«Здесь и Сейчас»
Сакура стояла на крыше и смотрела вдаль. Вид открывался такой, что можно было расплакаться от умиления: океаническая пастораль в лучшем виде. На небе – ни облачка. На море – штиль. Все оттенки – яркие, сочные. Когда ты в городе и вокруг тебя только осень, и дождь, и слякоть, и серые скучные дома вдоль дорог, умудряющихся оставаться одновременно пыльными и мокрыми, безумная лазурь кажется невозможной. Умом понимаешь, что где-то она есть, да, но мало ли что где есть. В жизни людей, бегущих на работу, с работы, спешащих по своим делам, есть что угодно, но не это. Картинка с фото, мейл с темой «А вам хотелось бы сейчас?», вызывающий только кислую улыбку. Конечно, хотелось бы, да кто пустит? И где взять деньги? И вообще… Гори ты в аду за то, что отрываешь меня от дела своим спамом!
Даже видео не может передать то, что чувствуешь, стоя под вечерним, уже ласковым солнцем тропиков. Зелень деревьев, яркие одежды аборигенов, крики чаек и лёгкий вечерний бриз…
Хочется смотреть — когда ещё увидишь? – но слёзы наворачиваются.
Впрочем, они всё равно проступают на поверхность, сколько себя не сдерживай. Получалось, что красота пейзажа в жизни есть, а счастья нет. Фигня, как ни крути.
Харуно прикусила губу и сощурилась. Сколько она уже тут торчит?
Три месяца. С хвостиком.
Зачем?
Ответ прост: чтобы помочь Саю выздороветь.
Она с этим справляется?
Снизу, из уютной кондиционированной прохлады гостиной, донеслись голоса. Весёлые. Ребята (и Акаши тоже, куда же без него?) снова устраивают какие-то состязалки.
Да, она определённо справляется. Ещё бы она не справлялась!
Тогда почему слёзы?
Внутренняя боевая часть разводила руками. Когда нужно было действовать, решительно и быстро, «Иннер Сакура» была незаменима. Но вот когда нужно было ПОНИМАТЬ…
Хотя, что тут понимать?
Девушка шмыгнула носом и сощурилась ещё сильнее. Сай – тот, которого она знала, которого любила, ради которого перевернула целый мир (хотя бы свой собственный, но всё же!) – стал другим. Оставаясь родным, близким, до ужаса нужным, умудрился сделать всё таким… странным!
Другого слова у Сакуры не было.
Акаши остался почти тот же. Вначале они все специально отслеживали – а вдруг он остался «Корневцем» и только притворяется? Но нет. Не притворялся. Отчихвостил всю команду за бестолковость операции, но потом всё же поблагодарил. И очень удивился, увидев всех снова. Задумался. После этого всё и началось.
Нет, для всех всё выглядело прекрасно. А с друзьями всё и БЫЛО прекрасно. Вот только с ней… Никаких приставаний — даже наедине! Никаких намёков. Даже про пенисы! Разве что обнимет изредка или «клюнет» сухими губами в щёку – в знак благодарности или как поощрение. «Хорошо позанималась сегодня, молодец!» «Спасибо за заботу, Злюка!» Волосы потреплет, улыбнётся – кривенько так, но одновременно ласково и как-то очень по-своему… Когда он так делал, то Сакуре казалось – что за выдумки? Какую проблему она, великая умелица, снова выдумала на свою голову? Но вот то, как он её при этом обнимал… По сравнению с этим похлопыванием по плечу их объятия с Наруто выглядели сущим развратом. Даже с учётом того, что это они в спарринге, и Удзумаки рукой об ковёр колотит и вопит: «Хватит, сдаюсь!» А она – будто не девушка, а дружбан какой-то. Как Тен-Тен или Карин. Ничего «совсем личного».
Харуно вздохнула. Потом улыбнулась.
Ведь всё же они были близко. Их понимание невозможно было игнорировать, да Акаши и не пытался. Наоборот, наслаждался этим. Сакура видела, что он по-прежнему ищет её общества, предпочитает не выпускать из виду, и даже взгляды, которые он бросал на Ли, всё ещё не потерявшего надежду… Она бы от таких взглядов предпочла застрелиться сразу, сама. Но то она, а то Рок – Сила Юности не знает границ, даже если это границы разумного.
Может, Акаши боится привязаться к ней снова? Что опять что-то пойдёт не так, и тогда он точно этого не выдержит. Но ведь он и не «отвязывался»? Даже наоборот, иногда ей казалось, что теперь он научился читать её мысли. То, как он касался её руки, как смотрел, особенно если думал, что она не видит его сейчас. Если бы Харуно заметила, что какой-нибудь другой парень смотрит так на какую-нибудь другую девушку, то решила бы, что они не так давно расстались, и теперь ему не просто больно – теперь это как болезнь. Или наркотик. Не избавиться, не оторваться. Да и не хочется.
Но ведь она с ним! Всегда! На тренировках, в компании, в постели – он сам настоял на том, чтобы Харуно спала рядом. Вроде как на случай рецидива болезни, но все всё понимали, хитренько улыбались, подмигивали и не препятствовали. Все всё понимали – кроме неё.
Одно Сакура знала точно — по-прежнему она значит для Сая очень много. Столько, сколько и раньше? Больше? Меньше? Другое?
Неделю назад она споткнулась и чуть не упала с лестницы. Акаши успел таки ухватить её за руку. Потом дёрнул на себя, обнял… Совсем не по-дружески – жадно, собственнически и даже слегка истерично. Чёрт его знает, почему так подумалось – возможно, из-за того, что рывок вышел слишком уж резкий, размашистый, не свойственный его обычным точным движениям. Прижал так, что Харуно почувствовала, как сильно стучит его сердце.
«Эх, такой момент!» — крякнула от досады её внутренняя половина.
Да, согласилась с ней девушка. Момент для чего угодно: хочешь – ругай, говори, что ни на что не годная растяпа и прогоняй. Хочешь – целуй, утверждай, что испугался за свою дурочку и тащи в постель. Хочешь – делай это всё вместе или последовательно.
Но Сай предпочёл это проигнорировать. Сделал вид, что ничего не было. Отодвинулся, натяжно улыбнулся, помог спуститься, поддерживая под локоть, и пошёл ко всем, старательно пряча глаза. Почему?
