предыдущая главаВ открытое настежь окно весенний воздух приносил слабый запах скошенной травы, листьев, шумевших вместе с шальным ветром о чём-то своем; и с отзвуками детского смеха, щебетанием птиц врывалось ощущение свежести. Перемен и чего-то нового.
Устроившись на высоком табурете, Шисуи стучал пальцами по столешнице и хрустел печеньем, время от времени нетерпеливо выглядывая в широкое, на полстены окно на веселящихся детей. Стойкая потребность к движению – совершить пробежку, сходить со старшим братом на речку или покататься с ним же на велосипеде – не оставляла в покое ни на минуту. Хотя дел особых не предвещалось, утренняя тренировка закончилась, да и миссий у него, генина, не запланировано (давно, кстати, прекратились задания за пределами деревни), а откуда ни возьмись – желание выбежать на улицу и погулять, полазить по деревьям. Всё дело, как он предполагал, в прошедшей зиме с ее затяжными дождями. Так что в такой солнечный день сидеть дома было ужасной глупостью.
Незаметно стряхнув со стола крошки печенья, Шисуи набрал в легкие воздуха побольше и весело предложил:
- Нии-сан, пошли гулять на улицу! Или пойдем на речку купаться. Хотя… вода еще холодная, тогда можем камешки кидать и считать, у кого больше блинчиков получится.
Сидевший на полу кухни Обито с запутанными леской пальцами поднял голову и, прищурившись, посмотрел на повеселевшего братишку.
- Сегодня не получится, Шисуи, я же вчера говорил: сэнсэй затеял пикник и меня, Рин и Какаши пригласил.
Шисуи помнил, как помнил то, что Хатаке Какаши идти не желал и Рин, услышав о его отказе, тут же вспомнила о важных делах и пыталась увильнуть от совместных посиделок, но тщетно – проницательный сэнсэй строго наказал явиться всем. Просто Шисуи надеялся: вдруг старший брат выберет его общество – и недовольно поник.
- У твоей команды нет миссий, так соберитесь и сами погуляйте! - явно ощутивший себя виноватым брат жизнерадостно предлагал альтернативы, но Шисуи видел на его лице, что тот только и ждет момента понестись на встречу к своим друзьям.
Хотя «друзья» – это сильно сказано: о взаимоотношениях в команде Желтой Молнии Шисуи имел примерное представление по рассказам Обито и делал свои, отличные от мнения брата, заключения.
- Не-а, не хочется с ними. Мы ведь и так слишком часто видимся, Обито-нии-сан: и на тренировках, и на глупых заданиях D-класса. Я уж молчу о случаях, когда мы ночуем под открытым небом, а утром я вижу распухшие рожи товарищей, - с этими словами он скривил губы и руками показал огромную голову. Чуть смягчившись, услышав громкий задорный смех: - Можно я с тобой пойду на пикник?! Буду вести себя примерно и вежливо, говорить уважительно.
Обито задумался, уставился в потолок. По части прилежного поведения к Шисуи, конечно, нет претензий: вел себя со старшими знакомыми ребенок вежливо и сдержанно, даже когда улыбался через силу и с виду охотно поддерживал беседу, если требовалось. А дома мог позволить себе вольность: развалившись на диване и болтая ногами, долго делиться со старшим братом, кто, чем не угодил или чем раздражает. На пикник придет Рин! И сколько интересного можно будет рассказать ей, а потом проводить до дома… Если та, конечно, согласится, потому что, как нередко случалось, у нее становится скверным настроение, если Какаши игнорирует ее внимательность. Показывая, что просьба братишки действительно волнует, Обито свел брови и мягко проговорил:
- Я бы взял тебя с собой, но мне тоже хочется провести время со своими сверстниками, а ты – мой братишка. Мой маленький братишка… - и, широко ухмыльнувшись, припомнил его же слова: - Причем я вижу о-очень часто твое сонное недовольное лицо по утрам.
Всё оборачивалось крайне несправедливо: ясно, что брат не позволит идти с собой, но Шисуи вспыхнул больше из детского упрямства.
- Я не маленький!
