Я смотрел на учеников Академии. Смеясь, они выбежали на улицу. Родители наперебой спрашивали, как их успехи, нравится ли им сенсей, каковы отношения с одноклассниками, а дети весело отвечали. Затем, взявшись за руки, они пошли домой. Я еще долго сидел на маленькой качели, спрятанной в роще.
«Скоро и я пойду в Академию, найду ли я там друзей? Или все так же будут избегать меня?»
Я почувствовал, как по щекам медленно скатываются слезы.
«Как я хочу, чтобы и у меня были родители, которые бы встречали меня у дверей Академии, радовались бы моим успехам, утешали, если у меня что-то не получается, ругали бы меня за проказы… Как мне хочется иметь родителей! Почему, почему они бросили меня?! Почему я жив, а они мертвы?! Почему?!»
Успокоившись, я вытер слезы.
«Хватит плакать! Я ведь пообещал, что больше никогда не буду плакать! Чем же мне заняться? Домой идти еще рано, тем более, меня там никто не ждет. Может, сходить на игровую площадку, посмотреть, как мальчишки играют в мяч? Да, я так и сделаю».
Спрыгнув с качели, я направился к игровой площадке. Выйдя на главную улицу, я замедлил шаги. Я чувствовал на себе боязливые взгляды. Прохожие вдруг остановились, столпившись возле меня. Я остановился. Среди толпы раздавались недовольные возгласы. До меня донесся возмущенный голос женщины.
- Эй, эй, это случайно не он? - спросила она.
- Отвратительно! Пошли отсюда! - восклицала другая женщина.
- Противный лис! Что ему здесь надо?! Сакура, не подходи к нему! Не смей смотреть в его сторону!
Женщины удалились, уводя с собой девочку. Их примеру последовали и другие, разбредаясь по своим делам. Я сглотнул комок, застрявший в горле, и пошел дальше.
«Как бы я хотел поиграть с ними, им так весело! Но почему они не позволяют поиграть и мне? Хорошо, что их родителей здесь нет. Иначе они бы увели их «подальше от меня». Может, они впустят меня в их компанию? Я должен подойти к ним!»
Глубоко вдохнув, я подошел к мальчикам. Игра остановилась, мяч, докатившись до одного из играющих, замер.
- Можно мне тоже поиграть, - услышал я свой неуверенный голос.
Один из мальчиков вышел вперед. Вероятно, он был их лидером, так как выглядел очень уверенно и в какой-то степени властно. Подмигнув своей команде, он сказал:
- Конечно, играй!
Кинув мяч в мою сторону, он развернулся и вместе с остальными пошел прочь. Я стоял, не смея пошевелится, боясь вдохнуть, так как знал, что выдох принесет с собой слезы. А я так обрадовался: я думал, что они примут меня в свою команду, но они ушли…
Вскоре за мальчиками пришли их родители. Заметив меня, они обеспокоенно спрашивали:
- Он не лез к вам? Не пытался навредить?..
Лидер команды важно произнес:
- Он хотел поиграть с нами, но мы отказали ему.
- Молодцы! Правильно сделали, - сказал высокий мужчина, затем он направился в мою сторону. - Не приставай к нашим детям, понял?! Тебя бы вообще не стоило выпускать на улицу, но жители Конохи пожалели тебя, рассчитывая на то, что ты никого не тронешь. Если еще раз подойдешь к кому-то из детей, я попрошу Хокаге запереть тебя!
Мужчина развернулся и быстрыми шагами направился к удаляющимся взрослым и детям. Ноющая боль пронзила сердце.
«Почему они боятся меня?! Что я такого сделал?! Почему все ненавидят меня?! И снова слезы, опять я плачу… Почему… почему?!»
Рыдая, я не заметил, как солнце покинуло небо, как наступили сумерки, показались первые звезды. Утирая вновь и вновь набегающие слезы, я побежал с игровой площадки.
«Нужно скорее добраться до дома, иначе ночь поглотит меня, я ненавижу ночь, я боюсь ее!»
Ночь, ее темнота и холод – отражение моей души…
Я бежал так быстро, как только мог. Пробегая по главной улице, я споткнулся и упал. Боль пронзила все тело. Я попытался встать, и вдруг услышал насмешливый голос:
- Смотрите, лис упал!
- Так ему и надо! Нечего шастать по деревне посреди ночи! - ответил ему грубый мужской голос.
- А не предложить ли Хокаге запереть лиса, как думаешь?
- А что, действительно. Скоро он вырастет и пойдет в Академию. А это небезопасно для детей.
- Мы не допустим, чтобы он стал шиноби! Он слишком опасен…
Я снова заплакал. Боль от падения и душевная боль слились воедино, пожирая меня.
«Я больше не могу, не могу терпеть этого! Что же мне сделать, чтобы они увидели во мне человека? Жители деревни так любят старика Хокаге, уважают его. Мне не нужно этого, я хочу лишь того, чтобы они признали меня, признали мое существование. А для этого я должен стать сильным, самым сильным шиноби. Если я буду плакать, у меня ничего не получится».
- Не плачь, не плачь, прекрати! - говорил я себе, вытирая слезы. - Я должен стать сильным! И, возможно, тогда они признают меня.
Я поднялся. Чувство уверенности захлестнуло меня. Повернувшись к монументам Хокаге, я прошептал:
- Я больше никогда не буду плакать! Я стану таким же сильным, как вы! Я стану Хокаге! Помогите мне, пожалуйста…