Сакура снова улыбнулась. Несмотря на поведение Акаши, воспоминание было приятным. Шутка ли – первые настоящие объятия за весь её срок пребывания здесь. Этим воспоминанием она грелась в самые холодные ночи. Да-да, те самые, в которые человек, спящий с ней в одной кровати, должен был проявлять всю свою «соскученность» и показывать, как сильно всё это время ему её не хватало. Но нет. Вначале думала – из-за травмы. Потом – из-за кода. Не хочется, и всё. Хрен его разберёт, это кодирование. Что-то в психике нарушилось. Но в одно утро, когда её парень, ещё не разобравшись, проснулся он или нет, потянул её на себя, и стало понятно, как сильно он её хочет… Она-то, дура, тогда обрадовалась! Прошептала, промурлыкала: «Наконец-то!» — и стала отвечать, наслаждаясь уже почти забытым чувством: она снова желанна. Но только до того момента (Ками-сама, целых три секунды!), когда чёрные глаза распахнулись окончательно и Сай, резко поднявшись на кровати, встряхнул головой и коротко бросил: «Я в душ».
Тогда стало ясно – дело не в кодировании. Если бы было так – он бы сказал. Вдвоём бы обсудили, в какой момент и почему исчезает желание, что-то бы придумали. Но Акаши молчал. Значит, дело было в нём самом. Или в ней.
Как выяснить это точно? На прямые вопросы он мямлил что-то невнятное, прося дать ему ещё немного времени на восстановление, на привычку, на осмысление ситуации… Которая с каждым днём становилась всё хуже. Почему?
Потому что они становились всё дальше, скатываясь на обычную дружбу (что тоже немало, но всё же не то), на отношения «пациент-доктор», на глупую толерантность в отношении друг к другу. А ведь раньше они оба считали позицию «партнёр имеет право делать всё, что ему хочется» проигрышной, непременно переходящей в равнодушие. Неужели это то, что их ожидает?
От этого на сердце становилось так больно, что единственным выходом было убегать сюда, успокаиваться. И придумывать, что теперь делать. Слова? Действия? Наблюдение и выводы из увиденного?
— Сакура? – послышался голос откуда-то из-за спины.
Она вытерла глаза и обернулась. В дверном проёме, ведущем на крышу, стоял Хьюга Неджи собственной персоной. Выглядел, как всегда, почти божественно и очень дорого. Светлый костюм тонкого льна, чуть расстёгнутая рубашка, ослабленный узел галстука – кажется, полувиндзорский, идеальный для деловых встреч. Только эти детали выдавали тот факт, что рабочий день у этого молодого человека закончился. В остальном он был такой же, как всегда – серьёзный, собранный, немного надменный, но всё же понимающий и не злой человек.
— Привет, Неджи-сан.
— Привет.
Он подошёл поближе, уселся на плетёный стул и жестом пригласил составить ему компанию. Положил на стол какие-то бумаги, секунду поколебался, что делать сначала – говорить или пить, но жажда победила. Имидж снова был в пролёте.
— Хорошие новости, — сказал он, отпив залпом сразу полстакана, — фирма отца парня, который выбросил тебя из окна, признана банкротом.
Харуно несколько секунд переваривала это, потом горько улыбнулась и кивнула.
— И что теперь?
— Да ничего. Выживут. Но придётся им несладко. Не так, как тебе и Саю, конечно, но… Чем могу.
Она взглянула в холодные глаза парня и, наконец, решилась задать вопрос, ответ на который боялась услышать всё это время.
— Неджи-сан… Мы здорово должны вам. И речь не только о деньгах. Связи, адвокаты, поддержка… Это долг. Чтобы расплатиться, не хватит и жизни.
— Это если вести речь о жизнях скромного веб-дизайнера и студентки медицинского университета.
— Мы и есть…
— Нет. Иди за мной.
Он нехотя поднялся со стула и подвёл её к бортику, показывая куда-то вниз. Девушка приблизилась.
— Океан? Поразмышляем о волнах вечности? О бесконечности структуры задолженности?
Короткий, сдержанный смешок.
— Нет. Какая уж тут вечность…
Во внутренний двор виллы вывалилась компания, до этого обретавшаяся в гостиной. Они решили на спор – кто больше брызг зафигачит? – прыгать в бассейн.
Преуспел каждый.
Даже скромная Хината плескалась со всеми, уже не испытывая никакой неловкости.
— Ты всерьёз думаешь, что будет умно с моей стороны распустить такую команду, как эта?
— Но… Что она может сделать?
— Что она НЕ может сделать?
— Но… Сай…
— Сай по-прежнему их лидер. Единственный, кого они слушаются. Самый взрослый. Самый опытный, знающий. Самый выдержанный и расчётливый, в конце концов. И, уж прости, самая большая падла из всех этих особей.
— А я?
— А ты нужна ему, чтобы быть человеком. Не обижайся на то, что я сейчас скажу: чтобы быть управляемым. Мы все в той или иной степени управляемы. У всех есть верёвочка: дёрнешь за неё – и слетает любая холодность, устои, принципы…
— Даже у тебя ты?
Разговор неожиданно стал не просто открытым, а откровенным, в чём-то даже личным. Но Хьюга не стал запираться. Вероятно, решил заранее, что откровенность подкупает больше, чем любые измышления, особенно если собеседник прекрасно чувствует и ложь, и ту тонкую недоговоренность в правде, которая сводит её на нет.
— Даже у меня.
Всё же он колебался, и Харуно видела, что снять маску вечно делового человека, даже немножко, стоит ему немалых внутренних усилий. Но именно сейчас девушка почувствовала: перед ней – обычный человек. С кучей проблем в голове. У которого всё непросто в семье и, вероятно, в личной жизни тоже. Как-никак, ему уже двадцать семь, жены нет, девушки, по уверениям Хинаты, тоже, а с его внешностью, деньгами (нет, деньжищами!) и чисто мужским шармом претенденток на эту должность должен полк стоять в осаде. Расчётливый, жадный полк, ни черта не понимающий в тонкой ранимой душе этого гениального человека. И это военное положение, вероятно, уже давно должно действовать ему на нервы. Вот и сейчас он был такой — уставший, немного задолбанный последним рабочим днём на этой неделе, даже уязвимый. Или на это и был его расчет?
— В данный момент моя «уязвимость» плещется в бассейне с одним белобрысым, но очень интересным парнем.
— Сестра? И всё? Я уж думала, ты мне расскажешь про тайную коллекцию зубных щёток Элвиса…
Хьюга фыркнул.
— Это – всё. Но и это – совсем не мало. Возможно, они ещё появятся. Жена, дети… Когда-нибудь и я встречу свою судьбу, нэ?
— Конечно, — улыбнулась она. – Может быть, это даже уже произошло. Нужно только понять: нужна эта и только эта!