- Все маленькие дети громко спорят, что они не маленькие. Тебе ведь восемь лет, а мне – тринадцать.
Шисуи было открыл рот, но затею обвинять старшего брата в невнимательности оставил. Потому что бесполезно: брат обладал ослиным упрямством, а из-за уважения и любви к нему он не говорил таких слов. Сев на пол, Шисуи принялся освобождать пальцы Обито от лески, потом отрезал окончательно запутавшийся комок и вернул поредевшую катушку.
- Ты потренируйся в метании кунаев и сюрикенов, как-нибудь потом вместе мы вдвоем будем тренироваться, а может даже будем ходить на миссии, - Шисуи без недовольства стерпел, что Обито опустил руку на его голову и хорошенько взлохматил волосы.
«Наверное, хочет, чтобы и мои волосы, как его, торчали во все стороны!» - подумал он.
- Договорились, нии-сан.
Шисуи поднялся и направился к задней двери, которая располагалась недалеко от просторной светлой кухни, когда уже у выхода его настиг голос брата:
- Вернешься – подметешь за собой пол!
Хорошо бы вернуться попозже, чтобы не убирать крошки от печенья.
На улице оказалось очень тепло, а солнце ярко светило и ослепляло, вынуждая поначалу зажмурить глаза. Заболели они даже сквозь закрытые веки. У Обито ведь плохое зрение, неужели у него так болят глаза постоянно?
На асфальте цветными мелками пестрели рисунки; кузены, кузины и другие родственники носились друг за другом, играли в прятки. Удобно жить в отдельном квартале Учиха, где видишь только родных, а посторонние встречаются крайне редко. Странно, что дома прохладнее, чем на улице, хоть Обито забывал спуститься в котельную и отключить отопление, так что батареи оставались теплыми. И в самом деле, как много Шисуи знает о своем единственном старшем брате? Обито обожает онигири с рыбой, вроде с тунцом, любимый цвет – оранжевый, еще он вырезает иногда красивые фигурки из дерева с замысловатыми узорами. Характер у брата импульсивный, что часто выходит боком: тот громко спорит и пререкается с Хатаке Какаши… да и с Учихами тоже, видимо, находя шумные крики целесообразным занятием. Шисуи решительно замотал головой – всё это сумеет сказать любой чужой человек, пообщавшись с Учихой Обито два-три раза. Нет, такие знания о родном брате просто смешны. О! Еще он предпочитает куртки с воротником-стойкой! Мало…
Раньше Шисуи не слишком-то волновало отсутствия теплых отношений с Обито, а со временем, погружаясь в жизнь шиноби, этот мир сужался, и дети постепенно понимали, как важно заботиться друг о друге. Странно и необычно было маленькому растерянному Шисуи найти в брате понимающего и хорошего друга, однако он не относился к тем несамостоятельным малышам, цепляющимся за старших. Просто раньше считался с отцом, матерью, а теперь стал важен и брат, которого любишь, как раньше любил родителей.
- …Шисуи! - радостный визг, который точно услышал весь квартал, вырвал из долгих размышлений.
Шисуи раздраженно зажмурился и в следующее мгновение еле устоял на ногах, едва не сбитый налетевшей радостной Учихой Сайо. Девочка звонко рассмеялась, повиснув на нем, отпустила, как только любвеобильно поцеловала в щеку. Учиха сдержался и не стал ожесточенно вытирать щеку, но рука так и норовила взметнуться и стереть с лица ощущение губ. Для полного счастья не хватало только Сайо.
- Привет! Как дела? Куда идешь? Просто гуляешь, да? Тогда можно мы с тобой? - заверещала она, и Шисуи не мог выбрать, на какой вопрос ответить сначала, тогда как на языке вертелось строгое, непреклонное «нет! нет! нет!».
Ответив снисходительно: «Как хочешь», он обратил внимание на маленького мальчишку, спокойно стоявшего позади Сайо и робко дернувшего ее за рукав.
- Познакомься, Итачи, это Шисуи! Шисуи, это Итачи, мой кузен. Ему четыре года.
