(Мастер и Его Маргарита)
«Но как бы не так! И как бы не был спокоен наш враг,
Но я же вижу, как все вокруг, умирая от скуки, идут, идут к нему прямо в руки.
Но как бы не так! Я украду тебя, дай только знак.
Надо быстро бежать, пока ты не загнан в тот угол,
Где ждет продавец, ждет продавец кукол».
Глава 1.
Разноголосый птичий хор оглашал всю окрестность своими песнопениями, приветствуя рыжее, с косичками по бокам, восходящее солнце, лениво подымающееся из-за линии горизонта. Согнувшиеся травинки под напором невидимки-ветра покачивались, то пригибаясь к сырой плодовитой земле, то гордо распрямляясь в отсутствие ветровых порывов. Ни одна туча еще не смела затянуть солнце на небосводе с лилово-лазурными оттенками, плавно переходящими в синеву. Небо же в тот день представлялось полотном, натянутым на мольберт холстом, по которому мастер-художник небрежно и легко набросал мазки, будто дровосек с легкой размашистой руки оставил следы от острия топора на стволе дряхлеющего дерева. Искусство природы – лучшего музыканта, художника и архитектора – незаменимо. Искусство… искусство…
Не видели этой первозданной красоты глаза поклонника искусства, карие, с бордовым оттенком, словно запечатлелись в них темные пески выжженной пустыни, откуда был он родом. Глаза, вечно холодные, несмотря на теплые тона их, в которых залегла глубокая печаль и отчужденность, суровость и непреклонность. Скорпион слегка сдвинул брови, при этом ничуть не изменившись в застывшем лице, не понимая, почему Какузу понадобилось зайти в его комнату и звать на всеобщий совет по очень важному и экстренному делу, как скупердяй – успешная пародия на Скруджа Макдака – изволил выразиться. Пальцем проведя с несвойственной заботой и нежностью к людям, более присущей к искусственным творениям, получаемым из них, по лицу одной из своих полированных марионеток, Акасуна вздохнул: идти – так идти. Наверное, поэтому в коридорах стоит подозрительная тишина. Ни отборного мата Хидана, ни спора Лидера с Какузу по поводу затрат, ни утробно урчащего зова желудка Зецу… И ведь миссий никаких. Пока что. Помешкав еще чуть-чуть, Сасори все-таки вышел из комнаты, неслышно и размеренно шагая по темному коридору. А все же здорово, что Лидер выдал ему новую комнатку, потому что проще выделить новое отдельное помещение нежели искать нового члена для организации… Ведь Акасуна но Сасори всерьез заявил однажды, что терпеть подрывника он не намерен. А второй раз говорить кукольник уже не станет… И Лидер это прекрасно знал, поселив Дейдару с Тоби подальше от держащего свое слово Сасори. Скорпион благоразумно промолчал насчет причины: страстный Дейдара уже давно наплевал на приличия, не единожды приставая ночью к объекту обожания и слюнопускания. Вернее, пытаясь приставать. Над мыслью, как же справляется и отбивается ночами Итачи, Сасори решительно не стал задумываться, отгоняя непрошеную гостью вон из головы. Дойдя до заветного места, он прислушался – никаких голосов, шорохов, шепота или иных звуков. Одним словом, странно. Тихий час для всех них, не пребывающих на заданиях, – это невиданная дикость, схожая с тем, как если бы Зецу в одночасье сделался вегетарианцем, Какузу – меценатом, а Дейдара бы видел во взрыве исключительно огромное поднявшееся облако пыли, грязи и ошметков земли вместе с тем, что именно он взрывал, то есть видел бы то, что видит каждый. Решив, что долго раздумывать над этим явлением сплоченного молчания бессмысленно, что эффективнее действовать, Сасори переступил порог. Несколько пар любопытных глаз в ту же секунду устремились на него, будто на последнюю надежду, на всемогущего целителя и чудотворца. Никак не среагировав на это внешне, Сасори обратил взгляд на Лидера, мявшего от волнения выпирающие костяшки пальцев. Спустя десять секунд все такого же подобострастного лицезрения своей персоны, Акасуна понял: железное терпение начало ржаветь. На двадцатой секунде мастер марионеточного театра обдал взглядом присутствующих, точно палач – приговоренных к виселице. Нервы натянулись по струнке до предела своих возможностей, а отточенная многими годами выдержка стала навязчиво поскрипывать, намекая на необходимость смазки. Что здесь происходит? Или наоборот – что здесь произошло?