Неджи едва заметно улыбнулся. Так он делал это очень редко, и почти никогда – широко. Но это было искренне и тепло. И — Сакура знала точно! – только для своих. Она улыбнулась в ответ, но всё же решилась переспросить:
— Так значит, задания для группы? А конкретнее?
Парень хитро прищурился.
— У корпорации Хьюга много интересов. Начиная от промышленного шпионажа – не верь тем лжецам от конкурентов, которые убеждают, что у них такого нет! Есть, я точно знаю! – до защиты наших территорий во время волнений в каких-нибудь жарких маленьких республиках.
— Вечное рабство?
— Контракт. Условия в папке на столе. Можешь не переживать, они более чем выгодные.
— Я могу прочитать сейчас?
— Да.
Девушка села за тот же стол и, последовав примеру Неджи, налила себе лимонаду. Как им удаётся держать его прохладным в такой жаре?
Бумага шелестела под пальцами. Буквы и цифры складывались в стройную картину. Всё было чётко и просто. Никаких мелких буковок, заумных формулировок и дьявольских сносок. Выходило, что сумму долга, указанную в расчетах, реально было отдать за пару лет. Пансион и проживание при этом обеспечивалось, на безделушки тоже оставалось. Можно было сказать, что они взяли вертолёт в ипотеку.
— В структуре долга нет нескольких статей, — пробормотала Сакура.
— Адвокаты просто отрабатывали свой хлеб, — спокойно пояснил её будущий работодатель, снова наливая себе напиток. – Поверь, он у них и так с белужьей икорочкой. Техника и вооружение вернулись на склад неповреждёнными. Амортизация на них и так идёт. Аренда помещений для тренировки включена. Топливо, взрывчатые вещества, взятки нужным людям и медикаменты – тоже. Дом и питание решила взять на себя Хината. Сказала, что с гостей она мзды не берёт. Я не возражал. Одна вечеринка в стиле Перис Хилтон стоит намного дороже, чем ваше пребывание здесь за целый месяц. А удовольствие от этого сестра получает намного большее. Будем считать, что её друзья просто заглянули к ней на каникулы. Тем более, что это почти правда. В любом случае, она вправе принимать в своём доме кого угодно.
— Это что, дом Хинаты? — удивилась Сакура.
— Это остров Хинаты, если быть точнее. Все острова этой гряды принадлежат нашей семье.
Сакура на секунду замолчала.
— Знаешь что, Неджи? — задумчиво сказала она. — Будешь искать свою судьбу, ты ей этого не говори.
— Почему?
— В первую брачную ночь расскажешь. Тогда оргазм у новобрачной случится по любому множественный!
— Учту, — мимолётно улыбнулся молодой человек. – Ты закончила смотреть?
— Да.
Сакура отодвинула от себя папку. Никогда раньше она не подписывала подобных документов. От сумм становилось страшно, а от того, что прошляпишь какую-нибудь судьбоносную мелочь, ещё страшнее. В конце концов, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Ты уже показывал их Саю?
— Ещё нет.
«А, так вот где скрытая наколка!»
— Хочешь, чтобы я убедила его подписать их?
— Да. Нет. Он подпишет в любом случае.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что бывшая группа зачистки почувствовала себя командой. Они не хотят расходиться. И, в конце концов, это работа по их профилю – тому, который они сами себе выбрали, ещё не зная, на что шли. Да, можно сказать, что мы – такая же компания, просто обтяпывающая свои дела – помельче и попроще. Никаких великих идей: старое доброе бабло и немного политики. Но здесь никто не будет делать из них мясо.
— Я согласен, — внезапно донеслось с порога.
Акаши, как всегда, появился почти незаметно.
— Привет, Сай! — Хьюга поднялся, пожимая руку вошедшему, и снова присел.
— Не хочешь вначале прочитать? – Сакура протянула ему бумаги.
Тот взял, присел, открыл было, но потом закрыл.
— Вечером прочитаю, — сказал он. – Вкусный лимонад?
— Потрясающий! – улыбнулась Харуно. – А главное, всегда холодный. То ли графинчики – наноморозилки замаскированные, то ли слуги их везде обновляют каждые полчаса.
— Они просто подбрасывают лёд, — открыл секрет Неджи с серьёзнейшей миной.
Харуно засмеялась.
— Я вижу, ты решил играть в открытую до конца! Вначале договор, потом тайна лимонада. Скажи уж свой пин-код от карточки банкомата…
— …И размер пениса заодно, — продолжил Сай.
Сакура и Хьюга удивлённо уставились на него.
— Что-то ты слишком быстро восстанавливаешься, — пробормотала девушка. – Тебе-то зачем? Для статистики? Или комплексуешь на чужой территории?
— Комплексы и я вещь несовместимая, — отмахнулся Акаши. – Лично я абсолютно спокойно проживу и без этой сакральной цифры. Это для Наруто, чтоб не мучался больше бреднями: Хината предпочтёт брата.
— Боюсь, цифры его не утешат, — хитро ухмыльнулся Хьюга, пряча самодовольство за стаканом. — Зато утешит Хината, которая расскажет, что браки между настолько близкими родственниками часто приводят к детям-даунам. На семейном совете этот вопрос уже давно обсудили и сказали решительное «нет». Да и потом, я её, конечно, люблю, но только как сестру.
— Неджи, не пойми меня неправильно, — робко вставила свои «пять копеек» Сакура, — но сомнения Удзумаки можно простить. Ты так опекаешь её, так держишь…
Хьюга, не смущаясь, кивнул.
— Сакура, это у тебя просто братьев никогда не было. Особенно старшего. Порвать пасть за неесан какому-нибудь мудаку – дело чести! И чем сильнее, тем лучше.
— Но всё же…
— Да, — перебил он, — я знаю, что иногда перегибаю палку. Но она не просто сестра. Она ещё и очень близкий для меня человек, который всегда поможет и поддержит. Всегда поймёт и никогда не осудит. В нашей семье, такой большой, сложной, разветвлённой, со всеми её правилами и неукоснительно соблюдающимися дурацкими традициями, это практически нереально – найти такого друга. Лучшее, что можно получить – нейтралитет или некое подобие уважение, появляющееся, если у тебя есть какие-то заслуги в бизнесе или в спорте. А так… Подсиживание, подковёрная борьба, наушничество. Гниль и зависть по всем углам. Хината – единственный человек, с которым я могу просто расслабиться и открыть спину, без соперничества и подлости.
Акаши задумчиво взглянул на Харуно и улыбнулся. Та сидела смущённая, явно чувствуя себя неловко оттого, что влезла в такую личную, да ещё и её не касающуюся тему.
