Неправда, друг не умирает,
Лишь рядом быть перестает.
Константин Симонов
- Камень, ножницы, бумага… камень… ножницы… бумага… - девушка, размеренно покачиваясь, отрешенно смотрела в потолок и улыбалась.
Совсем как тогда, в далеком детстве. Она любила улыбаться, любила, когда улыбаются ей в ответ. Как же давно все это было! Но, кажется, что совсем недавно она смотрела в веселые голубые глаза.
- Камень, ножницы, бумага… точно, бумага! - розоволосая тихо засмеялась, трясущимися руками прикрывая рот.
Да, Наруто был «бумагой» в её странной фантазии. Гибкий по своей натуре, Удзумаки частенько подстраивался под своих друзей. Он никого никогда не обижал, никого не унижал и не цеплял за «живое». Её голубоглазое Солнышко. Её маленький глупенький Наруто - такой светлый и добрый. Другое дело – Саске…
Дурной характер красивого мальчика всегда играл ему «на руку». Уже в классе седьмом у него была толпа поклонниц, готовых перегрызть друг другу глотки только за один его взгляд. Но он подпустил к себе только одну девочку, только Харуно Сакуру. С ней рядом он мог быть настоящим, насколько, конечно, это было возможным. Она была всегда, как ей казалось, влюблена в его холодную самодостаточность.
- Камень… ножницы… бумага… камень, ты мой камень, Саске… - девушка резко оглянулась по сторонам и вжала голову в плечи.
Кто-то есть в её квартире. Кто-то совсем незнакомый и страшный.
Они пришли отомстить ей. Пришли отомстить ей за то, что она разрушила мир, в котором друзья были живы. Ни Саске, ни Наруто больше никогда не будут рядом, не обнимут, не прижмут к себе. Больше никогда она не сыграет с ними в «камень, ножницы, бумага».
Вместо друзей к ней приходят Они. Сакура не понимала, кто такие – Они: Тени, Призраки или Души. Но розоволосая знала, что она будет мучиться, будет прятаться от Бестелесных в шкаф. Они пришли за ней, принося уже осточертевшие воспоминания о тех, кого уже не вернуть.
За год до этого.
- Сакура-чан! – молодой голубоглазый парень весело улыбался девушке, состроив милую «моську». - Сакура-чан, а где Саске?
Розоволосая приветливо потрепала светлые вихры, удивляясь тому, что настолько рада видеть эти хитрые глаза. Он – её опора и поддержка, надежность и уверенность в завтрашнем дне. Хотя порой так и хочется отвесить Удзумаки подзатыльник.
- Наруто, ты ни дня не можешь прожить без того, чтобы не соревноваться с Саске! Сколько можно, а? – она, как всегда, права, права во всем, кроме одного: совсем Сакура не знала, что с некоторых пор причин для соревнований у Наруто стало больше.
Да и как их могло не стать больше, если эта улыбка, если эти легкие взмахи рук стали для него необходимыми, как воздух? Неужели она совсем не замечает, как он «светится», едва заметив розовые волосы, собранные в хвостик?
Но она не замечала, окрыленная радостью от того, что Учиха, наконец, приблизил её к себе, позволяя наслаждаться каждым моментом такой желанной нежности.
Она ему призналась в своих чувствах, призналась в том, что не давало покоя уже не один год. Каждое случайное касание Саске заставляло её мучиться и бояться возможного отказа. Но он не отказал, он позволил ей быть с ним.
А Наруто… а, что Наруто? Удзумаки совсем не осознавал, что Учиха и Харуно уже больше, чем просто друзья. Он был слеп, как, впрочем, каждый влюбленный человек.
- Привет, Удзумаки, – Саске подошел, как всегда, бесшумно, словно подслушивал их с Наруто разговор. – Сакура, ты почему шатаешься по улицам одна? Разве было сложно дождаться, когда я приду с работы?
Девушка смущенно опустила глаза. Она рядом с ним чувствовала себя ребенком, который все время делает что-то не так – не так, как хотят взрослые.
