предыдущая глава
Её руки я начинаю чувствовать где-то возле поясницы. Она всегда начинает от пяток и поднимается вверх. Но ниже пояса я почти ничего не чувствую. Массаж длится уже неделю, и ничего не меняется.
Внезапно она перемещается ко мне на койку, и я чувствую её колени вокруг туловища. Мануальная терапия продолжается, но результат всё тот же. Нулевой. Устала стоять? Или это какой-то новый метод? Судя по едва-едва ощутимым покалываниям, сейчас очередь икр. Потом её руки поднимаются выше.
Она что, гладит меня по заднице, ещё и сидя на мне?
Странно. Ещё секунду назад мне было абсолютно всё равно, какого она возраста и как выглядит. Произошедшее на поле, последствия для деревни, цели старейшин, заперших меня здесь, – вот что интересно! Почему же тогда я смущаюсь?
- Ты чувствуешь мои руки?
В голосе нет насмешки, и за это я ей благодарен. Её интересует только чувствительность нервных окончаний.
- Немного.
- Что именно ты чувствуешь?
- Тепло. У тебя тёплые ладони.
Очередной короткий смешок. Чувствую её пальцы у себя на щеке и в этот момент понимаю, что дела мои совсем плохи. Её рука совсем не тёплая – она такая горячая, что, кажется, медик держала её в кипятке.
- Ничего. Тепло – это уже хорошо. Это прогресс. Я скоро вернусь.
Я знаю. Через три часа.
- Соскучился?
А она, оказывается, нахалка. Не люблю таких женщин – самоуверенных, свято верящих в собственную неотразимость. Носятся вокруг, доставая глупыми вопросами вроде «Какой твой любимый цвет? Кто ты по гороскопу? Сколько бутербродов ты ешь на завтрак?» и прочий бред. Почему-то они уверены, что я буду рад на них отвечать. Как это раздражает…
Но тот факт, что она сама со мной заговорила, радует. Нужно закрепить результат, дать ей понять, что говорить со мной – это правильно, это хорошо. Улыбаюсь так приветливо и мягко, как только могу.
- Тебе не идут фальшивые улыбки. Я тебя насквозь вижу.
Смеётся. Хрип в её голосе стал как будто мягче.
Ксо, да что же это такое?! Кто она? Чтобы знать, какие из моих улыбок настоящие, а какие - нет, меня надо знать действительно хорошо. Кто же ты такая? Где я слышал этот голос?
- Ты не обманешь меня, Учиха Саске.
От поднимающейся злобы хочется зарычать. Волевым усилием сажусь на постели и ползу в её сторону. Даже если мне придётся подтягиваться на руках, я её придушу! Плевать, ради чего она меня злит, пусть даже ради меня самого – она не имеет права так со мной обращаться! Дразнить льва, даже раненного, опасно для жизни.
- Ну наконец-то.
От прежнего наглого тона не осталось и нотки. Чувствую себя верёвочной куколкой в руках кукловода. Ксо, неужели я действительно настолько управляем, что даже какая-то сопливая медичка в состоянии просчитывать моё поведение?
- Я уже и не знала, что сделать, чтобы ты наконец-то встал. Теперь давай закрепим результат.
Послушно ложусь и встаю. Кажется, что мой торс весит тонну и его нужно не поднимать, а ворочать.
- Хорошо. После тренировки у тебя будет перевязка. А теперь давай вернёмся к тепловой чувствительности.
Интересно, как она поведёт себя, если говорить с ней в её стиле, наглом и раздражающем?
- Понравилось гладить меня по заднице?
Но её, похоже, таким не прошибить:
- Сомнительная радость. Уж больно она у тебя тощая.
- А тебе нравятся пухлые?
- Не всё ли равно, что мне нравится? Или ты собираешься разъедаться до тех пор, пока она мне не понравится?
- Я собираюсь выздороветь, если ты не будешь меня лапать, как сопливая влюблённая школьница, а продолжишь работать.
В этот раз её колени сразу у моих рёбер. Мне кажется или руки стали теплее?
