Когда границы стираются (4 глава)

ОНА:
В душе тревога не стихает,
Пусть все осталось позади…
Но память, память пожирает,
Воспоминанья душат изнутри.

ОН:
Я знаю, оба виноваты,
Любовь сберечь мы не смогли,
Но нам не избежать расплаты,
И боль не погасить в груди.

ОНА:
Мне говорили, время все стирает,
И чувства меркнут, но взгляни,
Взгляни, душа моя пылает,
Я умоляю: «Отпусти!»

ОН и ОНА:
Как дальше жить? Что делать? Я не знаю!
Покоя нет. Не скрыться, не уйти…
Я с каждым днем желанье жить теряю,
Теперь все кончено, прости…

Глава 4. Чувства, скрытые в песках.
Пустыня. Беспощадное солнце обжигает кожу и слепит глаза. Повсюду, куда ни бросишь взгляд, лежит песок. Песок, вездесущий, проникающий всюду. Он способен просочиться даже сквозь самую крепкую преграду, найти мельчайшую трещинку. Опасный и беспощадный, как жители этой страны. Страна Ветра. Пять лет назад он поклялся себе, что больше никогда не пересечет ее границы, и до сих пор ему это удавалось. До сих пор.
Нара Шикамару прикрыл глаза рукой, защищая их от ослепляющих лучей. До Деревни, Скрытой в Песке, оставалось уже не далеко. Шиноби остановился, чтобы осмотреться. Казалось, песчаные дюны никогда не кончатся. Случайный путник, попавший сюда, был обречен на гибель в этих песках. Здесь не было ни одного ориентира, ни одного указателя. Кроме того, деревню в ряде последних событий охраняет специальный заслон, заставляющий тех, кто пришел без приглашения, блуждать кругами, точно в лабиринте. Но в этом лабиринте не было ни стен, ни проходов, ни специальных ловушек, лишь бесконечные просторы и суровая природа. Перед шиноби Листа начал кружиться песок, который постепенно сложился в некое подобие указателя. Его ждут. Что ж, Казекаге подготовился.
Чем ближе Шикамару подходил к деревне, тем тоскливее становилось на душе.
«И зачем я согласился?» - уже в который раз спрашивал он себя.

За четыре дня до этого.
- Это не тебе решать! – Хокаге уже начала выходить из себя, разговор слишком затянулся.
- Я все равно не понимаю, зачем нужно было в последний момент изменять место проведения третьего этапа экзамена на чунина, - Шикамару уже давно перешел на повышенные тона, и плевать, что он разговаривает с главой деревни. – Какой смысл переносить его в Суну?
- Мы это уже тысячу раз обсуждали! – Цунаде начала угрожающе подниматься из кресла, но на стоящего рядом мужчину это, похоже, не возымело никакого эффекта. – Во-первых, это была идея Казекаге, а не моя. Все претензии можешь высказать ему. Во-вторых, это выгодно для обеих наших деревень. Если ты помнишь, из-за этого экзамена Коноху уже трижды чуть было не разрушили. В-третьих, некоторые утверждают, что экзамен стал слишком легким и предсказуемым, вот мы и решили несколько усложнить его. В-четвертых... Да какого черта я перед тобой распинаюсь?! Ты это и так знаешь, даже получше меня.
Шикамару нахмурился, похоже, переубедить Хокаге – задача невыполнимая. Но он не собирался так просто сдаваться.
- И все-таки, почему именно я должен идти в Суну? У нас полно других экзаменаторов.
Цунаде медленно опустилась в кресло. Она прекрасно понимала, почему он так сильно сопротивляется. От ее внимания не ускользнуло, что, вернувшись из страны Снега 5 лет назад, Нара сильно изменился. Кроме того, с того момента Темари ни разу не появлялась в Конохе, теперь ее обязанностями по организации экзамена занималась Матцури. Она понимала, что-то произошло между этими двумя, и потому старалась лишний раз не отправлять Шикамару в страну Ветра. Но сейчас не тот случай. Он будет заниматься организацией третьего этапа - и точка. Другой кандидатуры просто нет. Цунаде вздохнула и спокойным голосом произнесла:
- Нара Шикамару, выполняйте приказ.
Повелитель теней некоторое время молча смотрел на Пятую и затем, сказав: «Как вам будет угодно», - вышел из комнаты.