- Прости, я не хотела, чтобы ты волновался…
Учиха лишь недовольно повел плечом, сделав вид, что волнения даже не появлялись в его сердце. Он просто не мог позволить человеку, находящемуся рядом с ним, почувствовать то, что он тоже может переживать и бояться.
- Я не волновался. Просто своими выходками ты меня утомляешь, - Саске прекрасно знал, что подобные слова заденут не только Сакуру, но и Наруто.
В отличие от Харуно, брюнет заметил, что Удзумаки проявляет к его девушке отнюдь не дружественный интерес. А подтрунить над другом ему было только в радость.
- Привет, Сас… - Наруто осекся, осознав, что только что сказал его друг, но, собравшись с силами, продолжил: - Как дела?
Такой обычный для него вопрос прозвучал совсем непривычно: не было приветливой улыбки, не было сильного «хлопка» по плечу, а уголки губ, впервые за все время их общения опустились, стирая такую счастливую улыбку.
Сакура удивленно посмотрела на погрустневшего Удзумаки. Сомнение затаилось у неё в душе, сомнение оттого, что их многолетняя дружба, их связь, пронизанная прочными нитями, как-то неуловимо истончилась. Девушка не хотела этого. Она, если честно, даже не понимала, почему в черных глазах Саске зажглись искорки борьбы. За что им было бороться с Наруто? Да… порой не замечаешь самого очевидного или же просто не хочешь замечать.
Блондин, сославшись на то, что у него неотложные дела, поспешил ретироваться. Не мог он сейчас смотреть в глаза друзьям, не мог позволить себе разбить такое хрупкое счастье.
- Давайте, как всегда, - руки молодых людей «сошлись» в нехитрой борьбе, - камень, ножницы, бумага!
Саске, Сакура и Наруто ещё с раннего детства любили эту игру. Неизвестно, почему, но она им безумно нравилась. Спустя какое-то время, игра стала заменять им прощание.
- Сакура-чан, у тебя – ножницы. У Саске – камень, а у меня – бумага.
Он просто развернулся и ушел, опустив голову. Это был последний раз, когда она видела его живым.
- Это ты виновата! Если бы ты не строила из себя обиженную дуру, Наруто был бы жив! – Саске был в бешенстве.
Рвал и метал, не найдя лучшего выхода, чем сорваться на Сакуре, тихо роняющей слезы в ладони.
- Если бы ответила на мой звонок, Наруто смогли бы спасти!
Сакура не знала, что ответить на все эти обвинения. Да, и не хотелось ничего отвечать. Она мучила себя, терзала и ненавидела за то, что не смогла помочь своему голубоглазому Солнышку. Всего-то и надо было, что поднять трубку, съездить в больницу и сдать кровь.
Но она и вправду обиделась, обиделась на то, что Саске впервые поднял на неё руку. Впервые оттолкнул от себя. Впервые сделал настолько больно, что она не стерпела. Она ушла. Она и только она виновата в смерти Наруто.
- Знаешь, ты почти всегда выбирала «ножницы», а Удзумаки – «бумагу». Ты «перерезала» его жизнь, ты «перерезала» нашу дружбу. – Учиха хотел сделать Сакуре как можно больнее - так, чтобы она почувствовала то, что чувствует сейчас он, потерявший единственного друга.
А девушка только сильнее заплакала, прижимая мокрые от слез пальцы к покусанным губам. Виновата. Убила. Не смогла спасти свое Солнышко.
Сакура, очнувшись от кошмара, закричала. Закричала так, что будто бы она не человек, а волк, которого терзали клыки собственной стаи. Они нашли её. Они пытают, безжалостно водя по закоулкам памяти. Они рядом. Дышат в затылок, замораживая всё внутри неё.
- Уйдите! Прошу, уйдите! – розоволосая согнулась, закрывая голову руками; ей страшно, она больше не хочет вспоминать. – Я не хочу! Уйдите! Прошу…
Но Они не слушали её, смеясь и перешептываясь. От сквозняка резко распахнулось окно, задевшее коробку с канцелярскими принадлежностями. Из неё выпали только ножницы и клочок бумаги.
