…Свирепые лучи солнца, способные, как казалось, сжечь дотла, медленно, но ощутимо облизывали её воспалённую кожу… Больно… Ни одно движение сейчас не давалось безболезненно, словно она медленно трескается, покрываясь всё новыми и новыми увечьями, словно из каждой из этих трещинок шёл густой пахучий пар, и медленно стекала обжигающая жидкость. Душно… как же сильно сейчас хотелось раздеться, сбросив с себя отяжелевшие и пропахшие потом лохмотья… Нельзя! Сейчас это хоть как-то защищало её от того, чтобы не начать гореть напрямую… Сколько ещё ей предстояло провести в этом аду?.. В аду, где она, должно быть, была рождена…
Она медленно открыла глаза, чувствуя всю тяжесть своих век…
Небольшой участочек земли, до боли знакомый образом, запавшим глубоко в памяти, был выполнен в стиле пустыни. Кристально-чистое лишённое облаков небо с одиноко парящим на нём ослепляющим шаром, желтый песок под ногами, раскалённым настолько, чтобы жечь ступни ног даже через толстую подошву старых ботинок и мгла… Стены из плотного чёрного дыма окружали девушку с трёх сторон. Неестественная темнота говорящая, что за её приделами нет места ничему живому. А значило это лишь то, что путь может лежать только в одном направлении.
Девушка медленно встала на ноги и, прищурив глаза от нестерпимого света, устремила свой взор в сторону Врат. Огромные, вздымающиеся до самого неба, пудовые медные врата, не отбрасывающие тени. Она уже давно знала, что этот путь – её единственное спасение из этого места, но знала она и то, что по ту сторону врат её поджидало кое-что ещё…
«Помни, - тихий размеренный голос всё никак не желал выходить из головы, - за этой преградой сейчас живёт то, сто тебе предстоит назвать кошмаром. Эти врата – путь к свободе, которой тебе так хотелось, но знай: настоящее их назначение, отгородить тебя от НЕЁ… ведь пока ты здесь – мы контролируем ситуацию…»
- Я устала… - тихо прошептала Мизу. – Неужели я должна оставаться здесь, чтобы сохранить себя…
«Нет… - слова из памяти вновь вспыхнули в голове. – Однажды этот барьер рухнет… нужно, чтобы он рухнул… а до тех пор – готовься…»
- Барьер… - она бросила небрежный взгляд на обгоревшую почти до костей правую ладонь. – Сути не меняет… Это солнце всё равно слишком сильно нагрело метал. Я просто сгорю, если ещё раз прикоснусь к вратам… Эй! – неожиданно прокричала она вратам. – Кто бы ты ни был, знай: я выберусь отсюда и окончательно тебя сокрушу! Слышишь меня?
Девушка быстро слизнула крупную каплю пота, стекающую по её щеке, единственный источник влаги в этом богом забытом месте…
Вспышка!
Девушка вздрогнула и проснулась…
Жарко… Это поганое ощущение никуда не испарилось. Но хотя бы можно было дышать нормальным воздухом, а не кипячёным угаром…
- И снова этот сон… - тупо повторила она самой себе, свесив на пол растянутый рукав выцветшей ночной рубашки. – Что же это такое?
Несколько крупных мух как ни в чём не бывало, лениво ползали по потолку, то и дело отклеиваясь от него, чтобы пару-тройку раз облететь комнату с томным жужжанием. Они словно чувствовали, что могут себе это позволить, так как никто за ними не погонится…
***
Она уверенно шла по натёртому до почти зеркального блеска полу. В своей привычной одежде девушка чувствовала себя намного уверенней. Ни тебе катастрофически длинных каблуков, ни катастрофически коротких юбок. Обычное дешёвое кимоно, добытое с одной из деревенских ярмарок и пара босоножек, которые в деревне носили чуть ли не все подряд. Всё на размер-другой больше. Легко, не сковывает движений, не привлекает к себе нежелательных взглядов, что может быть лучше?
В лицо приятно ударил лёгкий ветерок. Похоже, тучи всё-таки решили расступиться, хотя и ненадолго.
- Уже собралась, да? – окликнул девушку скрипучий голос. Ангелина невольно повернула голову.
То, что она в первый миг приняла за радужную стену из разноцветных блоков, на деле оказалось обычный деревянным забором на котором плотно друг к другу болтались вывешенные для «порки» ковры. Низенькая женщина с огромной выбивалкой наперевес весело махала беловолосой рукой.
- Охайо, Матушка-сан! – пропела Ангелина, разглядывая хозяйку кабаре. Полненькая, добродушная, ехидная и жутко довольная собой – лучше и не опишешь.