«Зачем я согласился?» - вновь спросил себя Шикамару.
Впереди уже показалась деревня. Все как раньше: высокая стена, защищающая от ветра и песка, и узкий проход, играющий роль парадных ворот. Все как всегда, казалось, деревня ни капли не изменилась. Нара закрыл глаза.
«Нужно было отказаться», - думал он.
Песок Казекаге постепенно сформировал вокруг шиноби своеобразный купол, а над головой джоунина (да, он стал джоунином) образовалась надпись «важный гость». Но, погруженный в свои мысли, Повелитель теней не обращал на это никакого внимания.
«Интересно, ты и здесь будешь меня избегать? - мысленно спрашивал он. – Пять лет, Темари, пять лет ни единой весточки. Ничего, будто ты исчезла из этого мира. Ты решила навсегда разорвать то, что связывало нас? Что ж, тебе это почти удалось. Но что ты намерена делать теперь?»
Шикамару, как всегда, засунув руки в карманы, медленно шел по направлению к деревне, на лице застыло обычное скучающее выражение лица. Вот только внутри мужчина не мог оставаться равнодушным. Все эти годы он пытался выкинуть ее из головы, но образ блондинки с глазами цвета моря сопровождал его повсюду. Он пытался ее забыть, даже пытался встречаться с другими девушками, но все было бесполезно. Чувства не уходили. Он ненавидел и любил ее, презирал и восхищался - только она могла вызывать столь противоречивые чувства. Мысли о ней не оставляли его ни на секунду. Сколько раз он хотел плюнуть на все и помчаться в Суну, но ее фраза: «Дай мне уйти», - всегда всплывала в памяти. Она не хотела, чтобы он шел за ней. Что ж, теперь уже все равно…
Вот уже и деревня. Следуя за песком Гаары, Шикамару направился к дворцу Казекаге. Сегодня в городе было очень многолюдно. Люди расступались перед шиноби Листа, пропуская его вперед, все взгляды были устремлены на посла Конохи, кто-то приветствовал его, другие кланялись, несколько детишек показывали пальцами. Повелителя теней подобный интерес к своей персоне начинал раздражать, и он ускорил ход.
«Ну, наконец-то», - думал он, уже идя по коридорам дворца.
Неожиданно из-за поворота выскочила маленькая девочка, резко затормозив, она оценивающе оглядела Шикамару и, по-видимому, решив, что он-то ей и нужен, потянула его за руку в одну из соседних комнат. Удивленный шиноби проследовал за девочкой. Когда дверь за ними закрылась, из коридора послышался крик:
- Хацуюки-тян! Что за проблемный ребенок! Куда вы вечно убегаете?! Где вы, Хацуюки-тян?!
Все это время та, кого искала женщина, прижимала свой маленький пальчик к губам, прося не выдавать ее. Шикамару не мог отказать беглянке.
«Хацуюки – первый снег. Какое странное имя для жительницы пустыни!» - думал он. Когда за дверью все стихло, девочка облегченно вздохнула и с любопытством посмотрела на Шикамару.
- Как тебя зовут? - спросила она.
Непосредственность девочки забавляла шиноби.
«Чей это ребенок?» - вертелось в его голове. Непослушные, почти черные волосы были собраны в два хвостика, отливающие зеленью глаза, кожа медового цвета.
- Почему ты не отвечаешь? – насупилась она.
- Нара Шикамару, - наконец произнес он, - а как твое имя?
Беглянка, которая все еще продолжала прислушиваться к звукам за дверью, быстро ответила:
- Юки.
Девочка приоткрыла дверь и выглянула наружу. По-видимому, там никого не было, потому что она, вновь схватив шиноби за руку, потянула его дальше по коридору.
- А я думал, Хацуюки, - запоздало удивился Шикамару.
- Да, но мне больше нравится просто Юки, - она говорила это почти на бегу.
Девочка привела Шикамару в какую-то комнату и плотно закрыла за собой дверь. Затем она хитро улыбнулась и зловеще произнесла:
- Теперь ты мой заложник!