Шисуи широко улыбнулся и посмотрел на представленного малыша с запачканными сладкой кукурузой пальцами, которые сжимали палочку данго, с блестящим, наверняка липким от сладостей ртом, и судорожно начал обдумывать сотни причин не пожать протянутую руку, когда молчавший Итачи вспомнил, как подобает знакомиться:
- Очень рад знакомству, Шисуи-сан.
Что ни говори, из уст четырехлетнего ребенка, пусть и Учихи, чопорное приветствие звучало комично. Итачи украдкой глянул на кузину, потом на Шисуи, резко сцепившего руки в замок за головой, непринужденно сказавшего:
- Привет, Итачи, а ты забавный малыш.
И тогда Итачи традиционно поклонился, чтобы секундой позже ощутить, как волосы беспардонно взлохматила чужая ладонь.
- Вести себя надо проще! - со знанием дела сказал он, ввергая нового знакомого в растерянность, и приободрился, вдруг ощутив себя ответственным старшим братом. Конечно, это было нелепое чувство и весьма странное.
- Мама Итачи, моя тетя Микото, передала вам фруктов, - Сайо толкнула кузена меж лопаток, и тот протянул яркий пакет с мандаринами и кислыми яблоками, которые Шисуи обожал.
- Передай маме большое спасибо, Итачи.
- Хорошо.
Сайо и Итачи не возражали предложению отправиться гулять к узкой речушке, протекавшей вне квартала Учиха. Те так же маялись от безделья и побродить, пошалить в теплый день были не прочь. Не то чтобы взрослые запрещали или не приветствовали игры детей за пределами квартала клана – вся причина в обособленности, гордости Учих или в чём-то еще, чего он не знал пока. Это не поощрялось, наверное. Но никто не указ Учихе Шисуи, где гулять и как долго! Разве что Обито… и то если приведет убедительные доводы.
Когда компания вышла за стены родного квартала, а Итачи сомнительно оглянулся на украшавший стену знак красно-белого веера, Шисуи понял, что является лидером их маленькой группы, и поделился мандаринами – яблоки раздавать стало жалко. Начав чистить кожуру, Итачи выпустил руку кузины, и Сайо, обретя свободу, сияющая подбежала к Шисуи, обняла его за локоть и зашагала рядом.
- Как это некультурно! - придумать более осуждающую тираду не успел.
- Почему? - округлила глаза Сайо, но руку Шисуи не выпустила.
- Мы с тобой не такие уж лучшие друзья, чтобы обниматься! - оттолкнуть бы ее и высвободиться, правда, Шисуи убежден, что грубо обращаться с девочками – последнее дело.
- Фи! Много ты понимаешь! Вот когда мы вырастим – ты на мне женишься! - не зря он опасался неугомонной девчонки: от самоуверенного заявления у Шисуи глаза полезли на лоб, и он с ужасом уставился на нее, а девочка невозмутимо кивнула: - Да-да. Не делай такое удивленное лицо.
- Бр-р! - содрогнулся Шисуи, ругая себя: надо, надо тайком выбираться гулять, минуя Сайо. - С чего ты взяла?! Не женюсь я на тебе, Сайо!
Идущий чуть позади Итачи аккуратно чистил кожуру и с удовольствием клал в рот дольки мандарина – споры старших родственников интересовали мало.
- Я очень красивая – все так говорят. Так что ты влюбишься и женишься на мне, - самодовольно подняв голову, Сайо взмахнула своими длинными шелковистыми волосами.
«Самый бестолковый довод», - подумалось Шисуи сразу.
Нет, он-то абсолютно уверен в себе, в своих целях, просто всегда же случаются исключения, а вдруг… Страшно представить! Покраснели щеки и уши запылали, от неловкости лицо некуда спрятать. Положение спасла соизволившая наконец показаться среди деревьев речка, оставалось схватить нового маленького знакомого и помчаться с ним к воде.
Доходчиво и терпеливо он объяснял увлеченному забавой ребенку, какие именно камни больше всего подпрыгивают на воде, и объяснял снова, когда тот приносил в приподнятой футболке полную горсть камешков неправильной формы.
- Нужны похожие на блинчики камни: гладкие, плоские, - командовал Шисуи и улыбался, чувствуя себя бесспорным лидером.