— Если уж играть совсем в открытую… — Неджи неожиданно подался вперёд и внимательно уставился на Сая. – Скажи, когда мы на стрельбище позавчера ходили… Все затвор винтовки обычно передёргивали, а ты — запястьем. Почему?
Парень посмотрел на папку с контрактом, на почти мальчишеский огонёк в глазах Хьюги… Игры в открытую не всегда доводят до добра – это он знал наверняка. Но также и понимал, что лучший способ замять неловкую ситуацию – перевести разговор на какую-нибудь мелочь. Хьюга был великим мастером этого дела – он его не просто перевёл, а вернул туда, где ему полагалось быть изначально. Итак, работа…
Сай чуть улыбнулся.
— Чтобы гильзу успеть поймать.
— Зачем?
— Чтобы траву не шевельнула. Или на солнце не сверкнула. Просто привычка. Ребят на снайперку не привлекали ещё, они стреляют по-другому. Косят от бедра и орут.
— Зачем?
— Чтобы уши не заложило, наверное.
— Да нет, почему от они – от бедра, а ты…
— Так первый курс же. Его нужно просто пережить и не сломаться. Много бегаешь, много рискуешь. Привыкаешь к крови. Учишься лить её без раздумий и не сожалеть ни о чём.
— Совсем?
— Совсем. Кроме провалов операций, конечно.
Хьюга снова откинулся на спинку плетёного стула.
— Занятная у вас там была организация.
— Почему «была»? Есть, — невозмутимо пожал плечами Сай.
— Хочешь сказать, что разгром вашей базы…
— Мелочи. Вот смерть Данзо, идейного лидера – это удар. Но, думаю, и это поправимо. Он создал очень устойчивую систему, заранее планируя подобные ситуации. Незаменимых людей нет. Возможно, после этого там многое поменяется. Я надеюсь на это.
— Думаешь, что про тебя забудут?
— Надеюсь на то, что меня сочтут погибшим под обвалом.
— А если раскопают? Хотя бы для того, чтобы раскопать труп командующего?
— Это если они знают, куда он направлялся. Данзо, как ты понимаешь, никому о своих перемещениях не докладывал. Надеюсь, что догадками, кто же напал на базу, тоже. Если они у него были, и он просто не наткнулся на Наруто и Сакуру, обходя повреждённые зоны.
— А если поделился?
— Дейдара клялся, что после нашего ухода от Западного крыла остались руины. Я ему верю.
— Я тоже. Но если даже Трою в итоге откопали…
На минуту Сай замолчал. В напряжённой тишине Сакуре казалось, что она слышит, как гудит процессор его мозга, просчитывая варианты. Сказал ли Данзо, куда идёт, прежде чем начать свою охоту?
— Откопают Старика, немного успокоятся, — наконец сказал художник. – Дальше будут рыть не так активно. Если кого-то из погибших не удастся идентифицировать – будет мне удача. Если всех опознают… Будут искать, наверное, но по остаточному принципу. Рыть землю носом в поисках меня, живого или мёртвого, без Данзо не станут.
Неджи покачал головой.
— Зря ты на это рассчитываешь. Тебя будут искать хотя бы для того, чтобы сделать заместителем нового руководителя. Во всяком случае, я бы так и сделал. А там у вас сидят не идиоты.
Акаши поднял глаза. Внимательно посмотрел на Харуно. Она могла поклясться, что в этот момент её парень решает, стоит ли находиться рядом или всё же снова «делать ноги». Насколько его присутствие опасно для неё?
— Свалишь – найду и убью лично, — пообещала она, глядя прямо ему в глаза.
Тот отвёл взгляд и промолчал.
— Сай, ты меня точно понял?
Молчание. Было неловко говорить всё это сейчас, да ещё и при Хьюге, но тянуть дальше было уже невозможно.
— Акаши, долбанный ты извращенец, я не для того тащила тебя хренову тучу метров на закорках, чтобы ты вот так просто взял и растворился в ночи. Если понадобится держать тебя прикованным в спальне и насиловать до полного прояснения мозгов, я так и сделаю, учти. А Наруто мне поможет. Пусть у него и маленький – зато удаленький. Заодно и проверим, так ли это.
Сай нервно усмехнулся куда-то вбок и тяжело вздохнул. Жужжание мозговых процессоров поутихло – вероятно, прикидывать разницу между вечным бегством и многократным изнасилованием было куда проще. А может, решение проблемы было отложено до того момента, когда Сакура удалится для каких-нибудь своих дел.
— Сай, если ты надеешься слинять по-тихому, оставив очередную дебильную записку, я выпрыгну из окна, — сказала она, уже совсем тихо. — Сама. Забью навечно самое безопасное для себя место – в гробу. Понял?
По тону голоса парень понял, что в этот раз шутки закончились. Он обернулся так резко, что чуть не вывихнул шею.
Сакура сидела абсолютно спокойная и с невозмутимым видом пила чёртов лимонад. Холодный, как её взгляд.
— Неджи, конечно, всё правильно сказал, но не упомянул об одном маленьком нюансе. Чтобы проделать всё то безобразие, что мы там учинили, нужны были помощники, находящиеся внутри. Перебежчики. Это был их шанс выбраться оттуда, иначе игра для них просто не стоила свеч. Как думаешь, многим ли это удалось? И на каких курсах они учились?
Акаши откинулся на спинку кресла и задумался.
— Полгода активной подготовки… Жучки, взрыватели, пронос детонаторов на базу. Думаю, сбежать удалось всем. И всё было продумано заранее: фальшивые документы, помощь пластических хирургов, средства на тихую новую жизнь… Учились они где-то на четвёртом курсе. Значит, возможностей для такого манёвра у них было хоть отбавляй. Есть только одно маленькое «но», Сакура.
— Какое?
— Когда ты доходишь до четвёртого курса, тебе уже никуда не хочется уходить. Ты – часть очень мощной, очень организованной системы. Неотъемлемая. Не рядовая. И в большинстве случаев, к этому моменту ты уже столько раз был на волосок от смерти, что перестал её бояться. И даже больше – бояться вообще всего, чего бы то ни было. Поэтому случаев предательства среди старшекурсников до сих пор не было зафиксировано. Что-то тут не так.
— А ты?!
— Я был исключением, только подтверждающим правило.
— И всё же ты не прав, — неожиданно вмешался Неджи. – Ты делаешь типичнейшую ошибку, думая о себе как об обычном бойце Корня.
— Ко мне всегда относились так же, как к другим. Не больше, и не меньше. Те же операции. Та же программа. Те же стимулы, кнуты и пряники. Морковка спереди и морковка сзади.