Её голос почти возле уха.
- А может, тебе на самом деле нравится, когда я тебя глажу?
Кажется, я покраснел. Почему-то стало жарко. Не прикасаясь к спине, она всего-навсего задела губами мочку уха. От злости и возбуждения шиплю рассерженной коброй.
- Играешь со мной?
Молчание. Она встаёт. Я не вижу её лица, но, кажется, вижу её издевающуюся улыбку. Звук закрывающейся двери. В следующий раз я всё-таки брошу в неё уткой.
- Привет.
Если она пришла, значит, уже около десяти утра. Начался новый день.
- Когда мне снимут бинты с глаз? Мне надоело, что время я могу определять только по твоим приходам.
Смеётся. Играется со мной, зараза, чувствует безнаказанность. Ничего, это ненадолго…
- И тебе доброе утро. Так и быть, принесу будильник с большой кнопочкой. Нажмёшь на неё, и тётенька, сидящая в часиках, скажет: «Ку-ку-ку, Саске-кун!»
Её сюсюкающий тон выводит из себя. Кричу:
- Не говори со мной, как с дебилом.
Опять этот хриплый смех.
- Ну чего ты злишься? Это же временно. Вот выздоровеешь, найдёшь меня, выследишь и страшно отомстишь. Например, разобьешь любимый фикус. Можно ещё кошку придушить или накормить хомячка слабительным. Хм, даже не знаю, чего из этого я больше боюсь…
Подначивает, издевается. Придушить бы её подушкой по-тихому, мне её хомячок только спасибо скажет. Небось кормит его просроченными медикаментами, садюга.
Но, ксо, меня действительно легко вывести из себя. Стоит затронуть пару тем, и я взрываюсь, а заткнуть ей рот не могу. Что-то надо с этим делать, иначе эта жертва бронхита постоянно будет держать инициативу.
Что ж, эту войну объявил не я. Не важно, каким оружием сражаться: словами или кунаями. Глупо называть холодным оружием только мечи и ножи, слова могут стать в сто раз холоднее.
Стараюсь ответить как можно более спокойно и насмешливо:
- Неужели у тебя есть питомцы? Интересно, зачем? Проводишь запрещённые опыты на животных?
Секундное молчание. Задел?
- Ну что ты, зачем же тащить работу так далеко? У меня и на работе материала вполне хватает. Например, недавно мне поручили одну ужасно вредную тварь. Можно даже сказать - настоящее животное, угрюмое и злобное. А ещё - мстительное…
Сжимаю кулаки, стягивая простынь. Главное, не показать, насколько я взбешён. Хорошо, что на глазах у меня повязка, иначе пришиб бы эту курицу Аматерасу. Она заливисто смеётся, видя мои попытки спрятать бешенство. Обязательно прибью эту тварь!
Сейчас где-то середина дня. Слышно, как за дверью палаты ходят. Люди? Охранники? Может, родственники и друзья спешат к пациентам? Я по-прежнему ничего не знаю о происходящем – кто жив, кто умер... Мне ничего не говорят. Единственная ниточка от меня к внешнему миру – язвительная медичка, заставляющая поочерёдно то краснеть, то ненавидеть её. Это мучительно – понимать, что всё сказанное этим насмешливым и хриплым голосом говорится специально для того, чтобы я выздоровел. Тем мучительнее, что этот факт не меняет наших отношений – за каждое слово, едкое и меткое, мне хочется придушить её.
Ирония судьбы: я привык считать себя хозяином своей жизни. Вот я, а вот мои цели. Иду, что-то преодолевая и от чего-то отказываясь. Пусть даже и от себя самого, как с Орочимару, не важно. Это всего лишь путь к цели. Если бы я перестал быть собой и растворился в личности Змеиного Саннина, то было бы всё равно: как личности меня уже не существовало бы. Но так уж вышло, что некто, носящий имя Учиха Саске, до сих пор существует. Хотя «существует» – не совсем верное слово. Так, коптит небо, больше не хозяин себе: ни своему телу, ни своим целям, ни своему времени. И это бесит особенно сильно. Всё, что у меня было, оказалось в руках стервозной докторши, но кто она - неизвестно. Приглашённый эксперт? Новая звезда? Вернувшаяся путешественница? После войны многие ушли из деревни. Кто-то мог и возвратиться.
