предыдущая главаЗимой сумерки – почти ночь, тогда ночь – это беспроглядная тьма. Без зимних огней далеких звезд, без непонятно светлого неба.
В коробке, как назло, оставалась пара спичек. Вдруг еще сырые, или порох ни на что не годен?! Естественно, был способ куда проще: воспользоваться огненной техникой. Однако несколько затруднительно не раскрыть себя, когда спасенная следит за каждым действием.
Тоби задумчиво улыбнулся под неизменной маской: она, может, в этот момент сжимает руки и ругает себя, что согласилась последовать за ним, незнакомцем. Не велик был выбор.
Чиркнула спичка по расцарапанной полоске, скудный огонек потух моментально, как опущенный в воду. В кожаных перчатках руки казались неповоротливыми, с толстыми пальцами, для которых схватить спичку из коробка – сложнейшая задача. Уйма возни и неловкости от усилий зажечь огонь. Раздраженный Тоби стянул черные перчатки и со стуком положил их на сухую землю. Сомкнул от обжигающего холода освобожденные ладони, потер друг о друга и потом предпринял очередную попытку развести огонь.
Горы испещрены ущельями и пещерами. Их так много: не один век природа вытачивала, протачивала грунтовыми водами глубины земли. Границы пещеры, их временного укрытия, неясны. Нет никакой надобности и к тому же желания идти их выяснять. Вероятно, те плутают запутанными ходами и развилками, то поднимаются, то отпускаются в скалы. Соединяются с другими пещерами, плетя безвыходный лабиринт…
Тоби поднял голову, помассировал затекшую шею. Потолок напоминает криво склеенные сферы камня без страшных, висящих острием вниз пик.
Гудящий вой снаружи гуляет в сырой темноте, повторяемый эхом. Раз за разом, снова и снова… Шепчет испуганно, неприятно шипит, но не прекращает угрожать. Что если прислушаться? Какие слова можно разобрать? С входа тянуло сухим сквозняком. Сталкиваясь, они вызывали нечто мерзкое, липкое, ползущее по коже, что…
Тоби шумно сглотнул. Не хватает слов, скорее, отвращение к таким местам сформировалась давно – на ментальном уровне.
Сухая и твердая земля местами каменистая. Осколки горной породы не прибавляли тепла. Никаких острых глыб – одни массивные камни. Хорошо, если это не заметенные временем следы обвала! Камень убивает, медленно и незаметно высасывает жизнь. Камень давно противен ему – плечи охватил холод. Мерзкие пещеры! Отвратительные, похожие на каменистый земляной гроб. Тоби ртом втянул затхлый воздух, едва не давясь им.
- Ты в порядке? - осторожно спросила Рин.
Он вздрогнул от избавившего от наваждения голоса и тут же замер, силясь отогнать неясность в мыслях. Он ведь ничего не произносил вслух и не ворчал. Ничем не выдавал тяжелые мысли, а она всё равно заметила. Рин сидела в месте, где холодный воздух бродил меньше. Обняв колени, дыша в свои ладони, чтобы согреться.
- Да, я в порядке, - вдавил из себя Тоби и поспешил отвернуться.
Такими темпами спичечный коробок опустошится минуты за две. Тоби нагнулся к земле, осторожно поднес танцующий на сквозняке огонек к пропитанной ткани. Терпеливо ждал, пока факел загорится. Пламя вспыхнуло, с шипением рвануло вверх. Цвета огня более всего завораживали Тоби: синий, голубой, желтый, резко сгорающий красным. Теплота разрезала лед в воздухе на мелкие куски, доказательство – рваные тени на неровных стенах. Держа факел в одной руке, Тоби поднялся и последовал к сидящей.
- Мы тут не задохнемся от дыма? - осторожность в тоне не скрыть.
- Не волнуйся, - Тоби сам не до конца понял, успокоил ли боязнь задохнуться или находиться рядом с ним. - Тут сквозняк.
- Правда?
- Да. Чувствуешь? - важно поднял указательный палец, махнул вглубь пещеры. - Есть другой вход. Ну, или выход.
- А… ясно, - она сухо улыбнулась и принялась разглядывать места, куда огонь нервно отбрасывал тусклый свет.
Заточенный деревянный конец факела прочно вошел в землю. Подошедший выпрямился, уперев руки в поясницу.
Ноги до сих пор ощущались ватными. Черный плащ похож на темное продолжение собственной тени. Подол шуршал при нервной ходьбе, огонь устало колебался в направлении шагов. Руки перебирали в карманах какую-то мелочь. Сесть и смирно ждать утра или спать не представлялось возможным: всё равно не получится. Он всегда был неусидчивым. С самого детства. Тоби возмущенно фыркнул.
