Что такое любовь?.. (Глава 1)

- Мамочка!!! - четырехлетняя девочка с объятиями накинулась на молодую улыбавшуюся женщину.
- Сакура… Цветочек, зачем ты так рано встала? - девчушка, удивлено уставившись на мать, надула губки.
- Но ведь сегодня у меня День Рождения! Ты что, забыла? - последнюю фразу она произнесла с таким возмущением, что можно было подумать, что задели ее честь.
Женщина искренне рассмеялась и, гладя по голове, коснулась губами лба своей дочери.
- Конечно нет. Но сейчас пять часов утра! - она опять не смогла сдержать смех, отчего Сакуре стало даже немножко обидно.
- Надо ведь еще и платье подобрать… - смущенно сказала девочка, теребя светлые волосы матери.
Посмотрев друг другу в глаза, они улыбнулись.

Что такое улыбка? Всего лишь подтверждение того, что тебя изнутри разъедает одиночество, и ты хочешь прогнать его легко приподнятыми кончиками губ. Всего один жест… Такой малозначительный, но необходимый жест…

Девушка поспешно натянула на себя черные джинсы и розовый топ, достала из шкафа зеленую кофту и накинула ее.
Посмотрев на себя в зеркало, она улыбнулась, но как только это сделала, опять расстроилась. Отражение улыбалось ей в ответ и, несмотря на то, что Харуно на этот момент не испытывала никаких чувств, ее зазеркальная копия, казалось, сияет от счастья.
- Прямо как мама… - соскользнуло с уст девушки, и соленая жидкость вновь наполнила глаза. - Я на тебя очень похожа… и горжусь этим…
- Слушай, сучка крашенная, спускайся немедленно! Думаешь, мне не наплевать, опоздаешь ты в школу или нет? - тот же истеричный голос донесся с кухни.
Девушка резко вздрогнула, но поняв, в чем дело, устало поморщилась.
«"Сучка крашеная"? - усмехаясь, повторила про себя Сакура. - Что-то новенькое. Как она меня только не обзывала… Масаки ушел на работу, значит, можно меня унижать. Знает ведь, что я все равно не опущусь до того, чтобы обо всем рассказать ему, ее мужу, который, хоть и формально, но все же является моим родственником. Эх, Масаки, не понимаю я тебя! Зачем тебе нужна такая падчерица, как я? Мог бы спокойно отдать меня в Детдом… Или же нет? Мучает чувство долга перед моей матерью? Лучше бы о своей совести подумал. Всего через неделю после смерти матери ты женился на… этой», - завершающее слово своих мыслей даже в голове произнести было тяжело, девушка всегда ограничивалась "этой" и никогда не звала ее по имени.
Демонстративно не накрасившись, Сакура схватила сумку, в которой помимо книг была куча всяких побрякушек и мелочей, даже хозяйка этой сумки не понимала, зачем все это с собой таскать. Просто было лень что-либо менять.
Она словно молния спустилась вниз и, бросив недовольный взгляд в сторону кухни, хлопнула входной дверью.
- И что, разве госпожа Харуно не почтит нас своим присутствием за завтраком? - жена отчима (да, именно жена отчима, так как мачехой её даже в самом страшном сне язык не повернется назвать) вышла из кухни и очень удивилась, когда увидела, что девчонка все-таки ускользнула. Обычно они довольно долго «играли» перед тем, как «дружелюбно» расстаться. Почему-то в этой «игре», в которой они обменивались колкостями, постоянно проигрывала Сакура, а выигрывала ее соперница. Странно, не так ли? Дело в том, что Сакура проигрывала исключительно в своей игре, а игра её называлась: "Кто тупее?". Разумеется, первое место по «тупости» всегда занимали те, кто над ней издевались. Она не щадила никого и, выискивая его потайные страхи, его сокровенные чувства, разбивала сердце обидчика в пух и прах.
