Я шёл по оживлённой улице, когда-то родной мне деревни. Увлечённый своими мыслями и наполнившими голову воспоминаниями, несколько раз наскакивал на прохожих, после чего, извиняясь, шёл дальше. Вдруг передо мной проскочила ярко-оранжевая фигурка, чуть не сбив с ног, девчушка влетела в магазин с многоговорящей вывеской: «Цветочный магазин Ино Инудзуки». Я чуть сквозь землю не провалился, а мои глаза в тот момент напоминали блюдца, из уст же вылетело лишь одно - «Твою ж налево…» Куноичи, забежавшая в магазин, напомнила мне кого-то. Я решил рассмотреть её поближе, да и на хозяйку магазина не отказался бы взглянуть: всё-таки в одной Академии учились.
Зайдя внутрь, вдалеке я увидел прилавок, боковые стены были сплошь заставлены цветами разных видов, что в некоторой степени напоминало оранжерею. Около прилавка стояла та самая незнакомка и бывшая ученица Академии.
Вы наверняка не догадались, кто я, так как я не представился. Меня зовут Учиха Саске. Вы спросите, почему я не грубый, замкнутый и холодный? В свою очередь дам ответ: жизнь меня настолько потрепала, да плюс к этому, я ещё и вырос, больше не хочется строить из себя невесть кого. В данный момент я нахожусь под техникой перевоплощения - предугадываю ваш вопрос: «Почему на меня никто не вешается?». Ну да ладно, что-то мы совсем заболтались, продолжу…
Для начала я опишу шиноби, стоящих передо мной. Продавцом являлась молодая женщина с длиннющим хвостом светлых волос на затылке, с голубыми глазами и вертикальными растянутыми треугольниками на обеих щеках. В моей голове пробежала мысль о том, что она чудесно выглядит для своих тридцати четырех лет. Ещё немного рассмотрев свою бывшую «приятельницу», перекинул взгляд на девушку, стоящую рядом с ней.
Это была куноичи лет пятнадцати-шестнадцати, невероятно красивая, с большими изумрудными глазами, светлыми, цвета соломы волосами, собранными в два хвоста и, что показалось мне странным, с тремя горизонтальными полосками на щеках, похожими на усики. Одета она была в чёрную еле живую футболку, оранжевые бриджи с множеством карманов и в типичные для шиноби ботинки. Тут меня осенило: эта девочка была просто копией извращённого дзютцу моего старого друга.
Я под видом покупателя, рассмотревшего товар, подошёл ближе и вслушался в их разговор. Он был примерно таков:
- Куши-чан, ты опять в брюках? Если отец тебя увидит, нагоняй получишь точно. Он тут на днях заходил и жаловался, что ты совсем не надеваешь те платья, что тебе дарят.
- Я не надену юбку, даже если меня попросит сам Рикудо, можете ему так и передать Ино-семпай. Да, кстати, как там Хигэ? С этим повышением в должности совсем времени не было повидаться с ним.
- О? Поздравляю, тебя всё же повысили. Странно, твой папанька горло драл, крича, что не допустит этого, а сам подписал?
Дальше они разговаривали об обычных женских штучках, а я не мог никак понять, какое может быть повышение в должности у девчонки, которая ещё и чунином-то наверняка не стала?
Минут через десять меня всё же заметили, спросили, чего бы я хотел, но, услышав в ответ, что мне ничего не нужно, Ино отвернулась и начала паковать цветы, за которыми и пришла, как я узнал из разговора, Куши. Она вышла, я последовал за ней, решив проследить, куда направится девушка. Незнакомка показалась мне очень странной.

2 глава.
Куши шла тихо, на её лице не было ни единой эмоции, как будто несколько минут назад передо мной, шумно ворча и улыбаясь во все тридцать два зуба, была не она, а совершенно другой человек.
Девушка направлялась в сторону кладбища. На улице темнело, любая её сверстница в это время за километр обходила бы это место, но не она. В руках куноичи несла букет цветов, которые, почему-то, не сочетались ни по цвету, ни по виду, хоть и составляли единый букет.