— Да. Но есть нюанс. Были такие, как Наруто – завербованные в Институте. А были такие, как ты — выращенные в недрах. Ты воспринимал всё происходящее как должное, потому что тебя так научили. Другой жизни, с нормальным эмоциональным спектром, с её сильными и слабыми сторонами, ты не знал. А они – знали. И никакая идея, даже очень правильная, не может выдержать такое количество крови, которое повесили на абсолютно «беленьких» до этого мальчишек.
— Они были готовы замараться. И даже хотели этого – нести счастье в массы хоть с оружием в руках, хоть без.
— Они не знали, что замараться в интерпретации «Корня» – это не грязные руки. И даже не грязная, изнасилованная душа. Это постоянное плавание по шею в говне, выплывают из которого единицы. И выплывшие знают точно, что дорога обратно закрыта. Да, губить лучших «пловцов» нерационально – их мало. Но и они сами… Куда идти? Их везде найдут. Да и у «начальства» на руках все козыри, от угроз родне до «повесить» убийства, которые ты совершил по приказу командования. И стоит только их прежнему опыту – их пониманию «хорошо и плохо», «правильно и неправильно», «справедливо и несправедливо» – сунуться сюда, как их снова окунут туда, откуда они выбирались с таким трудом. Ты хотя бы понимаешь, ЧТО для таких людей, как Ли, Наруто, Сора, жить, не неся в мир СВОЮ идею, своё видение справедливости?
Акаши замолчал. За столом повисла напряжённая пауза. Сай смотрел куда-то в себя, Неджи – на него, не отрываясь, а Сакура переводила взгляд то на одного, то на другого. В какой-то момент Харуно поняла, как долго Неджи готовился к этому разговору. Поняла, почему не пришёл с договором и прочей цифирью сразу – ведь, быстрее всего, папка уже долгое время лежала у него «под глазом». Поняла, почему вся их дружная орава так долго тут тусуется, хотя нужды в этом никакой нет – чтобы сплотить их, чтобы и дальше не хотелось расставаться. Она поняла, что Хьюга не зря занимает свой вице-президентский пост в одной из крупнейших мировых корпораций. Он не отступит и будет «додавливать» её художника всем, чем может – взглядом в упор, аргументами, логикой, которой нечего противопоставить. В конце концов, тем, что Акаши сам хочет остаться.
— А что это вы тут делаете? – раздалось с порога.
Все обернулись.
Наруто, мокрый и весёлый, бежал к столу.
— Да вот, решили вертолёт у Неджи в ипотеку купить. Вместо квартиры. Я говорю, что одни плюсы: места хватает, кухни, моего вечного источника раздражения, нет. Всё надёжное, крепкое. Опять же, захотел на море – лети на море. Захотел в горы – лети в горы. Стоянка на любой полянке. Выгодные отличия от соседей – жалких наземных машинок. Даже дизтопливо в кои-то веки подешевело! А Сай бурчит, что ему шумно, видите ли. И спать жёстко. Вот хоть ты скажи: надо брать!
Удзумаки удивлённо уставился на Харуно, потом на Акаши. Похлопал голубыми глазками, почесал затылок.
— Ну, это… Может, всё-таки обычную хату возьмёте? А то если всей кодлой бухать, то мы на этом вертолёте таких дел наделать можем… А квартира ничего, выстоит. На ней за пивом не слетаешь в ближайшую… Чехию.
Сакура картинно вздохнула и, пожав плечами, начала бурчать о том, что никто её не понимает и не ценит. Она уже приготовилась услышать поток ответных острот (от Сая), сетований и апелляций к судьбе (от Неджи) и просто отмазок (от Наруто), как вдруг почувствовала, как кто-то, схватив её сзади, потащил куда-то вниз.
— Отпустите меня, демоны, — только и успела пискнуть она перед тем, как оказаться в бассейне под дружный хохот целой оравы глоток.
А когда вынырнула, у бортика уже стоял серьёзный, собранный Акаши, протягивающий ей руку помощи. Снова. Но на этот раз – без объятий. А жаль!
Харуно присела на краешек и протёрла глаза, в которые попала вода с хлоркой.
Сай неожиданно плюхнулся рядом и, сбросив туфли, опустил ноги в воду.
— Я подпишу.
Что-то в его голосе Сакуре не понравилось. А может, дело было во взгляде, который он уже почти привычно прятал от неё.
— Потому что так хочу я или потому что так захотят ребята?
Парень молчал, не спеша ответить. Сакура краем глаза пыталась рассмотреть выражение его лица, но кроме сосредоточенности и глубокого внутреннего напряжения видно ничего не было. Он смотрел вниз, на воду, которую лениво шевелил белыми, никак не желающими загорать ступнями.
— Это важно? Я должен отвечать? – наконец заговорил он.
Харуно неопределённо пошевелила бровями. Пожалуй, ситуация, складывающаяся сейчас, прямо у неё на глазах, была кульминацией того отношения, которым она уже наелась за эти три месяца.
— Нет. Не должен.
Потом она ещё раз взглянула на него, нехорошо сузила глаза, уже даже набрала воздуха в грудь, чтобы что-то ответить, но неожиданно передумала. Стало плохо. Предательская мысль, что даже после многих пережитых трудностей вечную любовь никто не гарантирует, упрямо возвращалась в голову. Все эти уклоны, все эти молчания, отведения глаз могли значить только одно — потерю доверия. И разные взгляды на подписание контракта только закрепили эффект.
— Ты вообще никому ничего не должен.
Она рывком поднялась, и, старательно изображая улыбку на лице, прошла сквозь толпу гудящих друзей. Ей не хотелось ни вопросов, ни разговоров, поэтому лучшее, что можно было сделать для этого – изобразить своё обычное лицо.
Она зашла в свою комнату. Сразу на себя обратила внимание идеальная чистота: убранная постель, никаких сохнущих плавок на стульях, никаких книг, техники, косметики на тумбочках. Неожиданно она осознала, что бывала она здесь только для того, чтобы переодеться. А жила там, где был Сай. А именно в бывшей послеоперационной палате, где Акаши очнулся.
Девушка растерянно села на кровать, уткнулась локтями в колени и закопалась пальцами в мокрые волосы. Хотелось плакать от досадного чувства: она – помеха. Связывающая, мешающая деталь, которая раньше звала к обычной, нормальной жизни, а теперь тянет обратно. Надо же, контракт для всей команды, и она – её часть… Размечталась. Ежу понятно, что Акаши больше не хочет никаких военных действий ни под каким соусом. Даже «упрощённый» вариант Неджи был неприемлем. А тут она, такая бравурная и смелая, со своим вертолётом в ипотеке. Дурочка наивная.