То, что эта стерва говорит, злит меня не только потому, что задевает мои чувства - можно растоптать в себе любые чувства, даже фамильную гордость Учих. Это так злит меня, потому что она чувствует себя ВПРАВЕ управлять этим моим имуществом, не стесняясь хозяина. Что угодно, но я не дам ей чувствовать себя главой положения. Даже если я не могу использовать из своего привычного арсенала – ни Шаринган, ни мои дзютсу. Она не учла главное: моё основное оружие – это я сам.
- Привет.
Мой мучитель вернулся. Она просто бумеранг какой-то – всё время возвращается. Если не поймать возвращающийся бумеранг, он может больно ударить.
- Ну что, начнём?
Впрочем, моё разрешение ей не требуется, а я не сопротивляюсь.
- Сегодня мне потребуется твоя помощь.
- Пойти к тебе домой диван подвигать?
- Нет, спасибо. Просто наши занятия приобретут более активный характер.
- А сейчас они какие?
- А сейчас я всё делаю за тебя. Но долго так продолжаться не может.
- Что ты хочешь?
Слышу её хриплый смех.
- Не я, а ты хочешь. Хочешь вернуться в форму. Хочешь отомстить. Хочешь узнать, что произошло. Меня прибить, в конце концов.
- Угадала. Особенно насчёт последнего.
- Я предоставлю тебе этот шанс, не переживай.
Чувствую, как она отключает приборы, срывая датчики у меня с груди. Они там уже так давно, что, кажется, стали второй кожей. Но это мелочи.
- Вначале попробуй отжаться, откуда получится.
- В смысле?
- Я не знаю, получится ли у тебя отжаться хотя бы от колен, но мы попробуем.
Раньше такое упражнение меня скорее бы позабавило. Сейчас не смешно – ноги после полутора недель тренировок я чувствую только до середины бедра. Многие люди, я знаю, боятся споткнуться и оттого всегда смотрят вниз. Теперь я их понимаю.
Она помогает мне перевернуться на живот. Чувствую у себя на спине её сильные и очень тёплые руки.
- Давай, я зафиксировала колени, чтоб не скользили. Пробуй.
Кажется, получилось не отжаться, а скорее прогнуться, поднявшись на руках.
- Напряги спину, Саске. Старайся!
Огрызаюсь:
- Я стараюсь!
Получается пока плохо, но и на «лодочку» это уже не похоже. Может, что-то и выйдет…
Наверное, уже вечер. По внутренним ощущениям, с визита врача прошло часа три. Значит, скоро она явится снова. Я уже почти не чувствую боли от переломов: кости под действием волшебных медицинских дзютсу срастаются на удивление быстро. Жалко, что повязки с глаз пока снимать нельзя. Кажется, что я весь скоро превращусь в уши: из всех органов чувств только они у меня остались без повреждений. Хотя нет, ещё вкус, но он в данной ситуации бесполезен.
Пытаюсь двигаться ещё и ещё, но тело не подчиняется мне. Почти задыхаюсь от напряжения, но прекращать не хочу. Иначе начнутся раздумья, а сейчас они бесполезны. Все мысли - как иглы, засевшие глубоко в голове. Это странное ощущение: пока занозу не трогать, она почти не причиняет боли, но стоит только двинуться… Это невыносимо – не знать ни что с твоими друзьями, ни что с врагами. Конечно, если меня лечат медики Конохи, то понятно, что нападение Акацки отражено и деревня уцелела. Но одно дело – предполагать, а другое – быть уверенным. Что с Наруто? Что с Сакурой? С моей командой?
Я обязательно поправлюсь и тогда смогу вести совсем другой разговор с местной администрацией. Ну и задать несколько вопросов здешним старейшинам...