Лидер, приложив ладонь к губам, театрально откашлялся. После чего он обвел взглядом собравшихся, заметно задержавшись на Сасори, от которого и это не могло скрыться, и произнес:
- Дама и господа, - его глаза метнулись в сторону Конан, - не замечаете ли вы, что кого-то здесь нет?
Акасуна но Сасори, до этого не приспособленный к удивлению, изумленно поднял бровь: с каких это пор к ним такое уважительное официальное обращение? Хидан ответил нечто мало похожее на цензурную и членораздельную речь.
- Верно, Хидан. Нет Дейдары и Тоби.
Сасори не сдержался, чтобы презрительно не хмыкнуть. А ведь правда: где они?
- С одной стороны, это не может не радовать… С другой – предвестник бури – это, как известно, безоблачное небо и полный штиль, - толкал речь Лидер, которую протолкнуть было нелегко, судя по его слегка дрожащему голосу – одним словом, он начал сдавать свои лидерские позиции, явно нервничая и волнуясь. – Так вот. Сейчас они оба спят сном идиота и подрывника, но… мы же знаем, что в какой-то момент они обязательно проснутся?
Кукольник нетерпеливо вздохнул: к чему клонит Лидер? Конечно, вся организация, чего скрывать, тайно мечтает, чтобы сон тех двоих стал в кои-то веки вечным… Но пока мечты оставались мечтами.
- Вчера они нехилую приняли дозу спиртного, готовясь к… - Лидер осекся и скосил взгляд в сторону, затем продолжил: – …этому дню. А так как сегодня ответственный день, очень важный для жизни всех находящихся здесь… - Лидер повторно скосил взгляд, но на этот раз в сторону кукольника. Почувствовав на себе снова преувеличенное внимание, уже перешедшее все грани пристойности, Акасуна нахмурил брови и спустя несколько секунд бросил раздраженное «Что?»
- Ты ведь один можешь справиться с Дейдарой? – подал голос доселе молчавший Кисаме. Почуяв неладное, Сасори точно так же буркнул:
- И?
Естественно, Дейдара, про которого можно смело сказать, что «даром преподаватели времечко с ним тратили», поначалу побаивался старших по званию, но это было, к сожалению всех нукенинов, только поначалу. Вскоре малость оборзевшего блондина стали запугивать, угрожать ему на словах и приниматься за реализацию своих угроз, но полностью растерявшего страх и вместе с ним голову подрывника это перестало беспокоить, поскольку он знал одно – его никто не посмеет ранить, так как у задиристого и юркого блондина негодование напарников вызывало не только массу адреналина и горькую усмешку, но и давало повод для нового взрыва. Что для пещеры было непозволительной роскошью, ибо еще один обвал – и преступников вряд ли кто станет откапывать из-под обломков. Ну или тела преступников. Поэтому скрепя сердце и проклиная небеса, остальным Акацукам ничего не оставалось, как взглядом метать молнии на гиперактивного юношу. Тяжелые миссии в наказание тоже не возымели действие: белобрысый парень только и ждал, чтобы выбраться из «скучной и нудной жизни пещерного человека». Ну а ускользать от ударов и всевозможных техник он научился, судя по всему, давно. Для него злость сотоварищей – что вода с гуся. Поэтому получалось, что Дейдара никого не боялся – Дейдару боялись все.
- А у твоего напарника сегодня День Рождения, знаешь? – продолжил речь Какузу, как-то подозрительно смотря на кукольника.
- К чему намеки? – не выдержал Сасори, внутри которого колокольчиком звенела одна догадка, от которой тот отмахивался, старательно не желая принимать во внимание.
- К тому, что он точно разнесет все к черту и нас в придачу, если… - не договорил Итачи, резко отведя взгляд от пола, словно сигнализируя этим, что кто-то другой должен взять эстафету. Сасори посмотрел на кланоубийцу, в уме недоумевая, что же такое они все хотят сказать, что даже обладатель шарингана не смеет?
