предыдущая глава
Как-то меня уже посещала мысль о том, в чем же она ходит по дому, в чем спит, когда ее никто не видит и в принципе отпадает необходимость разыгрывать спектакли с переодеванием в маскарадные костюмы. Но Куколка, очевидно, никогда не изменяла себе. Вот и сейчас она стоит в коротеньком платьице голубого цвета, которое, похоже, сняла с маленькой девочки, и голубеньких коротеньких панталончиках. Про бантики в волосах и вязаные пинетки на ногах вообще молчу.
- Прости, - я знал, что от нее не следует ожидать обычного приглашения в дом, поэтому просто вошел.
Я сразу же оказался в небольшой кухоньке со стареньким деревянным гарнитуром, покрашенным в нежно-салатовый цвет. Повсюду были цветы: живые - в горшках, нарисованные - на стенах, сделанные из лоскутков ткани украшали люстру.
- Хочешь теплого молока? - Куколка прошествовала к холодильнику и достала пакет.
- Я хочу решить все, - мои слова не произвели ожидаемого эффекта, пока я не добавил: - Сакура.
Девушка застыла на время, затем повернулась ко мне:
- Я не должна удивляться, ведь ты знаком с Карин, - Харуно старалась всеми силами не смотреть мне в глаза, словно боялась выдать себя. - Но не стоит вообще говорить об этом.
- О чем? - с вызовом отозвался я.
- Не прикидывайся, - Сакура продолжила разливать молоко в стаканы. - Просто запомни одну вещь: хочешь и дальше видеть меня - не задавай вопросов.
Мы молчали. Она не хотела вопросов, а я не мог представить свою жизнь без нее. Оказавшись здесь, в ее доме, я не желал покидать его. На время эта милая старая кухня, размер которой вряд ли может составить конкуренцию кладовой в моем особняке, стала для меня целым миром, личным островком уюта. Меня одолевало странное чувство, словно я долго находился зимой на улице и уже основательно промерз, но тут попал в теплый дом, где замершее тело начало помалу согреваться. Хотелось обнять эту милую девушку, которая стояла напротив меня, и я был уверен, что она не оттолкнет. Но теперь-то я понимал: чтобы я сейчас не сделал, Куколка не почувствует всех тех эмоций, что испытываю я. И это было страшнее всего.
Тишину нарушил противный писк микроволновой печи. Сакура достала два стакана из нее и поставила на столешницу. Я уже и забыл, когда пил простое теплое молоко, но это навевало приятные воспоминания о детстве: "Как же тебе удается возрождать во мне такие чувства?"
- Пей, пока не появилась пенка, - держа обеими хрупкими ручками свой стакан, Куколка смотрела в окно.
- Гаара рассказал мне, - я прекрасно знал, что Сакура поняла меня, и ждал ее ответа. Быть может, сегодня я последний раз вижу ее.
- А большего тебе знать и незачем, - она пожала плечами, но так и не удосужилась взглянуть на меня.
- Прекрати! - я не выдержал и сорвался на крик, ее безразличие и скрытность убивали меня. - Всякий раз ты просто замыкаешься в себе и ждешь, когда все пройдет само по себе. Но учти, на этот раз я не отстану.
Куколка молча повернулась ко мне, она была спокойна, что и раздражало.
- Тебе пора уже принять мир таким, какой он есть, а не тот, что ты выдумала, - понесло меня, так понесло, и теперь вряд ли я мог остановиться. - Найди в себе силы посмотреть правде в глаза. Ты не Харуно, ибо твоя мать отказалась от тебя. Гаара не просто мил с тобой, потому что он хороший и милый мальчик, а потому что ты заполняешь все его эротические фантазии. Сасори не просто улетел на свою маленькую планету бороться с баобабами, он умер - и такое случается в реальном мире. И я стою здесь не потому, что мне скучно дома и мучает бессонница!
В следующий миг на меня выплеснули целый стакан молока. Лицо Сакуры исказилось гримасой боли, душевной боли. Мои слова попали в самую точку.
- Довольно, - девушка сдерживала слезы, стараясь сохранить достоинство. - Сегодня ты видишь меня в последний раз. Не стоило давать тебе второго шанса. Нужно было уходить сразу, как только я поняла, какой ты.
- Раз уж это последняя встреча, утоли мое любопытство, - я не был уверен, согласится ли она, но за столь короткое время знакомства с этой мисс, понял, надежда и впрямь умирает последней.
Тяжело вздохнув, она взяла кухонное полотенце и принялась стирать молоко с моего лица, волос и одежды, я же внимательно наблюдал за всеми ее движениями.
