Не прерывая движения, Пустынный безмолвно спрашивает у меня, все ли в порядке. Я растягиваю губы в жестокой ухмылке, уже предвидя исход:
− Только не подпускай их близко, пока не могу… шевелиться, − секунду, Рю… Ты сказала «не подпускай»… Нет времени думать о вежливости, говорю так, как нужно …
Сандалии Казекаге вгрызаются в землю толстыми рифлеными подошвами, руки молниеносно выносятся вперед из-за спины, направляя две толстые струи песка на чужаков. Он не двинется отсюда, даже если на него нападут все ниндзя мира разом…
Мое сердце переполняется благодарностью, потом я перевожу взгляд на домик. Там, в его темных глубинах сидит тот, кто руководит этими людьми. Стоп. Почему я больше не… ах, вот оно что! Мой враг закрылся внутри переливающегося расплавленным серебром кокона. Этакий вариант абсолютной защиты. Он не может двигаться в таком состоянии, но и мои атаки не принесут никакого результата…
Их втрое больше, чем нас… На их лбах посверкивают в лучах стоящего в зените солнца перечеркнутые протекторы. Дождь, Туман, Камень. Нам придется туго. И если мне придется выбыть из боя…
Я смыкаю веки, сосредотачиваясь на глубоком и спокойном дыхании любимого человека, которое слышу через рацию. Я больше не боюсь. Растворяюсь в темноте, отыскивая пульс энергии, отличной от моей. Вокруг моего неподвижного тела бушуют стихии, схлестываются в смертельном противостоянии вода, земля, дерево, песок… Щелкают суставы нечеловечески быстрых кукол Канкуро, я слышу пение ветра, обтекающего остро отточенные лезвия их клинков…
− Рю, быстрее! − жемчужные капли слов падают сверху, текут, впитываясь в мою суть, отдавая свой смысл…
− Это требует времени, Казекаге-…сама. Держитесь! − выплескиваю в его сознание я. Светящиеся точки. Две. Три. Четыре. Мой максимум − пять. В спокойном состоянии. В мирной обстановке. И это была не работа с метателами. Это было действие через сознание. Получится ли у меня сейчас? Ведь мне нельзя прекращать подпитывать щиты, что я установила на своих… вот они – светятся золотой скорлупой правильной яйцеобразной формы, не допуская смертельных повреждений, и в плотном и в тонком мирах. Мои щупальца пульсируют, прокачивая энергию от меня к ним. Как велики мои возможности? Как долго я продержусь в таком ритме? Все ветры пустыни, пожалуйста, пусть меня хватит до конца, иначе…
О том, что может случиться иначе, я предпочла не задумываться, переключаясь на сиюминутные задачи. Перед внутренним взором неожиданно проносится ряд каких-то замысловатых картинок, у меня возникает стойкое ощущение дежа вю. Так уже было. Когда? Где? Со мной ли? Я обдумаю это позже…
Намеченная жертва еще не знает, что будет с ней через секунду. Проламываю энергетический доспех, наспех сотканный человеком, владеющим бледной тенью моих способностей, вгрызаюсь в мягкое переплетение узловатых трубок. До моего слуха доносится отчаянный визг, и на меня нисходит переворачивающий мир с ног на голову боевой азарт…
Пришла в себя я, по всей видимости, много позже. Уже внутри домика, ощутила себя лежащей на чем-то мягком. Оказалось, что меня оставили одну в небольшой гостевой комнатке, а мягкое − футон. Из наушника доносились хорошо различимые голоса моих спутников. И еще каких-то людей.
− Спасибо, спасибо вам огромное! − женский.
− Хорошо, что онсен остался цел… вы нам так помогли… − мужской.
− Значит, они заперли вас в погребе, − интонации старшего брата Казекаге было невозможно ни с чем спутать.
− Ждали нас, − угрюмо подытожил глава Суны.
Значит, мы победили. И все живы… Удалось ли им захватить того, кто… Я попыталась встать и тут же повалилась назад с болезненным криком. Родимое пятно вновь дало о себе знать, но такое ужасное проявление его активности было у меня впервые. Казалось, между ребер вонзились раскаленные клещи и вот-вот вырвут окровавленный кусок моей плоти… На мой ор прибежали оба Сабаку-но, Канкуро-сан загородил проход в комнату, Гаара-сама упал рядом, с размаху стукнувшись коленками об пол, навис надо мной, встревожено вглядываясь в лицо:
− Что такое, Рю? Тебе плохо?
Меня скрутило в три погибели, я не могла оторвать рук от живота, по щекам струилась влага, глаза на лоб лезли от раздирающих живот спазмов:
− Пятно-о-о, − захлебываясь слезами, провыла я. Коленом он выпрямил мои подтянутые к животу ноги, бесцеремонно уселся на меня сверху, крепко взял за запястья и силой развел руки в стороны:
− Мне надо… посмотреть, Рю, − неужели он меня… уговаривает? − Ты ведь ранена… Я… перевязал тебя… как мог… Но вдруг что-то не так?