- Нет! Пожалуйста! Наруто, отгони Их! Наруто! – ползком, прижимаясь к холодному полу всем телом, девушка забралась в самый дальний угол шкафа, не желая видеть валяющиеся предметы, которые словно смотрели на неё с немым укором.
Но никто не отогнал Их. Наруто не пришел. Она сидела и раскачивалась, судорожно дергая себя за отросшие почти по пояс волосы. Может, Саске ей поможет? Может, Учиха сможет защитить её от Них?
Но нет: она оступилась и здесь. Сакура не смогла жить с человеком, который постоянно срывает на ней свою злость, свою ненависть и боль. Она не могла терпеть, когда, напившись, Учиха предлагал ей сыграть в «камень, ножницы, бумага».
Она повторила свою ошибку – снова ушла, оставив дорогого ей человека одного в своей глухой ненависти ко всему миру. Она ушла и только через три дня узнала, что Учиха умер, лежа на собственной кровати, от внезапной остановки сердца.
Тогда её жизнь закончилась. Тогда к ней стали приходить Бестелесные. Каждый день, каждую ночь она мечтала о забвении, о том, чтобы забыться и умереть. Но Они не давали ей этого сделать, только смеялись и перешептывались, ходили по дому, заглядывали в шкаф, где она пряталась.
Сакура видела, как полупрозрачные руки проходили сквозь деревянную дверцу, она слышала, как Бестелесные окружали её, загоняли в самый темный угол и протягивали к её лицу длинные кривые пальцы. Они пытались залезть ей в голову, опять вызвать воспоминания.
- НЕТ! – девушка отгоняла и отталкивала от себя их руки, отталкивала, но они снова тянулись и шевелили пальцами. – Камень. Ножницы. Бумага. Камень… ножницы… бумага. Камень. Ты камень на моей шее, Саске.
Руки непроизвольно гладили тонкую шею, а голова дергалась из стороны в сторону. Она – сумасшедшая, лишенная разума и воли. Бедная-бедная Сакура! Она до сих пор надеется, что нить, связавшая её с любимыми, ещё цела.
Открытые в слепом ужасе глаза и губы, повторяющие их имена, девушка захлебывалась слезами, пытаясь прекратить эти муки. Она кричала и звала на помощь, но не слышала ни звука. Казалось, Бестелесные отняли у неё все, включая голос.
Убежать. Спастись. Вырваться из Их цепкой хватки. Но руки и ноги проваливаются в пол, словно в трясину. Её засасывает в паркет. А вокруг кружат Они и шепчут голосами друзей, издеваясь над больным мозгом.
Девушка уже не различала реальность и бред. Её поглотила Тень, таившаяся в душе все эти годы. Свет, делающий больно, заставляющий кожу лопаться, кровоточить и гнить заживо. Свет, исходивший отовсюду. Некуда спрятаться, разве что…
Психоз толкал её к «спасительному» выходу - туда, где света не было, - к открытому настежь окну. Она не видела почти черный от дождя асфальт. Она видела и слышала только одно:
- Сакура-чан! Сакура-чан! – Наруто, такой как прежде.
Все та же улыбка, все тот же хитрый прищур голубых глаз.
Она не верила. Нет. Она не хотела верить в то, что видит свое Солнышко.
- Сакура, я скучал, - мягкий и бархатистый голос Учихи окутал её сознание, - мы ждали тебя.
Он прижался к её спине и поцеловал в затылок.
- Саске… Наруто…
Перед тем, как уйти, взявшись за руки, Сакура успела заметить, что на её запястье висит тоненькая ленточка, которая связывает её с друзьями. Она не «ножницы». Она не разрезала эту ниточку, не потеряла её из виду, даже в шизофреническом бреду она верила, что когда-нибудь увидит их снова.
- Камень, ножницы, бумага… - это последние слова, слетевшие с губ такой ещё юной девушки, сделавшей шаг навстречу Успокоению.