- Ишь вырядилась, вертихвостка ты моя… - Торуя деловито поправила толстые стёкла старых очков. – ну так на сколько ты нас покидаешь?
- Аммм… - девушка подняла на мгновенье глаза к небу, словно советуясь с собственным незримым нимбом, а затем ,наконец, сказала: - Мне только девочек своих повидать… К полднику, думаю, вернусь… оставьте мне немножко небесных креветочек, если не тяжело. Такие лёгкие, да… - горничная задумчиво облизнулась, уставившись на прожжённую дыру в одном из многострадальных ковров.
- Всего-то? – старушка удивлённо почесала затылок. – У тебя отгулов на полгода накопилось. Ты уже чуть ли не на казарменное положение перевелась. Нельзя так, девочка моя!
- Да всё в порядке. – улыбнулась девушка, делая глубокий вдох ,наслаждаясь полуденным воздухом, в котором ещё витали остатки дождя. – Бордели – это моя жизнь, помните ведь! – гордо закончила она, устремляясь к металлической узорчатой ограде, разделяющей, как говорили местные, «почти бесплатный рай и землю грешную»…
***
Шиноби вновь оттолкнулся от мощной жилистой ветви очередного дерева. «Небесный коридор»… Здесь всегда нужно было оставаться сосредоточенным, несмотря на кажущуюся монотонность пути.
Тело всё ещё ныло, словно ночью его впрягли в телегу и заставили перепахать несколько десятков гектаров пшеницы. Даже учитывая ту дорогу, которую он ухитрился проделать вчера, эта боль в мышцах казалось уж больно неестественной… Во рту пересохло, желудок вообще словно переварил за ночь все внутренности, а полный бедлам самочувствия Эдемо картинно завершал неприятный оттиск в душе. Потерять сразу двоих из-за одной единственной неосторожности… а всё лишь потому, что он снова поддался на иллюзорный шанс на победу. Как и говорил Цейрус: просчитывать нужно все неожиданные ходы, а банальные, вместе с тем, просчитывать вдвойне… Почему же это дошло до него только сейчас?
Но это только полбеды. Истинная неприятность была в том, что эта пара была как раз самой лёгкой частью плана, ведь сейчас ему предстояло попытаться заставить вернуться кое-кого пострашнее…
Время тикает. События стремятся развернуться всё стремительнее…
- Казуми Зэо… - вполголоса пробормотал Эдемо.
Напряжение возросло… и лишь тонкие трели теплолюбивых птичек ничуть не менялись, показывая свою полную непричастность к людским хлопотам…
***
- Ты должен идти… - тихо проговорила Майри, стараясь хоть как-то отогнать повисшую между ними тишину…
Вот он. Юнокс Сатомару… Тот самый роковой шиноби. Стоит так близко…
Рыжеволосая ещё раз подняла глаза, жадно смакуя взглядом исхудавшую мужскую фигуру. Его равнодушное, словно лишённое всяких мыслей лицо, умные, но слегка чудные выпуклые зелёные глаза, старое мешковатое хаори, придающее телу Сато хоть немного формы, старые, но вычищенные до блеска объёмные ножны, охватывающие меч с до боли знакомой узорчатой рукояткой… Он стоял перед ней, словно гора, закрывая собой от солнца, и всё так же пристально вглядывался в чуть воспалённые краснотой глаза куноичи. Что он чувствует сейчас? Может ли она теперь читать его мысли так же свободно? Нет… Уже нет…
- Сэнши нужен тот самый глаз… - тихо произнёс шиноби. – Что произойдёт, когда он, наконец, получит то, что хочет?
- Я… - чуть замялась Майри.
- То, что делает Сэнши – бессмысленно. – жёстко проговорил Сато. – Людей уже ничто не изменит…
- Сато… - ну почему? Почему каждый раз, когда она смотрит в его глаза, внутри у неё всё болезненно сжимается в один плотный чувствительный маленький комок? Почему подбирать слова в эти неприятные моменты становилось в тысячи раз тяжелее?
- Что произойдёт, когда Сэнши обретёт эту силу? – голос шиноби, как не странно, креп. Как давно он уже не разговаривал на таком высоком тоне? – Мир изменится? Нет! Люди станут человечнее? Нет! Все мы сможем доверять друг другу? НЕТ! – ясный холодный голос резал ухи словно плохо заострённый нож.