Она любила это делать, блеснуть своим умом…

Но сегодня был необычный день…

«Тринадцать лет со смерти моей матери... - Сакура уже приближалась к воротам школы и даже искренне удивилась, что ее никто не окатил из лужи, дорогу не перебежала черная кошка, да и птицы соизволили не испортить прическу, хоть это и к деньгам, богатству и тому подобному, но от неприятного запаха потом долго не избавиться. - Мама… Я знаю, как сильно ты не любила видеть меня расстроенной. Поэтому я не буду грустить, но и веселиться не буду. Ты должна понять. Этот день - не исключение. Я уже десять лет скрываю свои чувства под маской безразличия, и еще никому пока не удалось разглядеть, что кроется под ней… И НИКТО НИКОГДА не разглядит..!»
Сакура решительно направилась к воротам школы, но ее путь перерезал оглушительный свист тормозов. Машина остановилась буквально в нескольких сантиметрах от нее. Из шикарной черной машины неизвестной Сакуре марки моментально выскочил темноволосый мужчина лет 23-х и испуганно посмотрел на девушку, которая была будто парализована и смотрела на него остекленевшими от ужаса глазами.
«И вот так… просто… Погибли мама, папа и… сестренка. Именно так», - Харуно была в состоянии шока, и ее не особенно волновало, как эту картину рассматривают окружающие.
- Девушка, вы в порядке? - казалось, она смотрит прямо на него, но не видит, а уж тем более не слышит. Если бы она не стояла, можно было смело утверждать, что она мертва. Холод исходил от нее и еще… пустота.

Что такое пустота? Всего лишь результат освобождения от ненужных чувств. Это просторы, на которых еще не побывали эмоции. Это НИЧТО. Это НИКТО.

- Итачи, брат, не унижайся, - из машины вышел парень примерно того же возраста, что и Сакура. На первый взгляд, он был как две капли воды похож на первого мужчину, но если присмотреться, то можно заметить, что черты лица второго намного мягче и спокойней, но его горящие презрением глаза готовы были убить любого одним лишь взглядом.
- Что… - спустившись, наконец, с небес, выдавила из себя Харуно.
- И так видно, раз уж под машины бросается, что у нее не все в порядке, - Сакура внимательно осмотрела двоих незнакомцев и попыталась вспомнить, что произошло минуту назад. Тем временем, парень продолжил свою мысль: - с головой.
Она ошарашено посмотрела на него.
«Что?! - ее возмущению не было предела. - Меня еще никогда так не оскорбляли незнакомые люди. Воспользоваться моим шоковым состоянием, чтобы втоптать в грязь... Как подло. Ты пожалеешь! – и, окончательно поняв, что произошло, добавила: - Это вы чуть на меня не наехали!»
- Саске… - с негодованием прошипел Итачи, замечая, что его родственник ведет себя крайне непристойно. - Иди в школу!
- Ты чего на меня пялишься, девочка? - проигнорировав крики своего брата, он с интересом ожидал, что ему ответит та, которую он пытается унизить и разозлить: «Одно из двух: или убежит вся в слезах, или обзовет меня». Итачи уже был готов убить своего брата за такое отношение к девушке и в частности к нему. Его остановило только то, что Сакура сделала шаг навстречу его брату. «Неужели я ее недооценил, и она намеревается наградить меня пощечиной?» - Саске усмехнулся своим мыслям.
Подойдя к нему как можно ближе, она фальшиво, очень фальшиво улыбнулась, - это, скорее всего, напоминало дикий оскал:
- Привет! Меня зовут Харуно Сакура, а ты - Саске-кун, да? - «кун?» - слишком фамилиально. Парень немного удивился реакции на его слова, но в ответ лишь недовольно хмыкнул. А Сакура и не собиралась на этом останавливаться: - Так чего же ты стоишь? Разве не видишь, что твой папочка нервничает? Он же волнуется! - сделав акцент на слове «папочка», она развернулась и решительно направилась в школу, оставив братьев в полном замешательстве.
Итачи, скорее всего, был удивлен тем, что его «папочкой» назвали, а вот Саске… Он впервые встретил человека, который может без каких-либо чувств взглянуть в его глаза. Да, со стороны может показаться, что Сакура просто излучала гнев, ненависть и презрение, но ее глаза были пустыми. Никаких эмоций. Никаких чувств. Ничего, кроме безразличия.