Почувствовав тяжесть его тела, я постаралась успокоиться. Сквозь мучения пробилась будоражащая и даже приятная мысль: «Все ветры пустыни! Он меня перевязывал…».
− Лежи смирно, − строго сказал, заметив мои потуги вновь закрыть болящее место, как только он взялся за край моей рубашки. Стиснув зубы, я повиновалась. Как только ткань поднялась достаточно, Гаара-сама охнул, на переносице появилась глубокая складка:
− Это… не нормально…
− Что там такое? − всхлипнула я, силясь приподнять голову, чтобы разглядеть себя.
− Оно так… раздулось, − расширенные глаза мастера кукол живо обрисовали мне сложившуюся ситуацию.
Гаара зыркнул на брата так, что тот поспешно отвернулся, и даже, пожалуй, зажмурился.
Мне все же удалось взглянуть…Белые полоски бинтов наискось пересекали грудь и живот, но этот участок кожи оставался открытым. Пятно было сухое и горячее, к тому же все в какой-то… чешуе, что ли? Вокруг него сквозь кожу проступили толстые, абсолютно нефизиологичные для нормального человека вены.
− Я… тогда… на Совете… прочитала… Это не просто Знак. В нем заключена моя абсолютная память. Понятия не имею, что это такое, но это очень неприятно…
− Проклятие! Почему каждый раз, когда нужна помощь медика, рядом никого нет? − чертыхнулся Канкуро-сан.
− Ты ведь… как-то отключала боль в бою, Рю… − пальцы рыжеволосого Казекаге все еще нервно двигаются в бесполезных попытках облегчить мое состояние. − Вспомни, как это делается, давай!
− Откуда вы знаете, Гаара-сама? − тяжело дыша, спрашиваю я.
− Почувствовал.
Я ведь когда-то это делала, − приходит вялая, но в то же время кристально ясная мысль. Часто. Приходилось… Мне приходилось это делать… Едва ли не ежедневно… Белые черви пальцев листают толстый журнал с записями на незнаком языке. Я слышу змеиное шипение − я помню его голос. «Ты будешь переживать это, пока мне не удастся научить тебя контролю над твоими физическими телами…». Меня переполняют омерзение и жуть. Я хочу убить… уничтожить… его, но… Он требует. И я… подчиняюсь… Найти и отключить болевые рецепторы, блокировать нервные импульсы седьмого порядка. Словно строчки из чьих-то лекций плывут в моем воспаленном мозгу. Но это дает результат. Через несколько минут я уже ничего не чувствую, кроме дикой усталости.
− Можете слезать, − ворчу я, хватаясь за край рубашки и пытаясь прикрыть живот. Словно солнце проглянуло из-за свинцовых туч, на лице любимого проступило облегчение.
− Я… − он стремительно наклоняется ко мне, пользуясь тем, что брат сейчас не видит нас и шепчет в самое ухо, забыв о том, что на нас надеты приемники: − Я... не хочу… тебя… потерять…
Через секунду он уже стоял на ногах и протягивал мне руку, чтобы помочь подняться… Я в недоумении наморщила лоб: мне показалось, или он действительно это сказал?
Со вздохом я приняла его большую ладонь, кое-как встала.
− Э-э-э… Кхм… Мне уже можно смотреть? − немного виновато спросил Канкуро-сан.
− Можно, − отозвался за меня его младший брат, − только осторожно…
− Гаара… − с укором вздохнул кареглазый и покачал головой.
Мы вышли во двор. Снаружи все еще светило солнце, следовательно, я не так уж и долго провалялась в отключке. Однако от живописного местечка мало что осталось. Собственно в онсене, вода которого окрасилась в розовый, отмокают куклы Канкуро. Все остальное припорошено песком Казекаге, в сторонке под проломленным в нескольких местах забором аккуратно сложены завернутые в белые мешки трупы. Девять штук. Все-таки не достали они десятого. Жаль. А у меня были к нему вопросы. Может быть, мне удастся выяснить что-то и у этих мертвецов? Хорошо, что он не устроил им Императорские Похороны. Гаара-сама, проводив меня изумленным взором, тихо спрашивает в рацию:
− Зачем?
Я усаживаюсь прямо на землю перед уже начинающей понемногу распространять сладковато-едкий трупный запах кучей тел:
− Хочу выяснить, кто это был.
− Но они же… − начинает Гаара-сама, с сомнением глядя в мою сторону.
− Это не имеет значения. Мне нужны огрызки их метател. Они должны быть где-то поблизости. Метатело теряет связь с физическим не сразу после смерти. Сначала отходит главная магистраль, девять дней после этого лопаются побочные связи. По одной в день, − выдаю я, как по писанному. Но я не помню, откуда это знаю. Откуда?
− Как пожелаешь, − поджимает губы Казекаге-сама.
