Флешбек.
*Гарь… въедается в горло, мешая дышать. Повсюду разруха. Сердце щемит при виде руин, оставшихся от нашей деревни. С трудом делаю вдох и тут же сгибаюсь пополам от боли в груди. Последний пропущенный мной удар оказался весьма ощутимым. К горлу подкатывает рвота, смешанная с кровью.
Передышка…
Наруто, видя, как Саске уже занёс над моей сгорбившейся фигурой Кусанаги, метнулся к нам, перехватив его удар.
- Учиха, ты совсем спятил! – заорал он, отшвыривая брюнета от меня.
Ответом блондину было лишь фирменное учиховское «Хм…»…
И грянул бой…
Я сконцентрировала чакру в руках. От слабости и волнения это удалось с огромным трудом. Кое-как залечив свои раны, я бросилась на помощь рычащему от злости Наруто, но тут же была отброшена мощной взрывной волной. Предшествующий ей крик «Чидори!» я попросту не услышала. Лишь лежа на земле и медленно приходя в себя, я подумала, что в следующий раз надо в первую очередь навострить уши и только после этого лезть между двумя дерущимися петухами. В голове звенело, перед глазами водили хороводы чёрные точки, дико хотелось пить… Ещё больше хотелось, чтобы это всё оказалось страшным сном.
Ко мне подбежала Ино и что-то прокричала, но я ничего не услышала из-за непрекращающегося звона в ушах. Всегда ухоженная подруга сейчас выглядела, как жертва бомбёжки: чёрные разводы на всём теле, синяки, ушибы, ссадины, кровоточащие раны, всегда гладкая причёска растрёпана. Хотя я и сама, наверное, выглядела не лучше.
Блондинка оглянулась через плечо и резко сорвалась с места. А я… я просто осталась сидеть на земле, наблюдая за битвой между учениками легендарных Саннинов… Злейшими врагами… Лучшими друзьями…
Сил не было даже на то, чтобы подняться на ноги. Максимум, что мне удалось сделать – это сесть на колени, упершись руками в холодную сырую землю. Я видела, что Наруто что-то кричал, а Учиха лишь язвительно улыбался… Как всегда, жар против потрескивающего холода… Несмотря на весь свой арсенал дзюцу Катона, Саске едва ли не инеем покрывался.
Я пыталась что-то закричать, но голосовые связки не слушались. Я, пошатываясь, встала сначала на четвереньки, а затем и почти в полный рост. Ко мне постепенно возвращался слух. Но услышанное меня не порадовало – «Чидори!» и «Расенган!» слились в моих ушах почти в шёпот. В моей памяти всколыхнулась безобразная сцена на крыше больницы. Я бы тогда не успела… слишком медленная… слишком слабая…
Откуда в дрожащих ногах взялась сила, я и сама не понимала. Я так резко рванула с места, что в моих полуглухих ушах засвистел ветер. Я даже что-то закричала… Как же это всё мне напоминает ту самую сцену… Тогда их разнял Какаши-сенсей, но сейчас его поблизости не наблюдалось. Да и вряд ли бы он сейчас смог, как тогда, схватить этих двоих за шиворот, как нашкодивших котят, и раскидать по разным углам. Сейчас котята превратились в двух здоровенных тигров. Одна надежда на меня… Но я такая слабая… Я не смогу… Чувствую, как горячие слёзы застилают глаза, превращая двух шиноби, несущихся друг к другу в последнем смертельном рывке, в размытые силуэты.
Секунда… вторая… яркая вспышка… стук сердца, отдающий гулкими ударами в горло… боль… адская, невыносимая боль… Но я не могу закричать… Я ничего не могу… Тело немеет…
- Сакура-чан! – срывающийся крик Наруто, переходящий в хрип.
Невесомость… такая приятная, что хочется плакать от счастья…
- Саку…ра, - равнодушный голос треснул на последнем слоге.
