Можно даже рискнуть и устроить себе день экстремальных развлечений: несколько часов ютиться в поликлинике на узкой лавочке с пятеркой охающих пенсионеров, чувствуя, как начинает тошнить от чьих-то слишком резких духов. В полуобморочном состоянии заваливаться на сидящую рядом бабушку и получать сильный тычок тростью: «Молодой слишком, чтобы инвалидов сгонять!»
И все это ради великолепных рекомендаций терапевта: «Попринимайте что-нибудь от ангины». «Что-нибудь?!» - Сасори тогда прорвало, и он самым недовольным тоном выложил все, что думает о больнице в целом и, как финальный удар, о врачебной некомпетентности.
А после, пролежав в полубреду почти неделю, Сасори пришел к выводу, что ему нужна сиделка. Не обязательно профессиональная, но та, которой будет не все равно, помогут ли ему прописанные лекарства. Нет, ни в коем случае не девушка. В противном случае, гиперзабота, переходящая в занудство, извечные попытки накормить и перекормить, бесконечные звонки всезнающим родственникам и ненавязчивые приглашения на свидания будут обеспечены.
Нужен человек, который без ума от самого Сасори, но в то же время способный понять волшебное слово «отвали». К таким можно было отнести только бабулю, босса и некое взбалмошное существо, претендующее на статус любовника. Пожалев первых двух, Сасори позвонил Дейдаре и вкратце изложил свою идею.
- Интересно, - задумчиво протянул Дейдара. Предложение было слишком неожиданным, но слишком уж заманчивым, чтобы бездумно отказываться. – Однако у меня есть свои условия, да.
- Я их все отклоняю.
- Хорошо, я согласен, ммм.
Сасори лишь хмыкнул в трубку и отключился. Его воздыхатель бывал таким предсказуемым…
«Нет ничего хуже ангины. Боли в горле ни на минуту не стихают, а от разрекламированных спреев першение только усиливается. Сухой, каркающий кашель отдается болью в ухе. Покрасневший нос начинает ныть и саднить уже от легкого прикосновения платка. В такие дни кажется, что наступил незапланированный конец света», - думал Сасори. Заболев в очередной раз, он тут же позвонил Дейдаре. И тот действительно примчался к нему по первому зову…
Узнав, какие лекарства были прописаны его драгоценному Сасори, он строго по часам – нет, даже по минутам! – заходил в комнату и решительно отбирал у больного книгу/плеер/ноутбук. Вываливал яркие упаковки на кровать и ласковым тоном принимался отдавать распоряжения:
- А сейчас Вам надо выпить эти красные таблетки, да. Затем, спустя пятнадцать минут, вот эти, беленькие и симпатичные, и эту микстуру. И я нарисую Вам красивую йодную сеточку на спине – чтобы дышалось легче. И компресс сделаю, да! Медовый, ммм! А также не забывайте о трех видах отваров для полоскания горла, да.
Гиперзабота, переходящая в занудство. Уже после первого дня захотелось чем-нибудь треснуть Дейдару. Или лучше самого накормить этими «симпатичными таблеточками», чтобы от их горечи у него скулы свело.
Четыре раза в день Дейдара заносил в комнату поднос и, не слушая протесты Сасори, бодро заявлял:
- Во время болезни надо хорошо питаться, да. Вы настолько худой, что даже я, с моим сорок шестым, кажусь бочкой с салом рядом с Вами, да! А ну, живо открыли рот!
Извечные попытки накормить и перекормить.
В дневные часы, когда Сасори был отправлен «в кроватку», из коридора доносился взволнованный шепот:
- Мам, а как сбивают температуру?.. А хуже не будет? А если он не захочет это пить, тогда что?.. Нет, мам, веником нельзя! И под пивко нельзя! И с шоколадом тоже! Он рассекречивает меня еще на подходе, да…
Бесконечные звонки всезнающим родственникам.
Все это напомнило нашему гению о напрасно отвергнутых сиделках женского пола. Для полной картины не хватало лишь последнего мазка кистью. И когда Дейдара зашел с очередной порцией лекарств, Сасори закрыл ноутбук и тихо позвал:
- Дейдара…
- Да? – бодро отозвался тот, протягивая пациенту стакан воды, второй рукой поправляя сползающий с его ног плед. Этот жест вызвал новый приступ раздражения у его подопечного, однако Сасори умело скрыл его за легкой улыбкой и небрежно брошенной фразой:
- Я на днях афишу видел о предстоящем концерте классической музыки. Ты как относишься к такому ядреному сочетанию, как флейта и арфа?
Ненавязчивые приглашения на свидания. Он прекрасно знал, что его сиделка ненавидит классическую музыку, и это приглашение – всего лишь способ подразнить его.
Дейдара действительно не любил посещать такие места. Они навевали на него скуку и воспоминания о нелюбимой бабушке, учившей его играть на флейте. С флейтой, по счастью, не сложилось (да и бабушка умерла, бесстыдно добавил автор), однако неприязнь к проявлениям классической музыки осталась. Но с другой стороны, два зануднейших часа в компании Сасори волшебным образом могут превратиться в нечто увлекательное… Дейдара тряхнул волосами и радостно воскликнул:
- С удовольствием пойду, да!
Сасори лишь вздохнул. Иногда его воздыхатель бывал слишком непредсказуемым…
Третий ряд партера – лучшее место для наслаждения классической музыкой. Кожей ощущается, как вибрируют от напряжения струны арфы, а бамбуковая флейта веселой трелью подбадривает ее. За сякухачи * в игру вступает цитра – она убеждает, доказывает, упорствует. Особо резким натягом струны сообщает о своем недовольстве и замолкает. Вместо нее плавно начинает играть сямисэн **. Казалось, затихнут остальные инструменты, и будет слышна только легкая, практически невесомая нота этого инструмента. Вот уже успокаивается арфа, чьи струны не дрожат больше так отчаянно, и затихает уставшая флейта. Цитра недовольно роняет несколько звуков – резко, даже в какой-то степени визжаще, - а сямисэн продолжает нести свою песню. Делает паузу для глубокого вдоха…
- Они не могут играть потише? – раздался недовольный шепот с третьего ряда. – Я спать хочу, ммм!
В зале на мгновение повисла давящая тишина. Сконфуженному Дейдаре показалось, что дирижер как-то слишком сурово стал размахивать палочкой и даже музыканты сбились с ритма. Сасори, как казалось, сохранял невозмутимое спокойствие, хотя на самом деле еле скрывал торжествующую ухмылку: «Больше он со мной явно никуда не пойдет!»
* флейта по-японски
** трехструнный инструмент, напоминающий по форме гитару
