-супом.
– А что такое?! – ощетинился Сасори.
– Я тоже так хочу! – простодушно заявил Кисаме, улыбаясь во весь свой острозубый рот.
– Могу поспособствовать. – Сасори заинтересовался. – А ты как хочешь: полностью куклой стать или частично? Сразу говорю, полностью – практичнее. Ты совершенно не чувствуешь боли и можешь заменять и изменять почти любую часть своего тела.
– Даже цвет кожи?! – Кисаме с надеждой уставился на марионеточника.
– Конечно. На какой захочешь. Да хоть на малиновый в сиреневый горошек, – дело вкуса!
– Не-е, лучше на телесный! Но, в принципе, мне это подходит… – Кисаме призадумался уже всерьез.
Лидер, слушавший этот разговор вполуха, насторожился. Ему совсем не хотелось заиметь в команде еще одну коварную и обидчивую марионетку, и Пейн стал следить за развитием диалога внимательнее.
– Только если хочешь полностью, есть одно «но», – предупредил Кисаме Сасори. – Могут возникнуть проблемы в личной жизни… ну, как бы это сказать… Нет, ну ты, конечно, сможешь… даже ОГО-как сможешь… ну, ты меня понимаешь?!
Кисаме одобрительно закивал.
– Только вот, э-э-э, твои дев… парн… пассии, – выкрутился Сасори, – могут начать на тебя неадекватно реагировать.
– Да они на меня всегда неадекватно реагируют!!! – истерично взвыл Кисаме. – Или ты до сих пор не заметил, что я синий?!! – Туманник от досады грохнул супницей об стол. – Хотя у тебя, по-моему, с этим проблем не возникает? Верно, но-о Дан-на?! – поддразнил кукольника Кисаме, перекривляя манеру Дейдары обращаться к Акасуне.
Сасори, все это время бросавшийся в уворачивающегося Дея отравленными иголками, прекратил сие бесполезное занятие и в отчаянии хлопнул себя ладонью по лбу. В это время плащ подрывника, благодаря тому, что тот вертелся как уж на сковородке, уворачиваясь от атак Сасори, наконец выпутался из цепких лап канделябра, и Дейдара шлепнулся на пол. Отряхнувшись, он тут же подскочил к Сасори и затрещал:
– Сасори–сама, почему Вы не хотите, чтобы я был Вашим напарником?! Если из-за моего возраста, так, вон, Итачи всего на три года меня старше! Или Вы считаете меня не достаточно сильным?! Так знайте – в Иве день, когда я вступил в Акацуки (то есть день, когда Дейдара, слава Богу, покинул Камень), объявили национальным праздником!!!
«Как я их понимаю!» – закатил глаза песчаник.
– Или дело в моей несобранности, так я буду Вас слушаться! Я знаю, Вы считаете, что я много говорю, ну так я не буду говорить вовсе!!!
«Ага, как же!» – ухмыльнулся Сасори.
– А может, Вы боитесь, что я лучший творец, чем Вы? – Дей высокомерно тряхнул недочесанной шевелюрой. – Хотя я, при всем уважении к Вам, вынужден признать, что превосхожу Вас…
– Лидер-сама, я могу от него отказаться? – Сасори обреченным взглядом уставился на Лидера.
– Прости, но нет! – Пейн был непреклонен и, чтобы не «рубить хвост по частям», добавил: – Это еще не все. Сегодня же вечером вы с Дейдарой отправляетесь на поимку Биджу.
Дейдара уже было открыл рот, чтобы начать возмущаться и по возможности спихнуть миссию на кого-то другого, но, увидев, что Сасори не возражает, решил в кои-то веки промолчать. Кукольник, немного помедлив, прибитый новостями, спросил:
– За кем мы идем?
– За… Сюкаку, – осторожно ответил Лидер, понимая, что кукловод сейчас либо начнет орать и кидаться всем, что под руку попадется (а попадается обычно что-то острое и ядовитое) или впадет в депрессию.
Случилось второе: Сасори, пошатнувшись, оперся о стол и, кое-как доплетясь до своего места, плюхнулся на спину Хируко и застонал:
– Да за что Вы так со мной, а? Что я Вам такого сделал, Лидер-сама?
Лидеру-саме, конечно, было что возразить кукловоду, но он решил не подливать масла в огонь. Уже раза три отругавши себя за то, что не оставил этот разговор на потом, Пейн попытался утешить кукольника:
– Сасори, это всего лишь миссия!
– Сасори-семпай! – Совершенно счастливый Дей вовсю улыбался кукловоду. – Может, Вам что-нибудь нужно?
– Дейдара, – обреченно выдохнул кукольник и уставился в кавайные голубые глазки доставучего блондина, который теперь не отходил от него ни на шаг и все время норовил «чем-то помочь». – Ты мне поможешь, если исчезнешь из этой комнаты, этой деревни и моей жизни!!! Но это невозможно, так что принеси мне мою масленку с тонкой насадкой и хватит с тебя.
