Работа над ошибками (Часть 1, глава 6)

Следующее пробуждение было легче. Уже знакомые молотки, но меньше тошнило, и звуки стали чуть ближе. Знакомый холод на губах. Стакан. Снова вода. Рядом со мной кто-то заботливый. Кто-то из друзей?
Забавная это штука – задавать себе вопросы и самому на них отвечать.
Вряд ли друзья. Они бы не молчали, во всяком случае, Наруто. Просто медперсонал.
Интересно, они живы? Что с Така?
То, что думать стало легче - добрый знак. Смущает только отсутствие света. Я ведь не сплю. Почему глаза не открываются? Пробую пошевелиться, но тело сопротивляется. Боль. Лучше бы не пытался. Кто-то хватает меня за плечи и укладывает обратно.
Спать. Очередной спуск в блаженную черноту.

Всю неделю после того, как я очнулся, было почти одинаково. Проснулся, стакан воды, попытка пошевелиться (от одной до трёх), боль, потом меня укладывают обратно на койку, и я сплю. Просыпаюсь опять, и всё повторяется.
К концу недели, когда персоналу надоело меня укладывать, я опять услышал голос, который звал сразу после пробуждения. Женский, уставший, с лёгкой хрипотцой.
- Саске, не надо вырываться так резко. После того как тебя вытащили с того света, нужно немного больше времени для восстановления.
- Кто ты?
Мой голос почему-то похож на скрежет мела по школьной доске.
- Не важно. Ты меня хорошо слышишь?
- Уже да.
- Давай так. Я буду отходить и что-то говорить. А ты повторяй.
Понятно. Проверяем, насколько восстановился слух.
- Отлично, Саске. Слух нормальный, – слышу всё тот же голос. – Теперь тело. Пошевели пальцами руки, а потом сожми в кулак и распрями.
Странно, почему не зрение? Шевелю вначале правой, потом левой рукой, сжимаю-разжимаю ладони.
- Отлично. Ты хорошо восстанавливаешься. Теперь согни руки в локтях.
Выполняю.
- Теперь пошевели пальцами ног, потом лодыжками, потом попытайся подтянуть колени к животу.
С ногами труднее. Их как будто нет – ни пальцев, ни лодыжек. Когда попытался подтянуть, от напряжения чуть не стошнило. Ксо, как противно…
- У меня отнялись ноги? – скриплю я в тон голосу.
- И да, и нет. На данном этапе выздоровления двигательная активность не полностью восстановилась. Но работать с этим уже можно. Теперь у тебя будет по три часовых… ну, назови это тренировками. Три часовых тренировки в день.
- А зрение? – мучающий меня вопрос вырывается почти против воли. – Когда мне снимут бинты? Что у меня с глазами?
- Если не считать переломов почти всех костей, тяжелейшего сотрясения мозга и многочисленных повреждений внутренних органов, твоё зрение – первое, о чём мы позаботимся. Только давай не спешить срывать бинты.
- Что вообще произошло? Почему мне делали операцию на глазах?
- Тебе её не делали. У тебя отчего-то сильно подскочило внутричерепное давление. Из глаз шла кровь. Пришлось принять меры. Терпи.
Кровь? Наверное, это из-за Аматерасу. Кажется, я применил его, когда на меня стали падать дома. Может, потому и выжил.
- И что?
- Глазам просто нужно время. Отдых и темнота сейчас для них лучшие лекарства.
Мы оба замолчали.
- Что произошло после того, как я вырубился?
Молчание.
- Кто ты?
Опять тот же ответ.
- Не важно. Спи. Готовься к завтрашней тренировке.
Сплю. Готовлюсь.