Подойдя к часовенке, стоящей у ворот кладбища, девушка несколько раз постучала в маленькое круглое оконце. Через минуту дверь открылась, и из-за неё показался шустрый старичок. Я невольно улыбнулся, заметив на его голове небрежно натянутый ночной колпак. Осветив пришедшею фонарём, он заулыбался.
- А, это ты, Куши-чан?! Я-то думаю, кто в такое время, кроме тебя, придёт. Очень рад, что ты зашла, как там твой отец поживает? - старичок уже успел к ней подойти и обнять. На меня он произвёл впечатление очень доброго человека.
- Добрый вечер, Тизуче-сан. Папка нормально, у него дел море, да ещё дом надо подготовить для маленького. Короче, изматывает себя, - улыбаясь, проговорила та.
- Ну, это же он! Слава Ками-сама, что бы мы без него делали… Ну, так тебе как всегда?
- Агась!
- Я мигом.
Тизуче оставил её одну, зайдя в здание, после чего на лице у девушки снова появилась грусть. Я был неподалёку и наблюдал за этой картиной. Мне стало не по себе от того, как быстро менялось настроение у девушки. Создавалось ощущение, что она - кукла, исполняющая роль перед людьми, которая, сходя со сцены, становится бесчувственной марионеткой. Я начал рассуждать: у девочек её возраста вечные проблемы: с парнями, с родителями, но у нее было что-то другое. Возникло чувство, что её поведение мне до боли знакомо.
Прошло несколько минут, и старичок выскочил на улицу, держа четыре подсвечника и столько же свечей. Отдав всё это девушке, он пожелал всего хорошего и запер за собой дверь. Наша блондиночка, недолго думая, направилась по своему изначальному направлению.
Куноичи подошла к надгробным плитам с именами «Великий Хокаге. Герой своей деревни. Помним, любим, скорбим. Минато Намикадзе. Вечная память» и «Кушина Удзумаки».
- Ну, здравствуй, дедушка, – сказала она, положив на плиту два жёлтых тюльпана. - Здравствуй, бабушка, - на плиту упали две красные бархатные розы. Куши прошла дальше, туда, где было указано: «Легендарный санин Конохи Джирайя». - Привет. Это тебе, дедуль. Папа передавал большой привет, сам он не смог прийти, - она положила около надписи два пиона. Пройдя дальше, девушка остановилась, упала на колени и руками обняла плиту. Она была дальше всех, поэтому я активировал Шаринган, чтобы прочитать. Надпись гласила - «Сакура Удзумаки. Непревзойдённый медик. Герой Конохи». Затем девушка отстранилась. Она плакала и не скрывала этого, теперь я понял, почему Куши ходит сюда вечером, когда никого нет. - Мамочка, любимая, здравствуй, родная моя, сегодня десять лет, как ты погибла. Вижу, папа уже был тут, опять завалил тебя белыми розами. Ну а я принесла веточку сакуры. У нас всё хорошо. У папы скоро появится сын. Я рада за него. Как вспомню, сколько сил потратила, чтобы уговорить его снова женится, аж мурашки бегают. Но он всё равно любит тебя большего всех на свете. Я помню тот день, когда ему сказали, что тебя не стало, если бы не я, он ушёл бы следом за тобой. Девять лет он не мог смириться, а теперь, наконец- то, снова счастлив, значит, и у меня на душе покой. Я все же стала капитаном АНБУ. Целый год я добивалась у отца подписи, и вот, позавчера, он мне её дал. Мама, я тренируюсь день и ночь, я отомщу за тебя, я прикончу этого Учиху Мадару! Даже если отец будет против. Ну ладно, мне пора идти, до свидания, дорогая…
Я прокрутил всю собранную мной информацию и не мог поверить сделанным выводам. Куши, то есть Кушина, является, несомненно, дочерью Наруто и Сакуры. А еще невероятно сильным шиноби, раз в пятнадцать лет стала капитаном АНБУ, да ещё и добивалась этого год, значит в четырнадцать. Я знал только одного способного на это человека - моего брата. Но не столь это ошарашило меня, как то, что она назвала убийцей Учиху Мадару. Мне было ужасно больно осознавать, что именно это сделало девочку такой, и ещё то, что виноват в этом не Тоби, а я. Теперь я понял, о чём говорила Сакура, умирая…

…- Что плачешь, дурочка? - кинул тёмноволосый парень в сторону истекающей кровью девушки. - Не уж-то до сих пор любишь меня и не можешь поверить, что я буду причиной твоей смерти?