Первым вышел из некого «транса» Итачи:
- Ты чего стоишь? Иди в школу.
- Да-да, «папочка», - последнее слово он сказал наигранно и ненатурально, но этого и требовалось, чтобы окончательно вывести из себя Итачи. Он, испуская пар, сел в машину, и уже через пару секунд его и след простыл.

Первым уроком была литература. Сакура сонно достала учебники и, облокотившись на стол, уставилась в одну точку. Глядя на нее, не было понятно, что случится раньше: Сакура отведет глаза или стена рухнет?
«А я не обидела того мужчину? Я не хотела… Просто тот парень меня слишком сильно унизил, в своих же глазах. Меня никогда никто не трогал и не говорил ничего оскорбительного, если я не заслуживала. А он… Придурок! Я бы его убила на том же месте! А чего я вообще требую сейчас от самой себя? Чего добиваюсь? День с самого начала не задался. Но как же все-таки неприятна эта ситуация...» - Харуно то разъедала совесть, то мучила ненависть, но ее взгляд и выражение лица совершенно не менялись.
- Девочки, - с восторженными криками вбежала в класс какая-то особа. - Вы себе не представляете, какая у меня новость!
«Ино? - только что пришедшая одноклассница явно отвлекла Сакуру от своих мыслей. - Тебя даже могила не исправит», - девушка отчаянно вздохнула и, переводя взгляд на подругу, приготовилась слушать очередные сплетни, предварительно зная, что так просто не отвертится.
- Сакура, - заметила ее неодушевленное лицо блондинка. - Ты чего такая грустная? - она улыбнулась и села за свою парту, которая находилась прямо перед розоволосой и, обращаясь ко всем, продолжила: - У меня такая новость!
- Ну, давай, не томи! - послышались любопытные голоса.
- У нас в классе будет учиться миллиардер!
Минута молчания. Все переваривают информацию.
Тут позади Сакуры послышался немного противный женский голос:
- Новенький? В конце года? В выпускном классе? Да еще и миллиардер? Кто тебе сказал эту чушь? - девушка спрашивала с явным вызовом и с призрачной ненавистью оглядывала Ино.
- Не твое дело, Карин. Его зовут Саске Учиха. У него умер дядя, известный бизнесмен Мадара Учиха, и оставил ему и его брату кругленькую сумму. Даже если на двоих разделить – многовато, - и, посмотрев на Карин, добавила: - А эту «чушь» я узнала из достоверных источников!
«Знаю я твои источники…» - усмехнулась Сакура, но имя новенького ее насторожило.
Пытаться нагрубить сейчас Карин было бесполезно, так как она уже унеслась в «Страну Мечтаний» и была уже не с нами.
- Выходит, с нами будет учиться полмиллиарда? - будто сквозь сон, проговорила девушка, поверив в недавно так яро отрицаемую и подвергаемую сомнениям «чушь».
«Полмиллиарда? С тобой что, деньги учиться будут? Карин… Как же низко ты упала в моих глазах! Но собой я еще больше горжусь! Саске - имя редкое, так что сегодня я впервые нагрубила миллиардеру. Мило…» - Харуно прожигающим взглядом посмотрела на предмет своего презрения и, не решившись что-то ляпнуть лишь для того, чтобы привлечь внимание, отвернулась.
Класс сразу же наполнился восторженными визгами девчонок. Все начали припудриваться, расчесываться, а девушки, у которых уже были парни, разочарованно вздыхали. В этой школе все были обеспеченны. Это была элитная школа. Сюда попадали или за интеллектуальные возможности, или за толстый кошелек. Разумеется, Сакура оказалась здесь только благодаря уму и никак не разделяла интересы и желания своих подруг. Она была чистой, никем не тронутой, невинной, но парни давно потеряли к ней интерес. В ее идеальном, нежном, бесподобном теле хранился настолько стальной стержень гордости или даже высокомерия, что она даже в щеку себя поцеловать никому не позволяла. Ей было абсолютно наплевать на всех, и она даже надеялась на соответствующее отношение к себе. Сакура не хотела, чтобы ее жалели, потому что она одинока. Она не хотела чувствовать на себе эти противные притворные взгляды сочувствия. Ведь зачем притворяться? Зачем мучить себя и окружающих? Лучше просто пройти мимо, не создавая ни себе, ни кому-то другому лишних проблем…

Парень шел по коридору в надежде увидеть на какой-нибудь двери столь желанную надпись: «Кабинет директора». Вскоре он ее обнаружил, без чьей-либо посторонней помощи.