Подрывник обиженно надул губки, но все-таки поплелся искать в ящике с инструментами семпая нужный предмет.
Какузу, которому до сих пор не давала покоя мысль о деньгах, зря потраченных на отпуск, воспользовался тем, что все заняты своими делами, и утащил Лидера в укромный уголок.
– Вы это серьезно насчет отпуска?! Это же столько рю!!! – Зеленые глаза казначея потемнели от ужаса.
– Вполне! Но ты только не волнуйся…
Поздно. Престарелый жадина обеими руками схватился за грудь, видимо, одно из его расчетливых сердец таки не выдержало пытки тратой денег! Главбух начал потихоньку оседать на пол.
– Мы все едем отдыхать совершенно бесплатно! – поспешно добавил Пейн, подхватывая раскисшего казначея под локти.
– Правда?!! – Какузу мгновенно выздоровел.
– М-да. Хозяин одной из тамошних гостиниц должен мне кругленькую сумму, как раз нам на поездку хватит. Только остальным не говори, что отдых в счет долга.
– Может, лучше деньгами возьмем? – Казначей с надеждой заглянул в Риннеганы Лидера.
– Нет! Я сказал отпуск, значит, отпуск!!! – безапелляционно заявил Пейн, которому очень хотелось на покой.
Тем временем в комнату с торжественным видом вплыл Кисаме. Он нес огромного размера трехъярусный сливочный торт, украшенный замысловатыми узорами из крема, маленькими шоколадными бантиками и разноцветными сладкими розочками. На торт расстарался местный кондитер, который не очень ровно дышал к леди Ангел. Эта трехэтажная вкусность соблазнительно проплыла мимо ругающихся Сасори и Дейдары. Последний, восхищенно выдохнув «Ни фига себе коврижка!», не преминул слизнуть немного крема своими ротиками на ладонях. Слава Пейну, этого не увидел Итачи, который шел следом за тортом, то есть за Кисаме, и нес несколько блюд с нарезкой копченого лосося.
– КИСАМЕ!!! – с кухни раздался угрожающий вопль Конан. – Ты куда торт поволок?! Это же десерт! А-ну, верни на место! – Тон подруги лидера напрочь отбивал желание спорить, и Хошигаки нехотя повернул обратно.
Итачи и Дейдара огорченно вздохнули. Учиха, поставив блюда с рыбой подальше от Кисаме, повернул вслед за напарником.
– Э-э… Итачи-сан, осторожнее! – крикнул вдогонку гению Какузу. – Ну вот, опять! Может, тебе очки надеть? Я тут реквизировал парочку у… ну, неважно у кого. Хочешь, одолжу? – Казначей заботливо похлопал Учиху по плечу.
Покраснев, как свежесваренный рак, Итачи хмуро потрогал растущую шишку у себя на лбу. Ему было ужасно стыдно и обидно. Стыдно потому, что он снова при всех треснулся лбом о косяк двери, а обидно потому, что все присутствующие Акацуки покатывались со смеху и теперь были совершенно уверены, что он таки слепой, как крот! Вообще-то Итачи видел не очень хорошо, но в этот раз он впилялся в двери по другой причине: он считал розочки и шоколадные бантики на торте, выбирая, с какого боку будет отрезать кусок для себя, и просто выпустил из внимания поворот. Короче, ситуация была не ахти! Если Итачи скажет правду, что долбанулся башкой не сослепу, а потому, что пялился на торт, то его коллеги полягут прямо здесь в неравном бою со смехом, а его репутация грозного гения мира шиноби накроется медным тазом. Но ничего не сказать в свое оправдание - означает собственноручно расписаться в своей близорукости и напялить предложенные Какузу очки. Как ни крути, все равно получается лажа! Так и не придумав, что сказать, Итачи прошествовал в коридор демонстративно четко посередине дверного проема.
– Надо холодненькое приложить, – с сочувствием сказал другу Кисаме, когда они подходили к кухне.
– О господи, Итачи-сан, снова?! Может, тебе к окулисту сходить? – Конан, выслушав пояснения туманника, легонько потрогала шишку Итачи - тот болезненно поморщился. – Постой, я, кажется, еще помню одно медицинское дзюцу…
В общем, когда Конан неким, известным, видимо, только ей дзюцу, и не без помощи Кисаме и пакета со льдом, удалось-таки избавить несчастного Учиху от позорной шишки, Нукенины, наконец-то, снова занялась столом.
Следом за лососем были принесены всевозможные окономияки (жареная лапша с мясом, морепродуктами и овощами), онигири (блюдо из пресного риса с начинкой, слепленного в виде треугольника и завернутого в нори), гёдза (пельмени-углы), бутылок десять саке, сябу-сябу и т.д. и т.п. Суши и сашими были предусмотрительно поставлены подальше от Кисаме и поближе к Лидеру. Последним штрихом к почти накрытому столу стала фирменная фаршированная акулья голова от Итачи.
– Когда-нибудь эта же судьба постигнет и тебя. – Зецу многозначительно указал Кисаме на кулинарный шедевр Учихи.