Это… это так глупо! Так безрассудно с ее стороны. Не зная толком дорог, условий в метель или мест возможных укрытий, пересекать горную цепь. Экспромтом! Словно предстоял не опасный путь, а пешая прогулка.
Немыслимо!
О чём она вообще думала? А сейчас преспокойно сидит и молчит, подперев лоб рукой.
Пламя нервничает. Некоторые верят, что оно в силах перенимать волнение и страх окружающих. Пропади всё! Да будь то правдой, огонь давно разорвался бы в клочья! Может, тогда Беда, сваливавшаяся на его голову, перестанет просто сидеть и сохранять невозмутимость? А что если бы не успел вовремя?.. Что тогда?
Тоби схватился за голову, взлохматил без того растрепанные волосы, и наконец остановился на месте.
Она, вспомнив, рылась в своем рюкзаке.
Что если бы опоздал? За опоздания иной раз слишком дорого приходится платить.
Тоби поймал себя на том, что не называет ее по имени даже про себя.
- Ты… - запнулся он. Ладони вспотели, поэтому руки быстро оказались в карманах. - Ты впервые в этих местах? - спросил совсем не то.
Она… Рин встрепенулась и вскинула голову.
- Да, а что?
Таким темпом ничего не стоило вывести импульсивного Тоби из себя.
- Да так, ничего, знаешь, - передразнивая интонацию, выдалась возможность вдоволь поязвить, - в горах зимой совсем не опасно, особенно в бурю. В целом хорошо.
Глубокий вдох, медленный выдох. До чего же отвратный воздух. Частое дыхание не насытит. Стены давят со всех сторон, сжимают в оковы, выдавливая последнее. Скорее, как можно скорее покинуть пещеру. На волю.
- Ну, знаешь! - повысила голос Рин. - Я ведь поблагодарила тебя за спасение. Спасибо тебе большое!
Лица спасителя не видно за глупой маской, которая скрывает неким образом даже глаз. Отверстие такое или толщина маски отбрасывает тень. Не понять, куда именно этот странный Тоби смотрит. Неизвестность вызывала не самое спокойное чувство. Однако воздух похолодел, как от чужого тяжелого взгляда. Рин насторожилась и заглушила желание проверить кобуру на бедре.
- Мне, - рука, проведенная по лбу, выдает сомнения, - нужно было пересечь как можно скорее горную цепь.
Почему она оправдывается перед ним?.. С какой стати?
Он склонил голову набок, точно размышляя, врут ли ему, и примирительно сел. Движениями выдавая дикое двуединство.
- Я думал, в Конохе вас учат не терять голову.
Рин стоило немалых усилий не подскочить на ноги и (о, старая абсурдная привычка!) не принять оборонительную позицию. Не каждый отгадавший неизвестный факт является врагом. Успокоиться удалось не сразу.
Но… как он?
- Эти твои, - Тоби неуклюже поднял руки и описал ими вокруг своих щек, - полоски, линии. Прямоугольные, - язык путался, искажал речь. Огонь всё равно не греет, можно потушить и снять, наконец, приросшую к лицу маску, чтобы задышать в полную грудь. Тоби честно продолжил: - Я узнал, что ты из Скрытого Листа, только по щекам. Делали в некоторых кланах отличительные особенности там… у вас в деревне. Кто одежду с гербом носит, кто на себе обозначения ставит.
Что-то в настойчивости задело. Рин ожесточенно потерла щеку рукой и тряхнула волосами, закрывая упомянутые полоски.
- Вот оно что.
Сверхпроницательность, что не может не злить.
- Я пыталась забыть всё это, но даже тут, - Рин нервно хохотнула, возведя глаза кверху, - эх, тут, в горах, в чужой стране, ты узнал меня как собственность деревни. Никакой индивидуальности и личности, - мелкий камешек, стукнутый ногой, отскочил в сторону.
Только двое остались в деревне. Те, у которых уже другая жизнь, – неприятный осадок этих благородных целей Листа.
Рин признавала, что никогда не была достойным патриотом, таким как… как… Кто же там у них патриот?! В голове уплотнялся туман, и начали плутать мысли.
- Ненавидишь? - невпопад, но очень точно спросив, Тоби выжидающе замер.
Его голос постоянно меняется: со спокойного и обычного на слишком веселый, ненастоящий. Две меняющиеся личности, как движущие память круги на броско-оранжевой маске.
Разговор выходил нелогичным: не те вопросы, другие ответы.
- Ненавижу, - повторилось слово, - похоже на клеймо. Знак забытого, исчезнувшего клана – как собственность страны Огня.
Из-за входа, расположенного выше, мерещилось, что они сидят в норе, точного загнанные звери. Тоби следил за выходом, слушая короткие и недостающие ответы. Рассказанное – как высыпавшееся стекло из детского старого калейдоскопа. Предстоит долго собирать. Хоть бы хватило времени. Только бы.