Зашел он без стука, даже не обратив внимания на секретаршу, которая попыталась его остановить, и сразу же нагло уставился на директрису. Та, встряхнув волосами, с вызовом посмотрела на него и тяжело вздохнула:
- Господин Учиха, полагаю. Я Цунаде – директор этого учебного заведения, - ее не очень обрадовали манеры новенького, но она постаралась быть снисходительной: - И почему Вы не на уроке? Вы ведь уже официально зачислены в нашу школу. Опаздываете…
Учиха с наигранным удивлением посмотрел на нее. Его взгляд выражал все, что он, как всем казалось, думает, но какая-то невидимая пелена все-таки застилала истину от взора окружающих. Цунаде смогла разглядеть в его глазах нотку презрения.
- Мне не сообщили, какой у нас первый урок, - надменно произнес он.
«Парень, ты издеваешься? Тебе что, должны были заранее позвонить и предупредить? Ну и воспитание пошло».
- Расписание в приемной, - холодно отрезала она, но перед тем, как Саске успел скрыться за дверью, в ее голове промелькнула мысль: «Такие бесчувственные и пустые глаза. Столько презрения, насмешки… И в то же время огоньки надежды... Эти глаза надеются на то, что кто-то откопает скрытые глубоко в душе чувства. Прямо как у…» - она быстро поднялась с кресла и в какой-то степени пугающе покосилась на дверь, расплываясь в недоброй улыбке, эта женщина точно что-то задумала.
Цунаде буквально вылетела из кабинета, схватила Учиху за руку и, таща его за собой, сказала:
- Пожалуй, на первый урок я Вас провожу!

Прозвенел звонок. Учитель все еще не нарисовался в классной аудитории. Никто этому и не удивился. Какаши-сенсей, учитель литературы, всегда опаздывает, а по приходу объясняет свою задержку непонятными метафорами, так что никому не известны истинные причины его отсутствия.
Но вот уже через пять минут он тут как тут.
Какаши вошел в класс, что-то невнятно выговорил, что-то похожее на: «Доброе». Слово «утро» он или проглотил, или просто был приглушен бурными разговорами учеников. Он начал писать что-то на доске, как вдруг в дверь послышался стук.
Класс замер. Кто-то шептал: «Это он!», «Точно Учиха!», но большинство молча уставились на дверь.
- Войдите, - Какаши даже удивился такому поведению своего класса.
Цунаде тут же ворвалась в класс, ведя за собой Учиху.
«Старые знакомые», - подсознательно усмехнулась Харуно.
- Разрешите представить вашего нового одноклассника - Учиха Саске. Ему пришлось перевестись в нашу школу, так как его брат получил работу поблизости, - Цунаде притворно улыбалась и, возможно, этого никто не заметил, но только не Сакура.
«Я вижу, Цунаде-сама, как неприятно вам находиться рядом с ним. Неужели он еще хуже, чем я предполагала? Конечно. Раз уж есть столько денег, зачем беспокоится о чужих чувствах? Можно обидеть кого угодно… но не меня! Знаешь что, Учиха, мне по барабану на все и на всех, я живу лишь потому, что моя мама хотела, чтоб я жила. Если у меня и остался осадок чувств, так он спрятан очень глубоко, и поверь, там только негативные эмоции, которые я все эти годы копила. Мне будет очень тебя жаль, если ты вдруг до них докопаешься…» - казалось, в девушке сейчас бурлят страсти, и она больше не может этого выдержать. Так оно и было, но она не хотела так просто сдаться, ведь легче не станет, только хуже. У нее, как обычно, было мертвое лицо. Это лицо, а точнее, выражение лица всех отпугивало. Никто никогда не видел, чтоб она искренне улыбалась, только с насмешкой, ненавистью, презрением.