Я вхожу в тонкий мир, беспокойно озираясь, готовая к любым сюрпризам. Темно и тихо. Я повышаю чувствительность, изменяя собственное метатело до неузнаваемости. Но вот, постепенно начинают проявляться. Один, два, четыре. Я угробила четверых из девяти. Двое − на совести Канкуро-сана и трое − за Сабаку-но Гаарой-сама. Наверное, это было страшно. Я не хочу этого видеть. Не хочу становиться свидетельницей этому… Никогда не подозревала в себе склонности к убийству. И не имеет значения для тех, кто уже никогда не сможет возродиться, то, что я оборонялась, а они нападали.
Медленно перебираю их дергающиеся от судорожной боли распада сущности. То, что я сейчас испытываю можно сравнить со слюнотечением у очень голодного человека при виде пищи. Только что рассуждала о морали, а теперь с жадным урчанием заталкиваю в себя ментальные останки людей.
Правильно. Все правильно. Энергия не может взяться ниоткуда, если ты потратила ее часть, то необходимо восстановить утраченное. Пусть и таким отвратным образом. Да… начинаю сомневаться в том, что я − человек. В меня проскальзывают чужие воспоминания. Видения, мысли, чувства. Как осколки цветного стекла…
Круглая комната с высоким потолком, перед ними сухой старец в сероватых одеяниях советника Суны. Высокий темноволосый человек с заостренными чертами не лишенного приятности лица, их наниматель, беседует с ним. Полукругом сидят на полу восемь его товарищей.
− Вы ведь гарантировали, что проблем с вашим Казекаге не будет, мол, от яда он не защищен... И что я узнаю? Мало того, что ваши Сабаку-но уничтожили последние экземпляры, весьма дорогостоящие, между прочим, никийских дьяволов, так еще и забрали его с собой!
− Что вы так вцепились в этот злосчастный протектор, Ичимару-доно? − скрипит старик, но живо поблескивающие глаза выдают его внимательность.
− Это не просто протектор, Намару-доно, − скучающий тон его очень обманчив. − Это модуль постоянной памяти осевого сервера нашей рабочей станции. Хуже всего то, что вы не предупредили нас о том, что в Суне есть человек, существование которого чрезвычайно опасно для Пустоты. Она смогла убить единственного в своем роде Опустошенного, который был нашей козырной картой в самых тяжелых ситуациях. И вы тщитесь убедить меня в том, что это существо, которое сейчас называет себя Фудзивара-но Рю, не представляет особых проблем?
Тот, которого назвали Намару, обводит их, притихших, злым и пристальным взглядом.
− Ваши люди умеют молчать, Ичимару-доно?
− Они полностью под моим контролем, советник, − оскаливается его хозяин.
− И как долго вы сможете удерживать их в таком состоянии? − скепсиса в голосе старика хоть отбавляй.
− Как долго мастер может удерживать на нитках куклу? − вопросом на вопрос ответил он. − Мне жаль, что наше общее мероприятие откладывается на неопределенный срок… Однако я настоятельно рекомендую вам проявить решительность в действиях, Намару-доно… Я до сих пор ожидаю результата.
− Я не могу один противостоять такой могущественной организации, как «Астро». Все мои попытки добраться до этой девчонки пресекаются в корне. А все старая Шойчи, чтоб ей провалиться! Да и этот противный мальчишка, сыночек Четвертого, теперь ее опекает… Когда мы принимали ее архиватором, я думал, что смогу подчинить ее, но пролетел сквозь сознание, будто эта Рю была пустой внутри, − возмущенно завершил он.
Темноволосый жутковато улыбнулся:
− Вы не поверите, насколько близки к истине, упоминая в сочетании с ее именем слово «Пустота»…
Воспоминания оборвались, видимо, где-то здесь был поврежден сектор его памяти… Я связана с Пустотой и этим Ичимару. Почему он повел своих людей на смерть, если знал, что я − опасна? Тем более выступить против Казекаге и его брата… И они обогнали нас той ночью…. Не может такого быть, чтобы не заметили и прошли мимо. Нет, обогнали, надеясь застать врасплох, устроили засаду. Был уверен в своей победе? В том, что на этот раз дело у него выгорит? Еще больше вопросов! Но, увы, сколько я не ковырялась, в остальных не оказалось ничего интересного. Их воля и сознание были замутнены куда сильнее, чем у первого.
Пришлось возвращаться в физический мир. Распахнула глаза и увидела, что слева и справа стоят и напряженно вглядываются в меня Гаара-сама и Канкуро-сан.
− Ну что такое? − ой-ой, сбавь обороты, Рю! Что это за капризный тон? Я поднялась и только потом заметила, что от смердящей кучи остались только мешки.
− Это я и хотел бы узнать, − сложил руки на груди Казекаге-сама.
− Я восстановила баланс сил путем поглощения останков метател. А физические тела разложились самостоятельно. Это нормально, − пожала плечами я.
− Сомневаюсь, − обронил Сабаку-сама.