Они часто пили кофе, лёжа в постели. Сай курил. Часто тянуло: вот прямо после секса достать сигарету, не вылезая из кровати затянуться, и, прикрыв глаза, ни о чём не думать… Вероятно, кроме охреневших глаз той, кто находится рядом. И грядущего посыла «глубоко в тыл врага» - неизбежного, и потому прекрасного. Поэтому он ещё ни разу не позволил себе такого неуважительного жеста по отношению к ней. Скрипя зубами, Акаши шёл на балкон, а Сакура, закутавшись в одеяло и смешно шлёпая босыми ногами по холодному полу, шла за ним.
Эти перемещения немного раздражали, но они оба привыкли к ним, получая своеобразное удовольствие от таких вот ночных прогулок.
Всё чаще она оставалась ночевать в «пацанячьей» квартире, где, конечно, была не властна над привычками обитателей, но, надо отдать Саю должное: количество сигарет уменьшилось до пяти-шести штук в день и неуклонно стремилось вниз. Необходимость пожевать жвачку перед каждым поцелуем раздражала всё больше. Он хотел прикасаться к её губам тогда, когда хочется – в любой момент дня, ночи и жизни. Стоило стараться.
Да и потом, те полтора лёгкого, что у него были, не стоило перегружать. И одну почку. И три четверти печени. Информация выплывала постепенно, а Акаши всё ещё не спешил изливаться в откровениях по поводу тяжёлого прошлого. Это уже не было тайной, не стало табу в их разговорах, но говорить об этом ему было неприятно. Поэтому подробности выплывали постепенно – и приятные, и не слишком.
Например, Сай умел оказывать первую медицинскую помощь не хуже парамедиков. Помимо немецкого знал ещё четыре языка. Правда, когда он об этом говорил, то очень уж хитро смотрел на неё, поэтому Харуно не удивилась бы, узнав, что в рукаве у него ещё парочка наречий. Умел танцевать. Не так, чтобы побеждать на конкурсах, а в аккурат чтобы не ударить лицом в грязь. В любом обществе. Стрелял, ползал по альпинистской стенке и преодолевал полосу препятствий их торгового центра просто играючи – на следующем же двойном свидании с Ино и Кибой, Акаши, наконец, соизволил продемонстрировать это так убедительно, что Инудзука весь остаток вечера поглядывал на него со странной смесью зависти и уважения. Даже Акамару не проползал под «Иглами смерти» так ловко и быстро. А Ино, увидев, как они теперь держатся друг за друга, тихо шепнула ей на ухо: «Поздравляю, Лобастая. Ну, и как оно?» В ответ Сакура игриво ей подмигнула и показала большой палец. «Оно» было прекрасно.
Безусловно, они стали ближе друг другу, чем кто бы то ни было. Сакура перестала ждать подвоха и просто наслаждалась происходящим. Стала смелее, откровеннее в желаниях, но до сих пор иногда краснела, когда Акаши в каком-нибудь людном месте шептал ей на ушко что-нибудь очень уж интимное. Потом он подкалывал её, говоря, что она без смущения может изнасиловать группу пенсионеров-девственников на главной площади города, но при слове «@уй» обязательно зардеется.
Сай перестал быть таким «замороженным» в движениях. Скованность пропала, когда стало не нужно скрывать скорость реакции и пластику хищника, намертво вколоченную в тело годами занятий рукопашным боем. Теперь Акаши, не стесняясь, ходил перед ней в одних джинсах и расстёгивал рубашку, но всё ещё не привык к жадному, собственническому и слегка восторженному взгляду, которым Харуно смотрела на его обнажённый торс. Собственные шрамы не казались ему чем-то привлекательным. Зато Сакура просто балдела от вида его худощавого, гибкого, сильного тела. От прямых плеч, от обманчиво-расслабленной позы, от спокойных, выверенных движений веяло уверенностью в себе и какой-то невидимой мужской мощью. К этому тянуло. Это возбуждало.