- И еще, - добавила Цунаде, и ее глазки вновь заблестели недобрым огоньком. - Харуно Сакура, ты будешь инструктировать новенького!
«Инструктировать? Это шутка? И что это за слово странное? Он что, ребенок?!» - Сакура умоляюще посмотрела на директрису в надежде, что та подтвердит ее мысли, но она ничего подобного делать не намеревалась.
- Я не собираюсь его «инструктировать»! - она буквально вскочила с места. Саске ухмыльнулся. - Пошел нафиг!
Все не могли поверить своим ушам, Харуно, скромная и молчаливая девушка, только что послала миллиардера. Хотя... если вспомнить все неприятные инциденты связанные с Сакурой, она проявляется не совсем как милый и молчаливый человек, когда этого требует ее гордость, девушка упрямо прет напролом. Да и ее резкие выражения никогда не приводили учителей в восторг, и все винили воспитание Харуно, а не свои профессиональные подходы к детям.
- Можно я! - придя в себя после шока, в один голос закричали Карин и Ино, а уж за ними и остальные девчонки. Учиха оценивающе всех оглядывал, но больше всего, конечно же, розоволосую девицу, которая до сих пор стояла и задыхалась от возмущения.
«На первый взгляд, в ней столько эмоций, столько ненависти, а если заглянуть в ее глаза, становится понятно, что она ведет себя так, как должна себя вести именно она, но я вижу, как она этого не хочет», - Саске еще раз ухмыльнулся, что окончательно вывело из духовного равновесия девушку.
Страшно подумать, что бы произошло, если бы Цунаде не вмешалась:
- Тихо! - все шепоты моментально прекратились. - Харуно, меня не интересует твое мнение! Ты будешь помогать Учихе-сану! - тут она запнулась. «Помогать этому эгоисту? Ками-сама, что я несу?!» - Цунаде понимала, что в ее голову пришла уж слишком странная идея и не факт, что удачная, но она решила действовать строго по плану. - Иначе вылетишь из этой школы быстрее, чем пробка из бутылки шампанского! До свидания! Удачи!
«Сакура, милая, я знаю этого человека пять минут, но у меня такое представление, что я не забуду его всю жизнь! Да, он наглый, эгоистичный, гордый, ты - нежная, чувствительная, стойкая, и лишь в безвыходном положении - грубая, вы такие разные, но у вас такие схожие взгляды. Я не знаю, что вы испытываете, не знаю, почему вы не похожи на других. Много в мире эгоистов, но Саске не похож на них. В его глазах есть еще что-то, то, чего я еще не разглядела, и, возможно, это получится у тебя. Ведь как мало у тебя было друзей, а были ли они вообще? Ты никого к себе не подпускаешь. Я знаю, что с тобой случилось, как много близких людей ты потеряла, но я не думаю, что они хотели, чтобы ты стала такой. Я помню твою маму… Она была всегда жизнерадостной, часто про тебя рассказывала. С тех пор как она ушла, ты стала умнее, раньше все твои чувства можно было прочитать, как открытую книгу. Когда же умерла твоя сестра, ты закрылась. И не хочешь открываться. Десять лет подряд я пытаюсь это сделать, но результаты настолько ничтожны, что мне тебя даже жаль. Я боюсь выпустить тебя во взрослый мир, там тебя ждет одно лишь разочарование. Прости меня, Сакура, может, я и делаю ошибку, привязывая к тебе Саске, но, думаю, хоть искорка жизни должна проявиться в твоих неестественно тусклых для живого человека глазах», - Цунаде обеспокоенно шла по коридору, и ее разъедала совесть, почему-то ей казалось, что она поступает неправильно. Она была не уверена, что понимает девушку, если же она все-таки смогла сделать это, то хуже все равно не будет.