Снова слышу звук опускающейся дверной ручки. Время вечерней тренировки.
- Ты что, не отдохнул после прошлого раза?
- Я не собираюсь здесь долго валяться. Мне ещё надо тебя прибить, помнишь?
- Если ты не прекратишь самодеятельность, ты здесь пропишешься, уссоратонкачи!
Кажется, я её разозлил. Что ж, ради этого стоило попотеть, нэ?
Нагло улыбаюсь:
- И ты всегда будешь ко мне ходить? Я согласен!
На миг она замолчала, и я слышу, как она сердито дышит. Потом её голос набирает кошачьи интонации:
- Учиха Саске, раз ты так хочешь, то я буду всегда к тебе ходить. И днём, и ночью, и ты пожалеешь о своих словах.
- Ты что, храпишь? Я так и думал!
- Ты думал? Вот это новость!
- Тебя что, никто дома не ждёт? У тебя же хомячок сдохнет, обожравшись слабительного.
- Он, в отличие от тебя, не такой болван! И дома меня ждут, будь уверен. А вот тебя – нет.
Осекаюсь на полуслове. Как она смеет рассуждать о моём доме?
- Заткнись!
- А ты заставь меня замолчать.
Опять этот мерзкий смех.
В голове снова стучат молотки. Если понадобится, я буду подтягиваться на одном подбородке, чтобы добраться до тебя! Кажется, что секунды медленной удавкой затягиваются вокруг моего горла, но я перегрызу и эти путы.
- Ну наконец-то! Я уж и не знала, что сказать, чтоб расшевелить тебя!
Обнаруживаю себя на краю кровати, стоящим на коленях (я их чувствую!) и одной рукой вцепившимся в край её халата. Я почти поднялся?!
Не спешу отпускать халат и продвигаюсь ближе. Кладу руки ей на плечи. Чувствую, как она замирает. Испугалась?
- А ты, оказывается, небольшого роста.
- А тебе нравятся высокие?
Не могу понять, боится она или всё же посмеивается.
- Какая разница, что мне нравится? Ты собралась расти, пока мне не понравишься?
Кажется, её голос стал ещё более хриплым. В нём нет страха, но я чувствую её напряжение. Ощущаю колебания воздуха у себя на шее. Щекотно.
- Я собралась тебя вылечить.
- Почему ты это делаешь? Зачем тебе это надо?
Молчит.
- Ты понимаешь, что дразнить меня – неблагодарное занятие? Если я выздоровею, то убью тебя. Точнее, КОГДА я выздоровею.
- Я всё равно продолжу лечить тебя.
Беру в руки её голову, несильно сжимая. Пока несильно.
- Я могу убить тебя прямо сейчас, для этого не надо так долго ждать.
Она становится на цыпочки, приближая своё лицо к моему:
- Ты этого не сделаешь.
От неё пахнет чем-то свежим, вроде цветов. Жалко, что из-за бинтов я не могу ощутить, какая у неё кожа. Но почему-то мне кажется, что молодая.
- Назови мне хоть одну причину, чтобы пощадить такую надоедливую тварь, как ты.
- Кроме меня, тебе никто не поможет, Учиха Саске.
- Думаешь, мне нужна твоя помощь?
Коноха пришлёт другого доктора. Я знаю слишком много информации, необходимой им.
- Ты ведь ещё не чувствуешь ноги от коленей, правда? И до колен ты их чувствуешь пока неявно.
Она права. Только что возникшие ощущения были пока слабыми и болезненными.
- И что?
- Без моего уникального умения восстанавливать нервные реакции результат пропадёт. Курс должен быть полным. Ты либо пойдёшь, либо нет. И помочь тебе могу только я.
Сжимаю руки сильнее:
- Хочешь сказать, без твоих визитов я опять перестану чувствовать тело от пояса?
- Да. Откат происходит в течение недели.