А ещё через месяц после их первого раза Сакура перешла на таблетки, и для них обоих это значило больше, чем любые сказанные слова. Доверие и понимание становилось всё более полным.
К концу января на фирме Акаши все секретарши с уважением смотрели Харуно вслед, перешёптываясь, что случилось чудо, и этой сумасшедшей удалось-таки если не утихомирить, то хоть немного закрыть рот их отморозку. Он даже скринсейвер поменял! На рыбки! Хотя и объяснял это незамысловатым: «Пусть в этом офисе хоть кто-то помолчит, кроме меня и Шикамару», дамы были в восторге от новой, чуть более уравновешенной версии несдержанного на язык веб-дизайнера. В феврале большинство одногруппников будущего великого доктора уже были знакомы с Саем, называя его «маньячкин псих» или «м@дак с кисточкой» - смотря как прошло первое знакомство. На День Всех Влюблённых они, не сговариваясь, купили друг другу веб-камеры. Удзумаки потом долго ржал, увидев совпавшие модели, говоря, что Сакура в одну из тех ночей, что его друг сидел с ней в морге, всё же пересадила командиру свои мозги. Правда, когда Харуно с дикой улыбкой зажала нож в руках и двинулась на него, сверкая глазами и пришёптывая: «Ты всё понял, теперь я должна тебя убить», - струхнул и поспешил свалить из квартиры куда подальше. Как всегда, выручила сердобольная Хината, приютившая своего тайком пробравшегося к ней через окно непутёвого парня. Сакура, вздыхая, надеялась, что эти визиты сдвинут безнадёжное дело по соблазнению Хьюги с мёртвой точки. Акаши сомневался – когда один стесняется, а другой по жизни тупит… Даже если Хината встретит его в коротком прозрачном пеньюаре с разрезами в самых интересных местах, поясе с чулками и подвязками и, вообще, в костюме школьницы, которая в свободное время подрабатывает горничной и медсестрой, то первой фразой Удзумаки всё равно будет: «Они меня там обижают! Можно я тут на коврике посплю, а?» И, вместо того, чтобы попросить политического убежища на мягкой груди, начнёт бухтеть и жаловаться на соседа по комнате. В этом – весь Наруто.
А у них просто всё было хорошо. Нельзя сказать, что они совсем не ссорились. Например, когда речь зашла о физических нагрузках и о том, что Сакура уделяет слишком мало времени своей форме… Зацепилось и пошло-поехало: у меня что, плохая фигура? Целлюлит? Где? Ну, найди себе идеальную, блин! Звонки сбрасывались целый день. А вечером, стоило включить компьютер и выйти в сеть, как Скайп запустился сам и, настороженно наблюдая за собственным изображением в уголке экрана, Харуно увидела серьёзного и очень обеспокоенного Сая, первой фразой которого было:
- Полчаса! Никуда не уходи из дома полчаса!
Потом он отключился. А Сакура осталась сидеть на стуле, напоминая самой себе статую Медузы Горгоны, случайно спалившейся с зеркалом. Ещё бы – спина прямая, губы поджаты, взгляд устремлён в пространство перед монитором и наверняка способен обращать в камень любого, кто посмеет... Кто посмеет в ближайшие полчаса прийти в её квартиру. В душе – громадное желание высказать в лицо этому кому-то, что она думает о нём вообще и об идеалах в частности. Ну, вылитый монстр!
Минут десять Харуно представляла себе казнь. Гильотина – это хорошо. Быстро и удобно. Правда, кровь отмывать потом долго. Застелить клеёнкой она всё не успеет. Собственно, как и смастерить эту «машину смерти из прошлого». Электрический стул – тоже неплохо. Страшно и больно. Зрелищно, опять же. Но запах противный, выветривать долго. Окна открывать. А на улице холодно. Ещё простынет… Да и проводка не выдержит. Смертельная инъекция? Отличная штука. Только где её взять? Яды не продают в аптеке, а от того, что можно «сотворить» самому, случится максимум несварение, от которого вылечат в ближайшем отделении. Или вырвет возле ближайшего унитаза. Тоже, конечно, малоприятная пакость, но на праведную казнь не тянет. Проблюётся и выдаст: «Обмельчал нынче мститель, хилый пошёл…» Может, ножи? Или пистолет? Хотя… В её исполнении… Сай скорее поржёт, чем проникнется. Потом отнимет, настучит по попе и по рукам, ещё и продемонстрирует, как надо. На ней самой, да так, чтоб штаны пришлось стирать.
