Счастливое свойство памяти стирать мучительные и болезненные воспоминания, оставляя только тёплые и светлые, иногда просто не срабатывает. Не срабатывает, когда пережитое особенно ужасно. И тогда память хранит в себе эти моменты, как урок, дабы те, кто пережил этот ужас, не допустили его повторения вновь, защитили от него других.
Ямато был явно одним из тех, кто обречен помнить…
Детство. Маленький хрупкий мир. Его мир… Яркое солнце. Небольшая рыбацкая деревушка. Деревянные домики рядами вдоль дороги. Рыбацкие сети, растянутые меж столбиков во дворах, сушатся на солнце. Женщины, хлопочущие по хозяйству, мужчины, спешащие к морю на рыбную ловлю. Босоногие мальчишки, его первые друзья и соперники. Полная беззаботность. Шумные детские игры, первые споры, первые драки и первые примирения. Первая настоящая мальчишеская дружба и клятвы навек. Всегда и везде мальчишки растут и взрослеют одинаково.
Первый авторитет, пример во всём в его жизни – отец. Серьезный, сдержанный, немного замкнутый в себе мужчина. Человек, вся жизнь которого проходила в постоянной заботе о собственной семье день и ночь. Он был очень добрым, терпеливым и умел доставлять радость другим. Больше всего на свете любил свою жену и его – своего единственного сына.
Первое воплощение любви и нежности – мать. Она всегда улыбалась, ласково обнимала, всегда находила, чем угостить, и рассказывала на ночь сказки. Про настоящих героев, смелых и сильных воинов – шиноби из скрытых деревень.
Всё вокруг казалось тогда Ямато совершенно другим. Более светлым и ярким, иным… И даже его имя было другое – Тензо… Имя и воспоминания – всё, что осталось у него от его маленького, по-детски разноцветного мира, дорогих и близких людей и той, теперь уже далекой, как будто прошлой жизни. Никто не предполагал, что всё это может измениться, исчезнуть в один миг…
Из всех детских воспоминаний в память особо отчетливо врезались события одного дня. Именно того злосчастного дня, когда счастье маленького мальчика внезапно закончилось. Это был его шестой день рождения. Как он был рад, когда отец согласился взять его в этот день вместе с собой на рыбалку в море. Они поднялись перед самым рассветом. С непривычки хотелось спать. Тянуло забраться обратно под теплоту одеяла, но Тензо, стараясь не думать об этом, спешил собраться, чтобы не задерживать отца, который, уже одетый, во дворе проверял рыболовные снасти. Мать суетилась вокруг сына. Ее руки заботливо поправляли одежду, приглаживали вечно взъерошенные темно-каштановые волосы мальчика. Тензо недовольно уворачивается: всё же он теперь совсем уже большой, может выходить с отцом в море и помогать содержать семью. Мальчик был страшно горд этими изменениями в собственной жизни и счастлив. А тут с ним, как с малышом.
- Ну, маам, не надо! Ну, я сам!
Мама молчала в ответ: просто улыбалась, глядя на него. Да, совсем уже взрослый мужчина. Отец в нетерпении заглядывает в дом, и Тензо сразу же вырывается из объятий матери, спешит следом за ним. Возбужденный от предстоящей рыбалки, первого по-настоящему серьезного и ответственного дела, он не может идти спокойно, вприпрыжку скачет по дороге за отцом, иногда по-ребячески из какого-то детского убеждения перегоняя его. Отец снисходительно обнимает сына, легонько подталкивает в спину. Скупая улыбка…
- Не вертись под ногами, Тензо. Спокойнее нужно быть. Серьезнее.
Мальчик поднимает на него темные глаза, улыбается во весь рот и вновь бросается скачками вперед по дороге. Как же тут можно быть спокойным, когда он просто дрожит от возбуждения, предвкушая этот первый выход на лодке в море. Он абсолютно счастлив. Тензо знает, что днем, когда они вернутся домой с уловом, его с нетерпением будут ждать друзья. И он, важно держа руки в карманах, сядет во дворе дома в их окружении и с деланной усталостью, копируя поведение старых рыбаков-трудяг, снисходительно и гордо будет отвечать на их детские расспросы… Малы вы еще… куда вам… А в его юных глазах будут плясать огоньки счастья, которые не спрячешь…
Всё именно так и было… И рыбалка, и расспросы, и озорной блеск в глазах. А дальше… Дальше произошло то, что никто, тем более маленький шестилетний мальчишка, предвидеть и ожидать никак не мог. Его радужный счастливый мир рухнул. В один момент. А вместо него пришла тьма…
Черная непроглядная тьма… И боль… Их принес ему с собой тот человек. Человек из его вечных кошмаров. Человек со страшными холодными янтарными глазами, с вертикальными зрачками, как у змеи. Воспоминание об этих глазах не раз порождало такие мучительные сны, от которых, будучи уже взрослым мужчиной, Ямато просыпался среди ночи в холодном поту и, тяжело дыша, пытаясь унять дрожь в теле, лежал без сна до самого рассвета.