- Заткнись! Ублюдок! Такую мразь, как ты, невозможно любить! У меня уже есть два человека, которых я безумно люблю, и плачу только из-за того, что не хочу бросать их! - последние слова она уже прохрипела, захлёбываясь собственной кровью.
- Что ж, тебе всё-таки придется это сделать. Да, Сакура, не думал, что ты заведёшь сразу два любовника, - сказал парень с издёвкой, заливаясь хохотом.
- Будь ты прокл… - розововолосая не успела договорить. Жизнь покинула её.
- Даже проклясть не смогла. Мда-а, я думал, будет интересней, - Саске несколько раз пнул тело ногой и растворился в огне…

Она говорила не о любовниках, а о маленькой дочери и муже.
Мне стало гадко осознавать, какой тварью я был. Вспоминая её последние моменты жизни и все свои нечеловеческие поступки, я почувствовал, что мои глаза отчего-то стали мокрыми. Поддавшись ностальгии и новому для меня чувству вины, я не заметил, как на ветку рядом со мной приземлилась Кушина.
- Учиха! Собственной персоной! Ну, здравствуй, - улыбнувшись, сказала девушка, но это, скорее, напоминало оскал хищника, которому захотелось поиграть с добычей. - Эу, ты что, плачешь? Мда-а-а, видать, тюряга тебе на пользу пошла.
Я был в ступоре. Сразу столько всего навалилось. Да ещё и эта девчонка. Час назад она мило кокетничала и улыбалась, несколько минут назад ревела и грозилась отомстить, а теперь вообще похожа на самодовольную фурию.
Я смотрел на неё, не отводя глаз.
- И давно ты меня заметила?
- С того момента, как чуть не сбила тебя с ног. Да, и кстати, что за маски-шоу? - не прекращая улыбаться, процедила она и хлопнула перед моим носом в ладоши. - Вот, так лучше!
- Я же наложил гендзюцу, как ты смогла меня узнать?
- Не слишком много вопросов? А, Учиха? Ну ладно, папка нас заждался… Пойдём, эй, ты меня слышишь, пойдём, говорю, - она хлопнула себя по лбу, тихо матерясь. - И это тот самый Великий и Ужасный? Да-а, отец послал меня встретить тебя, а ты думаешь, тебе срок скостили за хорошее поведение? Насколько я помню, тебе пожизненное давали. Только я думала, ты ночью заявишься. Но так даже лучше: искать по всей Конохе не пришлось.
- Спасибо, что напомнила, - с издёвкой произнес я.
- Не за что! Ну всё, хватит болтать… - она дёрнула меня за руку (да так, что я чуть её не лишился), заставляя встать, после чего свободной рукой сложила печать. Через несколько секунд мы оказались около резиденции Хокаге. - Накинь капюшон, а то тебя узнают, - сказала девушка совершенно спокойным голосом.
- Обойдусь без напутствий! - скрипнул я зубами, но сделал, как она велела.
Кушина махнула мне рукой, чтобы я шёл следом. Мы подошли к постовому, охраняющему лестницу, ведущую в главный штаб.
- Хай, Ичиро! Да тебя повысили, теперь самого Хокаге охранять будешь, а не старые книжонки бабульки Цунаде, - она милейши заулыбалась, если бы рядом был бы рафинад, он точно растаял бы.
- Издеваешься, а, Куши-чан? - вымолвил парень лет двадцати в форме джоунина.
- Да что ты. Ками-сама с тобой! Папаша мой тут?
- Ага. Цунаде-сама ему там морали читает.
- Хочешь сказать, опять кабинет придётся ремонтировать? И это в пятый раз за неделю. Буйные они в последнее время.
- Это точно!
Я задумался, неужели бабка Цунаде ещё правит Конохой? Да ей же сто лет в обед.
- Ладно, мы пойдём, угомоним их, - кинула она на прощанье своему другу, который со скучающим видом снова уставился на звёзды, продолжая нести свой пост.

3 глава.
Ночь уже окончательно вошла в свои права. Полуосвещённый коридор, выкрашенный в нежно-бежевый оттенок, по которому за день проходили десятки шиноби различных рангов, сейчас был пуст.