Нет уж. Ещё «сидеть» потом за него…
Оставалось казнить негодяя презрением.
Ещё минут десять Сакура представляла себе детали прекрасной, пламенной обличительной речи, которая докажет Акаши всю глубину его неправоты и подлости, последующее слёзное раскаяние в своих словах Грязного Художника, ну и прочий неосуществимый бред, по мелочи – падение на колени, «простименяябольшетакнебуду», очистительные слёзы катарсиса, каждая размером с брильянт… Осознав, что «герои» этой сценки смахивают на актёров мексиканского сериала, а не на них с Саем, Харуно приуныла.
Ну и что с ним делать, с этим гадом? И как быть с ситуацией? Неприятно, блин… А может, и вправду в спортзал?
В общем, пока в замке не повернулся ключ, Розовый Цветок думала о вечном. То есть о нежелании топать в вонючий зал, набитый потными мужиками и железом. Тоже потным, после мужиков. Становится такой же потной и вонючей как они, с таким же красным лицом и выпученными глазами, с которых остальные «визитёры» втихаря ухмыляются. А эти их разговоры! «Ты сколько сегодня на грудь взял?» - «Девяносто!» - «Молодец, так держать!» Ужас…
Да и потом, дело не только в нелюбви к «качалкам». Во-первых – для своего парня хочется быть самой-самой, даже если у тебя и есть недостатки.
Да, она знала, что иногда в ней говорят исключительно её комплексы, а иногда Сай не может понять, почему она обижается, но ведь есть темы, в которых лучше не ковыряться, правда? Она же не просит его свести шрамы… Или научиться контролировать свой психологический зуд? Или … просит?
Когда же её художник зашёл, наконец, к ней в комнату, девушка не сдвинулась с места. Желание обрушить тонны негодования на голову провинившегося неожиданно растворилось в звуке уверенных, тихих шагов и том молчании, которое лёгким покрывалом окутало их двоих в ту секунду, когда он положил руки ей на плечи. И не потому, что в голове вызрело слёзное: «Он всё-таки пришёл, он не бросил меня!» Ну, разве что немножко… Скорее потому, что в этот момент Харуно осознала, что единственный вариант решения проблемы, который даже не пришёл ей в голову – это бросить своего Грязного Художника.
Стадия праведного гнева закончилась, плавно перейдя в следующий этап – философский. Она так и сидела, глядя в пустой экран монитора, вяло помешивая свой кофе и каждой мурашкой ощущая его прикосновения к голове и шее. Только когда он начал легонько гладить её затылок кончиками пальцев, тяжело вздохнула и медленно сказала:
- Знаешь, Сай… Я вот думаю… Почему мы так хотим быть похожим на идеал? И почему от нас этого требуют другие?
Он стянул резинку с её волос и запустил руки в шевелюру.
- Чтобы расти, Сакура. Чтобы стать кем-то лучшим. В чём-то, что для нас имеет смысл.
- Я не о том, что если начну драться как сенсей Кавабата, то это будет круто. И даже не о том, что стать гениальным хирургом – моя цель. У этих вещей разный приоритет. Стать как Цунаде – первый, а уж потом – всё остальное. Все выбирают то, что в их голове достойно уважения, прикладываемых сил и, вообще, просто классно. Даже если это – быть как Наоми Кемпбелл.
- Не слишком красивая, ужасно худая, катастрофически скандальная тётка, которая умеет то, что под силу и трёхлетнему ребёнку – ровно ходить, ножка за ножкой, и быстро одеваться-раздеваться?
Сакура хмыкнула.