Темари медленно шла по коридорам дворца. На сердце у нее было неспокойно.
«Он должен сегодня прийти. Что же делать? Избегать его? Вряд ли у меня получится. Он наверняка останется здесь до конца экзамена. Почему, ну почему Хокаге послала именно его? Я так и не смогла его забыть. Так и не смогла! Ладно, придумаю что-нибудь, - женщина остановилась у одной из комнат, - главное, что бы он не…»
Дверь комнаты отворилась, и сердце Темари словно остановилось.
- Шикамару, - прошептала она.
И в этот момент Хацуюки понеслась к ней навстречу, радостно крича:
- Мамочка, наконец-то ты вернулась!
Темари замерла, сжимая дочь в объятиях. Девочка, не переставая, что-то говорила, но женщина ничего не слышала. Она была поймана в плен его глаз и не могла найти в себе силы, чтобы освободиться. Его взгляд. Сначала в нем читалось удивление, затем медленно пришло осознание происходящего, и теперь он смотрел на нее с осуждением. Но его глаза выражали что-то еще.
Шикамару перевел взгляд на девочку. Он смотрел на нее и все еще не мог поверить, что этот дьяволенок - дочь Темари. Его дочь? Возможно ли? Злость начала подниматься в его душе.
Темари сказала что-то девочке, и та выбежала из комнаты в мгновение ока. С ее уходом наступила тишина - такая давящая, такая невыносимая. Звенящее безмолвие пробиралось в самое сердце, рождая в нем страх и неуверенность.
Шикамару ждал, не произнося ни слова, не предпринимая никаких действий. В его душе велась борьба – неравная схватка между разумом и сердцем. И с каждой секундой, что он смотрел на Темари, разум терял свои позиции, а когда сторону сердца заняло еще и его собственное тело, стало ясно – битва проиграна. Темари - она была и остается самой проблематичной женщиной в его жизни, единственной, чью близость он ощущает всем телом и всей душой. Он болен этой женщиной, она, подобно смертельному вирусу, проникла в его кровь и продолжает мучить даже на расстоянии. Пять лет, пять долгих лет он убеждал себя, что между ними все кончено, окончательно и бесповоротно. Пять лет он проклинал само ее существование, но, стоило ей оказаться рядом, все доводы логики улетучивались, разум умолкал, а тело требовало немедленного утоления столь долго сдерживаемого желания. Вот и сейчас - во рту пересохло, по телу пробегают электрические разряды, а всплывшие воспоминания лишь усиливают разгорающееся внутри пламя.
Женщина молча стояла у стены, боясь заговорить, боясь даже пошевелиться. Казалось, она почти не дышит в ожидании его слов. Но какими будут его слова? Темари закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями, успокоить нахлынувшие эмоции.
Как же она хотела уйти, скрыться, как в тот раз, убежать от него. Но больше всего она хотела убежать от себя, от своей собственной реакции на его присутствие. Как и прежде, его близость заставляет трепетать, в горле встает ком, кожа покрывается мурашками.
Ей хочется уйти, но женщина не двигается с места, осознавая, что он ее уже не отпустит. Она продолжала стоять, склонив голову и стараясь больше не смотреть в его сторону. Просто ждала, ждала его решения, его приговора.
- Почему? – произнес он, но его вопрос остался без ответа.
Темари никак не могла набраться храбрости, чтобы сказать ему заготовленные ранее слова. Ее причины - сейчас они казались настолько глупыми и несущественными. Блондинка скорее почувствовала, чем услышала его приближение – он шел почти беззвучно. И с каждым его шагом сердце в груди куноичи начинало биться все сильнее. Когда он оказался на расстоянии вытянутой руки, Темари вся сжалась, будто в ожидании удара. И удар последовал – его кулак обрушился на стену рядом с ее головой.
- Смотри на меня, черт побери!
Он кричит - как это не похоже на него. Всегда спокойный и невозмутимый, Шикамару вдруг перестал походить на самого себя. Предсказать его последующие действия куноичи не могла, а потому решила более не испытывать судьбу – она открыла глаза. Не хотела, но все же открыла и тут же задохнулась, прочтя в его взгляде боль и ярость, смешанные с безумным, неконтролируемым желанием.
Темари оказалась прижатой спиной к холодной стене. Она никогда не видела Шикамару таким. Близость его тела пугала и завораживала, а исходившая от него опасность была столь притягательна, что куноичи задрожала от предвкушения. И когда Шикамару впился в ее губы поцелуем, все мысли испарились. Она желала его - его прикосновений, его поцелуев. Как же она тосковала по нему. Порой Повелительница ветра была готова бросить все и, невзирая на свою гордость, отправиться в Коноху. В такие моменты только мысли о дочери останавливали ее. Все эти пять долгих лет Темари жила лишь ради дочери, передвинув свои желания на второй план, спрятав чувства ото всех, даже от самой себя. Но сейчас…
Шикамару сильно сжал руки женщины, занося их над ее головой, и больно, до крови, прикусил ее губу.
Он хочет наказать ее?
Он и сам уже не уверен.
Вкус ее кожи пьянит сильнее саке, запах волос одурманивает. В голове осталась лишь одна мысль: «Она рядом!» Все остальное более не имело значения. Его губы прокладывали влажную дорожку от шеи к груди, руки ласкали чувствительные соски, заставляя девушку стонать от наслаждения. Шикамару распутал кушак платья, и оно, соскользнув с плеч куноичи, оказалось на полу. Туда же отправилась и его одежда. Ее стоны и порывистое дыхание только сильнее подстегивали его.
Неистовство и жадность его поцелуев сводили с ума. И теперь она уже сама прижимала его к себе, жарко отвечая на поцелуй. Огонь внутри нее разгорался все сильнее и сильнее. Стена холодила кожу, но Темари не обращала внимания. Важно лишь ощущение его губ, покрывающих поцелуями каждый кусочек ее тела, его языка, выводящего своеобразные узоры на коже. Руки любимого, блуждающие по телу, вводили Темари в транс. Ее тело отзывалось на каждую ласку. Каждое прикосновение заставляло выгибаться ему навстречу, еще сильнее прижимать к себе. Она желала большего. Нет, она требовала большего.
- Не место?
- Плевать!
- Не время?
- Без разницы…
Мир вокруг сузился до размеров маленькой комнаты, прошлое и будущее исчезли. Сладостный, безумный порыв невозможно было остановить. Какими бы ни были последствия, что бы им ни уготовила судьба, они не в силах разомкнуть объятий.