Я вот уже минут пятнадцать стоял за дверью кабинета главы деревни. Стоял, не дыша, пытаясь разобрать слова, которые таким до боли знакомым голосом произносил его бывший друг.
Разговор за дверью происходил между отцом и дочерью. Сначала они беседовали спокойно, но вскоре не на шутку заспорили. Каждый был упёрт и стоял на своём. Лишь иногда «дуэт» прерывал голос Цунаде фразами: «Епть, где моё саке?», «Да, без закуси плохо…». Было ясно, что женщина не обращала никакого внимания на двоих неугомонных шиноби, находившихся рядом с ней.
Я уже заскучал и начал с невероятным интересом разглядывать свои ботинки, иногда поглядывая на лампу дневного свечения, вокруг которой кружились мошки. В голове каким-то непонятным шумным роем кружились мысли, набегающей волной принося картинки прошлого.
Вот детство: мама, папа, любимый брат, затем Академия. Вспомнился этот гадкий червяк Орочимару, битва с Итачи и его последние слова, четвёртая мировая, смерть напарников по команде «Ястреб», гильотина, от которой кто-то отмазал, и тюрьма, долгие годы, проведённые практически в одиночестве. Только это не всё, ещё подумалось о том, что если найду того болвана, забывшего, уходя с работы, закрыть окно, которое было совсем не маленькое, то точно обеспечу ему двух недельный курорт в местной больнице. Когда я начал поёживаться от холода, мысли прервал звук открывшийся двери, из-за которой выглянула миленькая мордашка новой знакомой.
- Ещё не заснул? - весело сказала блондиночка.
- Да вот уже подумывал над этим.
- Давай, живей, папка уже ждёт тебя. И хватит делать такое лицо. Заходи уже.
- Вот девчонка! Никакого уважения к старшим.
Ещё немного поворчав, я всё-таки зашёл внутрь, на душе почему-то всё переворачивалось. Не хотелось этого признавать, но было ужасно стыдно перед другом. Как смотреть ему в глаза, я тоже не знал.
Девушка провела меня в кабинет, а сама устроилась на тёмно-багровом кожаном диванчике возле входа.
- А тут довольно уютно, Цунаде даже цветы расставила. Не думал, что мне выпадет удача ещё раз сюда заглянуть. Кстати, а где же Наруто? – разговаривая сам собой, спросил я.
Я окинул взглядом комнату и у западного окна заметил человека, стоящего спиной. В недоумении и не присущим для меня смятении я оглядел неизвестного. В том, что он являлся Хокаге, не было сомнений, это легко можно было определить по головному убору. На вид мужчине не больше двадцати пяти – это я определил по телосложению. Он был довольно крепок, даже, вернее сказать, накачен, разумеется, обходилось не без каждодневных тренировок. Одет был в длинный плащ, окантованный чёрным пламенем. К ремню, опоясывавшему талию, прикреплены ножны, с выходившей из них резной рукоятью катаны внушительных размеров. Остальными деталями гардероба являлись ботинки, присущие любому шиноби, тёмные брюки, его излюбленная оранжево-чёрная кофта и уже упомянутая мною выше шляпа с многоговорящим иероглифом. Конечно, я узнал его.
Я стоял в ступоре, боясь, что он вот-вот обернётся. Без сомнения, я очень хотел увидеть, как старый знакомый теперь выглядит, хотел узнать, изменился ли его характер или он всё тот же смешной и крикливый мальчишка. Хотя, что я несу? Невооружённым глазом видно: он не тот, кем был раньше, жизнь сильно изменила его.
Смотря на него, я понял: другу ничуть не легче, он прикладывает максимальное усилие, сдерживая себя. Его ладони то сжимались, впиваясь ногтями в мягкую кожу, то вновь расслаблялись, оставаясь висеть неподвижно подле ног. Но вот он всё-таки повернулся ко мне, заканчивая рассматривать звёздное небо с миллиардами маленьких огоньков, и окинул изучающим взглядом с ног до головы.