- Ещё ругаться и попадать за решётку. Но ты удивишься, сколько девушек хотят стать, как она. Известная модель, которую хотят миллионы.
- Якобы хотят.
- Ну, хорошо, пусть даже и якобы. Но хотят! Эта фраза: «Каждый мужчина мечтает переспать с Наоми Кемпбелл»…
- Им тоже мечтается, чтобы их вот так хотели. В большинстве своём они даже не представляют, что будут со всем этим делать. Не понимают, что алчут образ, который на подиуме, а реальный человек мало кого интересует. Опять же – хотят, а не любят.
- Думаешь, это просто страх остаться невостребованной? Нежелание глядеть вслед шикарным автомобилям с шикарными мужчинами и женщинами с обочины, сурой и убогой, как ты сама?
Руки Акаши снова спустились на плечи и принялись их разминать. Только в этот момент Харуно ощутила, как напряжена была весь тот день, что они были в ссоре.
- Скорее, желание красивой жизни при том, что учить ничего не надо. Обладать фигурой вешалки и расставлять ноги – вот и всё, что требуется. И никаких тебе ночей в анатомичке, никаких часов перед мольбертом, недосыпов и злости на себя за то, что не хватает памяти, усидчивости, выносливости…
Сакура вздохнула чуть свободнее. Улыбнулась. При всей своей явной принадлежности к арт-тусовке, прошлое научило Сая ценить только самые важные вещи: искренние, чистые эмоции, дружбу, любовь. Саму жизнь, в конце концов. Он уважал усилия, которые человек прикладывал для достижения стоящей цели. Но демонстрацию миру очередного модельного фантазма, едва прикрывающего попу какой-нибудь только-только закончившей школу девчушки, таким не считал.
- Я вообще не понимаю, почему кто-то считает избыточную худобу красивой, - наконец, сказал он. - И кто сказал, что вешалка – это идеал для мужчин? Или женщин. На досках я и в гробу полежать успею.
Сакуре в этот момент очень захотелось съездить своему парню по уху с воплем: «Так какого фига ты меня в спортзал толкал?» Но она сдержалась.
- Миллионы поклонников модельного бизнеса, Сай. Массовое увлечение модой и шоу-бизом. Телеэкраны, транслирующие всё это и люди, замирающие у них. Ты, когда нашёл у меня на бёдрах три маленькие ямки.
Акаши развернул к себе кресло, да так резко, что Сакура ойкнула.
- Сакура, мне плевать, сколько у тебя лишних килограммов. Нет, если бы они угрожали твоему здоровью, физическому или психическому, я бы что-то начал предпринимать, чтобы спасти тебя, но на данный момент ситуация не критическая абсолютно. И вообще, ты понимаешь, что ты для меня нечто большее, чем тело, с которым я сплю? Понимаешь?
Харуно медленно кивнула.
- Просто мне иногда кажется, Сай, что тело, с которым ты спишь, тебе не нравится. И делаешь ты это со скидкой на то, что я - нечто большее.
- Чушь.
- Но…
- Чушь.
- Тогда зачем ты начал тот разговор насчёт спортзала? – не выдержав, Харуно всё же сорвалась на повышенные интонации. – Насчёт того, что подкачанные девушки выглядят лучше и привлекательней?
Акаши отпустил подлокотники кресла и сполз на пол. Уткнулся лбом ей в коленки и пробормотал:
- Прости. Прочитал, что для девушек такая мотивация самая сильная.
Мысленно Харуно застонала, а в реальности изобразила фейспалм. Опять он где-то что-то прочитал! Ксо!
- Какая?
- Соответствовать представлению своего парня о красивом.
- Я ему не соответствую?
Больше всего она боялась, что он скажет «да». Вероятно, на этом их отношения… Ну, если не закончились бы, то дали трещину. Но Сай только сильнее обнял её колени и ничего не ответил. Молчал, наверное, с пару минут, а потом всё же признался:
- Я просто хотел, чтобы ты стала чуть сильнее и собраннее.