Как только продемонстрировали показанный бросок, в котором камень, как по волшебству, запрыгал по воде, оставляя множество кругов на спокойной глади, Итачи заулыбался и от нетерпения запрыгал у берега.
- Теперь я! Можно теперь я кину, Шисуи?
- Ага. Смотри, держать камень надо вот так… В броске нужно придать ему вращение и запустить как можно ближе к воде.
Нетерпеливый ребенок советы не слушал, тянул руки к Шисуи, чтобы заполучить гладкий белый камень. Лихо замахнувшись, что есть силы швырнул его – и с гулким «бултых» утопленник скрылся в воде.
- Не получились блинчики, - сухо произнес Итачи и отвернулся.
- С первого раза ничего не получается. Ты не унывай, Итачи, смотри внимательно на Шисуи. Видишь, он по-другому кидает, - шустро оказавшись рядом с мальчиками, Сайо утешительно похлопала кузена по плечу. У нее принимать участие в забаве выходило вполне сносно, но интерес быстро угас, так что куда более ее занимал венок с вплетенными цветами клевера. Она примеряла украшение то так, то эдак, вдевала мелкие желтые цветки.
Спустя четверть часа под раскидистыми ветвями ивы Шисуи удивлялся не столько упорству Итачи, сколько упрямству, с которым запускались камни. Целеустремленностью и прилагаемыми усилиями разве что старший брат мог тягаться с Шисуи: тот не раз заставал дом по вечерам пустым из-за того, что Обито, как обычно, тренировался до темноты, но оба брата умели сопоставить ценность цели и затрачиваемые усилия. А Итачи… Сделаем скидку на возраст, на принадлежность к Учиха, на клановое упрямство.
Шисуи нежился в прохладной тени, сбросив шлепанцы. Трава защекотала босые ступни.
- Хватит там! Солнечный удар получишь – я не виноват буду. Давай в тень, - травинка с пушистым концом мешала говорить, лезла в нос. Еще бы соломенную шляпу на голову – и можно вздремнуть. Он с удовольствием потянулся.
Итачи послушно отошел от берега, долго не решаясь садиться прямо на траву без какого-либо покрывала.
Прикрытые глаза отдыхали, и от этого Шисуи отчетливей слышал переливы быстрой реки, шелест листвы ивы, где летом можно уцепиться и расслабиться в воде, в ноздри закрадывался сладковатый запах клевера из венка Сайо, хотелось чихнуть, а не получалось. Стало так хорошо и легко в мыслях, что Шисуи никуда не хотел рваться, да и нигде он особо пока не нужен. Под неясную песнь ветра обсуждалось недавнее появление Желтой Молнии в рядах выдающихся шиноби, поведались истории об услышанных, вычитанных легендах – Итачи больше слушал и задавал умные весомые вопросы. Свои же истории казались Шисуи повседневными и неприметными – да и много ли наберется, когда тебе восемь лет от роду? Разговор плавно перетек в тему об отпразднованном на прошлой неделе дне рождения Итачи, тот с гордостью описал подаренный отцом набор настоящих сюрикенов.
- Сюрикены. На день рождения четырехлетнему малышу. Фугаку-сан как раз такой, каким я его представлял.
- Да, здорово, правда? - в ответ досталась широкая улыбка. Маленький Итачи не различал в словах ехидства.
Шисуи закатил глаза и снисходительно, будто делая одолжение сыну главы клана, изрек:
- Я не удивлюсь, если на шестилетие тебе подарят катану.
Итачи почесал нос, смахивая пыльцу. В компании нового знакомого, такого необычного Шисуи, ему очень нравилось находиться: с одногодками скучно; чуть постарше в свои игры не звали, а Итачи не напрашивался; взрослые родственники не спешили нежить и говорили о важности чести, единстве клана… Он рассмеялся и спрятал улыбку ладонью:
- Отец и пообещал катану, если я буду достойно вести себя и стараться.