Но долг… ребята… она сама…
Куда деть то, через что она прошла? Вот так просто взять и выбросить из головы? Борьба стала привычной частью себя – внутри и снаружи. Подготовка, смена мед. профиля, сама операция… А теперь вот так просто взять и сказать – ничего не было, я снова простая студентка?! Чёрта с два простые студенты делают и умеют то, что она!
Кулаки, которые Сакура всё это время сжимала и разжимала, сама того не замечая, уже болели. Раньше у неё не было кулаков. И костяшки не были сбиты. Зато и веры в себя, в свои силы не было.
Да, Сай не хочет никаких боевых действий. Это понятно. Но кто сказал, что их отправят на войну? Читая контракт, ей казалось совсем другое. Или он увидел что-то, ей незаметное? Так вроде никаких подводных камней не было. Неджи специально сделал договор максимально простым и прозрачным…
Или всё же дело не в контракте? Акаши просто не воспринимает её как бойца. А возможно, дело в том, что у него всегда было своё представление о том, как ей лучше. В конце концов, он влюбился в студентку мед. ВУЗа, которая хотела спасать чужие жизни, а не в молодого, ещё неопытного агента. Не этим ли объясняются и все те мелочи, которые она так упорно игнорировала, списывая на трудности восстановления? Все эти «ты изменилась», «ты стала другой» — и лёгкая печаль в глазах.
Хотелось закричать, бросив в его лицо, словно плевок: «Да, чёрт возьми! Я изменилась! Потому что выбора – потерять тебя или потерять себя – передо мной не стояло!»
Внутренний голос шепнул: «Но ведь и перед Саем не стояло выбора – быть спасённым или нет. И если в «Корне» он выполнял бы эту работу без чувств, то здесь ему, «проснувшемуся», предлагают почти то же самое. Это ли не жестоко? Не потому ли он сторонился тебя всё это время, Сакура?»
Сакура тяжело задышала. Мысль о том, что Акаши предполагал появление Неджи с его договором, не приходила ей в голову, хотя для Сая она наверняка была очевидной. Тебя красиво спасли? Тебе и твоим друзьям дают есть, пить, жить? Но что взамен?
Впервые она поняла, почему Сай нервничал и чего ждал. Расплаты за спасение. Выставленного счёта. И, да, она сама не была виновата в том, что этот счёт появился на свет, ведь не могла же она бросить его в «Корне», и никто виноват не был, но ведь легче Акаши от этого не становилось…
Она всхлипнула и опрокинулась на спину.
Было обидно.
Хотя бы оттого, что Сай не сказал ей о своих ожиданиях и догадках. А если и сказал бы, то что? Обиделась бы, и ничего. «Ты что, не рад, что мы снова вместе?» Он и был рад, наверное. Так, как мог.
Харуно уже было собиралась расплакаться, но боевая часть взвыла от злости и дала ей хорошую внутреннюю оплеуху.
«Ну и что, что контракт? Ну и что, что отработка? — вопила она. – Это же не навсегда. Это – рядом с тобой. Да он просто не видит в тебе бойца, вот и всё! Тот короткий бой в спортзале «Корня» его нифига не убедил. А спарринги с ребятами, с ним самим… Это достаточно для работы!»
Да, согласилась с ней Сакура. Для работы – достаточно. Но для той, прежней Сакуры, ради которой Акаши пошёл на такую жертву, — это слишком. Тем обиднее, что никогда не было чувства потери себя. Наоборот. За то время, что шла подготовка, Харуно осознала в себе то, чего раньше стеснялась, что задвигала на задний план — свой бойцовский дух. Подружилась с ним, научилась пользоваться. Научилась не сдаваться. Научилась смотреть на противника с открытыми глазами. Но главное – совсем разучилась пугаться, оставив растерянность за гранью приобретённого опыта.
И что теперь? Забыть о том, что он есть, и ты — боец? Невозможно. Притвориться? Нереально. Потерять любовь?
Сакура легла, натянула на голову простынь и закрыла глаза. Думать ни о чём не хотелось. «Пусть они в аду горят, эти ответственные решения. Пусть я сгорю вместе с ними, и всё закончится. Надоело… Всё надоело…» Было неожиданно плохо. Так, как она не ожидала, что будет после ЕГО возвращения.
Пролежав так около получаса, Харуно осознала – и вправду плохо. Горло болит. Холодный лимонад, который она поглощала всю неделю в бешеных количествах, дал о себе знать. Кажется, начала расти температура.
— Чёрт, только этого мне не хватало, — пробормотала она. – И куда я дела аптечку?
Аптечка была там, где ей и полагалось быть – в боевой экипировке, ловко притаившейся в уголке шкафа. Напульсник со встроенным градусником бодро отрапортовал – 38,5.
— Бли-и-ин…
«Интересно, это из-за холодного, нервов или бассейна? Или всё же коварный вирус гриппа подкрался незаметно?»
Ответа не было. Наглотавшись парацетамола, Харуно улеглась на кровать и стала думать. Мысли были под стать состоянию – вялые, корявые и сонные.
«Надо позвонить кому-то, чтобы принёс питьё. Горячее, и много. Горничной? Да, горничной».
Сакура скосила глаза на тумбочку, на которой стоял телефон. Надо было встать – выпрямиться, сделать пару шагов… Ткнуть пальцем по цифрам… каким-то… Два-семь? Два-восемь? Справочник в другой тумбочке, а это вообще далеко…
«Потом. Успею. Надо полежать. Отдохнуть. Когда я в последний раз отдыхала? В Англии, с мамой. Нужно было соглашаться на старичка-миллионера. Лучше толпа жадных наследников под дверью, чем группа игривых боевиков под боком. И связанный по рукам и ногам отношениями с тобой супермен в придачу».
В дверь и правду постучали.
«Наследники? Неужели так быстро? Я ещё не убила их дядюшку, а они уже? Шустрые ребята, однако».
— Сакура, ты там? – раздался голос Сая.
Никого видеть не хотелось. Его – особенно.
— Нет меня, — просипела она в полусне. – Уходи. Живи своей нормальной жизнью. Дайте мне, наконец, уже сдохнуть. Мавр сделал своё дело, мавр может уходить.
— Сакура? – голос стал обеспокоенным.
— Да когда вы уже уймётесь, а? – жалобно простонала она. – Достали…
Она попыталась встать – села на кровати, поднялась и сделала целый шаг. Но потом мир пошатнулся и громко рухнул. Что было дальше, она не знала.
***
Очнулась она там, где просыпалась уже две недели – в кровати Сая. Самого его не было. Сакура потела глаза, потянулась и зевнула. По ощущениям температуры уже не было – лоб был липкий, а руки – холодными.