Колени девушки невольно подрагивали. Хоть шиноби и оставался непроницаемым, Майри чувствовала, как всё сильнее и сильнее в его жилах закипает искажённая жизнь…
- Боль… Я не могу умереть… - на лице шиноби на миг появилась зловещая ухмылка. Впрочем, это скорее был просто неудачный отблеск солнечных лучей. – Но моя боль делает так, чтобы я всеми силами возжелал смерти!.. Ненавижу… Я ведь тоже ненавижу этот порочный мир…
- Умолкни! – прошипела девушка ,пытаясь совладать с беспорядочно кружащимися в её голове эмоциями.
- Мой меч… Он одержим жаждой мести… Но если я буду убивать каждого, кто недостоин того, чтобы ему верили… Его быстро разъест бесцветная кровь этих пресмыкающихся… Метал раствориться в бесконечной кровавой пучине… Я останусь один… И тогда я больше не смогу убивать… Что мне делать тогда? Майри… - тихо произнёс мужчина.
Девушка издала звук, напоминающий резкий выдох… сдерживать слёзы больше не было сил…
- Сато! – она стремительно рванула вперёд, прислоняясь лицом к холодному мужскому плечу. Этот холод. Сколько всего кроется за теми жуткими мыслями.
«Это я создала этот ад… - сдавленно подумала куноичи. – Он прав… Всё мы – частички общего зла… Что будет, если наказывать абсолютно всех? Ничего… Этот ад уже не искоренить. Мы все – есть ад…»
- Не доставай меч из ножен. – прошептала девушка. – разрушив этот ад ты только построишь ещё большей…
- Что мне делать? – снова спросил Сато, не обращая на рыдающую девушку абсолютно никакого внимания… - Где выход прячется на этот раз?
- Сделай то, что тебе велено… и тогда изменишься настолько, чтобы этот ад смог принять тебя…
- Не неси чушь… - рука шиноби легонько оттолкнула куноичи от себя. – Я монстр… Этот ад никогда не примет такое чудовище…
Майри ещё раз подняла глаза, но увидела лишь спину быстро удаляющегося шиноби.
- Вернись… - прошептала рыжеволосая. – Что бы ни случилось, обязательно возвращайся назад!
На мгновение фигура мужчины насмешливо замерла, однако тут же снова продолжила свой путь, отвесив напоследок лёгкий кивок…
***
Девушка, наконец, остановилась. Путь, пройдённый ею от кабаре и до этой милой полянки, впечатлял. Ступни ног словно подержали в горячем пепле угасающего костра… Хотя сейчас это едва ли представляло собой хоть что-то значимое.
Ангелина ещё раз сделала глубокий вдох, насыщаясь природой этой девственной местности. Впитывала в себя каждую ниточку тонкого аромата… Нежная цветочная пыльца, тонкий запах старой древесной коры, дурманящий аромат седого мха и распушившего хвост папоротника. Она слышала несколько десятков разномастных птичьих голосов, каждый из которых доносил до слушателей что-то своё. Слышала гул далёкого ветра, туда-сюда носящего пыль с близлежащей дороги. Слышала ручеёк, разбросавший свои прохладные текучие «вены» по округе…
- А ты долго, Лина-тян… - боже! Каким громким ей теперь показался этот тихий томный голос, навевающий на душу девушки лёгкий бриз тёплых воспоминаний.
- Родная моя! – радостно пискнула горничная, сразу же помчавшись на источник звука. – Я не думала, что это будешь именно ты! – умилённо проворковала она, обнимая черноволосую женщину.
На вид её было около тридцати, хотя, возможно, эта была лишь иллюзия, подпитанная несколькими тонкими морщинками на лбу незнакомки и синеватыми кругами под глазами. Она, как и Ангелина, была худощава, но телосложение её всё же казалось более мощным, чем у тоненькой горничной. Ну… в целом, она была очень даже мила… не портила её даже инвалидная коляска, на которой она так осторожно восседала.
- Что так? – хмыкнула женщина, когда прилив радости чуть сошёл и цепкие объятья всё же отпустили её. – Не ожидала увидеть здесь старую подружку?
- Нет! – весело пискнула Лина, подпрыгнув несколько раз от полноты чувств. – Я думала, что за отчётом, как обычно, придёт Эса-тян… ну… Я не думала, что ты сможешь преодолеть на каталке такое расстояние… Кстати, колеса больше не скрипят! Чем ты теперь их смазываешь, шифровщица ты моя?
- Мастер сказал не привлекать лишних глаз. – пожала плечами женщина.
- Но… - протянула Ангелина. – если ты здесь ,это значит, что произошло что-то серьёзное?
- Нет. – томно произнесла брюнетка. – Я просто хотела сама убедиться в твоей безопасности…
- Моя ты хорошая… - растроганно пискнула девушка, чуть прогибаясь вниз ,чтобы снова заключить подругу в объятья.