Лицо Шисуи перекосило, он фыркнул и отвернулся. Никакой предвзятости: мир перевернется, если он, Учиха Шисуи, будет судить о людях по заслугам отцов, семьи или по чужой репутации! Обито утверждал, и вполне резонно: судить по наружности и делать на основании этого выводы может только глупец. От твердых убеждений он выдал:
- Это самые неподходящие подарки! Верно, Сайо? - она кивнула, потому что всегда занимала сторону Шисуи. - Я сейчас тебе объясню, Итачи, какие правильные подарки для таких детишек, как ты, - приятно оказалось чувствовать себя старшим братом. - Вот мне нии-сан подарил музыкальную шкатулку, когда мне исполнилось четыре года. Вроде бы…
Итачи вытянулся, подался вперед и заглянул ему в глаза.
- Ты покажешь шкатулку потом?!
- Э… тут такое дело, - под всезнающим хихиканьем Сайо Шисуи обвел взглядом низко плывущие в речке облака. - Я решил тогда выяснить, что же там внутри. Механизм посмотреть, понимаешь? Но когда собрал – музыка не играла!
- Ты сломал подарок своего старшего брата? - на постном лице Итачи отразилось всё неверие мира.
Отрицать он не стал. После вторичной сборки шкатулки странным образом остались бесхозные винтики, болтики. Между прочим, Обито-нии-сан не разозлился и не обиделся, а дружески улыбнулся, увидев виноватое лицо братишки.
Схватив висящий на ветке пакет с фруктами, Шисуи махнул Итачи и Сайо, побуждая идти за собой. Солнце клонилось за горизонт, вытягивая тени, пекло вдогонку в затылок. В Итачи, несмотря на большую, просто огромную разницу в возрасте в четыре года с Шисуи, обнаружился куда более интересный собеседник, чем Сайо: умный, исполнительный и не болтливый. Большой плюс! Не дулся, как разнеженный маменькин сынок, если острый на язык Шисуи прямо высказывал свое мнение. А Сайо ведь всего лишь навязчивая девочка, охотно избирающая в друзья мальчишек. Странная…
День прошел плодотворно: в безделье и расслабляющем отдыхе у речки, и главное – в убеждении, что сын Фугаку Учихи, главы клана, вовсе не сноб.
- Приходи в воскресенье ко мне в гости, - шепнул Шисуи Итачи на ухо, когда они двое разминулись с Сайо, чтоб не услышала, - поиграем в саду, там классная беседка есть: мама сама чертеж сделала, а папа для мамы построил, когда я родился! Но мы будем использовать беседку как наблюдательный пункт, я покажу тебе пару приемов ниндзя.
Шисуи решил для себя, что возьмет младшего Итачи под свое крыло.
- Ага! Приду! - большие глаза блеснули любопытным огнем; на первых порах такой взгляд – полный восхищения, уважения – притянул, и возможность побыть старшим льстила.
Только помахав на прощание и на всякий случай подождав, пока Итачи добежит до калитки родного дома, Шисуи развернулся и побрел своей дорогой.
Идти домой не было желания. Там как-то тоскливо, если веселого, шумного Обито нет. Поэтому, сунув руки в карманы шорт, Шисуи побрел навстречу брату. Нанизанный на запястье целлофановый пакет стучал по колену, шуршал, поощряя шагать шустрее, чтобы поделиться с Обито его любимыми мандаринами, ноги пинали подвернувшийся камешек. За углом, где как раз расходились дороги Обито и Рин, раздался его голос:
- Я провожу тебя, Рин!
Резко остановившись, Шисуи спрятался за широкий дуб и украдкой поглядывал на говорящих: вид у Обито был настолько услужливый, что стало за него стыдно, а его сокомандница не понравилась сразу. Может, причина пряталась в ее внешности? Шисуи не мог пока определить, что именно отталкивало в ее лице. А может, дело в застывшем раздражении, с которым Рин уставилась на Обито? Ох, зря вызывался тот провожать – еще такую противную. Скорчив унылую мину, Рин важно поправила юбку в крупный цветочек и произнесла:
- Не нужно, Обито. Сколько раз я тебе говорила: перестань меня доставать, - и ни капли сожаления за свой высокомерный тон.
