Молодая девушка, успевшая уже стать матерью, направилась к двери, за которой был выход не только на улицу, но и из этой жизни, превратившейся в её персональный ад.
Никаких вещей не было собрано, она уходила ни с чем. Хотя нет, кое-что, она с собой взяла - разбитое сердце, растоптанные надежды, убитое материнское счастье. Вот это тот маленький список, который был у неё в душе.
Правильно ли она поступает, что не решилась сказать ему в лицо, а лишь черкнула пару строчек на бумаге, уже давно не острым пером? Она не знала. Да кто знал? Всё равно, одни будут осуждать её, другие поймут, третьи пожалеют, а четвёртые останутся равнодушными. Её материнское сердце рвалось на части, она не могла оставить ребенка, но разум говорил, что это не её ребенок и никогда ей не принадлежал. Он сын своего отца.
Она остановилась. Сакура не могла уйти, не увидев свое дитя в последний раз. Она развернулась и направилась в детскую, где спал он - её сын. Такое милое дитя, такие ангельские черты лица – идеал во всех пониманиях этого слова. Она не сдержала себя и прикоснулась губами ко лбу спящего ребенка. Тот нахмурился и отдернул голову.
Горькая улыбка коснулась губ Сакуры.
«Ты такой же, как и отец. У тебя такое же шелковое сердце, за которое не могут цепляться эмоции, оно слишком гладкое и холодное. Как жаль, что ты унаследовал именно эту черту его характера. А ведь я тебя люблю сынок. Очень люблю, но тебе любовь не нужна. Ты просто позволяешь любить себя, но никогда не сможешь любить в ответ. Прощай мой малыш…»
Комок боли подступил к её горлу, слёзы навернулись на глаза. Сакура поправила одеяло, которое успело сползти и оголить его плечи, и нежно провела рукой по его чёрным как смоль волосам. И опять направилась к выходу.
Остановившись у порога, она поднесла маленькое письмо к лицу и еще раз прочитала.
«Прощай. Я ухожу. Мне нет места не в твоём доме, не в твоём сердце. За сына можешь и не переживать, он даже и не спросит, куда я делась. Он никогда не был моим сыном. Он был твоим и только твоим. Можешь гордиться им, ведь он сын своего отца. Он - это твоя маленькая копия. Не надо искать меня и делать вид, что беспокоишься, потому что так надо. Я всё понимаю и серчать не буду. Просто забудь меня. У тебя было две цели. Первая месть и ты её осуществил, вторая возродить свой клан и ты тоже её осуществил. Я не виню тебя ни в чем. Я сама ввела себя в заблуждение».
- Всё, теперь можно идти, – тихим шёпотом произнесла Харуно, а теперь уже Учиха. Камень в душе становился всё больше и тянул на пол. Ноги не хотели идти, но надо, надо идти. Пусть сердце кричит, что надо остаться и поить себя надеждами, что Учихи изменяться и будут любить её, но разум уже давно осознал, что этого не будет. Дрожащая рука положила письмо на тумбочку возле двери.
Прохладный ветерок подул с улицы. Ледяными волнами окутал её лицо. Теперь осталось сделать шаг, один лишь шаг за порог – самый тяжелый шаг, а дальше будет легче. Главное не останавливаться.
- Сакура, ты куда собираешься? – ледяной голос послышался за её спиной.
Нет, только не это, почему все так усложняется? Почему?
- Я ухожу Саске, – произнесла, наверное, уже Харуно.
- Куда? И во сколько вернешься? – ни одна эмоция не читалась в его интонации. Голос, не похожий на человеческий, такой равнодушный и неживой.
- Я не вернусь, Саске. Я ухожу насовсем. Понимаешь? – Сакура уже не сдерживала своих слёз, но ей удалось выдержать интонацию, а благодаря тому, что она стояла к нему спиной, не было видно, что она плачет.
- Понимаю. Я не буду тебя удерживать. Хочешь, уходи. Но только знай что…
- Молчи, Саске, молчи. Не говори этого, не лги хоть сейчас, что любишь меня. Ты думаешь, я не чувствовала, что это ложь? – Сакура сделала шаг за порог. – Я чувствовала это, но моё сердце верило в сказку. В сказку, где тепло моей любви сможет отогреть твой лёд. Но время шло, и я понимала, насколько наивна я была, насколько глупа я была. Потом у меня опять появилась надежда – сын. Я отдавала всю свою любовь ему. Я хотела найти утешение в нём. Хотела, почувствовать, если не твою любовь, то его. Он так был похож на тебя, слишком похож. Вы оказались похожи не только внешне, но и ваши сердца тоже похожи – оба шёлковые. Я же вижу, как он тянется к тебе, как подобное к подобному. Я вижу, что он не уважает меня за мою слабость. Вы оба помешаны на силе. Прости меня за слабость, Саске. Прости за любовь. Прости за верность и преданность. Прости за тепло, которым я хотела тебя отравить.