Хошигаки надулся и потом до обеда не разговаривал ни с Итачи, ни с Зецу. Но «не разговаривал» - это не значит – не ругался!
– Так, прошу к столу, – потирая руки, обратился к присутствующим Лидер.
Все радостно двинулись в указанном направлении, но тут же обнаружился досадный недосмотр.
– А где стулья?
Кому первому принадлежала данная фраза, история умалчивает, но в течение ближайших пяти минут ее на разный лад повторили еще как минимум семь шиноби. Взбешенный лидер налетел на Хидана:
– Я же сказал тебе найти стулья!
– Них*я не правда, Лидер-сама! Вы мне сказали: «Отвали от меня нахрен, придурок, пусть каждый ищет себе сидушку сам!»
– Я такого не говорил! – Немного покрасневший Пейн виновато покосился на Конан. – Во всяком случае – не так.
– Но смысл-то Хидан передал верно! – не вовремя вмешался в разговор Итачи, за что и получил.
– А может, ты предложишь нам что-то конкретное?! – Разгневанный Лидер вопросительно уставился на подчиненного.
– Я предложу?.. – протянул Итачи, нервно оглядываясь по сторонам в надежде найти хоть что-нибудь пригодное для сидения. – Я предложу… э-э-э… Сасори!
– Что Сасори? – Акацки не поняли.
– Ну, – смутился Учиха,– пусть Сасори сделает нам стулья, он же умеет.
Разобиженный кукольник, услышав, что его, великого художника, сравнили с обычным плотником, показал всем пару, больше приличествующих Хидану, замысловатых жестов и отвернулся к стенке. Дейдара побежал утешать новоиспеченного напарника. Остальные же Акацки расстроено глотали слюни, глядя на ломящийся от всяких вкусностей стол.
– А может, ну его, эти стулья?! – предложил Зецу. – И так, стоя поедим?
– Ну уж нет! – воскликнул Лидер. – Так, товарищи, у вас на все про все пятнадцать минут, я засекаю! Делайте, что хотите, но чтобы каждый из вас обзавелся чем-то приличным, или хотя бы пригодным, для сидения! Те, кто не осилит это сложнейшее задание, будут официально признаны недостойными звания «Нукенин ранга S» и завтрака, соответственно, тоже.
Акацки, тихо бранясь, разбрелись в поисках того, на чем можно сидеть. Пейн и Конан, как хозяева дома, взяли пару стульев (а больше у них и не было!) со своей кухни. Какузу, как ответственный за финансы организации, успел за утро оценить масштабы, расположение и стоимость пейновского добра и без проблем нашел себе в закромах Лидера вполне приличный раскладной табурет. Кисаме, ухватив несколько сопротивляющегося Итачи под локоть, утащил того на улицу в соседнюю забегаловку (для всех по сей день остается загадкой, откуда Великий Мечник знает точное расположение всех злачных мест в любом селении). Там еще минуты три Хошигаки уламывал Итачи применить Цукиеми на трактирщике и утянуть у него парочку мягких и удобных кресел. Зецу… ну, Зецу, как всегда, шарился по мусорнику. Он так увлекся подбиранием объедков, что напрочь забыл, зачем вообще сюда полез. У Дейдары проблем с поисками того, на что можно сесть не возникло. Сасори, кажется, наконец смирившийся с тем, что это белобрысое нечто теперь его новый напарник, подвинулся и пригласил того сесть рядом с ним на спину Хируко. А Хидан вообще подкатил к своему месту кусок толстой водопроводной трубы, на ней и расселся.
Не прошло и выделенных Пейном пятнадцати минут, как все Акацки были в сборе: Пейн важно восседал во главе стола, недоуменно рассматривая выданную ему чашку в розовых слониках, Конан, сидящая по правую руку от Лидера, следила за тем, чтобы никто не таскал еду с тарелок, пока все не сядут за стол. Под любопытными взглядами коллег Кисаме и Итачи, пыхтя от напряжения, притащили два огромных кожаных кресла и водрузили их справа от Конан. На противоположном краю стола расположились Сасори и Дейдара. Из всех Акацук подрывник был единственным, кто до сих пор даже не перекусывал, и теперь, от нетерпения и голода, вертелся во все стороны, порываясь стащить со стола кусочек ну хоть чего-нибудь, за что постоянно получал то от Конан, то от Сасори. Какузу, усевшись слева от Лидера, тихонько что-то вещал тому на ухо. Судя по перекошенной от ужаса физиономии главного Пейна, это был очередной гениальный план по урезанию расходов на организацию «Акацки». Далее покачивался на своей трубе Хидан: он уже минут пять, как был готов приступить к завтраку. На самом краю стола гордо восседал Зецу на лопнувшем пластиковом ящике из-под стеклотары.
– Ну что же, наконец-то все в сборе! Можем приступать к еде! – возвестил о начале трапезы Пейн. – Всем приятного аппетита!
Но стоило Акацкам только потянуться за щедро расставленными по столу вкусностями, как в дверях появился Тоби.