Он и она.
Два человека, сгорающие от страсти…
Две души, стремящиеся к воссоединению…
Два сердца, пылающие от любви…

Поглощенные друг другом, они не слышали голос за стеной, не подозревали, что еще секунда - и рука пожилой женщины потянется к ручке двери, чтобы распахнуть ее.

- Хацуюки-тян?! - женщина нигде не могла найти свою воспитанницу.
«Может, она спряталась в комнате матери», - решила она, приближаясь к двери. И, когда она уже было схватилась за ручку, перед ней вдруг выросла стена из песка. Ёкокадзэ Янаги резко отдернула руку. Не то чтобы она была очень пугливой, но, наученная горьким опытом, женщина предпочитала лишний раз не рисковать. Рядом с песчаной стеной в воздухе парил глаз. Что ж, раз Казекаге-сама не хочет, чтобы та входила в комнату, она исполнит его волю, даже несмотря на распирающее ее любопытство. Почтительно поклонившись (видимо, глазу), женщина пошла дальше по коридору, продолжая поиски своей подопечной и гадая - что же такое находится за дверью.

Тем временем Гаара сидел у себя в кабинете, держа на коленях племянницу. Девочка не умолкала ни на минуту, но Казекаге почти не слушал ее.
«Еще бы чуть-чуть», - думал он.
Представив реакцию Янаги-сан, Гаара даже слегка улыбнулся. Эта женщина была на редкость консервативна.
Как только Юки ворвалась в кабинет, она тут же принялась рассказывать ему о некоем шиноби из Листа, с которым она успела познакомиться. Когда же она сообщила, что Темари отправила дочку сюда, чтобы обговорить с Шикамару важные дела, Гаара решил подстраховаться.
Дела, как же! Оставить их наедине после пятилетней разлуки.
Казекаге видел только два варианта развития событий. В первом случае они бы точно разнесли полдворца. Ну а поскольку звуков борьбы еще не было слышно, они видимо избрали второй вариант.
«Но все же стоит оставить заслон из песка на некоторое время. А то Канкуро бродит по дворцу без дела», - пронеслось в голове Гаары, прежде чем он снова переключил внимание на племянницу.