- Если ты не увезешь его в безопасное от пещеры место, - завершил роды, наконец-таки, Зецу. Сасори уже хотел было спросить: «И это все?», но его прервали:
- И не займешь его чем-нибудь в течение дня, - добавил смущенно Лидер. Догадка, которая было уже принялась оплакивать свое поражение, предательски зазвенела и заплясала ламбаду под победоносные звуки фанфар. Хлынувшая из всех щелей злость, ослепляющая ярость огненным потоком лавы вырвались в одном, но многообещающем слове:
- ЧТО?!
Все в один момент прекратили заниматься тем, чем втихаря занимались: Зецу чуть не поперхнулся ногой одного неудачливого шиноби, которую он с хрустом дожевывал и которая торчала изо рта, поблескивая недавно начищенной бывшим хозяином сандалией, правда, зря начищенной; Хидан от неожиданности погнул третье лезвие косы; Какузу оборонил монету, которую начищал до блеска, попутно укачивая на руке; а Кисаме вышел вперед, телом заградив напарника, будто готовясь защищать насмерть своего товарища. Лидер же хотел притянуть к себе Конан, находившуюся неподалеку от него, но та выступила вперед, показывая в укор остальным уроки храбрости… или безумства.
- Сделай милость, проведи этот день с ним где-нибудь подальше от нас, - умилительно надув губки и невинно замахав длинными ресницами, призывным и просящим голоском проворковала Конан.
- Вы что, все с ума посходили?! – обрушил свой праведный гнев на девушку кукольник, не заметив заискивающее обращение.
«Хотя, кого я спрашиваю… Здесь нормальных нет».
На такой не совсем учтивый ответ, а если быть точнее, совсем неучтивый ответ, Конан сжала кулаки и ругнулась в мыслях.
«Хам! Итачи после такого смягчился, Хидан вспомнил литературную речь, даже Какузу на полнаносекунды забыл о деньгах, а он!» - поджав губу, мысленно рвала и метала Конан.
Все без исключения морально готовились к бурной реакции кукольника, но, как видно, подготовки не хватило. Лидер понимал, что заявить такое на все руки мастеру то же, что отдать на растерзание пещеру подрывнику в этот день, но все-таки питал слабые надежды на хладнокровие Сасори и его благоразумность.
- Вам надо, вы его и развлекайте! – выпалил в сердцах кукольник, разворачиваясь на месте, чтобы выйти.
«Шута нашли себе? Пускай девятихвостого поймают, чтобы тот перед смертью повеселил нашего именинника. Отняли только драгоценное время».
- Если бы ты был лидером, я бы посмотрел на тебя, Акасуна но Сасори, как бы ты справлялся со всей этой ватагой… – начиная с запальчивого восклицания, последнюю фразу Пейн закончил почти шепотом, приметив, как Акацуки внимательно прислушиваются к его словам.
«Я кто, Лидер или рядовой Акацук?!» - взбодрил он себя, направляясь навстречу разозленному Скорпиону.
- Я? – поднял глаза беглец из Песков и, недобро ухмыльнувшись, отчеканил: – Легко.
Нукенины в нерешительности смотрели на Сасори, не веря своим ушам. Марионетки?
- Послушай, - устало вздохнул Пейн, силясь унять напряжение и недовольство, - ты недослушал нас. Взамен я даю тебе отпуск и… и можешь выбрать любое место для празднования Дня Рождения Дейдары, кроме того, в котором ты находишься.
«Я же и так пошел на уступки… уж подсоби!»
Искусствовед в задумчивости посмотрел на членов Акацуки. Предложение заманчивое, но… Остальные преступники стояли и ждали решения, от которого зависели их нейроны. Ибо после появления Дейдары их, нейронов, могло уже не стать. С досадой осознавали Акацуки, что их нервная система зависит от «деревяшки».
- Так что? – спросил Лидер, заметив, как уголки губ кукольника приподнялись в хищной улыбке.
- Я согласен, если… Если будет разрешено использовать членов Акацуки в качестве марионеток…
Ступор и непонимание сказанного быстро улетучился, когда Сасори продолжил:
- ...мертвых членов Акацуки.