Без усилий совладав со своим же голосом, весело ободрил:
- Ой, да ладно тебе! Ничего не клеймо. Зато у тебя очень красивая кожа! Прям белоручка! Нет, не так – матовый цвет. Больше всего мне нравятся твои выразительные глаза – Тоби покорён.
Рин нахмурилась.
- Ты сам откуда, раз неплохо осведомлен о кланах Листа?
Тоби поперхнулся и, протестуя, замахал руками. Комплимент незнакомца проигнорировала, как и ожидалось.
- С чего такие провокационные вопросы? Я не враг тебе, честно-честно. Не задавай вопросы, на которые не хочешь услышать правдивые ответы.
- Я ценю правду.
- Это хорошо, - пытался увернуться от ответа собеседник.
- Так откуда ты? И не ври мне.
Впрочем, если рассудить, то не она взялась вести задушевные разговоры. Придется отвечать – правда за правду? Умеет же Рин своими вопросами порой прямо в лоб вводить в ступор. Редкостный недостаток.
- Я не отсюда, я шиноби Скрытой Травы, - внутренне он зажмурился, рассчитывая, что пройдет такой туманный ответ. Но не ложь ведь – самое главное.
Она промолчала, видимо, не найдя много правды.
- Мы с тобой не враги, - сухо буркнула в ответ.
- Я так рад, Рин! Ты даже не представляешь, - Тоби взмахнул руками и похлопал в ладоши. - Как там дела в деревне? - как бы ненароком последовал следующий вопрос.
Она не будет выкладывать всю ситуацию в деревне, слабые или сильные стороны, не назовет даже имени рядовых шиноби. Но и не нужно выведывать внутренние тайны, просто… Он завоет волком, если опять станет беззвучно тихо и Рин не будет говорить.
Тоби попался, сделав неверный, слишком поспешный шаг: Рин несколько раз прищелкнула языком и плавно замахала рукой.
- А вот это было зря.
- Что зря? - затих неугомонный спаситель.
- Красивое героическое спасение, трогательная забота, что маленькая девочка опрометчиво пошла перелазить горы, - речь ее веселящая, подкрепленная такими же танцующими движениями кисти, - всё должно было сблизить нас и вывести на откровенность. И тут… Бум! - сокрушенно цыкнула. - Такой резкий, чудовищно грубый переход к делам скрытой деревни, - Рин вопросительно опустила голову. Тоби заерзал на месте от прямого взгляда. - Что ты хочешь услышать? Какие тайны, за которые мы часто отвечаем головой, узнать?
Тоби гордо вздернул подбородок и упрямо заявил:
- Я тебе не шпион какой-то! Мне просто интересно. Зачем ты так говоришь, ты ведь не параноик, - совсем плаксиво протянул Тоби.
- Я не параноик, хотя, если подумать, и не до того доводила эта мерзкая работа.
- Но Каге делают как лучше для жителей.
- Думаешь, главам деревней прям так важно наше желание? Или ты не знаешь, что такое система шиноби? Нас разлучают с семьями, детей – с родителями, отнимают прямо или косвенно любимых. Каге – это опора и сила, которому мы верны по простоте наивной? Всё бред, показное. Главное, чтоб служили и выполняли порученное. Любовь, дружба, соперничество, героизм или кодекс шиноби – нитки, за них дергает верхушка. И всё, - Рин откинулась и хлопнула себя по коленям. - Подумать только: мы с командой верили в путь ниндзя, которым пичкают детей! Детей, - печальней закончился аргумент.
- Я тебе понимаю, - стих Тоби. Выдержка, закаленная годами разлук, помогла в искушении сжать крепко руку Рин…
- Умирает деревня.
- Как это?! - пропищал он, продолжая шумно удивляться, затараторил: - Ты что-то путаешь! Коноха – самая сильная деревня, ведь так, так? Я был раза два в стране Огня и скажу, что там мирно и хорошо.
Вольный ветер ворвался в пещеру и постарался задуть факел: слабое безвольное пламя податливо качнулось в сторону. Очередной порыв мог запросто сорвать и бросить, растоптав на земле. В пещере от неспокойствия света потемнело. Хороводом, взявшись за руки, носились нервные тени по стенам. Непонятные и страшные – неужели человек может отбрасывать такие?
Как же много болтает Тоби, и она оказалась запертой непогодой вместе с этим болтуном. Вечность не говорил что ли и теперь выплескивает всё, что накопилось? Если не повезет вторично, то вход завалит снегом и он день-другой будет мучить разговорами. Страна Огня – прекрасное место? О да, рай, построенный на слезах и крови. Неугомонно болтающий спаситель по случайности говорит то, о чём не имеет ни капли понятия!