Впервые я услышала в голосе Учихи, произносящего моё имя, что-то вроде беспокойства. Неужели надо было умереть, чтобы этот истукан проявил хоть какие-то эмоции? Хотя… это уже неважно… Тело охватывает сладкая истома… Боль постепенно уходит…
- Что ты наделал?! – приглушенно хрипит Узумаки. – Носишься со своей местью, как с писаной торбой! И чего ты добился?! А?! Отвечай! Убил брата, разрушил Коноху, уничтожил половину старейшин… а теперь и её… Сакуру-чан…
Ответом на гневную тираду послужило лишь напряжённое молчание. Я плыла где-то между сном и явью, тем не менее, прекрасно слыша их диалог… ну, или монолог Наруто, я бы сказала. Жаль, что я не могла открыть глаза, чтобы посмотреть на лицо Саске. Я бы сейчас многое отдала, чтобы увидеть обескураженность великого Учихи. Я уже начала медленно, но верно лечить себя изнутри, как меня учила Цунаде, тщательно концентрируя чакру, экономя её на случай нового боя.
- Ты же мог вернуться! Ты же мог, чёрт возьми, просто вернуться!! – я знала, что блондин сейчас плачет.
Он никогда не скрывает своих эмоций… Как бы мне сейчас хотелось заплакать вместе с ним…
- Я - предатель, - этот ответ был настолько тихим, что я едва не усомнилась в собственном слухе.
Немудрено, после такого оглушения и не только в этом засомневаешься. Но следующий ответ Наруто окончательно подтвердил, что услышанное мной – правда.
- Неужели ты так и не понял, что тебя тут все ждали? Мы же – твои друзья! – голос Узумаки сорвался до шёпота: – Мы все – твои друзья… Я, Сакура-чан, Какаши-сенсей, Цунаде-баа-чан… Я уже молчу про всех твоих визжащих фанаток! Как же ты быстро всё забываешь… Да перебей ты хоть всё население Страны Огня, удовлетворения ты не получишь! Никогда! Твоя месть стала твоим наркотиком. Ты уже жить без неё не можешь. Твой брат, старейшины, повинные в смерти твоего клана, Коноха в огне… всё, дальше некуда… Сакура-чан мертва… единственная, кто искренне любила тебя не только за твою красивую мордашку, единственная, кто проливала слёзы после твоего ухода, прячась от меня, единственная, кто всем сердцем и душой стремилась к тебе… Ты убил её…
Идиот, я живая!! Если бы я могла, то вмазала бы кулаком по блондинистой макушке! Хоронить меня вздумал, ишь ты!
- Тебе осталось добить и меня, чтобы у тебя не осталось ничего… и никого… - не слыша моих мысленных воплей, продолжил джинчуурики. – Давай же. Я даже сопротивляться не буду. Что ты выберешь, Саске?
Повисло гнетущее молчание. Я молилась, чтобы успеть себя подлатать к моменту принятия решения, чтобы, в случае чего, защитить этого бестолкового блондина, который так легко раскидывается своей жизнью. Хотя… я сомневалась, что смогу выжить при очередном столкновении с Учихой. Он слишком силён даже для здоровой меня. А в нынешнем состоянии он меня просто закопает без особых усилий. У меня почти получилось разлепить веки, когда на наш скромный кружок обрушился грозный вопль:
- Сдавайся, Лис! Коноха уничтожена, ты пойдёшь с нами!
Я едва сумела приоткрыть один глаз, чтобы сквозь неясное видение разглядеть плащ в красных облаках. Акацки! Чёрт бы их побрал! Как не вовремя! Наруто тихо зарычал. Лицо Узумаки было совсем близко от моего, поэтому я смогла увидеть, как полоски на его щеках стали резче и глубже, как сузились его зрачки, а глаза окрасились в красный цвет. Ярость Девятихвостого рвалась наружу. Мне отчаянно хотелось закричать, но моё тело ещё недостаточно окрепло даже для этого. Я стала лихорадочно лечиться, стараясь максимально быстро восстановить все повреждённые внутренние органы, чтобы суметь хоть как-то сражаться дальше. Таким образом я затрачу в четыре раза больше чакры, но положение сейчас не особо располагает к выбору. Однако дальнейшее повергло меня в шок. Молчавший до сих пор Саске, сидящий на корточках неподалёку от нас, поднялся на ноги и, подняв с земли брошенный недавно в пылу битвы Кусанаги, встал в боевую стойку, закрыв своей спиной пылающего оранжевой чакрой джинчуурики и меня. Наруто только рот открыл. Я бы сделала то же самое… если бы смогла…
- Н… На… - к моему несказанному счастью, я теперь могла хоть как-то дать понять, что я ещё жива.