Нельзя с полной уверенностью утверждать, что изгнанники не почувствовали омерзение или суеверный страх после этих слов. Кому понравится такая участь? Даже если твоя душа далеко уже от тела…
- Хорошо, - пошел на попятную Пейн, с непонятным сочувствием смотря на Конан, все еще продолжавшую злиться, и пообещавший себе, что если они умрут, то только после Сасори. Точно так же мысленно пообещал себе каждый из организации.
- Отлично, - ответил Акасуна по пути в комнату. Хидан, смотревший кукольнику вслед, недовольно хмыкнул и после нескольких непечатных выражений сказал:
- …почему нельзя было оторвать руки этому блондинистому? Не было бы мороки.
- Потому что ты, видно, забыл, что однажды мы это дельце провернули, - ответил ему вместо Лидера шаринганистый, то есть Итачи, после паузы продолжавший: - И эта задумка не увенчалась успехом.
- Я тогда чуть не лишился второго «я», - Зецу сандалией скушанного вытер проступившую слезу.
- По крайней мере, сегодня мы спасены. А на завтра и последующие дни я дам Дейдаре сложную миссию, чтоб продолжал праздновать не в этих стенах, - со вздохом облегчения мямлил Пейн, получивший чистосердечный подзатыльник от своей синеволосой подруги за малодушие, проявленное в беседе.
Глава 2.
Хорошо подремавший Дейдара был полон сил и энергии. На сегодня он уже задумал планы в отношении каждого Акацука. Хотя, какие к черту планы? Импровизация – вот лучший способ планирования! И никакого огорчения.
Подрывник взглянул на Тоби – тот барахтался на полу, не в силах вырваться из цепких объятий сна.
«Совсем не умеет пить… и выпивать. Да и закусывать тоже», - сделал вывод блондин, потирая руки. В этот момент ему вспомнилось, что именно всегда дарил всем его неказистый и неуклюжий напарничек: то зубные щетки, то зубные пасты, то вставные челюсти со словами: «Если в старости у тебя выпадут все зубы, то эти пригодятся, семпай!» Каким образом подрывник не убил тогда Тоби, он сам не понимал. Прямо загадка, покрытая плесенью, мхом и паутиной… А ведь Тоби был на редкость оригинальным поздравителем.
Правда, однажды он чуть не купил семпаю косметику и нарядное платье. Благо, хватило извилин, чтобы понять: приобретя сей подарок, он утратит собственную жизнь. Зецу, помнится, он подарил средство по эпиляции сорняков подмышек, Кисаме – аптечку, а в ней - бинты, чтобы его Самехада залечивала раны после боев, Какузу – набор для вышивания крестиком и вскоре - швейную машинку. Правда, Тоби раздумывал еще и о расческе для экономиста. Хидану он, как самый настоящий иди… Тоби, подарил на свой страх и риск краску для волос. Видимо, подумывал, что то - седина… Итачи подарил монокль, вернее, лупу на веревочке вместе с книгой «Люби братьев наших меньших» (и глупых), а Сасори - набор инструментов для хозяйственных нужд, ведь кукольник такой хозяйственный… К счастью, он забыл о задумке сделать Сасори живописные татуировки, которые видел на заборах домов. Лидеру вручил дырокол, то ли спутав его со степлером, которым, как он думал, можно будет вбить побольше пирсинга, то ли… неприлично намекая этим устройством для пробивания отверстий в бумаге. Конан, кстати, сразу же швырнула им вслед удирающему Тоби. А самой Конан передал впоследствии конверт… огромный, правда, со словами «Ваше ложе». В это ложе его и запечатали, отправив далеко к пингвинам. Правда, ей он еще хотел подарить куклу Барби или пупса – что там любят маленькие девочки? Но вовремя вспомнил, что Конан большая – определил по росту.
Сам же Тоби был скромным в отношении подарков для себя: радовался и ушным палочкам, и зубным палочкам, и палочкам для еды, и палочкам Коха… А когда Дейдара подарил ему маску, такую же овальную, красную, радости не было предела. Несмотря даже на неправильное нахождение дырочки, которая должна была бы быть для глаза, а оказалась для ноздри…И несмотря на то, что маска была глиняной, в результате чего жизнь Тоби могла оказаться прерванной.