- Зачем? Чтобы на бицепсы смотреть приятней было? Или на попу закачанную?
- Нет.
Сакура чувствовала, что её художник хочет что-то сказать, но почему-то медлит.
- Не говори Наруто, - в конце концов решился он. - Я обещал не рассказывать.
Во всей этой дурацкой ссоре пообещать не трепаться с Удзумаки было самым простым.
- Хорошо.
- На Хинату недавно напали.
- Как? Кто? - ахнула Сакура.
Обвинения, сомнения и собственные комплексы исчезли из головы, как по мановению волшебной палочки. Всё стало на свои места.
- Студенты подготовительных курсов возле её универа. Хотели разжиться дорогим мобильником, побрякушками... Думали, у девочки из богатой семьи должно быть с собой много ценного. Идиоты даже не подумали, что ценного у неё с собой только кредитка, которую заблокируют через пару минут. А ноутбук и телефон у неё обычные, как и у большинства в их группе. И побрякушки – фейк. Ходить на занятия в бриллиантах – дурной тон. Подкараулили возле выхода на парковку, где её водитель забирает. Там как раз глухой угол для камер...
Он прервался, потянувшись за сигаретами, и Сакура – о, чудо! – милостивым жестом разрешила ему закурить, одновременно открывая окно.
- И? – нетерпеливо потребовала продолжения она.
- Да ничего. У неё же чёрный пояс по киоку шинкай. Не смотри на меня так. Это правда. У них в семье так принято. Хотя…
- Что?
- Она убежала. Оттолкнула их больно, профессионально, но убежала.
Сакура с облегчением выдохнула и сползла на пол к своему парню.
- Бег у них тоже в семье принят?
- Угу. И безжалостная расправа спарки разъярённого двоюродного брата и парня над олухами.
Харуно хмыкнула и покачала головой. Вспомнилась та памятная драка в парке. Как она полезла в гущу свалки, не подумав ни о превосходящей силе противника, ни о собственных ничтожных шансах…
- Знаешь, я, наверное, никогда не привыкну к твоим психологическим пассам, - вздохнула она, опуская голову на его плечо.
Художник поцеловал её в макушку и вздохнул. Что тут скажешь? Очередное глупое «извини»? Его девушка и так слишком часто слышала от него это слово. Но, даже произнесённое, оно не уберёт неприятного осадка, оставшегося от нелепой ссоры. Поэтому они сидели и молчали, наслаждаясь ощущением тихого мира, только что установившегося между ними.
Тикали часы. Где-то за стеной шуршали соседи. Капал кран, который Акаши всё время забывал починить. Хрюкал Касперский, отлавливая и убивая вирусы в безбрежном Интернете.
- А я, когда к тебе ехал, розовый «Хаммер» видел, - неожиданно сказал он, гася окурок о пепельницу.
- Наверное, девка за рулём была, - фыркнула Харуно.
- Ну, что девка, это понятно, - согласился Сай. - Вопрос в том, был ли у неё пенис или нет?
Тема была животрепещущей. Обсуждение плавно перешло в кофепитие, кофепитие – в секс, а секс – в сон. А утром они снова проснулись вместе, и то, что случилось вчера, и позавчера, и поза-поза, значения уже не имело.
Вот так большинство их ссор начиналось и заканчивалось. Какая-то глупость, сказанная Саем, какие-то комплексы, углом и не к месту вылезшие из Сакуры… Недопонимание, наслоившееся на неудачный момент. Уменьшенная, ослабленная версия их первой серьёзной ссоры. Но оба знали абсолютно точно: отпускать друг друга они не собирались – ни тогда, ни сейчас. Даже если целый день сбрасывали звонки и не включали Скайп.