Взгляд изумлённых красных глаз переместился на меня. Лицо блондина озарила такая радостная улыбка, что мои едва открывшиеся глаза стало слепить. Наруто прижал моё пока ещё безвольное тело к себе и проорал прямо на ухо:
- Сакура-чан!
Хорошо, что я ещё не совсем восстановила слух, а то оглохла бы снова. Я заметила, как Учиха слегка оглянулся через плечо, стараясь не выпускать из вида противника. Заметив мои слабые попытки пошевелиться, он как-то неопределённо хмыкнул и резко сорвался с места, обрушившись всей мощью на какого-то синюшного парня в плаще Акацки.
Дальнейшее осталось для меня размытой картинкой. От перенапряжения… а, может, от облегчения, что Саске теперь с нами, я потеряла сознание. Пришла в себя я оттого, что кто-то тряс меня за плечи.
- Харуно! Харуно!! Очнись, толстолобаяааа! – истерично завывал кто-то… Кто-то очень знакомый…
- Пр…кр…ти… - я едва не откусила себе язык, пытаясь выговорить это слово.
- Харуно, живаааяаа! – Ино (а толстолобой меня называет только она) прекратила свои пытки и стиснула меня в объятиях.
Я зубами заскрипела от многоголосой боли, отозвавшейся сразу во всех частях тела.
- Пусти её, задушишь! – я приоткрыла глаза, заслышав голос своей наставницы. – Мне ещё раз надо её осмотреть.
- Извините, Цунаде-сама, - тихо промолвила Ямонако, возвращая меня обратно в горизонтальное положение.
- Наруто… Саске… - еле выговорила я, а сердце болезненно сжалось от неприятного предчувствия.
- С ними всё в порядке, - усмехнулась Пятая. – Уже успели восемь раз поругаться и чуть не подрались, пока ты была без сознания.
- Акацки… - гарь, оставшаяся после пожарища, казалось, осела на горле, мешая говорить.
Я огляделась. Мы находились в каком-то чудом уцелевшем здании. На стенах была копоть, а из мебели остался только стол, на котором я сейчас лежала. Через разбитые окна сюда проникал лёгкий дым, принося вместе с собой въевшийся в кожу запах гари… Я, наверное, ещё долго не смогу есть ничего жареного.
- Ушли. Вернее, ушли те, кто остались живы. Кое-кто даже уполз, - по лицу Хокаге скользнула довольная ухмылка. – Видела бы ты, как твоя команда отделала того синего!
Я вытаращилась на Цунаде. Никогда не видела её такой воодушевлённой…
Затем начались не шибко приятные процедуры осмотра и лечения…*
Конец флешбека.
Я почти не участвовала в восстановлении Конохи. В мои обязанности входила вахта в больнице. Нам с Ино поручили посменно дежурить: день - она, день - я. Ко мне в пару дали Тен-Тен, а Ямонако – Хинату. Заново отстраивали Деревню Наруто, Цунаде и… да, Учиха Саске. Я смутно помню проникновенную речь Узумаки, но когда узнала, что наш мститель вернулся, то сразу круто зауважала этого бешеного блондина.
Ино как-то хихикнула, что пора бы последнему из клана Учих начинать активные работы по, собственно, восстановлению этого клана. Деревня-то отстроена. Больше, в принципе, заниматься нечем. Я лишь фыркнула. Да пусть хоть завосстанавливается! Мне-то что? Ямонако только горестно покачала головой. Она всегда раскусывала моё враньё. В Конохе у меня два таких человека. И оба светловолосые. Они - единственные, кто понимает меня с полуслова.
С Учихой я пересекалась очень редко. Мы практически не виделись. Ни разу со дня нападения Акацки мы не разговаривали. Я чувствовала, как болезненно сжималось сердце, когда видела его непослушные чёрные волосы, как начинали дрожать руки. Я сама себе дала установку «Забыть!», но сама же с трудом верила в это. Миллионы раз я прокручивала в голове, как мы встретимся, как он поймёт, что потерял, гоняясь за своей пресловутой местью, как потеплеют его глаза при виде нас, его друзей… В итоге, при первой же встрече он почти разрушил Коноху и почти убил меня.