- Рад пополнению в нашем дружном коллективе, - немного наигранно произнес преподаватель, обращаясь к Саске, - я - учитель литературы, Хатаке Какаши. Ну, что ж, начнем урок! - облегченно вздохнул Какаши-сенсей. - Саске, садись рядом с… с… - он начал взглядом искать свободное место, и нашел, оно оказалось единственным. - Садись рядом с Харуно Сакурой.
- Кто бы сомневался… - ворча себе под нос, плюхнулась на стул девушка. Новоиспеченные одноклассники проводили силуэт Саске сочувственным взглядом, ведь не просто так раньше никто не осмеливался присесть возле Харуно.
Вскоре начался урок. Сейчас они проходили зарубежных писателей. Какаши-сенсей что-то объяснял у доски, но все внимание было приковано к новенькому. Некоторые девушки скромно улыбались, а некоторые представлялись и спрашивали его планы на вечер. Сакура чувствовала, что вот-вот сойдет с ума.
Урок тянулся долго и мучительно. Когда «фанатки» перестали докучать Учихе, он принялся внимательно рассматривать свою соседку по парте, пытаясь увидеть в ее поведении хоть какой-то подвох.
- Чего уставился? - Харуно и так была возмущена тем, что рядом с ней посадили «это», так он на нее еще и пялится. Она едва удержалась, чтобы не врезать ему.
«Девочка, а ты мне все больше интересна…» - он опять ухмыльнулся, и терпению Сакуры на этом пришел конец.
«Да кто ты вообще такой?! Черт! Как же мне не нравится твоя ухмылка… Хочется навсегда стереть ее с твоего лица. Но в тебе есть что-то еще, кроме безразличия… Иначе почему? Почему ты выводишь меня из себя? Один лишь твой вид, одно лишь твое слово… Странный ты… но за свои ухмылочки ответишь!» - Харуно уже захотела высказать Саске все, что у нее накипело, но ей помешал, или даже помог звонок.
- И какой у нас следующий урок? - не придавая весьма странному состоянию соседки особого внимания, спросил он.
«Да… Ты определенно не такой, как остальные. Обычно меня не возмутить даже тысячей ругательств, а ты… Я взбесилась после одной твоей ухмылки. Твои глаза… Наверное, все дело в них. Как только я впервые в них посмотрела, ловушка захлопнулась. Ну, Саске, и в чем же состоит твоя ловушка?»
- Литература, Саске-кун. У нас пара, - послушно ответила розоволосая, пытаясь если не физически, то хоть морально насолить парню, в данном случае, с помощью горячо любимой ею приставки «кун».
Учиха промолчал и лишь едва заметно хмыкнул в знак того, что до его ушей дошли ее слова.
- Вы что, дар речи потеряли, когда сегодня на меня чуть не наехали? - девушку явно раздражало то, что собеседник молчит. Сакура поймала себя на мысли, что сама не знает, чего хочет, прямо как маленькое несмышленое дитя.
- Недолго ты была вежливой… - усмехнулся он.
«А он прав… Надо выбрать: или одно, или другое, а лучше всего молчать. Я себя так уже давно не чувствовала. А может, я себя зря накручиваю? Скорее всего… Ненавижу тебя, Учиха! Хотя бы за то, что нарушил тонкий баланс в моей жизни. Какого хрена у меня вдруг эмоции проснулись? - Харуно решила как можно быстрее избавиться от его общества, но подруг поблизости не оказалось. - Ну, конечно же, чему я удивляюсь? Перерыв 15 минут. Вы сейчас раздумываете, как охмурить «это», а на следующем перерыве будете возле него толпиться. Дешевые шлюшки… и мне жаль, что мои подруги к этой категории тоже относятся».
Сакура еще один раз осмотрелась и заметила, что из аудитории выходят последние оставшиеся одноклассники: кто-то покурить, кто-то поболтать, а кто-то просто подышать свежим воздухом. В классе остались только учитель, Саске, Сакура и… литература.
«Она мне кого-то напоминает…» - подумал Учиха, в очередной раз с ног до головы нагло осматривая девушку.
