– Ну что я могу сделать? Я же не Хокаге, чтобы ему приказывать, – устало ответили Джирайе.
– Он же, в конце концов, твой ученик. Отправь его на тренировку или ещё куда-нибудь, главное, чтобы от меня подальше.
Закончив фразу, беловолосый мужчина вскочил с дивана и начал ходить взад-вперёд по комнате. При этом брови его были нахмурены, а выглядел он настолько измученным и несчастным, что бордовые полосы, начинающиеся под глазами и заканчивающиеся у подбородка, можно было принять за кровавые слёзы.
А ведь всё так хорошо начиналось. Казалось бы, какие проблемы могут возникнуть после знакомства с учениками Минато? Нет, тот день, когда Джирайя опрометчиво дал согласие провести в компании любимого ученика и его команды несколько часов, стал одним из самых жутких дней его жизни, но тогда беловолосый сенсей об этом ещё не догадывался. В назначенный час на пороге жилища Намикадзе, у которого временно обосновался писатель, предстала весьма живописная троица.
Темноглазый брюнет в странной формы оранжевых очках, в котором Джирайя без труда опознал представителя клана Учиха, симпатичная шатеночка с тёмными глазами и фиолетовыми полосками на щеках и он. Да, кто бы мог подумать, что сопливый двенадцатилетний пацан с жёсткими, торчащими из-под хитая в разные стороны волосами, и внимательными серыми глазами, единственно видимыми на закрытой маской лице, станет страшным сном и предметом нервного тика именитого Саннина и знаменитого (как он сам опрометчиво считал) писателя.
В то время как Обито и Рин, раскрыв рты, с удовольствием слушали повествования Джирайи о его ратных подвигах, цепкий взгляд Хатаке блуждал по комнате. Неизвестно, что пацан надеялся обнаружить, но в итоге его взгляд остановился на столе, стоящем в углу комнаты. И вот уже Какаши остановился у стола, а рука непроизвольно потянулась к верхнему из лежащих на нём свитков, когда неожиданно возникший около парнишки Саннин выхватил бумагу чуть ли не из пальцев Хатаке.
– Маленьким детям не стоит это читать, – поучительно заявил Джирайя, пристально глядя в широко распахнувшиеся серые глаза.
Пробежавшись по книжной полке глазами, он достал оттуда небольшой томик.
– На, почитай лучше это. А ту рукопись, что лежит на столе, тебе ещё читать рановато. Подрасти чуток сначала.
Со стороны дивана раздалось громкое фырканье Обито и смущённый смех Рин. Да, плохо же вы знаете Хатаке Какаши, если решили, что это конец. Крепко сжав зубы и решительным шагом направившись к дивану, парнишка плюхнулся на него рядом со смущённо замолчавшей шатенкой. Да, это было только начало.
Распрощавшись с учителем, троица подростков направилась в разные стороны. Вот только, если Рин и Обито, как послушные дети, пошли к себе домой, то своевольный сын Белого Клыка, отойдя на пару десятков метров от дома, незаметно вернулся обратно. Любопытство и любознательность всегда были присущи Хатаке, поэтому он считал себя обязанным узнать, что же таит в себе свиток, который детям читать не дозволено.
Комната, казалось, была абсолютно пуста. Со стороны кухни доносился отзвук разговора двух шиноби. Какаши, легко спрыгнув с подоконника (впоследствии привычка проникать в чужие дома через окно станет его хобби), осторожными шагами направился к столу. Однако, к величайшему сожалению, заветного свитка на нём не оказалось. Трижды перерыв всю гору бумаг на столе, Хатаке тяжело вздохнул.
– Не это ищешь? – донёсся от порога голос Саннина.
Подняв глаза, парнишка обнаружил Джирайю, подпирающего плечом дверной проём и помахивающего бумагой.
«Ксо, как я мог его не заметить? Я же шиноби» – промелькнула и тут же растворилась в голове глупая мысль.
– Джирайя-сан, я всё равно его прочитаю, – сквозь зубы выдавил Какаши, прежде чем молнией метнуться к окну и исчезнуть за ним.
Беловолосый только молча ухмыльнулся. Он так не думал. А зря…
С тех пор ежедневное преследование светловолосым пацаном стало чем-то вроде традиции. Как минимум десять-пятнадцать раз в день Хатаке предпринимал попытки проникнуть в дом учителя и отыскать в нём свиток. В остальное время он незримой тенью следовал за Саннином, не отставая от того ни на шаг. Вскоре Джирайе начало казаться, что он даже в туалет не может сходить без того, чтобы не ощутить на спине пристальный взгляд Какаши.
И вот через неделю после того злополучного общения с детишками состоялся этот разговор между Минато и его учителем.
– Джирайя, если он так тебя достал, дай ты ему почитать уже этот свиток в конце то концов, – буркнул Намикадзе, которого тоже начинало выводить из равновесия столь пристальное внимание собственного ученика к его дому.
– Да ты читал вообще, что там написано? Это же первая попытка написать нечто совершенно непохожее на мои предыдущие работы. Здесь нет слов о трагической судьбе шиноби и их подвигах во имя своей страны. Это совершенно иное направление моей мысли, – выдавил из себя Джирайя и мучительно покраснел.
– Ты так это расписал, что даже я заинтересовался, – протянул Минато, наблюдая смену эмоций на лице учителя. – Пожалуй, я бы тоже хотел это прочесть.
– О, Ками-сама. Теперь ещё и ты? Да что же это за проклятье на мою голову? Не думал, что доживу до того дня, когда мой собственный ученик и ученик моего ученика доведут меня до белого каления, – расстроено выдохнул Саннин.
Минато же, не особо прислушиваясь к словам учителя, извлёк из-под дивана, где всё это время Джирайя его и прятал, пресловутый свиток. Пробежавшись глазами по первым строчкам, он всё более внимательно вчитывался в описания, и, судя по выражению его лица, содержание его весьма заинтриговало. Через полчаса, отложив бумагу в сторону, Намикадзе посмотрел на учителя.
– По-моему, здесь нет ничего настолько криминального, чтобы это нельзя было читать Какаши, – улыбнулся он; неуловимым движением кисти Минато бросил свиток в окно. – Хатаке, лови!
Негромкое шуршание за окном и звук удаляющихся шагов подсказали Джирайе, что преследовать парнишку бесполезно – тот удирал с такой скоростью, будто за ним гналась стая обезумевших биджу.
– Эх, теперь на моей совести будет ещё и распространение порнографии в печатном виде среди несовершеннолетних, – тяжело вздохнул Саннин, устало опускаясь в кресло.
– Да забей. Какаши в этом плане ещё и тебя удивит, – ухмыльнулся Минато.
И Хатаке не заставил себя долго ждать. Вечером, выходя из дома, Джирайя даже не успел сообразить, что за вихрь налетел на него так внезапно, как ощутил на своей щеке почти невесомый поцелуй сквозь маску. И, застыв в оцепенении, он лишь успел ощутить, как в руки ему вложили всё тот же свиток, и услышать слова убегающего подростка: «Классно пишете. Я теперь ваш фанат! Обещаю, что прочитаю все ваши книжки до единой, особенно, если они будут такими же интересными, как эта!»
А Саннину оставалось лишь тупо пялиться ему вслед и теребить в руках уже и так довольно помятый свиток, в углу которого мелкими буквами было написано название «Ича-Ича».