«Сколько я провалялась, интересно?»
За окном стояла ночь. Звёздная россыпь, яркая и чистая, так и звала к романтическим вечерам и прогулкам на свежем воздухе. Правда, тропические москиты несколько портили «лямур». У них на отдыхающих были свои планы. Гастрономические.
Кстати, девушка и сама бы сейчас не отказалась перекусить. Вернувшийся аппетит был верным признаком того, что полное выздоровление не за горами. Это радовало. Но радостью сыт не будешь.
Кое-как поднявшись, Сакура посеменила на кухню, держась за стенку для страховки. Спустившись, она заметила, что в гостиной горит свет.
— Кому это ещё, кроме ночного хомяка Харуно, не спится? – пробормотала она, осторожно заглядывая туда.
На диване вполоборота к ней сидели Неджи и Сай. Оба курили сигары. На столике перед ними стояли пустые коньячные бокалы и такая же – ну, почти! – бутылка. Внушительная, литровая.
— …думал, что это конец, — услышала Сакура обрывок фразы, сказанной художником.
— Страшно стало?
Морщинки в уголках глаз Хьюги стали совсем хитрыми, а лицо Акаши – наоборот, каменным.
— Я не знаю, как передать тебе то, что тогда на меня навалилось, — наконец, сказал он, и сделал большой глоток. – Не хочу вспоминать.
— Что навалилось, что навалилось, — проворчал Неджи. – Дверь навалилась! Ты снёс её, будто бульдозером.
Короткий смешок.
— Нет. Её я как раз отшвырнул. Кстати, извини за неё. Впишешь в общую сумму долга.
Бутылка, оказывается, была не одна. Откупоривая новую и наполняя бокалы, Хьюга мрачно кивнул:
— Впишу, впишу, не сомневайся. И сигары с коньяком тоже. Но исключительно с одной целью…
— Знаю, знаю. Чтобы я подписал этот твой договор. И следующие пять лет провёл в какой-нибудь сельве или экваториальной Африке. Обожаю эту страну.
— Почему?
— Все бабы ходят с голыми титьками, а у мужиков большие члены. Есть что рисовать.
— Так вот и стимул! Давай, за стимулы!
Акаши отвёл руку.
— В гробу я видал такие стимулы. Уточняю – не в своём гробу.
— А в чьём? В Сакурином?
По напрягшейся спине и шее своего парня Харуно поняла, что тот сейчас взглядом убивает своего собутыльника.
— Ладно, ладно, признаю, дурная шутка, — сдался Неджи. — Зато не лишена смысла, признай.
Акаши отхлебнул и мрачно ответил:
— Признаю. В экваториальной Африке, куда она поедет со мной, это очень вероятное развитие событий.
— Слушай, мы не ведём войну. Я вас вообще не для этого нанять тут пытаюсь.
— Не вешай мне лапшу на уши. За разведение зайчиков среди верблюжьих какашек такие деньги не платят. Уж извините, я знаком с расценками работы наёмников. Столько, столько ты предлагаешь, платят за грязную, напряжённую и очень тяжёлую работу. И морально, и физически. Сакура к ней не готова.
Харуно хотела уж было возмутиться из своей засады, но потом передумала. Во-первых, подслушивать было интересно. Во-вторых, она достаточно хорошо знала себя: п@здить кирзовым сапогом непокорных зулусов — не для неё. Сломается, и очень быстро. Впрочем, разводить зайчиков среди верблюжьих какашек тоже как-то не тянуло.
Неджи не сдавался.
— Сай, не может быть такого, чтобы патовая ситуация была непреодолимой. Да, ты не можешь оставить её здесь, не можешь отправить обратно доучиваться без своего пристального надзора и взять с собой не можешь. Но что-то же выбрать надо?
Фырканье в ответ.
— Давай я, может быть, всё-таки ювелирный бомбану? Я тут в одном фильме видел – плёвое дело. Тебе брюлики по сходной цене не нужны?
— Я не мараюсь о криминал, — на полном серьёзе ответил его собеседник. — И людей, связанных со мной, марать этим не собираюсь. Чистая репутация в мире большого бизнеса стоит дороже, чем определённая сумма. И даже чем решение определённой проблемы. Потому что проблемы решаются многими путями, а репутации гибнут безвозвратно.
— И что? Ну, заменит тебя твой клан кем-то другим, почище.
— Ничего подобного. Пятно ляжет на всю компанию. Да, меня сошлют в какую-нибудь дыру, командовать прокладкой рельсов для урановых шахт. Но в определённых кругах с нашей компанией просто перестанут иметь дело.
— Да ну? Печи в концлагерях Гитлера были производства фирмы «Siemens». И что? С ними отказались иметь дело?
Хьюга вздохнул.
— Как тяжело вести спор с таким упрямым собеседником.
— Наруто тоже упрямый, но его ты уговорил быстро.
— Он не знал про «Сименс», — улыбнулся Хьюга.
— Ну, извини, — пожал плечами Акаши.
Однако Неджи не выглядел расстроенным. Он затянулся сигарой, пустил колечки дыма, и Сакура в очередной раз убедилась, что её парень может не только зайца научить курить, но и Хьюгу, ведущего принципиально здоровый образ жизни, совратить с пути истинного. Хотя… По тому, как профессионально он пускал дым и не кашлял, она готова была заложить собственную руку – он из «бросивших, но иногда позволяющих себе». И то, что раньше он за подобным делом застукан не был, говорило о двух вещах: о важности происходящего сейчас в гостиной и о том, что в юности будущий вице-президент умел здорово ныкаться от папы.
— Тебе не за что извиняться, — откинулся на спинку дивана хозяин. — Чем тяжелее бой, тем желаннее победа. Да и просто разговор получается интереснее. Ты, уважаемый собеседник, немного путаешь понятия и времена. Да, спустя определённое время «Сименс» снова вышли на рынок, но уже с другим товаром. О стоимости смены продуктовой линейки не будем. О желании сотрудничать с ними компаний остального мира – тоже. Почти все компании, сотрудничающие с режимом вермахта, понесли гигантские убытки при его падении. Кто-то оклемался, кто-то нет. Но сейчас практически у всех транснациональных корпораций существует такое понятие, как компании красного списка. «Капитал компании не должен быть нажит с помощью эксплуатации угнетаемых народов…» — реальный пункт ограничения в договорах с Америкой и Европой. Есть такой термин – «кровавые алмазы». Если раньше всем было пофиг, то сейчас это табу. И если ты сотрудничаешь с террористами, то заключить договор с такой компанией, у тебя не выйдет. Разве что бородатые ребята привяжут к стулу с взрывчаткой их генерального директора. И то… Есть нюансы. Советы компании, сборы акционеров, процедура утверждения целой толпой народу. Короче, нихрена не выйдет. Сомалийский вариант в мире больших игр не прокатывает.