В один прекрасный вечер раздался стук в дверь. К моему удивлению… нет, шоку!.. там стоял предмет моих мыслей собственной персоной. Всё такой же загадочный, холодный и, чёрт бы побрал его привычки, безразличный. Я лишь разинула рот, глядя в его матовые непроницаемые глаза. Учиха тоже вперился в меня пристальным взглядом. Когда пауза затянулась, я всё-таки проглотила десятки вопросов, вертящихся у меня на языке, и отступила вглубь прихожей, молча приглашая гостя в дом. Потомок великого клана в своей привычной манере, а я, как вы поняли, просто ненавижу его привычки, хмыкнул и ступил за порог. Я топталась на месте, буравя взглядом коврик в поисках выхода из неловкой ситуации. Банально здороваться… да время-то уже прошло, глупо звучать будет. Улыбнуться и предложить чай… Чай? Учихе?! Харуно, не будь маленькой! Да и улыбаться ему как-то не хочется.
Саске тоже молчал, сверля мою макушку своими чёрными глазами. Я кожей почувствовала, как он ухмыльнулся, и взглянула на него. Так и есть! Прошло столько времени, а я так и не отвыкла от его присутствия, так и не разучилась интуитивно чувствовать его настроение. Будто бы и не было тех лет…
- Зачем ты пришёл? – практически в буквальном смысле я выдавила из себя этот вопрос.
- Невежливо с твоей стороны, - ухмылка стала ещё шире. – Сакура… - я вздрогнула от того, с какой интонацией он произнёс моё имя. Этакая гремучая смесь безразличия, насмешки и чего-то смахивающего на… интимные нотки?! У меня подкосились колени. Так, срочно! Нужно отвлечься! Вспоминай, Харуно, думай о чём-нибудь забавном! Не показывай, что он тебя взволновал! Думай, думай, думай… - К тебе пришёл гость, а ты даже не предлагаешь ему пройти в гостиную, - шаг в мою сторону. Опять этот лёгкий мурлыкающий оттенок в его голосе! О, Ками-сама! Думай, думай, думай… - Не предлагаешь чашечку чая, - Саске встал практически вплотную ко мне. Я могла чувствовать запах, исходящий от его тела, смешивающийся с запахом лосьона после бритья и едва уловимым ароматом дерева… Он прямиком с работ ко мне пожаловал? Не отвлекайся, Сакура! Вспомни что-нибудь, что тебя рассмешит! - Ну, так как? – Учиха наклонился к моему уху.
Этот восхитительный запах сводил с ума. Мозги плавились от его близости. Он меня… совращает, что ли?! Заглянув в его бездонные глаза, я совершенно отчётливо поняла, что он буквально упивается моей реакцией.
Носки Ино!
В груди тут же заклокотал гогот, когда я представила их на Саске. Не сумев справиться с собой, я в натуральном смысле заржала, как лошадь, прямо в лицо обалдевшему брюнету. Как же я мечтала увидеть его с таким выражением лица! Учиха буквально отпрыгнул от меня и обиженно надул губы. Такого он от меня точно не ожидал. Съел, Саске! От выражения почти детской обиды на его красивом лице меня согнуло пополам. Я и подумать не могла, что Учиха умеет обижаться. Злиться – да, ненавидеть – естественно, мстить – да сколько влезет, но чтобы обижаться…
- В игры со мной играть вздумала, - ну наконец-то он разозлился, а то я уже стала сомневаться в подлинности данного субъекта.
Он пребольно схватил мои запястья и, с силой сжав их, скрутил мне руки за спину. Мой смех тут же оборвался… Если честно, то я буквально подавилась им, оказавшись так близко к объекту моих девичьих слёз. Саске злобно оскалился. Я уже стала бояться, что он меня вообще сейчас прихлопнет, как муху, однако Учиха наклонился и впился в мои губы таким жадным поцелуем, что я чуть не потеряла сознание, как Хината при виде Наруто. Его тёплый влажный язык безапелляционно ворвался в мой рот, сметая любые попытки к сопротивлению… А хотелось ли мне сопротивляться? Сейчас я желала, чтобы он не останавливался…
Когда он, тяжело дыша, оторвался от меня, я едва подавила вздох разочарования. Это было бы слишком унизительно.