Она сжала руку в кулак и схватила парня за воротник рубашки, это могло означать только одно: терпение лопнуло.
- Перестань на меня пялиться, извращенец! - она чуть дернула его и добавила: - Иначе пожалеешь.
«Да, девочка, ты мне напоминаешь кого-то из детства. Не помню, что тогда случилось, но я помню копну этих розовых волос и эти зеленые глаза, только тогда они были живыми…»
- Ты такая милая, когда злишься, детка, - он знал, что ей это не понравится, но ему было интересно, как она отреагирует.
«ДЕТКА?! Да, теперь я ясно вижу, что ты специально пытаешься вывести меня из себя, но ты зря это сделал, теперь мне все понятно».
- Ты тоже ничего, когда ухмыляешься, милый, - Сакура коварно улыбнулась и уселась на место, ей сразу вспомнилось сегодняшнее число, и она начала карать себя за ужасное поведение.
«А я в тебе не ошибся, ты не обычная потаскушка, с тобой не соскучишься».
- Только что это за спектакль..? - едва слышно добавил парень, но Харуно незаметно вздрогнула, ничем на это не ответив.
Перемена пролетела быстро, как будто ее и не было, тем более, наглый Учиха больше не приставал. Одноклассники начали показываться в классе только через 10 минут после звонка. В их понятии слово «пунктуальность» давно устарело.
- А теперь проверим ваше домашнее задание. Поэма "Гавриилиада" А. С. Пушкина. Отвечать пойдет… - он полистал журнал. - Харуно Сакура.
«Черт. Ну почему всегда я?! Ненавижу эту зарубежную поэзию, да и адаптация хромает. А ведь Какаши-сенсей понимает, что из всего класса выучила этот долбанный стих только я, ну, может, еще…» - у нее в голове вдруг мимолетно промелькнула идея, но девушка успела за нее зацепиться.
- Какаши-сенсей, там идет повествование от лица мужского пола, а у Наруто уже целый месяц оценок нет, - плохо так поступать с единственным человеком, который дотягивает до звания «друг», но Сакура была уверена, что он выучил.
Какаши повторно перелистал журнал:
- А ведь и вправду… У Узумаки Наруто оценок нет…
«Сакура-чан, ты труп!» - блондин уже подготовился выйти к доске, но тут его остановил голос сенсея:
- Но я хочу послушать Сакуру. Ведь она вместо того, чтобы повторять на перемене, мило беседовала с одноклассником, - все взгляды устремились в ее сторону, а она, казалось, впервые за всю свою сознательную жизнь покраснела.
- Я… Да, конечно, - понимая, что спорить с учителем бесполезно, она набралась мужества и решительно зашагала к доске.
- Что ж, если тебя смущает повествование от мужского лица, перескажи нам мысли Марии, уж она-то точно женщина.
«Молодец, Пушкин! Благодарю тебя за эту прелестную поэму, которую ты явно написал в нетрезвом состоянии. И вам, Какаши-сенсей, огромное спасибо за то, что вызвали меня к доске!» - Сакура осмотрела класс, пытаясь отыскать человека, который все-таки выучил домашнее задание, такого среди ее одноклассников не наблюдалось. Она решилась начать:
- "Что ж, - думала, - быть может, прав лукавый;
Слыхала я: ни почестьми, ни славой,
Ни золотом блаженства не купить;
Слыхала я, что надобно…", - короткая пауза… затем тишина… и совсем неловкое молчание. - «Ксо..! Я так и знала, что надо было учить не только начало, но и монолог этой Марии. Мамочка, гордись, я впервые сегодня получу двойку по зарубежной литературе! Ксо! Что там за слово?! Я уже всей душой ненавижу это слово… И почему мне никто не помогает?! Разумеется, они даже книгу не открывали. Ненавижу!»
- "Любить"..! - послышался мужской голос, который принадлежал не кому иному, как Учихе.
Девушка подняла глаза. Впервые в ее глазах присутствовала жизнь… и чувство… Растерянность.

Что такое растерянность? Всего лишь осадок неведомых тебе чувств. Непонимание банального. Минутная слабость.

- "Любить"..?