- Здравствуй… Саске. Вот мы и снова встретились, дружище. Значит, ты тоже совсем не постарел, хоть и выглядишь явно не на пять с плюсом. Небритый, лохматый, одетый в какие-то тряпки. Раньше ты себя так не запускал, - мой светловолосый друг изобразил что-то наподобие улыбки. Но я видел, что его чуть прикрытые небесно-голубые глаза по краям заполнены горечью, казалось, ещё чуть-чуть - и эта жидкость маленькими прозрачными капельками стечёт по щекам в виде солёных слёз.
Я понял, он просто-напросто старается отойти от темы, дабы разрядить нависшую ситуацию. Делает вид, словно ничего между нами не произошло за столько лет бесплодных попыток образумить меня, не радуется, даже если это и не очень подходящее определение, что я, наконец- то, сам пришёл к нему. Говорил мужчина тихо, спокойно, не поднимая взгляда выше моего подбородка. Ему было больно видеть меня и понимать, до чего я докатился, и до какой планки опустила в грязь меня эта бесплодная месть. Но выглядел я и впрямь ужасно. Десять лет в тюрьме для особо опасных преступников - это вам не шуточки.
Больше выдержать этой словесной пытки я не смог и рухнул перед ним на колени, свесив голову и положив сжатые в кулак руки на ноги.
- Прости меня, Наруто, если сможешь, прости, - произнес я, мотая головой из стороны в сторону.
Все присутствующие в комнате были, мягко сказать, в шоке эдакой выходке. Цунаде даже своим излюбленным саке поперхнулась и начала кашлять, выгоняя ненавистную жидкость из глотки. Но скажу вам, что годы, проведённые в сплошном одиночестве, дали возможность осмыслить все мои поступки и понять, сколько страданий я принёс людям. Близким мне людям. Перед Сакурой я уже никогда, в этой жизни, по крайней мере, не смогу извиниться, да и какое может быть прощение с её стороны? За то, что я сделал, отправляют в ад, а не прощают. Как не крути, перед Наруто я был просто обязан извиниться, не ожидая какой-либо реакции с его стороны. Возможно, я покажусь идиотом, но я действительно рад тому, что меня тогда поймали и, изолировав, дали время всё обдумать.
Новоиспечённый Хокаге (я только потом узнал, что в этой должности он уже более девяти лет) протянул мне руку.
- Всё уже давно забыто и нами с тобой пережито, братишка, – произнёс он и улыбнулся уже искренне, своей фирменной улыбкой
Я поднялся и крепко обнял друга. Немного постояв в этой неловкой позе, Удзумаки отстранился, похлопал меня по плечу, рукавом вытер слёзу, предательски скатившуюся с радостных глаз, и обернулся к дочери.
- Кушина, милая, отдаю своего друга в твоё распоряжение. Отведи его к нам домой, проследи, чтобы он привёл себя в порядок, и дай ему какую-нибудь мою одежду, а завтра сходите, купите новую.
- Хорошо, папуль! Я всё сделаю, как ты велишь.
- Вот и договорились. А мне ещё нужно подписать кое-какие бумаги и распорядиться по поводу завтрашнего приёма. И не забудь сказать Конан, чтобы она приготовила чего-нибудь вкусненького на ужин, ну или сама приготовь.
Девочка подбежала к отцу, чмокнула его в щёку, после чего он расплылся в улыбке, и развернулась ко мне. Посмотрев и подумав, какое пугало ей придётся вести к себе домой, невольно съёжилась, но потом задорно улыбнулась, схватила меня за руку и потащила вон из кабинета. Когда мы уже были в конце коридора, я услышал голос Наруто.
- Какие к чёрту карты, бабуль?! У меня дел по горло!
- Как ты меня назвал? Сколько раз я говорила: не называй меня БАБУЛЕЙ!
И вновь послышались звуки падающей мебели, ещё чего-то, а также треск разбивающегося стекла.
Пока мы спускались по лестнице, я в который раз задумался… Они такие хорошие, добрые люди… Другой на месте Наруто меня давно бы уже в асфальт закатал, а он… он вытаскивает меня из колонии, заботится обо мне, относится так, будто я - друг детства, которого он давно не видел, из-за того, что с возрастом нас развела судьба. Может быть, это и так, но лучшие друзья, почем-то, оказались по разные стороны баррикад. Надеюсь, я смогу искупить перед ним свою вину…