Так бывает, когда судьба впервые за много лет сделала в твоей жизни крутой поворот к лучшему и ты, приняв её дары, наконец-то начинаешь жить. Оказывается, это…
У Сая не было слов, чтобы передать свои ощущения, и он рисовал. Джирайя, с нетерпением ожидающий каждую его новую работу, говорил, что в последнее время публика просто сходит по Акаши с ума. Если раньше его картины можно было назвать интересными, талантливыми, неординарными, то теперь практически любое полотно заставляло даже случайных посетителей посмотреть, подойти – хоть из другого конца зала! – и стоять, стоять перед маленькой деревянной рамкой. Любоваться. Осознавать. Они не знали секрета – за каждым холстом была ОНА. Его Сакура. Злюка, монашенка, Розовый Цветок, сумасшедшая медичка и просто единственное существо в мире, которое стало для него всем.

***

- Тихо ты! Не ори!
Наруто вытер пот со лба и устало сел на свою кровать. Акаши, уставившись на него мутным, ещё не до конца проснувшимся взглядом, тяжело дышал, пытаясь осознать реальность.
- Блин, Сакура всего ничего как уехала, а ты снова во сне орать начал, - пробурчал Удзумаки, потирая плечо. Буквально полминуты назад его сосед по квартире здорово въехал туда кулаком, пытаясь то ли защитить кого-то, то ли наоборот, прихлопнуть – по крикам было не ясно.
Сай постепенно приходил в себя.
Их с Наруто квартира. Спальня. Кровать. Запах краски от картин, стоящих вдоль стены.
Всё привычное. Всё его.
- Извини, - пробормотал он, садясь повыше. Рука уже шарила под подушкой в поисках заветной пачки.
- Не кури в кровати. Ты Сакуре обещал, - пробурчал недовольный друг.
Акаши глубоко вздохнул, замер на пару секунд, собираясь с духом, рывком поднял себя с постели, открыл окно и, наконец, затянулся. Так, как давно уже не хотелось – во все лёгкие. Чтобы едкий дым стёр из головы остатки кошмара. До пустоты, до звона в ушах.
В голове прояснилось. Холодный воздух весенней ночи заставил окончательно проснуться. Художник встряхнул головой и посмотрел на друга. Развёл руками в стороны – извини, типа. Тот только махнул в ответ – забей. Бывало и хуже.
- Когда Сакура возвращается из Англии? - спросил он.
- Ты уже спрашивал. Сто раз. Со вчерашнего дня ничего не поменялось. В пятницу.
- Блин… - Наруто встал с кровати и, подойдя к другу, открыл вторую створку окна и высунулся наружу по пояс.
Накрапывал лёгкий дождик. Удзумаки сощурился, с минуту повисел, наслаждаясь контрастом тёплой комнаты и холодной улицы, и залез обратно. Захлопнул створку, помолчал немного и спросил:
- Командир, а тебе раньше кошмары снились?
Сай молчал, не торопясь отвечать. Затушил окурок, секунду поколебался, но всё же потянулся за новой порцией никотина.
- Нет, - наконец, сказал он. – Очень редко. События, которые происходили со мной… С людьми… Всё было безразлично. Кошмары получаются в основном, когда ты от каких-то мыслей или переживаний не можешь отвязаться, тащишь их с собой даже по ту сторону реальности. А я ничего не считал важным, кроме выполнения задания.
- А провалы?
- У меня их почти не было. А если и были, то не по моей вине.
- Как в тот раз, когда ты спас всю нашу группу?
Акаши едва улыбнулся и покачал головой, снова затягиваясь.
- Нет. Это был провал из провалов. Но главное – это был провал внутри меня. Появилось что-то значимое. И тогда прошлые поступки начали потихоньку осознаваться и напоминать о себе через гадкое подсознание.
Наруто замолчал. Долго смотрел куда-то в пол, потом всё же решил признаться.
- Ано… Я видел фотку. Ну, нашёл в архиве ещё после нашей первой совместной миссии. Ты сказал, что я похож на твоего брата, Сина. Но мы же вообще разные!
Сай сдержал улыбку. Его подчинённый и друг при всех своих положительных качествах тупил иногда просто безбожно. А заводить долгие разговоры о внутренней схожести и способности улыбаться в ответ любому злу не хотелось.
- У вас члены похожие, - невозмутимо ответил художник. – Такой же маленький пенис без особых примет и возможностей.