- Вот видишь, я могу заставить тебя быть хорошей девочкой, - Саске произнёс это самодовольным, слегка дрожащим голосом, а затем шёпотом добавил, вызвав у меня неконтролируемую волну почти животного желания: – Сакура…
Вот так это и случилось. В первый раз. В моей прихожей. Прямо у стенки. Почти не раздеваясь. Я помню всё до мельчайших подробностей. Помню, как запрыгнула на него, обхватив его талию ногами. Помню, как сорвала с него рубашку, с каким-то садистским удовольствием слыша, как трещит ткань. Как Саске с силой вдавил меня в стенку, практически расплющив своим твёрдым телом. Мои шорты и топ постигла та же участь, что и его рубашку. На юбку, я думаю, он просто не обратил внимания. Да она и не мешала нам, в принципе. Сейчас нам вообще вряд ли что могло помешать. Даже если бы Акацки снова напали на Коноху и разбомбили бы её к чертям, начав именно с моего дома, это бы нам нисколько не помешало. Слишком долго… слишком горячо… слишком… люблю…
…Толчок… Боль… Две одинокие слезинки, которые он ловит губами… Длинные красные полосы, оставленные моими ногтями на его спине… Попытка оттолкнуть, но он не позволил, ещё сильнее прижимая меня к стенке, подавляя сопротивление…
Саске одной рукой оторвал мои цепкие пальчики от своих исполосованных плеч и поднял мои руки над моей головой, пригвоздив к стене, а другой рукой продолжал держать меня, не прекращая двигаться. Боль постепенно утихла. На смену ей пришли совсем новые ощущения, доселе неизвестные мне. На мою бедную голову обрушилась такая волна экстаза, что я почувствовала, как схожу с ума. Я задыхалась от чувств. Тело само по себе выгибалось дугой, губы шептали его имя… Сейчас, вспоминая события того дня, я снова заливаюсь густым румянцем. Это было так волшебно…
После, когда Саске, наконец, отпустил мои руки и в бессилии привалился к стене, стараясь не придавить меня ненароком, а я попросту повисла у него на руке, до моего уха донесся его слабый, но безмерно довольный шёпот:
- И плохой девочкой стать, я тебя тоже могу заставить, - у меня не было сил даже на то, чтобы возмутиться. Я уткнулась носом в его влажное, покрытое красными полосами, плечо и глубоко вздохнула, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Тело наполнила блаженная истома. Сейчас хотелось лениво потянуться, как кошка, и лечь спать, свернувшись клубочком и мурлыкая. Саске, бережно поддерживая моё обмякшее тело, отнёс меня в гостиную и уложил на диван. Проведя пальцами по моему лицу, очерчивая контур, Учиха выдал такую фразу, что моя истома мгновенно испарилась: - Ты родишь мне сына.
- Я… чтоооо? – меня словно сдуло с дивана, - не обращая внимания на то, что я практически неодета, я встала посреди гостиной, грозно подбоченившись. Саске недоумённо следил за моей реакцией. - С какой это радости? – язвительно поинтересовалась я.
В груди клокотал гнев на этого высокомерного выскочку, который решил всё за меня! Хотелось садануть по его макушке фирменным цунадовским ударом, чтобы выбить всю эту дурь. С трудом сдерживая себя в узде, я сверлила взглядом спокойного Саске.
- А почему бы и нет? – он дёрнул плечом. – По-моему, ты должна быть рада, что я именно тебя выбрал.
От возмущения у меня пропал голос. Я стала бояться, что сейчас задохнусь просто от гнева и невозможности высказать всё, что я о нём думаю. А как же любовь? А как же чувства? Что-то в груди болезненно сжалось.
- Я тебе не инкубатор! – прошипела я. – А теперь пошёл вон из моего дома! И я не хочу больше тебя видеть! Никогда!
- Сакура… - Учиха устало потёр виски. – Не пори горячку. Я же знаю, что ты давно этого хотела. Твой сегодняшний поступок доказал всё в полной мере, - его матовые глаза на мгновение сверкнули, а губы искривились в язвительной усмешке.
- Вон, - почему-то сипло прошептала я. – Вон из моего дома!
Саске поднялся, медленно прошёл в прихожую, поднял свою разорванную рубашку, лениво посмотрел в зеркало на красные полосы на плечах. Затем он повернулся ко мне, наградив столь ненавистной высокомерной ухмылкой, и вышел из моего дома. Молча. Ушёл. Потому, что я выгнала. Я…
Слёзы градом покатились по моим щекам. Я и сама не знала, почему плачу. Просто сейчас мне было это необходимо… Рука сама потянулась к трубке, а дрожащие пальцы быстро, несколько раз сбиваясь, набрали номер телефона, знакомый с детства.