Приход утра я ощущаю по звукам. В коридоре раздаются шаги, медики спешат сменить своих коллег с ночной смены. В мою комнату тоже кто-то заходит. Не знаю, кто, – мне по-прежнему ничего не рассказывают. Знаю только, что это женщина. Она приходит ко мне уже неделю, три раза в день.
Она почти не говорит и на мои вопросы не отвечает. Сгибает мне ноги, чем-то стучит по ним. От этого мышцы сжимаются, и я выгибаюсь от боли. Но она говорит, что боль – это уже хорошо. И что колени сгибаются – тоже. Значит, суставы не повреждены. Мне всё равно, я их не чувствую и не вижу. Каждый раз я пытаюсь завести разговор.
- Кто вы?
Молчание.
- Вы медик? Шиноби?
- Не важно.
У неё странный голос. Как будто знакомый, но я не могу вспомнить никого, говорящего так хрипло.
- Я долго был без сознания?
- Неделю.
- Что с Наруто?
- Повернись.
Переворачиваюсь на живот. Я послушный мальчик. Видишь, какой я хороший, всё делаю, как ты говоришь. Только расскажи, что случилось.
Но она молчит.
Интересно, ей запретили говорить или просто не знает? Сидела себе в укрытии, курица в белом халате, ничего не видела, ничего не слышала.
- Перевернись на спину.
Переворачиваюсь. Руки я уже чувствую хорошо, даже боли почти нет. Голова тоже соображает всё быстрее. Иногда я даже жалею об этом, потому что в болевой горячке не задаешься вопросами. А так… Только и мыслей: что с Така, что с Наруто, как закончился бой с Пейном, жив ли Мадара... Что с Сакурой? Удалось ли ей выжить в том взрыве?
С последним вопросом труднее всего.
Сакура не просто очередная поклонница, достающая липким «Саске-кун!!!» Она – старый боевой товарищ, хоть и бывший. Хотя бывших товарищей, как выяснилось, не бывает. Наруто, уссоратонкачи, был убедителен.
Боль от прикосновений медика вырывает из задумчивости. Опять слышу сиплое:
- Терпи.
Терплю. Я рад этой боли. Прокажённые её не испытывают и гниют заживо. Испытываешь боль – значит, живёшь. Ты пока ещё человек. Кажется, я даже улыбаюсь.
- Почему мне ничего не рассказывают?
Молчание.
- Хотите убедиться, что я не буду пытаться разрушить Коноху?
Ничего. Меня лечит безмолвный монстр.
- Пока в этой деревне живёт мой друг, вам не о чем беспокоиться. Никого из жителей я не трону.
Конечно. Личные счёты у меня остались только к старейшинам. И ещё надо разобраться с Мадарой.
- Он жив.
Первый ответ за неделю. Неужели я тебя всё-таки знаю?
- А Сакура?
Опять молчание. От злости сжимаю челюсти и слышу скрежет собственных зубов. Если бы я мог ходить, я бы сбежал. Если бы я мог хоть немного видеть, я бы сбежал. Если бы я мог концентрировать чакру для дзютсу, я бы сбежал. Одни «если бы», и ничего из этого списка я сделать не могу. Запустить уткой в санитарку – вот и всё, что мне остаётся. Самый грозный ход «великого Учихи»… Ксо… Дожил.
- Скоро я вернусь. Отдыхай.
Женщина уходит. Она вернётся через три часа. У нас такая система. Надеюсь, она знает, что делает.

- Ляг на спину.
Опять на процедуры. А где же обещанное «ходить»?
- Сколько мне ещё надо лежать? Когда мы начнём ходить?
- Когда я решу.
- Тебе доставляет удовольствие видеть меня беспомощным?
Молчание.
- Чего ты добиваешься?
Вздох.
- Я всего-навсего тебя лечу.
- Тебе запретили говорить со мной?
Опять молчание. Будем считать, что это знак согласия. Если бы не запретили, говорила бы. Спрашивать кто, понятно, тоже бесполезно, нас могут прослушивать. Пока они не убедятся в моей безопасности, меня отсюда не выпустят. Но меня всё же лечат. Значит, моего уничтожения не хотят, иначе бы просто оставили загибаться под развалиной рухнувшего на меня дома. Интересно, почему? Доброта и медицинский долг Пятой или всё-таки им нужна информация о базах Акацки и Орочимару? Скорее всего, второе.
- Как я могу знать, что ты не делаешь мне ещё хуже?
Короткий смешок, будто резкий выдох.
- А если и делаю, то что?
Наверное, гримаса на моём лице ей не понравилась. Что, страшно, да? Вот выздоровею и найду тебя, тварь.
- Упиваешься властью надо мной? Тебе доставляет удовольствие видеть меня таким?
Глубокий вздох. Хриплый голос говорит устало и очень прозаично, будто объясняет трёхлетнему ребёнку, как завязывать шнурки:
- Пытаюсь тебя расшевелить.
- Что ты имеешь в виду?
- Мне не важно, как ты ко мне относишься. Если ненависть поможет тебе начать двигаться, то можешь меня ненавидеть. Я буду рада, если первый новый шаг ты сделаешь, чтобы дотянуться до моего горла.
… Ксо!!! Чтоб вы все провалились!!!
«Ненавидь меня, преследуй меня, если хочешь выжить…»
Итачи.
Всё оказалось не так. Ненавидеть надо было совсем не тех. Я стал сильнее, брат, но за эту силу ты заплатил вместо меня. Второй раз я не сделаю такой ошибки.
По своим счетам я хочу платить сам.
Чтобы успокоиться, глубоко вздыхаю и морщусь от боли в поломанных рёбрах.
- Мне не нужны ни твоё горло, ни твоя жизнь. Просто вылечи меня.
Она смеётся:
- О, скромный медик недостойна ненависти великого Учихи? Уж если он кого-то ненавидит, то по-крупному. Деревни, страны, мировой порядок… Ничего, скоро ты поменяешь своё мнение. Перевернись.
Переворачиваюсь. Всё-таки я встану. Клянусь. Хотя бы для того, чтобы заставить эту тварь заткнуться. Да кто она вообще такая?!