Отпускаю её, но она не спешит от меня отодвинуться. Наоборот, через мгновение прижимается ко мне, обняв за пояс и уткнувшись лицом мне в грудь. Так доверчиво, будто минуту назад я не пообещал ей смерть. Она или сумасшедшая, или я чего-то не понимаю.
Не знаю, зачем, обнимаю её за плечи. Мы стоим, как родственники после долгой разлуки. Странное ощущение, будто фантом: когда меня так вот обнимали? Не помню, кажется, очень давно. Но кто? Мама? Брат? Наруто? Нет, точно не Наруто.
Шепчу, чувствуя на своих губах её волосы:
- Почему ты так желаешь, чтобы я выздоровел? Желаешь так сильно, что готова пожертвовать жизнью ради этого? Кто я тебе?
Похоже, это был правильный вопрос. Я подобрался близко, иначе она не задержала бы дыхание. На секунду, но всё же…
Снова молчание. Убирает руки, отходя на несколько шагов. Слышу вздох, нервный и глубокий:
- Ложись. Мы продолжим тренировку завтра.
Сейчас она растеряна, и ей нужно время, чтобы вернуться к привычному иронично-злому настрою. Но именно в таком состоянии, когда противник растерян, проще всего выведать у него информацию.
- Почему? Тренировка ещё не окончена. Ты обещала час. Пренебрегаешь обязанностями?
Хрипло огрызается:
- А ты пожалуйся на меня руководству!
Угу. Которое и так наверняка в курсе происходящего, но что-то не спешит идти сюда.
- Ты сама говорила, что нужно закреплять результаты. Продолжай, я буду лежать тихо.
Видишь, я могу быть мягким. Останься, ну же! Давлю сильнее:
- Ты ведь не хочешь потерять достигнутое? Нужно закрепить результат.
Профессиональная жадность - вот что это такое. Пожалуйста, окажись жадиной!
- Ладно. Переворачивайся на живот.
Она начинает снизу, как обычно, но её руки я ощущаю уже возле колен. Всё-таки в массаже есть что-то неприличное: под предлогом «размять мышцы» тебя лапают, как хотят. Пытаюсь усыпить её бдительность, поговорить на отвлечённые темы:
- Опять будешь гладить меня по заднице?
Она молчит, но её руки поднимаются всё выше.
- Я тебя не гладила, я делала массаж.
- Извращенка.
- Ничего, сейчас ты почувствуешь разницу.
Вот теперь она меня действительно гладит: медленно, нежно проводит ладонями по спине и ниже. Чёрт возьми, это приятно. Даже слишком. Не хотелось бы, чтобы меня в разговоре с ней больше интересовало собственное возбуждение, чем получение информации.
Неожиданно она провела не ладонью, а ногтями, слегка поцарапав кожу. Кажется, что по телу прошёлся электрический разряд. Ксо, тут впору пожалеть, что чувствительность восстановилась так рано! Мне уже неудобно лежать на животе, а вопросы, роящиеся в голове, куда-то улетучились.
Пытаюсь не обращать внимания на новые ощущения. Главное - не показать, что меня это зацепило, иначе она будет делать так каждый раз, когда ей понадобится повлиять на меня.
- Что, сменила пристрастия? Стали нравиться костлявые?
Она притворно глубоко вздыхает:
- Ты, конечно, не видишь, но ты здорово поправился на больничных харчах.
- Врёшь. Ты, наверное, просто старая эротоманка, которой нравится лапать беспомощных пациентов.
- Это ты-то беспомощный? Ну-ну. Десять минут назад ты чуть не убил меня, беспомощный...
- Это месть?
- Месть – это когда больно, а я нежно.
Её руки. ЧТО ОНИ ДЕЛАЮТ? Ладони медика гладят внутреннюю сторону бедра, слегка задевая кожу ногтями.
Надо успокоиться и взять себя в руки. Глубоко дышу, стараясь сконцентрироваться на дыхании, и, хотя перед глазами и так темнота, сильно зажмуриваюсь. Это немного помогает собраться.
- Тогда зачем ты это делаешь?