Он плохо помнил лицо незнакомца, но эти жуткие змеиные глаза ему уже не забыть никогда. И голос… Хриплый, шипящий, обволакивающий сознание. Глаза и голос – именно они лишили тогда маленького Тензо воли, затягивая в эту темную страшную бездну. Хотелось убежать, спрятаться, прижаться к матери, забиться под одеяло, где было уже совсем не страшно, где пропадали все детские кошмары… И в тоже время… слушать и слушать этот голос, сладкие обещания и следовать за тем, кто их шептал ему. Человек со змеиными глазами забрал его тогда из деревни. Он привел Тензо в какую-то холодную комнату с серыми кирпичными стенами и слабым освещением под потолком. Незнакомец говорил, что скоро даст ему силу, скоро сделает его настоящим героем. Тензо заворожённо слушал, ему так хотелось этого. Он будет героем, неужели?! Вспомнились сказки, которые рассказывала ему перед сном мама. Мама! Я буду героем!
Мальчик послушно позволяет уложить себя на какую-то поверхность, похожую на деревянный топчан, послушно протягивает по просьбе незнакомца руку. Позволяет сделать укол. А после была лишь тьма. И боль…
Тензо лежал практически в абсолютной темноте всё в том же помещении. Тело покрыто холодной липкой испариной. Горячечный бред. Сколько времени он уже там находится, сколько часов, дней, он не знал. Не понимал, почему происходит это и именно с ним. Мальчик уже не чувствовал холода, который царил в помещении. Он с трудом вообще что-либо чувствовал. Боясь закрыть глаза и погрузиться в сплошную тьму боли, Тензо наблюдал за мечущимися по стенам и потолку тенями. Иногда ему казалось, что он начинает забывать свое имя, лица родителей, кто он и откуда. И тогда он начинал вспоминать их, пытаясь удержать в памяти единственно дорогое ему, чтобы не забыть уже никогда. Его слух ловил отдаленные стоны. Был ли он один или нет в этой темноте, он не знал. Но надеялся, что его не бросили, не оставили просто тут умирать. А иногда приходил его мучитель. Именно мучитель – теперь мальчик это понимал окончательно, жаль, что правда открылась ему так поздно. Тензо боялся и одновременно с тоской ждал его. Эти желтые змеиные глаза. Так хотя бы он был точно уверен, что о нем кто-то помнит, кто-то заботится. Хотя заботится ли? Приходя, незнакомец осматривал его тело, веки, прощупывал пульс и, что-то тихо шипя, глядя с усмешкой в глаза мальчика, вновь и вновь вводил ему в кровь какие-то препараты. Начинался новый круг боли, более жестокой, более убивающей, чем ранее.
- Мама! Мамочка…
Слезы медленно катятся по щекам. Тензо, уже не в состоянии контролировать собственное сознание, опять проваливается во тьму.
Лихорадочное состояние сменялось горячкой, а бурный бред – глубоким беспамятством.
Стеклянный взгляд, руки мальчика беспрерывно комкают, сжимают покрывало, на котором он лежит. Тяжелое дыхание, грудной хрип, выгнутая в жуткой болезненной агонии спина. Иногда Тензо пытается подняться, но сил нет – он только извивается и беспрерывно водит руками в воздухе, как будто пытаясь нащупать что-то, ухватить опору и встать. И вновь ему вводят препараты, приступ, немного отступивший, повторяется. Круги ада…
Дыхание стало совсем прерывистым, сердце же, наоборот, бешено колотится в груди, из носа течет кровь, а хрипы и кашель перешли в бурную рвоту. Губы потрескались и также кровоточат, а глаза мальчик уже открыть просто не в силах. Он только лежит и тихо стонет… не в состоянии даже плакать…
Горячка не прекращается. Пот, который прежде просто заливал его, исчез, кожа горячая, сухая. Боль медленно отступает. Теперь с ним только абсолютная и зловещая тишина вокруг. Очень хочется пить и спать. Даже его мучитель больше не приходит к нему. Неужели это конец, и его оставили одного, бросили? Глаза закрываются. Тензо медленно умирает…
Свет… Луч мельком скользнул по его лицу. Чьи-то голоса… Сперва чуть различимые, но явно приближающиеся… И вот уже совсем близко. Тензо приоткрывает воспаленные веки. Лучики света мелькают по потолку. Кто-то все-таки пришел сюда, тени людей мечутся по помещению. Чей-то голос быстро что-то говорит, ничего не разобрать… То и дело звучат резкие возгласы удивления и ужаса.
- Тут все мертвы, Хокаге-сама! Мы опять опоздали, и он убил их всех! Орочимару…
Тяжелый вздох совсем близко. Старческий скрипучий голос отдает приказания. Шаги удаляются… Мальчик вдруг осознает, что эти внезапно появившиеся здесь люди могут сейчас уйти, и он опять останется один на один с тьмой и медленной мучительной смертью. Тензо заплакал от обиды и внезапно захлестнувшего его ужаса безысходности. Он находит в себе силы тихо застонать, пробует поднять руку. Стон больше напоминает хрип, а тело уже просто не подчиняется.
Но ему повезло: его услышали… Шаги возвращаются, свет освещает лицо мальчика, больно резанув по глазам. Чьи-то руки ощупывают лоб, прощупывают пульс…
- Хокаге-сама! Похоже, один еще жив!
Он вновь приоткрывает слезящиеся глаза, пытаясь рассмотреть тех, кто склонился над ним.
Приятное лицо, добрые глаза… И, главное, совсем не змеиные. Тензо успокаивается. Теперь, похоже, он будет жить, он верит, что уж эти-то добрые глаза не оставят его, спасут.
И он вновь увидит солнце... И не будет бояться темноты…
