Ты…

Пальцы медленно и почти нежно перебирают струны.
Никогда не думала, что ты играешь хоть на каком-нибудь музыкальном инструменте… только не ты, такой холодный, такой отстраненный, такой… неживой… Такие, как ты, способны только убивать и разрушать, хладнокровно и без эмоций, но никак не создавать. Однако, вот он ты, сидишь напротив и, вопреки всему, что я думала о тебе, извлекаешь из струн нежную и хрупкую мелодию, так неподходящую тебе.
Расслабленная поза, черная челка на черных глазах – всё как всегда и всё-таки по-другому.
Голос…
Ты поешь?..

Вместе с запахом выжженных солнцем полей
Темной птицею в сердце входит новая осень…
Ты плетешь свой венок из траурных лент,
Из увядших цветов и почерневших колосьев…

На улице поздняя осень, и сквозь открытое настежь окно слышны звуки дождя. Окно открыто уже давно (с утра, кажется), и внутри такая же осень, что и снаружи, такой же прочно устоявшийся запах дождя, прелых, мокрых листьев и сигарет.
В детстве мне казалось, что жизнь состоит из одного нескончаемого лета, с его запахами солнца, травы и меда. Детство кончилось, как и лето…
Это хорошо, что сейчас осень. Ты похож на нее, за единственным исключением – ты не умеешь плакать.
А может, ты плачешь вместе с осенью, поэтому мы не видим?..

Но кто знает, чем обернутся холода и потери
Для того, кто умел верить.
И кто знает, когда над водой взойдет голубая звезда
Для того, кто умел ждать…

Ты помнишь наше детство?
Мое постоянное «Саске-куун!», Наруто с извечным «Хокаге, Хокаге!!!»… и ты… Наруто бы влюблен в меня, я бегала за тобой, а ты… Хм, для большего комического эффекта тебе надо было бы бегать за Наруто, по крайней мере, извращенец Какаши-сенсей оценил бы!
Но ты ни за кем не бегал и никого не любил, ты и любовь – из разряда «Шикамару и работа» или «Цунаде и удача». Сцепленные в замок руки, холодные глаза и «Я должен убить его…». Вот и всё.
У каждого из нас был свой пунктик: у меня – ты, у Наруто – Хокаге, а у тебя – ОН. Твой брат. Итачи.
Скажи, ты всё-таки убил его?

Тебе больно идти, тебе трудно дышать,
У тебя вместо сердца – открытая рана,
Но ты всё-таки делаешь еще один шаг
Сквозь полынь и терновник, к небесам долгожданным…

Ты знаешь, я повзрослела. Мы все повзрослели. Даже Наруто, хотя ему было тяжелее всех… Ты бы видел, как все смеялись, когда он, весь замотанный в бинты, отчего смахивал на мумию, бегал в очередной раз по деревне и орал: «Я сдержу обещание, Сакура-чан! Я обязательно верну Саске домой!» Я тоже смеялась, хоть с каждым разом комок в горле становился всё больше и больше. Но каждый раз он возвращался ни с чем, и на него действительно было больно смотреть…
Теперь никто не смеется… Но и он больше не бегает…
Да… мы повзрослели…

И однажды проснутся все ангелы и откроются двери
Для того, кто умел верить.
И ненастным январским утром в горах расцветет миндаль
Для того, кто умел ждать…

Боль. Кровь. Смерть…
За последние годы я слишком много видела этого и теперь считаю неотъемлемой частью своей жизни… Знаешь ли ты, скольких мы потеряли на этой проклятой войне? Сколько шиноби погибло во время попытки захвата Наруто? Сколько сгинуло без вести в твоих поисках?!
Орочимару, деревня Скрытого Звука, Акацки… Сколько их было? Сколько их еще будет?! Предательства, тайны, заговоры… Зачем? Может, пора остановиться?
Ладно… Орочимару был просто больным психопатом, ему не нужны были вообще какие-либо причины для убийств… Акацки прикрываются «возвышенной» целью – господство над всем миром… Но ты? Зачем ТЕБЕ всё это? Ты – как маленький ребенок, которому сделали больно, но он не может дотянуться до своего обидчика.
Мстишь? Кому? Всему миру? Или себе?..

Гнется вереск к земле, потемнел горизонт,
Облака тяжелеют, в них всё меньше просвета.
Ты сидишь на холме, неподвижно, безмолвно.
Все слова уже сказаны, все песни допеты…

Говорят, ты присоединился к Акацки. Говорят, что убил Орочимару и Итачи. Много чего говорят о тебе… Я не знаю, чему верить, что правда, а что просто сплетни… Люди не любят тебя, хотя это еще слабо сказано! Но ведь тебе и не нужна их любовь… Наша любовь… моя…
Единственное, во что я верю безоговорочно, – ты слишком силен, чтобы тебя могли убить. Если слухи верны, то ты смог даже Акацки поставить на колени… По крайней мере, я так себя утешаю…
В деревне тебя называют взбесившимся чудовищем. Как мало они о тебе знают, серые людишки! Чудовище – возможно, но какое угодно, только не взбесившееся. Хитрое, холодное, как змея…
Хотя, знаешь, мне всё равно… Наплевать! Я люблю тебя – только это важно. Есть, по крайней мере, еще один человек, который скажет то же самое… Наплевать на то, что говорят…
Ты – друг. Ты – брат. Ты – любимый…
И мы не перестанем так тебя называть, что бы о тебе ни говорили…

Но, я знаю, найдутся ключи и откроются двери
Для того, кто умел верить.
И над темными водами мрака взойдет голубая звезда
Для того, кто умел ждать…

Резкий порыв ветра, и оконное стекло осыпается на пол… Я поднимаю небольшой осколок и сжимаю в ладони, не чувствуя боли, не замечая крови… Как же не вовремя…
Подхожу к разбитому окну и вытягиваю руку на улицу. Кровь смешивается с дождем и капает на карниз блеклыми розовыми каплями. На щеке – горячая капля. Странно… На улице – осень, и дождь должен быть холодным…
Не хочу оборачиваться: я и так знаю, что там никого нет. Всего один порыв ветра – и ты исчез, растворился во влажном воздухе и дыме сигарет… Только гитара одиноко прислонилась к спинке стула.
Был ли ты? Или не был? Я не знаю, да и не хочу знать. Возможно, ты появился из предрассветного сумрака, из молочного тумана, который являлся плодом огромного количества выкуренных мной сигарет. А может, и правда каким-то чудом оказался сегодня здесь. Кто знает…
Подхожу к стулу и беру гитару. Ты слишком рано ушел, не допел песню… Придется самой…

Обреченно скользит одинокая лодка
Сквозь холодные воды бесконечной печали.
Только небу известно всё о нашем сиротстве
И о боли, что связана клятвой молчания…
Где-то есть острова утешения и спасительный берег
Для того, кто умел верить.
Там рождаются новые звезды и в горах расцветает миндаль
Для того, кто умел ждать…

Я умею верить, я умею ждать…
Я бы отдала все сокровища мира за одну твою улыбку, за возможность однажды проснуться с тобой рядом. Возможно, однажды ты всё-таки вернешь домой. Ко мне…
Я верю в это.
Я буду ждать…