Настала пауза. Тишина давила на уши.
- Прощаю. Ты можешь приходить к нам, когда захочешь, - сказал Учиха и облокотился на стену спиной. Он думал, что Сакура не сможет уйти. Он бы руку дал на отсечение. Он видел, как дрожат её плечи и как нерешительно она делает еще один шаг. Но он ошибался. Харуно повернулась к нему лицом, посмотрела в глаза и улыбнулась.
- Помнишь, когда-то, уходя из Конохи, ты сказал мне «Спасибо»? – задала вопрос девушка.
Саске молча кивнул. Он не понимал, к чему клонит Сакура.
- Саске, спасибо… - Харуно развернулась и, уже, уверенным шагом продолжила свой путь.
Что-то дрогнуло у Саске внутри, а зрачки в глазах на секунду расширились, но он так и не смог понять, что это было. За шёлковое сердце эмоции не цепляются.
Между тем, Сакура продолжала идти. Осознание сделанного, начинало приходить только сейчас. Ноги сами просят повернуть обратно и бежать, не так к Саске, как к ребенку, к её малышу. Ведь материнское сердце никогда не сможет разлюбить своё дитя. Как наркоман, она была зависима от своей слепой любви к Учихам. А теперь у неё отобрали наркотик и тело оковывают судороги болезненной ломки.
Харуно не видела, где она идет и куда она идет.
«Куда идти. Мне нужна поддержка, человек, который поможет преодолеть эту зависимость и, не будет осуждать. Цунаде. Да я пойду именно к ней».
Светловолосый парень с глубокими голубыми глазами сидел в Ичираку-рамен. Когда он шёл сюда, его просто убивал сильный голод. Но теперь, он сидел перед тарелкой и не мог даже смотреть на эту лапшу. Он чувствовал, что, что-то плохое происходит с его близким человеком. Это чувство всегда возникало в нём, когда Сакуре угрожала опасность.
- Сакура! – успел выкрикнуть парень, перед тем, как выбежать из кафе со скоростью молнии.
Парень не знал куда бежит. Он просто бежал, чувство волнения в нем нарастало с каждой секундой.
- Сакура! – громкий голос отозвался впереди, заставив ее остановиться и посмотреть на источник звука.
Это был Наруто. Запыхавшийся и глубоко дышащий, он стоял в пяти метрах от неё.
«Что с тобой, Сакура? Ты похожа на смерть. Бледная. Тушь потекла. Ты плачешь? Что, Саске обидел тебя? Хоть он и мой друг, но я ему этого не прощу! Ну, попадись ты мне, Саске…» - в своих мыслях Наруто уже четвертовал Учиху и разбросал его кусочки по окраинам Конохи. Но того, что произошло дальше, он не ожидал.
Харуно бросилась к его ногам и обняла его за колени. Парень остолбенел.
- Прости меня, Наруто, прости. Я дура. Я не понимала, какую боль причиняю тебе, не отвечая на твои чувства. Я честно, честно этого не понимала. Прости меня… - её крик перешел на всхлипывания и громкое икание. – Теперь я понимаю… Прости меня.
- Сакура-чан... - это единственное, что смог он выдавить из себя.
«Какая я низкая. Я не достойна твоего прощения Наруто. Я наверное тебе омерзительна и противна. И ты имеешь полное право ненавидеть меня», - прикосновение, мужской руки к её плечу, заставило остановиться вихрь мыслей в её голове. Наруто взял её за плечи и поднял с колен. Он смотрел на неё, как будто видел впервые в своей жизни и, ничего не говоря, просто обнял Сакуру. Обнял так крепко, насколько был способен.
Теперь пришла очередь Харуно побыть в шоке. Слёзы на время прекратили бежать. К ней пришло осознание того, как сильно человек может ввести себя в самообман. Бежать за синей птицей, спотыкаться, падать и опять бежать, но это лишь самообман. Так и она бежала за Саске, пыталась быть на его уровне, обманывала себя надеждой и в итоге - она упала и ударилась. Она нанесла себе смертельную рану, совершила непростительную ошибку. Она приняла простую фантазию за синюю птицу и была наказана. Теперь она понимала, что её синей птицей был Наруто.
Счастье не требует жертв, но, к сожалению она слишком поздно это поняла. Раны глубоки и кровоточат. Слёзы и боль опять нахлынули на нее новой волной. И теперь уже и она обнимала Наруто, так крепко, как только позволяли ей оставшиеся силы. Они стояли, обнявшись, два очень близких и дорогих друг другу человека. Люди проходили мимо. Одни осуждали их, другие понимали, третьи жалели, а четвертые оставались равнодушными.
И только Цунаде, наблюдавшая из окна своего кабинета, за происходящим на улице понимала: «Даже самые смертельные раны, заживают, если рядом есть человек, который умеет их лечить».