— А что прокатывает?
— Прокатывает, когда тебя знают, как человека, который всегда соблюдает договорённости. И, безусловно, ничем себя не запятнавшего. Точнее, ничем таким, что могло бы бросить тень на имя делового человека. Кража брюликов в ювелирном… Смешно даже, — Неджи улыбнулся. – Контракты на сумму ниже нескольких миллионов рассматривает заместитель моего заместителя. Пойми, есть вещи, на которые все закрывают глаза. Например, можно стащить компромат и держать в страхе. Или обнародовать. Или отдать врагу – смотря какой нужен эффект. Будешь слыть потом страшным человеком. Но это – можно. Допускающий утечку компромата – сам дурак. Можно украсть разработку: если плохо хранишь ценное – тоже сам дурак. В конце концов, промышленным шпионажем потихоньку занимаются все. Но если ты любишь кидать партнёров или ловить мелкую рыбёшку в мутной воде, содрогаясь от жадности – это скоро всплывёт. Если рыба крупная, но ядовитая – тоже. Как ни странно, но иногда продать тонну героина может оказаться безопасней, чем сходить к проститутке. Но и резонанс от раскрытия будет разный.
— Ты хочешь, чтобы мы копались в чужом грязном белье? – уточнил Сай, делая хороший глоток из бокала.
— Если придётся – да, — не стал таить Хьюга. – Но, согласись, сфотографировать какого-нибудь зарвавшегося чинуша в неудобный момент намного проще и безопасней, чем прыгать по сельве, кроша зулусов.
— Спорный момент. Зависит от количества охранников и уровня чинуша. Ты же понимаешь, что Моника у Клинтона тоже не первая «девочка-припевочка» была, но почему-то никаких фотографий так и не всплыло.
— Спектр работ для вашей команды – практически безграничен. Зачем нужны фото, если есть живой свидетель, готовый давать показания? Охранять мастерицу оральных утех намного приятнее, чем отстреливаться от секьюрити её босса, нэ? Главное – нестандартный подход и новый взгляд на старые проблемы. Ты в курсе, сколько получают люди с таким складом ума?
— Нет.
— Больше, намного больше, чем сумма в ваших контрактах. Но ведь и вы – новички в этой области.
— Давай мы, может быть, лучше не будем затеваться с играми, в которых могут пострадать близкие нам люди?
— Давай мы, может быть, лучше составим список мест и работ, которые табу? А на остальные подпишем договор?
— Ты настоящий бизнесмен, Неджи-сан. Горжусь знакомством с тобой, — сказал Сай после паузы, во время которой Сакуре подумалось, что её Грязный Художник внутри себя сейчас выразился так, что все Интернеты покраснели бы, услышь такое вслух.
— Да, я настоящий бизнесмен, Сай, — абсолютно спокойно согласился Хьюга, делая большой глоток коньяка и расслаблено улыбаясь. – Я зарабатываю не просто деньги. Учитывая масштабы, это уже называется капиталы. Большая игра. И, как во всякой сложной деятельности, зачастую мелкий камешек неприметного с первого взгляда события может перевернуть всё вверх дном. Поэтому в очередной раз слушать твой бред насчёт вашей группы и того, как я коварно пошлю всех на передовую в какой-нибудь замаскированный Вьетнам, мне уже надоело. Да, наёмникам платят намного меньше. И именно поэтому я не собираюсь вас использовать как придаток к автомату. Веришь, ни у меня, ни у корпорации, нет проблем с наймом таких людей. И с капралами для них, чтобы не предали и не разбежались в случае опасности, тоже.
Со спины Сакура видела как Сай молча отхлебнул из своего бокала. Она не видела, но знала, в какую скептическую полоску сжались сейчас его губы.
— Не надо так кривиться. Если быть совсем уж простым в определениях, то вы будете работать не как боевики, а как шпионы. Да, мне нужны тайны конкурентов. Цены в тендерах, их личная жизнь и — очень желательно! — мысли в их головах. В частности, если ты так уж не боишься за свою Злюку, то её первым заданием стала бы работа в фармацевтической лаборатории «Якуши Энтерпрайс» в должности младшего лаборанта.
«Якуши? – чуть не вывалилась из-за своего укрытия Харуно. – Это тот маньячно облизывающийся очкарик, который так хотел увидеть мои наработки по боевым пилюлям? Кто бы мог подумать, что он такая шишка…»
— Конкуренты? – понимающе хмыкнул Акаши.
— Да, — мрачно буркнул Хьюга. — Сидят в печёнках. Не знаю как, но им удаётся начинать выпуск тех же препаратов, которые разрабатывает «Хьюга Фарм», раньше, чем у нас заканчивается стадия тестирования. Их шеф – редкостный псих и гений в одном флаконе. Я знаю, что он уже предлагал твоей девушке сотрудничество. Мне бы очень хотелось, чтобы теперь она на него согласилась. И даже ответила на ухаживания Кабуто согласием.
— Он пожил на неё глаз?
За искреннее удивление в его голосе внутренняя боевая часть Сакуры расчехлила кулаки с воплем: «А что такого, что на меня обращают внимание?» Но перед расправой решила всё же дослушать – ведь Кабуто пока ни сном, ни духом. И она, кстати, тоже.
— Нет. Но положит. Во всяком случае, для этого нужно приложить все усилия.
Сакура про себя чертыхнулась. Конечно, она не думала, что Неджи – купидон, ставящий себе за цель сберечь их с Саем любовь, но чтоб вот так спокойно говорить её парню о том, что собирается подложить её под другого? Хотя… Ответить на ухаживания, позаигрывать – ещё не означает интим в после первого же совместного похода в кино. Ну, или куда там нынче ходят маньяки?
Акаши налил себе коньяку. Потом подумал и налил ещё. Харуно с интересом прислушивалась – что же ответит её Грязный Художник? Пошлёт? Сравнодушничает?
— А самой Злюке ты о таком развитии говорил?
— Нет.
— Вот-вот, — сделал большой глоток он. — Если бы сказал, она, наверное, не была бы такой ярой поборницей твоего контракта. Она вряд ли согласится. Даже если брать во внимание тот факт, что работа есть работа.
— Можешь сам спросить её, — хитро ухмыльнулся Хьюга. — Прямо сейчас она стоит за твоей спиной и усиленно изображает невидимку.
