Саюри лежала на земле, боясь пошевелиться и раскинув обе руки. Небо постепенно превращалось из сине-голубого в багряно-красное, переливаясь оттенками крови. Глаза девочки остановились на одной точке-звезде, которая, как казалось, показалась слишком рано. Ей не хотелось вставать, она лежала, не обращая внимания ни на падающие рядом тела противников, ни на отчаянно борющуюся мать, ни даже на запекшуюся кровь на ее лице. Время словно остановилось.
Девочка огромными усилиями повернула голову вправо, словно убегая взглядом от борющихся матери и деда, и разглядела нечто багрово-черноватое, движущееся равномерно.
- Что это? - удивилась девочка и потянула руку к крохотному, еще движущемуся комочку.
Это было сердце. Настоящее, живое, человеческое. Саюри прикоснулась к нему и почувствовала, как что-то обрывается там, внутри. Девочка привстала и принялась рассматривать теплый комочек. Он умещался на ее ладошке и пульсировал. Ничего подобного раньше Саюри не видела. Девочка протянула ладошку с комочком к лежащему рядом шиноби Суны, обездвиженному и пребывающему в агонии.
- Что это такое? - спросила она наивно, все дальше отходя от матери и деда.
- Это… сердце… - сказал ниндзя Суны и, закатив глаза, уронил голову.
Девочка подошла ближе и начала тормошить воина, который почему-то больше ей не отвечал. Она приподняла его голову и, увидев стеклянные глаза, резко попятилась от шиноби. Девочка резко дышала и испуганно озиралась по сторонам.
- Саюри, беги, слышишь!!! Беги! Он предал…
Раздался крик и звук упавшего тела. Голос матери, словно вытолкнул девочку из ступора, и она, сжав сильнее сердце, побежала вперед, не видя ничего перед собой.
- Саю, стой! Стой! - слышались крики деда, уже почти нагнавшего малышку. - Ты все равно не убежишь!
Старик резко схватил бегущую Саюри за руку и вытянул ее к себе. Саюри готова была расплакаться и вся сжалась под взглядом холодных серых глаз деда, смотрящих не на нее, а куда-то глубже, в закоулки души. Старик скривился в презрении, услышав тихий всхлип девочки. Он поднес руку к ее животу и, перехватив ее посередине начал сжимать ребра. Дикая боль пронеслась по телу девочки, и она закричала, вкладывая в крик все: боль, ненависть и даже ужас.
- Ты не нашей стаи, Саюри. Ты такая же жалкая, как твоя мать.
Старик понес слабо сопротивляющегося ребенка ближе к дому. Его шаги отдавались в сердце и голове девочки. Они словно отсчитывали минуты, которые ей осталось жить. Девочка тихо всхлипывала, вися на руке у деда, все еще сжимая комочек, который стал биться медленнее и постепенно становился черным от грязи. В какой-то момент, не удержавшись, девочка выронила его из рук, вместе с амулетом, который уже висел на ниточке, рядом с прочими бусинками. Старик, заметив это, отбросил Саюри в ближайшее дерево, и, нисколько не заботясь о состоянии внучки, поднял амулет.
- Как ты смеешь носить это, дьявольское отродье?! – в ту же секунду девочка ощутила, как сквозь ее ноги прошла жесткая и грубая ладонь деда, парализуя мышцу и ломая кость. Боль белоснежной пеленой застелила сознание девочки. Она громко вскрикнула и потянулась к ноге, чтоб вправить кость, но тут же убрала руку, получая сильный удар тростью.
- Хатори, что ты делаешь!?
Девочка приоткрыла глаза и увидела мастера Сейю, одного из лучших шиноби Кири. Его силуэт обрамлялся горящим огнем, который съедал изнутри их бывший дом, в котором когда-то Сейю часто обедал, и обещал Ами, матери Саюри, что научит девочку защищать клан. Тогда мастер сидел на диване и смеялся над тем, как маленькая Саюри играла с мечом, который превосходил ее по росту.
«Саюри, а из тебя выйдет отличный мечник, - сказал Сейю, глядя на не удержавшуюся на ногах и упавшую на пол Саюри».
Девочка улыбнулась нахлынувшим воспоминаниям и нетерпеливо стерла слезы с лица, стесняясь мастера. Сейю в один миг настиг Хатори и, достав меч из ножен, атаковал ее деда в область печени. Хатори с невероятной прытью для его возраста увернулся и пронзил плечо мастера.
- Сейю, неужели ты думаешь меня победить? - холодный голос деда подействовал отрезвляюще на Саюри, которая попыталась встать и с криком наступила на сломанную ногу. Она подбежала к мастеру и попыталась ударить деда со спины. Жесткий и прямой, отточенный многолетними тренировками удар ноги оттолкнул девочку к противоположному дереву. Больно ударившись спиной, девочка всхлипнула и задохнулась в беззвучном крике.
Хатори тем временем пронзил рукой желудок Сейю и, наклонившись над припавшим на колено врагом, смеялся ему в лицо. Казалось, его радовало все, происходящее здесь: убитый сын и невестка, соклановцы, горящие в доме, испуганная и почти убитая внучка и склонившийся, глотающий кровь Сейю, бывший друг. Изо рта Сейю каплями начала падать кровь. Она медленно падала на землю размеренными каплями и отражала отблески огня. Дед провернул руку и, держа одной рукой Сейю, вытащил желудок мастера. Саюри зажмурилась.
- Дедушка! - только и успела крикнуть она. Ее просьба потонула в крике Сейю, но на короткое мгновение отвлекла деда.
- Заткнись, дармоедка! - старика сильно взбесили ее слова, и он, обернувшись и не вынимая руки из мастера, шагнул к ней.
Раздался хруст и в одно короткое мгновение глазам Саюри предстал дед, с проткнутым сердцем, из которого тоненькой струйкой сбегала на землю черная кровь. Лезвие меча окрасилось в темно-алый цвет. И Хатори, некогда великий и гордый, на которого пыталась равняться Саюри, безвольно повис на мече Сейю.
- Беги, Саюри. Беги! - последние слова сорвались с губ мастера, и Сейю упал, чтобы уже не встать никогда.
Две слезинки бегло скатились по щеке девочки, и тишину леса пронзил горький плач неимоверной потери дорогого человека. То плакала девочка с тремя косичками и серыми, как грозовые тучи, глазами, зовущаяся Саюри Окугава – единственная наследница клана Окугава, проживающего в Кири, о своем названном мастере Сейю, смахивающая на бегу быстрые и душащие слезы, и бегущая с места его смерти в никуда…
- Я сохраню память о Вас, Сейю-сенсей…
