Время…
Минуты…
Белые ночи…
Бесцветные дни…
Эмоции, потерявшие смысл…
Улыбка, исчезнувшая с губ навеки…
Я больше не вижу счастья во всём человеческом…
Да и есть ли оно вообще, это человеческое, в нашем тёмном мире?
Ты отучил меня от милосердия. Ты поселил ненависть в моём сердце, брат…
Брат. Эти четыре буквы теперь не имеют значения. Они – как потерянная частица старой жизни. Я дурак, да? Я намного глупее любого человека в этой дыре. Глупее даже этого растрёпанного недоумка с глазами цвета весеннего неба. Он-то хотя бы знает, чего хочет. Он ставит перед собой цели и добивается их самостоятельно. А я даже этого сделать не могу. Мне всегда нужна чья-то помощь. Раньше я не понимал, почему, но теперь вижу. Твоя смерть не произойдёт от моей руки. И ты это знаешь. Знаешь, что моей воли не хватит пересилить ту давнюю любовь, то ушедшее доверие. Знаешь и бесишься от обоюдности совершаемой ошибки. Как хорошо было бы, убей ты тогда меня. Я умер бы, проклиная тебя и себя. Но ты не смог. Ты осознал, что не смог, но нашёл себе оправдание. Ах, если бы и я мог сейчас себе его найти…
Ты лежишь на холодном камне скалы. Именно здесь решаются наши судьбы. Здесь всё закончится. Ниже высечены лица людей, создавших эту бесполезную деревню. Их взоры направлены на своё детище. Даже после смерти они охраняют его. В том, что кто-то из нас умрёт здесь, есть какая-то ирония. Моя рука лежит на твоей шее. Пока не сжимает, но уже крепко держит. Твои пальцы сдавливают ручку куная, остриё колет кожу моей груди. Последнее движение. Давай, шевельни рукой. Проткни моё сердце, оно всё равно уже не принадлежит человеку. Оно бьётся в груди бесчувственной куклы. Даже Сасори чувствует больше, чем я…
Как это смешно. До горечи смешно. Мы можем избить друг друга. Можем изуродовать до неузнаваемости. Мы доведём дело до последнего удара… И только. На последнее движение руки силы не хватит. Вот и сейчас. Мы оба покрыты кровью. Да, ты почти повержен. Я пришёл от Орочимару сильным. Я убил его. Он недостоин владеть моим телом. И тебя я практически побил. Лишь в самый последний момент ты достал кунай. Достал… И остановился. Я смотрю на твоё лицо, в твои глаза. Почему ты просто не применишь Мангекьё? Мир бога луны поглотит меня навеки.
Но ты только лежишь, живя из последних сил. Ярко-алые глаза, как кровь, как ненависть к тебе, темнеют. Чёрный, словно ночь, взгляд. И я не знаю, что лучше – кровь или тьма. А потом приходит осознание теплоты. Будто что-то обжигающее пролилось в лёд. Жизнь, вытекающая из раны. И ты смотришь на меня так знакомо. Такой взгляд когда-то был у человека, дорогого мне. У человека, давно умершего. Моего брата…
Улыбка на твоих губах пронзает меня. Рвёт на части душу. Оставляет лишь боль. И я сжимаю пальцы на твоей шее, чувствуя, как по щекам течёт что-то горячее. А ты вонзаешь остриё куная в моё сердце, беззвучно произнося безжизненными губами фальшивые слова.
Я люблю тебя.
Ночь накрывает землю. Тьме всё равно. Завтра будет новый день, и кто заметит, что две души, погрязшие в ненависти, покинули этот мир? Только солнце бросит клинок своих лучей на их тела. Только Солнце бессмертно.