Наруто вначале закашлялся, подавившись слюной то ли от неожиданности, то ли от злости, потом замахал кулаками прямо перед носом у командира, потом, наконец, заорал:
- Что? Да ты чё ваще!!! Да у меня… Да я! Пошли выйдем и поговорим по-мужски!
- Не переживай так, - с абсолютно «стандартной» улыбочкой похлопал его по плечу Сай, не обращая внимания на угрозы и мельтешение рук прямо перед глазами. - Уговоришь Хинату на анальный секс, и будет вам счастье. И ей невинность до свадьбы соблюдена, и тебе приятно, что не сделал девушке больно. Опять же, оба удовлетворены и счастливы.
Наруто из просто красного стал багровым.
- Да что ты себе позволяешь, гад! Она не такая!
Сай спокойно улыбался и курил, глядя на бушующий в сантиметре от него вулкан негодования. Через пару минут Удзумаки проорался и поостыл, буркнув:
- Извращенец! Ты без нормального секса с Сакурой уже через неделю превращаешься обратно в отморозка. Чёрт, когда она уже приедет?
Сай потушил второй окурок, вздохнул и достал третью сигарету. Чиркнула зажигалка.
- Ты уже спрашивал. Сто один раз. В пятницу.
- И какого чёрта она туда вообще поехала?
Блондин плюхнулся на свою кровать и натянул одеяло до подбородка. Акаши отодвинул стул и включил компьютер.
- Потому что её мама там живёт. Потому что скоро она выходит там замуж и желает познакомить дочь со своим избранником. Потому что они каждый год встречаются в эти дни с того самого времени, как Сакуру оставили здесь одну. Потому что... Ну не мог же я связать её и не пустить, аргументируя такое поведение возможным недосыпом и спермотоксикозом!
Наруто поднялся на кровати и гордо произнёс:
- Я тоже не могу склонять Хинату к интиму, аргументируя это исключительно своими хотелками!
Акаши запустил скайп, посмотрел на то, как шевелятся листочки на аватарке цветущей вишни у его девушки. «Pink Flower is offline». Какая там у них с Лондоном разница? Три часа?
- Не можешь, - сказал он, откидываясь на спинку.
Ждать было ещё долго. Уснуть всё равно не получится. Размяться, что ли? Он взглянул на друга и, подумав, задумчиво произнёс:
– Но член у тебя всё равно крошечный!

***

DP: Привет, Злюка.
PF: Привет, Извращенец. Дождался всё-таки?
DP: Дождался.
PF: Специально сидел?
DP: Да. Почти.
PF: Почти?
DP: Проснулся среди ночи, не смог уснуть.
PF: Что, опять кошмар?
DP: Да.
PF: Чёрт.
DP: Да ладно, забей. Ты вернёшься, и всё пройдёт. Как там у тебя? Как мама?
PF: Познакомила со своим женихом. Нормальный мужик вроде. Её любит. Таскает меня по магазинам, паркам развлечений и просто по улицам. Говорит, что я дома совсем одичала и людей видеть перестала. Люди для неё – это потенциальные парни для меня. Познакомила с кучей особей мужского пола от восемнадцати до шестидесяти пяти.
DP: А ты?
PF: Я не возражаю. Через пару дней всё закончится. Нет смысла спорить. Да и потом, у меня ведь уже есть парень :)
DP: А ей ты об этом сказала?
PF: Да, конечно. Но она считает, что ей виднее :) Это раз. А во-вторых, если я влюблюсь в кого-нибудь тут, ей станет легче жить. Мама - она такая мама :).
Сай секунду подумал и всё же нарисовал улыбку. Написать, что ревнует? Всё равно не поверит. Да и не ревнует он, в общем-то…
DP: :) В любом случае, будешь выбирать мне замену, бери помоложе. А то старичок скоро помрёт, возись потом с похоронами, прячь трупы законных наследников по тихим уголкам парков… Кстати, ты, пока по этим паркам гуляешь, присматривайся, присматривайся!