- Ямонако Ино, слушаю, - раздался звонкий голосок подруги.
Я не смогла выдавить из себя ни слова, только зарыдала в голос, до боли в пальцах сжимая телефон. Ино большего и не требовалось. Она тут же бросила трубку и через десять минут была у меня. Хорошо, что я за это время успела одеться. Мне не хотелось рассказывать подруге о том, что произошло сейчас между мной и Саске.
Ямонако прямо с порога стала что-то весело щебетать, усадив меня за стол и напоив какао… Надо отдать ей должное – ни одного вопроса… Как я ценю и люблю тебя, моя незаменимая Ино…
С тех пор прошло четыре недели. Учиха ни разу так и не пришёл. Ни разу мы с ним не сталкивались на улице… Хотя я постоянно ощущала на себе чей-то пристальный взгляд. Я не сомневалась, кому он принадлежит, но поймать с поличным мне его так и не удалось. «Слишком медленно» - его любимая фраза, которую он всегда произносит со своей неизменной наглой торжествующей ухмылкой. Я уверена на все сто процентов, что за последние четыре недели эти два слова буквально прилипли к моей спине… Ну, или затылку, смотря куда он пялится… Хотя, более вероятно, учитывая его извращённые замашки, что они приклеились именно к…
- Эй, толстолобая! Ты чего такая задумчивая? – в мой кабинет вихрем влетела подруга и плюхнулась в кресло напротив. – У тебя смена во сколько заканчивается?
Я не могла не улыбнуться, глядя на сияющую моську Ино. Она всегда такая жизнерадостная. Почему-то захотелось сейчас расплакаться и рассказать ей всё о событиях четырёхнедельной давности. Ведь я так и не поведала Ямонако о том, что было. Просто сказала, что Учиха предложил мне возрождать его клан, а я его отбрила. Да она и не настаивала на откровенности, сказав, что с радостью выслушает меня, когда я буду готова рассказать все сама.
Я задумчиво посмотрела на часы. Моя смена, в общем-то, уже закончилась. Что-то я засиделась здесь со своими грустными мыслями.
- У меня предложение на миллион баксов, - голубые глазки Ино заблестели.
Мы напились… вдрызг, в зюзю, в дрова, до зелёных соплей… кому как угодно… И я, наконец, выложила в порыве пьяной откровенности всё, что наболело. Сколько мы выпили? Я даже боюсь назвать количество бутылок… Цунаде бы удавилась от зависти, ведь Шизуне чётко контролирует количество выпитого спиртного своей начальницы.
Как ни странно, Ино оказалась трезвее и буквально донесла меня на своей спине. Пару раз мы падали в кусты, оглашая двор пьяным хихиканьем. Как-то с трудом я помню эту нашу дорогу. Последнее, что отпечаталось в памяти – приближающаяся подушка…
Утро… Чья-то приглушённая ругань… Чёрт, как болит голова! На работу не надо, да я бы и не дошла… Я даже разлепить глаза не могу. Что-то упало… Слышу отборный мат моей подруги… Пытаюсь ухватиться хоть за какое-нибудь произнесённое ей слово, но мозг упорно отказывается переваривать информацию… Переваривать… Тошнит… Фу!
Каким-то чудом умудрившись ни разу ни во что не врезаться по пути к туалету, я скорчилась над унитазом. Как же плохо… Никогда больше не буду пить! Дрожащими руками вытираю пот со лба. Никогда ещё после попойки мне не было так плохо… Последний раз мы очень… кхм… ярко отметили день рождение Наруто. Выпито было всё спиртное, находящееся в Конохе. Пришлось даже Ли посылать за добавкой в соседнюю Деревню. Рок, помешанный на своей «Силе юности», щедро сдобренной множеством градусов, вернулся буквально через час, таща на плечах ящиков восемь… нет, десять саке! Чем вызвал пьяное одобрение. И первый ящик мы опорожнили во славу «Силы юности» Гая-сенсея, с его зелёными лосинами, и Рока Ли, который потом на спор с именинником залпом выпил бутылку саке прямо из горла, не закусывая. Утро было жестоким, но не таким, как сейчас. Сейчас меня выворачивало наизнанку всё утро. Я даже воду спокойно не могла пить. Поражаюсь, как Ино сумела на работу пойти в таком состоянии! Она же и меня ещё умудрилась дотащить до своего дома…
Надо что-то поесть… пока снова не поплохело. В холодильнике было пусто. Кроме инея, застывшего на стенках, там не было ничего! Даже несчастных яиц, которые должны были быть, по-моему, даже у самого безалаберного человека. Ямонако вообще питается хоть чем-нибудь?! Хоть иногда?! Надо бы позвонить ей, попросить взять чего-нибудь съестного. Мне, конечно, не лень и самой сходить, но я просто не смогу…
Судя по голосу, Ино тоже чувствовала себя, мягко говоря, не очень комфортно. Она что-то потарахтела насчёт моего везения, но мой мозг упорно отказывался воспринимать информацию, которая не умещалась в одном слове.