- Чтобы ты больше не путал массаж ни с чем другим.
Она перемещает руки к коленям, и ощущения возвращаются к обычным – покалывания и боль. Фух… Главное, чтобы она не попросила…
- Перевернись.
Ксо!!!
- Я, кажется, попросила тебя о чём-то.
Стараюсь, чтобы голос звучал ровно:
- Ты слишком мало времени уделила ногам.
Сейчас её голос похож на шипение рассерженной кошки:
- Саске, не надо меня учить, как лечить. Доктор в этой палате я. Переворачивайся.
Если буду тянуть и дальше, она точно решит, что это для меня что-то значит. Ладно, смотри! Мне стесняться некого. Я вообще ничего не видел, ничего не слышал, ни с кем не разговаривал... Переворачиваюсь.
Она делает вид, что ничего не заметила: продолжает терапию, уже без глупостей с ласками. Постепенно прихожу в себя. Хм, так что я хотел выведать? Ах да, кто же она… Как можно более равнодушно спрашиваю:
- Ты сказала – твоё уникальное умение? Можешь рассказать, в чём оно заключается?
- Зачем?
- Хочу получше узнать о своём лечении. Что оно из себя представляет?
- Ты вначале поинтересуйся своим исходным состоянием.
- Политравма, инсульт, повышенное внутричерепное и переломанные кости?
- И не только. Это всё - только начало. Если перебит позвоночный столб, то все нервные окончания ниже спины просто отключаются: сигналы от них не поступают в мозг и не доходят от них обратно. То есть мышцы, связки, сухожилия, сосуды – всё это находится под угрозой атрофии. Проще говоря, за ненадобностью они отмирают, высыхают.
- И ты их оживляешь?
Отсохшие ноги – неприятная перспектива.
- Я взаимодействую с каждым типом ткани в отдельности, на клеточном уровне. С помощью чакры я изменяю питание клеток, не давая им отмирать, а также соединяю их, восстанавливая их взаимодействие лучом чакры с особой частотой.
- Так почему я ещё не хожу?
- Потому что клеток в организме много, а я одна. Этот луч – моё особое умение, и чтобы научиться его генерировать из медицинской чакры, нужно очень долго тренироваться. Но даже с его помощью это тяжело.
- Почему?
- Пока нервная деятельность не восстановлена полностью и мозг не начнёт принимать и посылать сигналы через позвоночный столб в обычном режиме, а не с моей постоянной подпиткой, действие луча рассеивается, и клетки возвращаются к отмиранию.
- А когда восстановится, тогда что?
- Когда деятельность ВСЕХ тканей нормализуется и циркуляция чакры в этих органах восстановится, тогда мы с тобой пойдём на тренировочный полигон и ты исполнишь задуманное.
Жду – не дождусь.
- И когда это произойдёт?
Она, похоже, злится. Учителем ей не стать: терпение – не её стихия.
- Как только, так и сразу. Терпи.
Терплю. Главное - восстановить циркуляцию чакры, а без работающего тела это нереально.
- Поскольку ты не отдыхал между тренировками, мы продолжим упражнения завтра. Не вздумай заниматься сегодня!
- Почему?
Кажется, она сейчас начнёт рычать. Выходит, лучше всего её выводить из себя, сопротивляясь лечению? Это надо обдумать…
Чувствую её руки у себя на подбородке. Возмущение мне высказывают в лицо:
- Потому что если ты будешь заниматься самодеятельностью, мои усилия пропадут втуне. Ты только забиваешь мышцы, а они сейчас должны быть эластичными.
- Тогда скажи, какие упражнения мне делать? Я не могу просто лежать в ожидании твоего прихода!
Мой мучитель убирает руку от моего лица. Вздыхает:
- Делай растяжку. Но очень, очень осторожно!!! А лучше не делай. Подожди завтрашнего утра, я всё тебе покажу.
- А почему не сегодня?
- Я устала. Мои запасы чакры не безграничны.
Она уходит. Этот раунд мы провели вничью.