PF: :))) А может, у меня бодрый старичок будет? Который всех нас переживёт?
DP: Чрезмерные физические нагрузки в этом возрасте вредны. А ты, как настоящая сексуальная маньячка, загонишь его в гроб за пару месяцев.
PF: Зато смерть будет приятной :)
DP: То есть, факт своего сексуального маньячества ты не отрицаешь?
PF: Не отрицаю. Приеду – убедишься в этом сам ;)
DP: :)
PF: Сай?
DP: Что, Злюка?
PF: Я соскучилась. Хочу к тебе. Впервые моя поездка к маме проходит для меня под знаком «скорее бы назад».
Он наклонил голову набок и долго смотрел на эти несколько строчек. Пустота в сердце, которая превращала его жизнь в функционирование, радостно хлюпала и чавкала.
DP: Я тоже соскучился, Злюка. Вот Наруто не даст соврать. Он уже воет. Даже подрались немножко сегодня.
PF: :) Ты опять про его член что-то сказал?
DP: Ага. И посоветовал, что нужно делать.
PF: А что ж ты тут сделаешь-то… Разве что помпа. Или уговаривать девушку на анальный секс.
DP: Вот! Я ему это и посоветовал. Выход ведь идеален: и честь клана Хьюг не попрана, и он, наконец, перестанет ванну оккупировать.
PF: :))) Дай угадаю. Он в грубой форме отказался?
DP: У меня на руке синяк здоровенный. Чуть блок не пробил. Ох, и удар у него, когда выходит из себя…
Сакура нервно сглотнула. Удзумаки в ярости действительно становился факинг берсеркером.
PF: ОМГ. И чем ты его утихомирил?
DP: Деревянным дзютсу.
PF: О_о Чем?
DP: Чем-чем… Табуреткой из кухни! Ножку сломал об его башку непробиваемую. Был бы мозг, было бы сотрясение.
Девушка облегчённо вздохнула. Шишка на макушке и синяк на руке – минимальные последствия конфликта в данном случае.
PF: Ну вы даёте!
DP: Нет. Не даём. И в этом проблема. И даже так: в этом суть нашего бешенства. А ванна занята Удзумаки. А я туда тоже хочу, когда тебя нет. Для того же дела, в общем-то.
Сакура хмыкнула. Сказать про то, какой он маньяк? Но ведь и она не лучше. Полторы недели без секса… Если уж она начала чувствовать, что ещё немного, и под ней начнут диваны загораться…
PF: Тебя успокоит, если я скажу, что я тоже там запираюсь, с той же целью? Думаю о тебе, представляю твои руки, губы…
Акаши долго смотрел на последнюю строчку, потом как-то нервно вытряхнул сигарету из пачки и затянулся. Представлять Сакуру обнажённую, в мягкой пене, ласкающую себя с мыслями о нём, не стоило категорически. Да и ванная всё ещё была занята…
DP: Злая ты, Сакура. Коварная и злая. Я щас край стола грызть начну. Или снова пойду выталкивать этого психа из душа. А он будет ржать и хитро прищуриваться. Возвращайся уже побыстрее.
PF: Постараюсь :) Что тебе привезти?
DP: Труп английского старичка-миллионера. Будем вместе над ним глумиться.
PF: :) А магнит на холодильник сойдёт?
DP: Вполне. Но труп лучше. В крайнем случае, мы сможем приклеить его к дверце холодильника за спинку твидового пиджака.
PF: Ок, постараюсь что-нибудь придумать :) Скоро уже увидимся.
DP: Жду.
PF: Пока *поцелуй*
DP: Пока.
Час, остававшийся до работы, Акаши спал. Снились табуретки, вереница женихов Харуно, все с маленькими членами наперевес, и он, расстреливающий их из пулемёта, перекинутого через плечо с синяком. Но это были мелочи. Он спал, и заслуга в этом была её. Сакуры.
Новая, неприятная полоса во много тысяч километров, так неожиданно возникшая между ними, заканчивалась.