«Вот погодите. Это сейчас я здесь перед всеми распинаюсь и гну спину, валяю дурака, но придет мой час, и вы узнаете Мадару! - водил пальцем по спиралевидным линиям своей маски некто Тоби, после тирады добавляя: – Пригодились, однако, актерские курсы».
В общем, Дейдара, размяв руки и улыбнувшись в ответ улыбкам со ртов, направился в коридор и чуть не столкнулся с Сасори.
- Здравствуй, Дейдара, - холодно поприветствовал кукольник блондина.
- Здравствуйте, Сасори-но-Данна, - слегка обомлел тот, пятясь назад, чтобы пропустить Сасори. Вошедший со скепсисом осмотрелся и остановился на хозяине комнате. Тот слегка задрожал от приятной мысли. «Он… поздравит? Меня? В первый раз?»
- Дейдара, сегодня мы проведем день не здесь, а за пределами пещеры.
- Миссия? – заикаясь, говорил Дей, так скучающий по своему господину.
- Нет, - вымолвил Сасори, поворачиваясь спиной к недальновидному подрывнику, у которого на лице появилась блаженная улыбка юродивого и закатились глаза.
«Значит, в качестве подарка…»
Очнувшись от грез, Дей ласково пнул в бок Тоби с нежным криком: «Вставай, пугало» и, напевая песенку, пошел по направлению выхода.
«Нужно было взять поводок», - хмуро констатировал кукольник, сидя на глиняной птичке. Быть нянькой этих двоих – своеобразный мазохизм, который даже Хидан не факт, что полюбит. Сасори уныло оглядывал простирающиеся внизу просторы, раздумывая о большем КПД от марионетки-Дейдары.
- Вот! – крикнул радостно блондин, указывая на какую-то широкую поляну и на берег у озера. Сасори лениво глянул вниз и, закрыв глаза, подумал об одном: «Главное сейчас предоставить ему полную свободу в отношении всего того, что нас окружает. Кроме меня, конечно».
Сердце кукольника подсказывало, что они нарвутся на неприятности. Или неприятности нарвутся на них. Ведь задница и проблемы – вещи совместимые, один Сатана.
Приземлившись подальше от берега, где было немало народа, Дейдара начал предчувствовать восторг всех отдыхающих при виде его «Бума». Сасори же молча решил, что в случае чего нужно просто вовремя улететь. Тем более, никаких акацукских плащей они не взяли, переодевшись, наверное, впервые за время пребывания в организации в обычную униформу шиноби.
Сев на свободный, никем не занятый, крайний шезлонг, Сасори откинулся на спинку и, открыв очередную книжку, стал вдумчиво читать, пока Дейдара, матерясь, и Тоби, оправдываясь, стелили скатерть и переносили туда всю провизию.
«Даже разложить не могут без казусов».
Место неплохое, кроме того, они находились не под солнцем и подальше от людей. Тень, тишина, умиротворение… что может быть лучше?
Конечно, подрывник, наоборот, предпочитал общество, солнце, приключения, поэтому и стал поскуливать, сидя в убежище Акацук. Теперь же его мечта исполнилась.
Незаметно для всех Сасори… заснул. Как получилось это у него – никто не знал. Но Дею ответ на сей трепетный вопрос был не нужен.
«Какая удача! Такой шанс нельзя пропустить…» - с этими пакостными мыслями подрывник, стащив у ближайшей девчушки тушь, расческу, карандаш для обводки губ и очки, начал наводить «порядок» на лице Сасори, расчесав аккуратно тому волосы, пригладив их, нарисовав круги под глазами и на лбу в уголке запечатлев иероглиф, означающий любовь. Надев после марафета Сасори очки, с довольной ухмылкой подрывник отошел и осмотрел свое творение. До чего хорош собою! Прямо готический принц, тот маленький и смертельно-опасный принц. Бросив Тоби: «Пошли!», он заковылял уверенной походкой к местам, где расположилось больше людей, то ли с целью пригласить на торжество, то ли, пока Сасори спит, хорошенько прошвырнуться.