Шисуи присвистнул, когда Рин, сухо попрощавшись, ушла, и предположил, что настроение некоронованной принцессе испортили до неудачной попытки Обито проводить – непроницательный брат попался под горячую руку. Самодельная рогатка, подобранная у песочницы, вдруг напомнила о себе. Вызволить из заднего кармана, прицелиться и пульнуть в уходящую злючку гнилой вишней. Только существовали две проблемы: первая, наиважнейшая – вишенки, гнилой и вонючей, не наблюдалось поблизости, даже косточки от ягоды; а вторая проблема существовала в лице Обито, который за шалости и хулиганства ругает немного – для воспитательного вида перед недовольными родственниками – но за такую выходку на Шисуи посыплются тумаки. А будущему мастеру гендзюцу не резонно позорно принимать наказание. Но оставлять безнаказанной Рин! Возможно, это всё родственные узы: Шисуи не переносил тех, кто досаждал брату, обижал или вынуждал расстраиваться, а кто прав, кто виноват – дело десятое.
«Не нужно нии-сану пытаться угодить такой вредине».
Он услышал шаги, неспешно, точно ничего не видел, вышел из укрытия и широко и победно улыбнулся Обито.
- Эй, нии-сан! Как хорошо, что я тебя встретил, – вместе домой пойдем!
Понуро опустивший голову Обито, завидев Шисуи, распрямился, натянул улыбку, по одному измученному виду которой Шисуи стало ясно, чем отталкивает Рин и отбивает желание общаться.
Шисуи подбежал, протянул самый круглый, красивый, самый оранжевый мандарин брату.
- Обито-нии-сан, это нам передал мой новый знакомый – Итачи. Точнее, не совсем он, его мама. Кушай-кушай, держу пари, тебе понравится! А кислинки-яблочки ты терпеть не можешь, и я с чистой совестью ел их без тебя.
По какому-никакому опыту он знал, что обиженного брата нужно лишь разговорить, отвлечь, а разозленного желательно не трогать – сам успокоится. Принявшись чистить кожуру, Обито встрепенулся и вышагивал с Шисуи в ногу, с охотой отвечал на посыпавшиеся вопросы. О чём болтали на пикнике? Так, о всяких мелочах: Минато-сэнсэй объявил о том, что Какаши через неделю официально вступит в звание джонина, попросил подарки приготовить по такому поводу. Рин весело щебетала на тему подарков добрые полчаса, надоедала чрезмерным энтузиазмом без пяти минут джонину. Говорить в лоб в их семье мог один Обито – крикливо, шумно, несдержанно. Шисуи же предпочитал начинать издалека, непрямым текстом подталкивать к само собой разумеющимся выводам. И когда в их простом разговоре младший непринужденно заметил, что Рин немного странная и себе на уме, не подозревающий подвоха старший честно пришел к выводу, что сокомандница довольно предвзята в отношении к нему и к Какаши. К Какаши, холодной рыбине, по сути не проявляющей к ней внимания, помимо должного уважения и такта.
- В целом закрывая глаза на ее ворчливость и занудство, Рин очень надежная подруга… То есть друг, то есть… Ай, ладно – хороший человек, ты сам убедишься, - сообщил Обито, толком не разжевав мандарин.
Шисуи всё равно думал, что если незаметно подталкивать его к нужным, разумеется, правильным выводам, то обидчица-Рин станет равнодушна брату и не сможет расстраивать его.
- А что у тебя интересного случилось сегодня?
Оживившись и потеснив планы по омрачению мнения про неполюбившуюся Рин, он даже зашагал вприпрыжку и заверещал о новом знакомом:
- Итачи – сын главы клана, Фугаку. Ты знал, нии-сан? - нетерпеливо дождавшись, пока Обито в раздумье почесал затылок, помычал и мотнул головой, продолжил делиться впечатлениями: - Ему четыре года, я-то думал, что дети в этом возрасте непоседы и весельчаки, а этот тихий, но не тихушник, спокойный, смышленый. На слово даже мне не верит, представляешь?! - поразмыслив, Шисуи доверительно поделился, неловко скосив глаза: - Я даже почувствовал себя ответственным старшим братом…
Тот машинальным, вошедшим в привычку жестом поправил очки.