О тех, кто отдал себя ради мира… Болтает, не зная о жертве Обито…
- Хватит! - твердо приказала она.
- Э? - остановился Тоби. Похоже, прервали его на самом кульминационном пике.
- Лист – это не прекрасное место, не для меня во всяком случае, - ветра как и не было, но огонь нервно дрожит от волнения. - Деревня начала умирать с победой в Третьей Великой войне.
- Э?.. - повторил он, почесав затылок.
В полутьме его черные волосы жутко походили на ежика, а маска служила несуразным грузом на колючках ежа. Ужас! Так действует немалая высота и низкое горное давление?
- Как деревня умирает с победой? Что-то Тоби не поймет.
- Ты знаешь, кто такие саннины?
- Конечно! - подпрыгнул на месте Тоби. - Это…
- Так вот, - пришлось напористо перебить. Иначе, уже поняла, он будет опять безостановочно говорить. - Саннины не сумели остановить эту войну. А мой друг детства, мой товарищ смог. Смог, понимаешь? Благодаря его смерти закончился многолетний ужас.
- О! - восхищенно протянул Тоби и по-мальчишески выдал: - Круто. Он – герой! Его имя стопроцентно должно быть известно всему миру.
- Господи… - Рин закрыла лицо руками и покачала головой. - Зачем я тебе это всё говорю… Сеанс по открытию души?
Ей надо освободиться от груза обиды, привычной миру несправедливости, опять рыдать и вспоминать.
Тоби хотел было сказать что-нибудь смешное, но послышавшийся звук сдавленного всхлипа вырвал идею на корню. Желание подойти и обнять. Сильно, чтобы не осталось в памяти боли…
- Его звали Учиха Обито, - Рин резко оторвала руки от лица. Глаза абсолютно сухие. Тоби горестно, совсем неслышно для нее вздохнул и опустил руки.
Зачем она всё это говорит?
- Хм. Никогда не слышал, - с сожалением озвучено незнание.
Не слышал… не слышал – слова с незабытой тоской повторялись в голове. Сотни безымянных героев и один – самый достойный. И имя не помнят люди, не хранит история. А Обито всегда желал славы и признания больше, чем Какаши, получивший эту ненужную ему славу сполна. Обито умер, а мечта стать известным героем погасла с хозяином.
По лбу Рин текут неприветливые капли осеннего дождя. Недовольная осень – первая без него. Дрожащих губ капли не побоятся коснуться, попадут в рот, если Рин посмеет поцеловать высеченное имя на безразличном мемориальном камне.
- Рин, встань, пожалуйста, - заботится Какаши.
Она ведь оплакивает Обито на продрогших коленях; ноги давно промокли и озноб привычен.
Палец обводит каждую выбитую букву.
- Я не могу, Какаши. Я… я уже не знаю, как дальше буду без него жить, - руки падают на колени. На каких силах держится тело? Если не мемориал, к которому прислонена лбом, Рин упадет.
- Вставай, - поднимает настойчиво, властно за плечи, - Обито не хотел бы видеть тебя такой, - так говорит, думая, что слова помогут?
- Обито мертв! И теперь даже я не знаю, чего он хотел бы.
Его не стало и, самая малость, светлая мечта не продолжила жить за него. И Тоби, печально качающий головой, тоже не слышал об Учихе Обито.
Рин с досадой сжала пальцы, что не ускользнуло от чужого внимательного взгляда.
- Ну ладно, ладно, принцесса, не злись, - он молниеносно поднял руки и выставил вперед, усиленно замахал, - Тоби не хотел обидеть тебя и твоего друга, Тоби просто никогда не слышал об Учихе Обито, только о клане Учиха, но не об Обито. Что, конечно, не делает твоего друга-героя менее героичным из-за того, что Тоби не в курсе. Я ведь не всех на свете знаю! И! - от торопливости скоро не стало хватать воздуха. Задержал дыхание и выпятил грудь на выдохе, шумно спросил: - А как звали второго вашего с Обито товарища, ну, или третьего, как правильно сказать?
Впервые отличавшейся миролюбием Рин хотелось стукнуть спасителя чем-нибудь тяжелым. Посидеть в тишине, а лучше уснуть в этой самой тишине.
Назвать имя второго товарища? Наверное, у многих куноичи, как и у нее, мало подруг из-за отсутствия времени. Общаться выдавалось с теми, кого чаще видишь: на тренировочных полигонах, на миссиях, в мирные редкие моменты – с товарищами.
Ничего секретного не раскроется, если назвать имя, гремящее во многих странах?
- Его зовут Хатаке Какаши.
- Ого!!! Ничего себе! - закричал Тоби, схватившись за сердце. - Вот о нем даже Тоби слышал. Его еще прозвали Копирующим ниндзя. Повезло же тебе, Рин, с товарищем таким знаменитым.