Весь этот день я провела в коматозном состоянии. Тошнило немилосердно, ещё хотелось есть, и из-за этого тошнило ещё больше. Голова ни на минуту не прекращала болеть. Таблетки пить я предусмотрительно не стала. Не хватало мне ещё каких-нибудь побочных эффектов от реакции с алкоголем. А вечером пришла замученная подруга с полными сумками продуктов и стала меня выхаживать, приговаривая, что я не второй медик, а пьянь коноховская, что по мне вытрезвитель плачет.
Следующее утро оказалось ещё хлеще предыдущего. Резко подскочила температура. Дико болело горло, а голос упорно отказывался появляться. Пришлось будить Ино и жестами объяснять ей, что я на работу пойти не смогу. Подруга для вида побурчала, старательно пряча беспокойство. Я думаю, ей вряд ли хотелось оставлять меня дома одну в таком состоянии. Но ничего не попишешь. Работа есть работа.
Опять жутко тошнит. Неужели пережитки вчерашнего? С мыслью о том, что надо бы пойти поесть, я провалилась в сон.
Сколько я проспала, не знаю. Разбудил меня громкий стук в дверь. Голова гудит, руки трясутся… температура никак не спадает. Надо идти открывать. Закутываюсь в плед, спускаюсь на первый этаж. Не люблю дом Ино! Вот почему-то не нравится мне расположение комнат! Кухня, туалет, ванная – всё на первом этаже, а гостиная и все спальни – на втором. Нет, планировка неплохая, да и дом уютный, но… гостиная наверху, а туалет с ванной - внизу? Этого мне никогда не понять.
Распахиваю дверь, не удосужившись даже спросить, кто там. Чувствую, как температура поднимается ещё выше, грозя взорвать мою несчастную голову. Учиха?!
- Ками-сама… глюки начались… - тихо пробормотала я и закрыла дверь.
Но, повернувшись, я буквально упала оттого, что Саске уже стоял за моей спиной.
- Слишком медленно, - ухмыльнулся он.
Я дрожащими руками сжала плед. Что он здесь делает?! Заметив моё состояние, потомок великого клана нахмурился, затем приблизился и пристально посмотрел мне в глаза.
- Ты заболела?
Я потеряла дар речи. Гениальный вопрос! А что ещё скажешь о человеке, который не пошёл на работу, стоит с лихорадочно блестящими глазами и радостно-красной физиономией, кутаясь в плед? И засмеялась бы, да к горлу подступил новый приступ тошноты. Откинув плед, я стрелой бросилась в сторону туалета, радуясь, что у Ино такая планировка. Впервые мне показалось, что санузел на первом этаже - не такое уж плохое решение!
Учиха от изумления даже не пытался меня остановить. Хотя, если бы он попытался, то я ему не завидую. Всё, что сейчас уплывало в путешествие по канализации, оказалось бы на нём.
Успокоив бунтующий желудок, я посмотрела на себя в зеркало. Бледная до синевы, обескровленные губы, слезящиеся глаза… Вот это портрет! Можно смело идти в Академию, пугать юных будущих генинов. Я не сразу заметила, что помимо моей неземной красоты в зеркале отражается ещё одна физия, только ужасно хмурая.
- Что с тобой? – Саске стоял, облокотившись на косяк и сверлил меня взглядом.
Неужели он смотрел, как меня выворачивало?! Он точно извращенец…
- Заболела! – огрызнулась я, умываясь приятной тёплой водичкой.
Вот так тяжело понять по моему виду, что мне нездоровится! Почему мужчины поражаются женской логике? У них ведь круче!