- Теперь ты понял, как утомительно терпеть капризы и нытье младших братьев, пусть и названных?
- Я вел к тому, что мне стало необычно, но приятно, что Итачи такой маленький, еще глупый, смотрит на меня полными уважения глазами!
Толком не разобрав, улыбнуться или нахмуриться ироничности, Шисуи возмутился, пихнул брата локтем в бок.
Дома их ждал вкусный горячий ужин, вопросы Фудо, которые уже казались выученными, дежурными, о том, какие успехи у детей, и наставление для Обито. С Канами разговаривать всегда ощутимо легче, она рассказывала о прошедшем дне: покупке легкой ткани для занавесок в гостиной, об интересных новостях. Оживленно поддерживая тему, Шисуи краем глаза наблюдал за Обито и ругал напористость отца: в силу требовательного нрава Фудо старший сын не делился своими переживаниями, переросшими в манию. Разве и так не видно, насколько горячо желание того пробудить Шаринган?! Шисуи подумывал, вдруг причина кроется в их матери, не Учихи по крови, ведь были, были случаи, когда Шаринган так и не появлялся или появлялся в незавершенной форме, если браки родителей заключались не в пределах клана. Но… ни родители, никто в клане Учиха не подозревал, что красный огонь уже полыхнул в глазах Шисуи. Он не говорил. Отчасти из-за Обито: можно представить его уныние, глухую ярость от мысли, что младший брат и в главном состязании обогнал! Отчасти потому что хотел сначала довести способность Шарингана до разума и не выдыхаться при его использовании. Однако пробудить Шаринган в восемь лет – невероятно, и он очень сомневался, что кто-либо сможет достичь подобного! Для этого требуются усилия, время, умения и предрасположенность в крови. Это раньше Шисуи ухмылялся случаю, когда можно было продемонстрировать Обито свое превосходство над ним, а сейчас… поумнел?
Он улыбнулся, но спрятал улыбку за кружкой и напрягся от возгласа Обито, с возбуждением сжавшего кулаки:
- Я непременно пробужу Шаринган!
Похоже, в размышлениях он немного упустил нить разговора. Брат гневно, обиженно, но так уверенно взирал исподлобья на отца, ожидающего дальнейших слов. И надо брату так горячиться, принимая всё в штыки, в спорах и криках доказывать свои возможности? Предстоящие возможности, к слову. Благовоспитанная Канами сдержалась, чтобы не закатить глаза и не фыркнуть на чопорность Фудо. Пару секунд раздумывая, как замять напряженность, Шисуи подумывал похлопать Обито по плечу и сказать банальность типа «всё будет нормально и появится у тебя Шаринган», но он знал темперамент старшего брата: от утешений, замаскированных под заверения, сделается хуже.
- Что же, надеюсь, Обито. Не опозорь имя Учиха, - тем временем изрек Фудо, и Шисуи захотелось хлопнуть себя по лбу.
Губы Обито задрожали, и он вернулся к еде, с какой-то ненавистью тыкая вилкой в салат.
В такие конфузные моменты, где горячность старшего брата сталкивалась с требовательностью отца, Шисуи ощущал себя меж двух огней, их семья виделась ему плохо склеенной белой вазой.
- Нии-сан, а что ты мастерил сегодня утром? Удочку изобретал? - иронично, но не язвительно пытался он убрать неловкость.
Обито вскинул голову, поморгал и улыбнулся, рассеяно оглядев потолок.
- Да не. Скоро Какаши ведь официально вступит в ранг джонина, а подарить что-то нужно.
- Ты так и не придумал?
- Не-а.
- Пойдем в магазин! Выберем что-нибудь бесполезное, что укажет на его привычку носить маску, не снимая никогда.
Нехитрая цель достигнута: Обито повеселел и, кажется, серьезно подумывал о подарке-шутке, лишний раз убеждая братишку, что он – бурная река, которую нужно лишь направить в верное русло.
«Как это схоже с манипуляцией», - подумал Шисуи, празднуя маленькую победу.