- Первый год без Сасори дался мне нелегко. Все произошло слишком неожиданно, никто не был готов к этому. Родители были подавлены, друзья пребывали в шоке. Я как могла старалась держаться при них. Но время шло, и вроде становилось легче. Правда, иногда меня, словно волной накрывала безумная тоска. Появлялась апатия, все буквально валилось из рук. Тогда я уезжала из Токио. Просто садилась в машину и ехала, куда глаза глядят. Спала в машине, избегала людей, наслаждалась одиночеством. На какое-то время это помогало, но потом снова появлялась пустота. Я слишком долго жила в мире, который мы с Сасори придумали, и теперь без него там было пусто и мрачно. И однажды, решив покончить со всем, я решилась, что не могу пребывать, словно между небом и землей. Я села в машину, надеясь, что в последний раз, и отправилась к Токийскому мосту, - она кинула полотенце в раковину и снова посмотрела на меня: - Но на пустой улице я заметила парня. Ему было плохо, он еле держался на ногах. А вокруг - никого. Так бывает, что даже в густонаселенном Токио некому помочь тебе. Я так и не смогла проехать мимо. Юноша был пьян, его чуть не вытошнило на меня, но, взглянув в его глаза, сквозь густую пелену пьяного тумана, я увидела безграничную тоску. Такую же безмерную, как Вселенная. Его мир был опустошен, как и мой. В ту ночь мне не суждено было умереть, ведь появилась надежда, что я нашла человека, которого смогу спасти от одиночества, как когда-то Сасори спас меня, - я молчал и не смел перебивать ее. Лишь одна мысль о том, что не попадись ей той ночью, и прекрасного человека, Харуно Сакуры, милой Куколки, не было бы. - Я назначила тебе встречу, но, оказалось, что ты совсем иной. Ты был не готов впустить меня. Ты был не такой, как Он. Я ошиблась.
- Одинаковых людей не бывает, - повторил я слова Гаары.
- Ты стал не интересен для меня, - она отстранено продолжала. - Поэтому я так легко ответила на твои ухаживания. Я прекрасно понимала, зачем ты так мучаешься со мной. В какой-то степени, это веселило меня. А потом все изменилось. Твое отношение стало другим. Ты стал меняться, и я догадывалась о причинах. Поцелуй стал ответом, но ты сказал, что он ничего не значит, а я продолжала подыгрывать, хотя именно тогда и стоило исчезнуть.
Она замолчала. Слова были не нужны. После всего услышанного я с ужасом понимал, что больше не увижу ее, не услышу смех, не буду умиляться, когда она пытается злиться. Это все. Я закрываю эту добрую сказку о Розовой Фее, которая перевернула мою жизнь.
Желтые листья кружили в витиеватом танце под музыку ветра. Осень ворвалась в Токио, как непрошенная гостья, и раскрасила город в свои любимые цвета. Этой противной женщине не нравилось тепло и солнце. Ей больше по душе были тучи и сырость.
Жизнь моя тоже вернулась в прежнее русло. Университет вновь открыл свои двери для всех желающих и не желающих. Снова вечеринки, снова встречи с друзьями. Нормальные люди забивают пустоту в своей жизни всяким хламом, мусором, опасаясь, что в ином случае их замок может рухнуть. Хотя, я все чаще задумываюсь над понятием «норма». Раньше я был сторонником традиций, всего, что пережило время, того, что принимало мое окружение, подобно всем. Но теперь норма для меня была непонятна. Зачем ограничивать свою жизнь таким грубым и кратким словом? В природе нет постоянства, каждый день не похож на остальные, так чем хуже мы, люди? Мы сами сплели сети из предрассудков и навязанных кем-то правил и законов. Существует лишь закон совести. Он не объясним, не выдуман, но зато справедлив.
Я изменил многим своим привычкам, но не себе. Во мне по-прежнему живет темная натура, которая любит язвить, которая ни за что не возьмется за дело, если оно безразлично, но я начал признавать свои ошибки и научился их исправлять безболезненно для своего самолюбия.
Впрочем, осень внесла много перемен. Старый Хараджуку был разрушен, и все его жители получили денежную компенсацию. Когда я попытался отыскать Куколку, оказалось, что дом, который я посещал, не принадлежал ей, и числилась она там как квартирантка. Можно было искать ее, тратить время и использовать связи отца, но я пришел к выводу, что это бесполезно, и смирился.
Неджи и Тен-Тен официально объявили о свадьбе и назначили дату. И я был рад за них, ведь это прекрасно, когда ты находишь человека, с которым тебе хорошо, с которым ты, не задумываясь, согласишься встретить старость.
Вечно недовольный Шикамару представил нам свою девушку, и я не удивлю вас, если скажу, что это - моя знакомая Темари. Все сложилось как нельзя лучше. С ней я не говорил о Сакуре. Уверен, она бы ничего не сказала.
Жизнь продолжалась, и я лишь пытался наслаждаться ею, как это делала одна моя хорошая знакомая.