- Чем?
Всё, этот вопрос меня добил. Крыша стала подниматься от высокой температуры и быстро растущего гнева на неожиданного гостя. Я круто развернулась, отчего голова моментально закружилась, и вперила язвительный взгляд в Саске. Тот ещё больше нахмурился. Неужели я действительно так впечатляюще выгляжу?
- Чем можно заболеть, по-твоему? А, Учиха Саске-кун? – растянув последний суффикс, ядовито поинтересовалась я.
Мне приходилось держаться за раковину, которая находилась позади меня, чтобы не упасть, потому что ноги предательски задрожали от слабости, вызванной тошнотой. Учиха в одно мгновение оказался рядом и схватил меня за плечо.
- Не называй меня так, - зашипел он, злобно прищурившись.
- Ахха, а как же мне называть тебя, о, Великий Потомок Клана Учиха? – температура, смешанная с припадком неконтролируемого гнева, сделала из меня поистине стерву. Причём бесстрашную. Мне так хотелось сделать ему больно, чтобы он почувствовал, вкусил, каково это!
- Я забираю тебя к себе, - сухо обронил он, отдирая меня от раковины.
Я сначала обомлела, а потом стала яростно сопротивляться. Жар ударил в голову. Я вырвала свою руку из его железных пальцев и выскочила из ванной. Встав посреди прихожей, я заорала:
- А не пошёл бы ты, Учиха?!
- Успокойся, Сакура, - Саске вышел из ванной и опять облокотился на косяк, исподлобья глазея на мою бурную реакцию.
- Успокойся?! Да чтоб тебя! Чтоб тебя и не раз! И даже не два! Как же я устала всё время что-то чувствовать к тебе! Всё время на что-то надеяться! Сначала в детстве влюбилась в тебя, как последняя идиотка, таскалась за тобой, подвывала в унисон со всеми: «Саске-кун»! Знал бы ты, как больно ранили меня твоё равнодушие, твой эгоизм! Но я терпела! Терпела, как законченная мазохистка! Терпела и верила, что ты, видя, как я к тебе отношусь, видя мои старания, видя, каких успехов я достигаю, чтобы нравиться тебе, прозреешь, наконец! Посмотришь на меня другими глазами! – меня понесло. – Но ты ушёл. Ты даже не подумал, что глубоко обидел твоих преданных друзей. Погнался за химерой! Я все эти годы верила! Верила, не смотря ни на что, ни на кого… я знала, что ты вернёшься. Я просто это знала. И вот ты здесь. Как всегда самоуверенный, наглый, эгоистичный… и, тем не менее, бесконечно любимый и долгожданный! И что ты сделал первым делом? Чуть не уничтожил свою родную деревню! Родную, понимаешь?
- Сакура, я сейчас не настроен на то, чтобы выслушивать подобное, - раздражённо проскрипел Саске.
- Не настроен? Нет, ну вы только подумайте! Он не настроен! ОН!!! А я? Как же я? Как же Наруто? Как же все те, кто тебя любил? Ты бессердечный, холодный, бесчувственный, обнаглевший вконец эгоист! Я устала от твоего «Я»! Мне надоело всё время выслушивать то, что хочется тебе! Ты хоть раз подумал о ком-нибудь кроме себя? Ну, хоть разочек? Маааленький такой? – Учиха угрюмо молчал, пожирая меня чёрными глазами. – Я так и подумала. Ни разу! Ни разу ты не подумал о тех, кто нуждался в тебе… в ком нуждался ты сам… Всегда только самодовольное «Я», всегда твоя любимая и самая близкая подруга, даже почти любовница – Месть…
Всплеск адреналина отступил, оставив после себя жуткую усталость. Я села прямо посреди комнаты на холодный пол, разрыдавшись, как маленькая, шумно всхлипывая и размазывая кулачками слёзы по щекам. В голове произошёл атомный взрыв. Я взорвалась. Высказала всё то, что копилось во мне с детства. Скинула весь этот груз с сердца. Осталась пустота. Звенящая пустота.
- Ненавижу тебя, как же я тебя ненавижу! – тихо повторяла я, истерично всхлипывая. – Подавись ты своим эгоизмом! Оставь меня в покое, наконец! Не хочу больше, надоело… надоело… устала… как же я устала…
Когда я подняла глаза, Учихи уже не было…
